Фото: Минобороны Украины

Своей стратегической цели - разгрома украинской армии и оккупации Украины - в ходе двухнедельного блицкрига Владимир Путин не достиг. В то же время на оперативном уровне российская армия ценой больших потерь к концу первого года войны смогла удержать многое из завоеванного, а именно: почти всю территорию Луганской области и значительную часть Донецкой, а также сухопутный коридор в Крым через территорию Херсонской, Запорожской и Донецкой областей.

По всей видимости, Путин временно отказался от идеи оккупировать всю Украину. Сейчас его цель - захват остающейся под контролем Украины территории Донецкой области, после чего Россия попытается заключить долгосрочное перемирие, чтобы переварить завоеванное, попытаться реорганизовать армию и накопить вооружения для новой большой войны против Украины через несколько лет. Если же заключить перемирие не удастся, то Путин готов вести многолетнюю войну на истощение, рассчитывая, что со временем решимость Запада помогать Украине ослабнет, а украинские ресурсы живой силы исcякнут.

Согласно оценке Генштаба ВСУ, с начала полномасштабной войны по 20 февраля 2023 года потери российской регулярной армии составили 143 680 убитых. Мы предполагаем, что потери "Вагнера" и других российских ЧВК в сумме с потерями двух армейских корпусов ДНР и ЛНР примерно в 1,8 раза меньше потерь регулярной армии. Их можно оценить в 79 820 убитыми, а суммарные потери российской стороны - в 223 500 убитых и 447 000 раненых, что дает в сумме 670 500 человек. Коэффициент соотношения потерь бронетехники сухопутных войск по данным расследовательского сайта Oryx на 20 февраля составлял 3,1:1 в пользу Украины. Но мы более репрезентативным считаем значение этого коэффициента 4:1, каким он был до начала массированных российских ударов по энергетической инфраструктуре Украины. В этом случае общее число убитых и раненых в рядах ВСУ с начала войны можно оценить в 167 600 человек, в том числе 41 900 убитых. При таком соотношении потерь людские ресурсы России и Украины истощаются примерно в одинаковой пропорции.

Согласно оценке украинского Генштаба, с начала войны Россия потеряла 3316 танков, 299 самолетов и 287 вертолетов. Данные сайта Oryx, учитывающего только потери, подтвержденные видеофиксацией, несколько скромнее: 1746 танков, 72 самолета, 77 вертолетов. Украинские же потери в технике, по данным Oryx, составили 467 танков, 58 самолетов (все - безвозвратно), 29 вертолетов. Если учесть, что количество боеспособных танков в российской армии накануне вторжения составляло от 3000 до 3300 машин, то, если верна украинская оценка, за год войны почти все они были уничтожены, и сейчас российская армия воюет главным образом танками, поступившими с ремонтных баз или из консервации.

Украина же накануне войны имела порядка 90 боеспособных боевых самолетов. Можно оценить, насколько соответствуют действительности заявления Минобороны РФ об уничтожении аж 386 украинских самолетов. После начала войны в Украину поступило некоторое число самолетов советских конструкций в разобранном виде для последующей сборки. Кроме того, были отремонтированы некоторые самолеты, которые не были боеспособны в начале войны. Но все равно у ВСУ сохраняется острая нужда в современных боевых самолетах, решение о поставках которых до сих пор не принято США и их союзниками. С другой стороны, перед началом войны численность боеготовых российских самолетов поля боя, которые можно было использовать против Украины, оценивалась в 300 машин. Если верить данным украинского Генштаба, к настоящему времени практически все эти самолеты уничтожены. Однако сейчас, по оценке экспертов, Россия использует против Украины 700-800 самолетов, большинство из которых - самолеты поля боя. Это говорит о серьезной недооценке потенциала российской боевой авиации в начале войны.

Почему же Путин и российское военное командование так просчитались в оценке способности украинской армии к сопротивлению? Думаю, не последнюю роль сыграло то, что Герасимов, Суровикин и другие российские генералы, а также подавляющее большинство российских офицеров, от лейтенантов до полковников, если и имели боевой опыт, то только "колониальных" войн, вроде двух чеченских кампаний, пятидневной войны с Грузией, войны в Сирии и разного рода миротворческих операций. Лишь немногие из них, вроде погибшего в ходе специальной военной операции генерал-лейтенанта Романа Кутузова, имели опыт войны в Донбассе в 2014-2022 годах, которая по характеру боевых действий больше походила на нынешнюю войну, но была несопоставима с ней по масштабу. Поэтому и на войну с Украиной смотрели как на очередную колониальную войну, только с несколько большим числом участников.

Самое интересное, что сначала США и их союзники воспринимали российско-украинскую войну примерно так же. Во всяком случае, первые поставки американского вооружения Киеву - "стингеров" и "джавелинов" - были примерно такими же, как и поставки вооружений афганским моджахедам для борьбы с советской интервенцией. Эти вооружения предназначались прежде всего для ведения партизанской войны, которая, как полагали в Вашингтоне, разразится в Украине, особенно в городах. Лишь когда стало ясно, что армия Украины устояла и ведется "обычная" большая война, Киеву стали предоставлять необходимые для такой войны тяжелые вооружения.

Российским генералам и офицерам опыт, полученный, например, в Сирии, мало чем мог помочь, поскольку характер сопротивления и используемые для этого вооружения были совсем другими. В ВСУ же большинство офицеров и генералов на основе ротации побывали в зоне АТО и имели боевой опыт, гораздо более адекватный нынешней войне. К тому же система управления, снабжения и боевой подготовки ВСУ была в значительной мере перестроена по стандартам НАТО. Все это, наряду с гораздо более высокой мотивированностью личного состава, позволило противостоять российским агрессорам.

Переход ВСУ в контрнаступление и освобождение украинской территории всецело зависят от темпов и номенклатуры поставок западных вооружений. При этом, несмотря на декларируемую веру в победу Украины, под которой в Киеве понимают выход к границе 1991 года, от западных лидеров можно слышать порой несколько странные заявления. Так, президент Франции Эмманюэль Макрон заявил, что поражение России не должно привести к ее краху. Видимо, имеется в виду крах политического режима (Макрон полагает, что преемник Путина может быть еще хуже, чем он сам) и возможный распад России. Но здесь мы вступаем в область непредсказуемого, поскольку невозможно предвидеть, как и в какой срок военное поражение может сказаться на внутреннем положении России. Да и когда закончится российско-украинская война, сегодня никто не возьмется предсказать.

Для примера возьмем советскую военную интервенцию в Афганистане. Она длилась 9 лет и 2 месяца и закончилась поражением Москвы. Это была типичная колониальная война с привлечением очень ограниченной части советской военной мощи, и, казалось, неудача афганской кампании не должна была серьезно повлиять на устойчивость коммунистического режима в СССР. Тем не менее всего через два с половиной года после вывода советских войск из Афганистана, когда в Кабуле еще держалось поддерживаемое Москвой правительство, коммунистический режим в СССР рухнул, и Советский Союз распался. Согласимся, что в тот момент, когда последний советский солдат пересекал Пяндж, никто не предвидел, чем обернется это поражение.

Российско-украинская война по своему характеру не является колониальной войной. С учетом того, что военную помощь Украине оказывают полсотни государств, нынешняя война по своему значению приближается к Третьей мировой. Но вряд ли Россия выдержит ее в течение 9 лет. Думаю, Москве придется завершить ее гораздо раньше, и не в свою пользу.