Сама идея ужесточить отчетность для НКО совершенно очевидно контрпродуктивна, потому что в ходе уже проводившихся проверок нарушения не выявлялись. Если бы при ежегодных проверках выяснялось, что нарушений много и нужно эти проверки проводить чаще, чтобы эти нарушения не повторялись, то это было бы логично. Но такого никогда не было, а следовательно, это не просто попытка более жестко контролировать, а намерение замордовать проверками.

Нужно понимать, что это нагрузка не только на НКО, но и на проверяющие органы. На чиновников Минюста, налоговой и других государственных органов, которым придется увеличивать штат, чтобы проверять дополнительные ящики с документами. К тому же это должны быть люди со специфической квалификацией.

Но лично меня больше всего раздражает и делает для меня выполнение этого закона нереальным терминология, которую предлагается использовать. Название «иностранные агенты» и те критерии, которые законодатели придумали для причисления организаций к этой категории, находятся в логическом противоречии.

Понятие «агент» имеет, во-первых, совершенно четкий юридический смысл, во-вторых, бытовую окраску. Если говорить о юридической стороне, то агент – это субъект, который действует в интересах кого-либо, выполняет чьи-либо команды, поручения. Хорошие поручения, плохие – совершенно неважно. Это термин у нас закреплен в Гражданском кодексе, именно в этом смысле он применяется в международном праве. Хоть бы раз хоть кто-то доказал, что хоть какая-то НКО выполняет чьи-то поручения. Хоть в какой-то форме. Я за 12 лет ни одного поручения не то что не выполнял - даже не получал. Но это никому не интересно.

В законе Foreign Agents Registration Act (FARA), на который наши депутаты совершенно неправильно ссылаются в обоснование своего законопроекта, иностранным агентом называется организация или сотрудник, прибывший в США и действующий по указанию принципала из другой страны. Ни к каким НКО, в том числе тем, кто получает иностранные деньги, это понятие не применяется.

Я не думаю, что Международный Красный Крест, который вместе с Human Rights Watch выявил и обнародовал факты, связанные с секретными тюрьмами ЦРУ и пытками в Абу-Грейб, относят в США к иностранным агентам, хотя МКК получает деньги не только из Америки, но и из-за рубежа.

У нас термин «иностранный агент» совершенно не соответствует ни бытовому звучанию, ни юридическому. Это просто ярлык, никакой логики здесь нет. Мы вас не называем иностранными агентами, мы вам говорим, что вы должны зарегистрироваться как иностранные агенты – потому что у нас такой закон.

Если бы наш Комитет против пыток (КПП) получал гранты на зарплату, то мы бы, наверное, могли отказаться от иностранных грантов и поработать годик на энтузиазме. Но дело в том, что нам нужны деньги для осуществления разных процедур: проведение экспертиз, транспорт, лечение жертв пыток, общественные расследования. У нас в производстве больше 200 дел. Если мы не будем ими заниматься, все это встанет.

Мы не намерены надевать на себя эту оскорбительную метку, для нас это неприемлемо. В соответствии с законом за этот отказ нам присудят миллионный штраф. Поскольку у нас денег нет на выплату штрафа, так как это не предусмотрено ни одним грантом, у нас их снимут со счета принудительно. И организация остановится.

Что с этим можно сделать, я не понимаю, потому что предвижу, что обращаться в суд бесполезно: ведь таков закон. То, что закон не соответствует никаким формальным правовым критериям, вряд ли наш суд остановит. По крайней мере в судах нижних инстанций, районном и областном, придется проиграть. Может быть, этот закон признает неконституционным Конституционный суд, но сколько нужно будет к нему ступенек пройти? И к этому моменту деятельность наша будет уже однозначно остановлена.

Я просчитываю такую перспективу, что организацию надо будет закрывать и дальше она будет существовать без государственной регистрации. Значит, люди будут без регистрации работать, без статуса юридического лица, без счетов в банке и так далее. Это еще не самое страшное. Но ведь дальше они могут ввести ответственность за существование без регистрации, они будут выносить судебные решения о приостановлении деятельности де-факто. Они саму деятельность будут объявлять антигосударственной и вредной только потому, что эта деятельность не регистрируется государством.

Мы занимаемся достаточно популярной деятельностью – пресекаем незаконные действия сотрудников милиции, добиваемся их осуждения и так далее. Может быть, в оставшееся до вступления закона в силу время нам нужно объяснять людям, что теперь эти палачи в погонах могут вздохнуть спокойно – этот закон их теперь будет защищать.

Что мы реально можем успеть до вступления закона в силу – это по всем делам, которые есть у нас в производстве и по которым СК ни черта не делает, подготовить жалобы в Европейский суд. Пакетом в 200 жалоб. Довести дела до суда мы не успеем за эти четыре месяца. И уже не будем заниматься привлечением виновных сотрудников к ответственности - сразу в Страсбург. Дешево и сердито.

Если государство этого хочет, то пожалуйста. Нужно понимать, что через четыре месяца полиция не станет белой и пушистой. Будут продолжать бить, но не будет больше ни статей про бутылки из-под шампанского, ни приговоров в отношении полицейских. Потому что если бы не СМИ и правозащитники, у нас и Евсюкова разве что перевели бы в другой город с понижением в должности.

С волонтерами тенденция довольно очевидная. Я помню когда-то очень давно, лет 20-25 назад, Валерия Ильинична Новодворская говорила, что не нужно ни в коем случае регистрировать политические партии. Нужно отстоять тот принцип, что гражданские и политические свободы осуществляются без регистрации, их нельзя пропускать через государственную бюрократию. В противном случае у государства де-факто появляется некий выключатель.

Не знаю, насколько это верно применительно к политическим партиям, но вы видите, что происходит с НКО? Казалось бы, мы всего лишь регистрировались. Это носило уведомительный характер, мы приобретали статус юридического лица, открывали счета и работали. А сейчас мы стоим все перед страшным выбором: либо перестать существовать, либо надеть на себя оскорбительную метку, которая к тому же будет вводить людей в заблуждение.

Что такое для КПП писать везде что мы иностранные агенты? Это как минимум не соответствует действительности, это подача заведомо ложных сведений. Какой я иностранный агент, агент чего? Гондураса, Болгарии, Северной Кореи? Тех стран, которые мне деньги дают? Ну, их с десяток будет, даже в 37-м году такого количества разведок не приписывали людям, когда к стенке ставили.

Мы подарили государству право нажимать на кнопку «включен-выключен». Сейчас это государство, которое очевидно стремится перейти на стадию тоталитарности, уже не удовлетворяется тем, что может давить и душить, оно хочет включать и выключать. И теперь оно озаботилось еще одним явлением общественной жизни, оно только появляется, но уже сильно беспокоит государство.

Появились волонтерские движения, которые никак не оформлены, а это как-то нехорошо, надо бы и к ним выключатель приделать. А для того чтобы его приделать, сначала надо волонтеров забюрократить. Пусть появится тот, кто с ними договоры заключит, пусть кто-то за безопасность отвечает, потом заставим их бухгалтерию вести, предоставлять сведения о своей деятельности. Ну, а дальше можно будет и на выключатель нажать – появится такая возможность.

Выключатель приделывают ко всему, наступление происходит буквально по всем фронтам. Мы привыкли, что мы вдвоем общаемся по сотовому телефону, но на самом деле это происходит через телефонную станцию, и черт его знает, кто это слушает. Мы привыкли, что у нас всех электронные кошельки и кредитные карточки, есть куча сфер, которые мы привыкли считать частными, своими. Но в любой момент туда может залезть ухо, рука, нога в сапоге майора Пронина и полковника Путина. Сейчас родное государство на очень многое откроет нам глаза. Оно продемонстрирует, что готово залезть куда угодно: за пазуху, в постель, на банковский счет и так далее.