На сегодняшний день ни одно «экстремистское» дело не обходится без проведения научной экспертизы. Мнение ученых запрашивается на всех этапах - от прокурорской проверки до суда.

Иногда ситуация приобретает анекдотический характер. Над лозунгом «Бей хачей», написанным на воинском монументе в Амурской области, бился коллектив ученых-экспертов из Дальневосточного и Харьковского университетов. Для интерпретации этой надписи было проведено пять экспертиз (социологическая, культурологическая, этическая, лингвостилистическая и политологическая); в результате все-таки там обнаружились признаки этнической ненависти. Какая честь для подростка из города Сковородино! Думаю, итоговый текст надо было прикрепить прямо там же на памятнике под лозунгом. Жалко вот только, заставили его закрасить власти города в принудительном порядке.

На экспертизу расходуются казенные деньги, проведение ее затягивает и без того долгие судебные процессы. А вот качество этих экспертиз не поддается никакой критике. Чего стоит только одна история в скандально известном деле о нападении на Тагира Керимова и Сулеймана Рамазанова в Петербурге. Первоначально специалист из Центра судебных экспертиз Северо-Западного округа не сумел усмотреть в выкриках типа "бей черных чурок!" признаков возбуждения ненависти. После этого разразился скандал, и была проведена новая экспертиза в Нижегородском государственном университете имени Н.И. Лобачевского, признавшая расистскую мотивацию преступления. Но этим дело не закончилось, сейчас проходит еще и третья экспертиза. И все это при том, что в подобном деле необходимость проведения специального анализа вообще вызывает большие сомнения.

Ученый эксперт не несет никакой ответственности за свою оценку. Научная безграмотность большинства таких писаний уже неоднократно критиковалось. Выдвигалось даже несколько утопичное предложение о введении профессиональной ответственности за проведенную кое-как экспертизу, создание чего-то вроде профессионального совета, который бы рассматривал особо скандальные случаи.

Что же касается правовой ответственности, то привлечь эксперта можно только за дачу ложных показаний. Но покажите мне человека, который будет выискивать «ложные показания» в трудночитаемом научном тексте. Да и вопросы ученым чаще всего задаются не по их специальности, а такие: «содержатся ли в тексте признаки экстремизма?» или «возбуждает ли данный призыв к кому-либо ненависть?». Однако на такие правовые вопросы эксперты отвечать не могут.

Правовую оценку текстам и высказываниям должны давать не академические ученые, а следователи, прокуроры и судьи. Но сотрудники органов правопорядка, видимо, тоже не хотят или не могут сами принимать решение. Тем более что уровень компетентности наших правоохранителей также наводит на грустные размышления. Ну как тут откажешься от помощи экспертов, если адвокат на громком процессе по делу Тихонова - Хасис в Мосгорсуде не может охарактеризовать изъятую при обыске у подсудимого книгу известного расиста Дэвида Лэйна как «националистическую».

В заключение могу только еще раз повторить точку зрения коллег: существующий закон совершенно не требует столь массового привлечения экспертов. И вообще если речь идет о публичных призывах к «экстремистской деятельности», то эти призывы должны быть понятны самому широкому кругу людей, в том числе и следователю и судье. Если же выявить этот призыв можно только с помощью сложного научного анализа, привлекая остепененных ученых, то эффективность такой пропаганды, ровно как и ее общественная опасность, сводится к нулю. Конечно, бывают исключения, но их не так много, как запрашиваемых экспертиз.

В результате некомпетентности правоохранителей, их нежелания брать на себя ответственность и личной (почти всегда) заинтересованности экспертов и сложился такой взаимовыгодный симбиоз.