Если Вера Кичанова права - а в этом она права - и «тот, кто затыкает рот оппоненту, никогда не сможет убедить других в своей правоте», естественно предположить, что призывающий убивать тоже убедит не всех. Но чтобы множить убийства, этого и не нужно, достаточно убедить немногих, некоторых. Президент России начал с того, что звал «мочить в сортире» пойманных террористов, хотя пойманных надлежит предавать суду и судить по закону, уже тогда не допускавшему смертной казни. Президент призвал убивать подозреваемых. Вера Кичанова считает подобный призыв допустимым.

Бог весть, читали Владимир Путин и Вера Кичанова одни и те же листовки или каждый своим умом дошел до того, что подстрекатель не преступник. Трудно даже утверждать, что Вера Кичанова сознательно защищает лично Владимира Владимировича, а не общие принципы такой политики. Но она рвет с логикой, объявив, что, осуждая подстрекателей, «государство снимает часть ответственности с того, кто непосредственно пошел убивать». И даже, оказывается, оно не признает за преступником - а таким она считает лишь того, кто пошел убивать, - права выбора и свободы воли.

Это прямая неправда. Бывают коллективные преступления, Конечно, весомая часть вины лежит на прямом убийце, у которого всегда есть выбор - служить палачом в ГеСтаПо или КГБ или нет. Так же, как всегда был выбор – вступать ли в гитлерюгенд или комсомол, в нацистскую или коммунистическую партию. Уклонение влекло за собой тяжкие последствия но не все жители Германии и СССР были палачами или членами соответствующих организаций. Лишь в некоторые из них в отдельные периоды шло большинство.

Откуда же эта вера, что нет ничего худого в призывах убивать – убивать гомосексуалистов, наркоманов, членов национал-социалистических и коммунистических партий, олигархов, кулаков, либералов, чеченцев, русских, евреев, арабов, немцев, американцев? Да все оттуда же – от вседозволенности, от безответственности. Люди могут иметь самые разные мнения, о которых можно спорить, можно их не слушать, «выключать», но запрещать неверные мнения абсурдно – тут Вера Кичанова, конечно, права. Но правотой в этом она вуалирует переход мнения в призыв к действиям, а это совсем другое дело. Мы видели, как «идеи становятся материальной силой, когда овладевают массами», как ими овладевают телевидение, радио и потоки лжи, именуемой «Правда». Идеи нельзя запретить, поскольку неизвестно, чем они обернутся. Часто спорят, верно ли они истолкованы практиками. Но когда мнения и идеи перерастают в прямое «мочить в сортире», этот призыв убивать преступен. Не по предположению, что он может вырасти из тех или иных идей, а когда он уже вырос, произнесен, а часто и осуществлен.

Конечно, там, где правит автор такой формулы, напрасно ждать ответственности за призывы к убийствам. Конечно, нашему суду не различить, где мнение и идея, а где призыв. Не все люди понимают, что антисемиту или русофобу можно не подать руку, но они неподсудны, а плоды лозунга «Убивайте евреев!" или "Убивайте русских!» на убийцу-практика, принявшего его на веру, целиком не свалить.

Конечно, 282-я статья носит слишком общий характер, чтобы исключить злоупотребление ею, и она плохо служит наказанию пропаганды убийств и насилия по социальным, расовым, национальным и религиозным мотивам. Но Вера Кичанова идет дальше. Она отвергает даже конституционное осуждение проповеди ненависти - чисто символическое, поскольку оно нигде не перерастает в квалификацию конкретных призывов к убийствам и насилию на этой почве как преступных. Даже символическое осуждение таких призывов ей не по вкусу. Невозможно предположить у взрослого человека наивность, позволяющую верить, что свобода таких призывов никак не скажется на нашей жизни.

Прямое выступление против Конституции выставляет Веру Кичанову в свете радикальной оппозиционности. На деле никто с такой прямотой - не считая, понятно, самого Путина - еще не выразил сокровенные идеалы нынешней российской власти.