Министр культуры Владимир Мединский опять угодил в топ новостей: беседуя в понедельник с журналистами по случаю Дня печати, он решительно высказался в пользу введения квот на показ фильмов зарубежного производства.

"Квотирование вводить надо, без этого российскому кино не поможешь, - заявил он. - Вводить его надо обязательно, что бы на эту тему ни балаболили владельцы киносетей". При этом министр напомнил, что в советские времена существовала квота на прокат американских картин - не более шести фильмов в год.

Министру полезно перечитать свою собственную книгу "Война. Мифы СССР. 1939–1945", в которой содержатся, мягко говоря, несколько иные сведения на эту тему. В главе "Малокартинье" читаем:

Наступило "время малокартинья". В 1946 году на экраны вышло 23 новых фильма, в 1948-м - 15 картин, в 1950-м - 13, а в 1951-м - и вовсе только 9.

А в следующей главе "Холодная война и "трофейные фильмы" сообщается:

Картины, имевшие официальный вступительный титр "Этот фильм взят в качестве трофея после разгрома немецко-фашистских захватчиков в 1945 году", принесли бюджету СССР в первый же год 750 миллионов рублей.

И далее:

Лидером советского проката 1952 года стали сразу три американских фильма из сериала про Тарзана, собравшие 124 миллиона зрителей. Все советские дети отныне лазили по деревьям, устраивали в их кронах себе гнезда-прибежища, и прыгали с ветки на ветку.

Здесь слышны осуждающие нотки - и недаром. Вспоминается фраза смотревшего эти фильмы ребенком Иосифа Бродского:

Одни только четыре серии "Тарзана" способствовали десталинизации больше, чем все речи Хрущева на XX съезде и впоследствии.

Однако мы забежали вперед. Вопрос о допуске американского кино в советский прокат впервые был поставлен Голливудом еще в годы Второй мировой войны. Американские кинопромышленники рассчитывали на союзнические отношения. В августе 1943 года молодой кинорежиссер Михаил Калатозов, направленный в США в качестве представителя Комитета по делам кинематографии, докладывал председателю комитета Ивану Большакову:

Все компании, производящие и прокатывающие картины, а это абсолютно одно и то же, за исключением некоторых немногих, чрезвычайно интересуются, будет ли открыт кинорынок в СССР для американских картин и особенно — каковы будут формы послевоенного сотрудничества между советской и американской кинематографией. Последний вопрос для них является чрезвычайно волнующим.

А в декабре того же года, после переговоров с президентом компании RKO Pictures Калатозов сообщал в Москву:

...прокатный аппарат, который предоставляет РКО, действительно грандиозен. Они абсолютно убеждены в успехе и потому готовы пойти на многие изменения, уступки и уточнение договора... Они согласятся за одну американскую [картину] в СССР прокатывать три наши в США и по всему миру. ...нам следует согласиться на такого рода организацию, ибо ни при каких других условиях действительно широко показывать наши картины в Америке мы не сможем.

По мере того как война в Европе близилась к концу, все острее вставал вопрос о европейском рынке. "В Голливуде все студии открыли специальные отделы по дубляжу и субтитровке картин для Европы, - писал Калатозов в марте 1944 года. - Здесь настала пора европейской лихорадки. Подготовляют картины на всех языках, даже на русском".

Но у Большакова родился свой грандиозный план – он вознамерился составить конкуренцию Голливуду в Европе. Советские художественные и документальные фильмы начинают печатать дополнительным тиражом для европейского проката, делают субтитры на иностранных языках - французском, немецком, итальянском, норвежском.

Из этого, конечно, ничего не вышло – силы были слишком неравны. Возможности советского кинопроизводства были подорваны репрессиями и войной. И тогда, чтобы заполнить прокат репертуаром, в ход пошли "трофейные" фильмы – кинофонд, хранившийся на складах крупнейшей в Европе киностудии UFA в Бабельсберге и вывезенный в Советский Союз. Ажиотаж публики был неописуем.

Если в 1946 году в советском прокате был всего один американский фильм, а в 1947 – три, то в 1948 – 17, в 1949 - 10, в 1952 - 11. Как видим, никаких квот. Фильм "Одиссея капитана Блада" собрал 21,3 миллиона зрителей, "Мост Ватерлоо" - 26,6 млн, "Тарзан, человек-обезьяна" - 42,9 млн, "Спасение Тарзана" - 41,3 млн млн, "Приключения Тарзана в Нью-Йорке" - 39,7. (Зрителей "Тарзанов" министр подсчитал правильно.) Наряду с итальянскими, немецкими, британскими и французскими картинами они не погубили, а спасли советское кино. Ведь с 1948 года учреждения культуры перестали получать бюджетные дотации. Финансировались лишь идеологически значимые проекты.

Но, может быть, решение о квотах было принято позднее, когда отечественный кинематограф встал на ноги? Ничего подобного. Были годы, когда на советском экране появлялось по 5-7 американских фильмов в год, но в 1960-м их вышло 12, в 1976-м – 14, в 1988-м – 17, а в 1990-м – целых 28. Именно они наряду с французскими "Анжеликами" и "Фантомасами" делали кассу. Среди них были такие лидеры проката, как "Спартак" (91,2 млн зрителей), "В джазе только девушки" (72,8 млн), "Седьмое путешествие Синдбада" (70,1 млн), "Великолепная семёрка" (67 млн).

Советское кино приблизилось к такому успеху лишь в 1965 году, когда комедия Леонида Гайдая "Операция "Ы" и другие приключения Шурика" собрала 69,6 миллиона зрителей.

Откуда же министр взял свои "не более шести фильмов в год"? Бог весть.

Идея квот муссируется не первый день. В прошлом году депутат от ЛДПР Дмитрий Литвинцев внес в Госдуму проект закона "О кинематографии в РФ", предусматривающий, что фильмы зарубежного производства должны составлять в российском прокате не более 20 процентов (в 2012 году российских фильмов в прокате было 13 процентов). Однако по рекомендации правового управления Совет Думы постановил "вернуть законопроект субъекту права законодательной инициативы", поскольку в соответствии со статьей 104 Конституции, прежде чем вносить такой проект, необходимо получить заключение правительства. Статья же 104 гласит, что такое заключение необходимо тогда, когда законопроект предусматривает расходы, покрываемые из федерального бюджета. Комитет по культуре в своем финансово-экономическом обосновании утверждал, что таких расходов не потребуется.

При обсуждении законопроекта Литвинцева председатель комитета по экономической политике, инновационному развитию и предпринимательству Игорь Руденский утверждал, что, если он будет принят и "наши кинозалы будут во время показов этих фильмов пусты", то "нам придется каким-то образом компенсировать прокатчикам тот пробел, который они получат".

А вот профильный министр Мединский идею квоты поддерживает. Он считает, что "без этого российскому кино не поможешь". Эта позиция перекликается с пояснительной запиской комитета Госдумы по культуре, в которой сказано следующее:

Проблема российского кинопроката состоит в том, что из всех демонстрируемых фильмов 80-85% составляют иностранные фильмы, в основном американские, поэтому российский кинематограф не развивается, он неспособен выдержать конкурентную борьбу с западной киноиндустрией... Многие иностранные государства, такие как Франция, Италия, Великобритания, Индия, Германия, в защиту национального кинематографа устанавливают квоты на показ иностранных фильмов, в результате чего имеют кинематографические достижения, известные во всем мире.

Что касается зарубежного опыта, на который ссылается комитет, то у него устаревшие или просто неточные сведения. Великобритания ввела квоту в 1927 году. Первоначально доля британских фильмов в прокате была установлена в 7,5 процента, в 1935 году она была повышена до 20 процентов, а в 1960-м закон о квотах был отменен. В Бразилии решением президента квотируется не соотношение фильмов в прокате, а продолжительность их демонстрации в кинотеатрах. В Греции законом установлено, что отечественные фильмы должны находиться в прокате не менее 28 дней; в Испании – от 73 до 91 дня. Квоты существуют в Южной Корее, Франции и Италии, но и там они действуют по более сложным принципам, чем простое процентное соотношение, и, разумеется, нигде это соотношение не является столько абсурдно непропорциональным, сколь в проекте Литвинцева. Нигде - кроме Китая, где действует самая жесткая система квотирования.

Сторонники квот ставят телегу впереди лошади. Конечно, можно обязать прокатчиков соблюдать квоту, но заставить зрителей ходить на российские фильмы против их желания затруднительно. Видимо, патриоты от кинематографа исходят из предположения, что людям интересен сам процесс культпохода в кино, а на какую картину – неважно: мол, на безрыбье пойдут на любую дрянь. Так было когда-то в эпоху дефицита доступных развлечений, когда, как пишет Мединский в своем опусе, "купить паленый ДВД на "Горбушке" или скачать бесплатную цифру на Торренте... было проблематично". Но сегодня рассчитывать на это нелепо. И уж тем более странно предполагать, что отечественный кинематограф в таких условиях приобретет столь нужную ему конкурентоспособность.

Героиня пушкинского "Рославлева" рассуждает на сходную тему так:

Вечные жалобы наших писателей на пренебрежение, в коем оставляем мы русские книги, похожи на жалобы русских торговок, негодующих на то, что мы шляпки наши покупаем у Сихлера и не довольствуемся произведениями костромских модисток.