Вдруг вызвали в суд 15 февраля. По обвинению в организации митинга 31 января сего года на Триумфальной площади. Почему сразу не судили, почему через полмесяца решили судить – малопонятно. Якобы судья 423 участка Тверского суда ушла в отпуск, и потому вот решили судить в 368 участке, на Пресненском валу.

Заседание началось в 14.55, а назначено на 15 часов, это невероятно. Знающий практику российских судов знает и то, что ждать заседания приходится часами. Судья – миловидная молодая женщина – все время осторожно улыбается. Секретаря суда в зале нет, протокол заседания никто не ведет. В зале, помимо судьи и меня да адвоката Тарасова, присутствуют два фотографа и два моих охранника. Всё.

– Ну, расскажите нам? – обращается судья ко мне. Рассказываю. Говорю, что признаю, что являюсь организатором митинга 31 января (к тому же я и заявитель, один из трех), но я не признаю, что нарушил закон. Говорю, что прошу принять во внимание, что митинг был мною организован с целью: "За соблюдение 31-й статьи Конституции". Предлагаю судье подумать: заслуживает ли наказания человек, организовавший такой митинг. Сообщаю судье (адвокат Тарасов поддерживает), что 24 февраля в Тверском суде состоится второе судебное заседание по гражданского делу о признании незаконными действий и решений правительства Москвы в связи с нарушением конституционных прав граждан РФ. Судья простодушно удивляется. Спрашивает, кто же заявители. Я сообщаю, что это Людмила Алексеева, Константин Косякин и я. Судья так же простодушно сообщает, что в среду у нее здесь будет Косякин, а в четверг Немцов! Я и адвокат Тарасов так же простодушно, как судья, удивляемся. Надо же, Косякин, надо же, Немцов!

Я стопроцентно уверен, что вполне симпатичная судья примет обвинительное решение, и мысленно уже распрощался с двумя тысячами рублей, которые она присудит мне выплатить бедному московскому правительству. То, что меня не судят сегодня по обвинению в неповиновении 31 декабря, в новогоднюю ночь, было понятно еще на подходе к зданию суда: "милицейской буханки" нет - значит, рассматривается дело только по 31 января. В связи с тем, что статья 20.2 часть 1 не "закрывная", страстность отсутствует в судебном заседании.

Страстность появляется с милицейским "свидетелем". В кавычках, потому что он не свидетель. Называя меня полной титуловкой (фамилия, имя, отчество), "свидетель" сообщает, что он меня задерживал. Что я руководил толпой и кричал "Свобода! Да здравствует статья 31-я Конституции Российской Федерации!". Адвокат Тарасов задает свидетелю вопрос, что же предосудительного, что незаконного в этом лозунге? Свидетель, краснолицый да еще покрасневший русский мужик без формы, в неказистой одежонке, мямлит, что "нельзя же..." Он недоформулирует свою мысль, видимо, просто не умеет, а если б сформулировал, получилось бы: "Нельзя же без приказа начальства такие лозунги..." Я спрашиваю мужика, в каком он звании.

– Капитан.

– Вы папаху носите?

Он глядит на меня подозрительно.

- Нет.

– Дело в том, Ваша честь, - обращаюсь я к судье, - что меня задерживал один человек, и это был полковник в папахе. Этот человек меня не задерживал. Я его не знаю. Он говорит неправду. Сознайтесь, что вы меня не задерживали, - говорю я краснолицему. Судья отсылает свидетеля из зала.

Второй свидетель заставляет себя ждать.

– Что он там... пойдите позовите его, - приказывает судья моему охраннику.

- Ясно, Ваша честь, первый свидетель инструктирует второго, советует ему не говорить, что он меня задерживал, - комментирую я.

Второй свидетель, коренастый брюнет, моложе первого, в тех же словах (тоже с полной титуловкой ко мне: ФИО) описывает, как я, предводительствуя ни много ни мало толпой в 300 человек, выкрикивал лозунги, а толпа подхватывала. Но этот уже не утверждает, что задерживал меня.

– На каком расстоянии от меня вы находились?

Он думает.

– В метрах, - подсказываю я, - двадцати? Десяти?

– Пять метров, - говорит он.

– Вы сказали Савенко, чтобы он прекратил свою деятельность? – спрашивает судья.

– Сказал.

– Как вы это сделали?

– Подошел. Представился. Попросил прекратить.

– Скажите, свидетель, - обращаюсь я к нему, - какова была плотность толпы вокруг меня? И какие люди эту толпу составляли?

На лбу свидетеля появляются первые капли пота.

– К чему это? – спрашивает он, смотрит на судью.

– К тому, - говорю я, - что толпа вокруг меня была такая плотная, что я боялся, что меня раздавят. Подойти ко мне вы не могли бы при всем желании. Сознайтесь, что вас обязали и вы по долгу службы даете неправдивые показания. Признайтесь! Такие случаи бывали. Питерские омоновцы – два парня, выступавшие свидетелями, как и вы, было такое - отказались от показаний против меня. И ничего с ними не произошло, служат, их даже не уволили.

Он молчит и потеет.

– Ваша честь, им раздают присланный сверху текст, так называемую "фабулу", на основании подобных лживых показаний, спущенных сверху, суды выносят обвинительные приговоры. Признайтесь, что вам дали выучить фабулу. Нужно разорвать этот порочный круг...

Свидетель, натерпевшись, все лицо в поту, уходит.

– Приступим к ознакомлению с материалами дела? – предлагает судья.

У нее легкая манера ведения заседания, но эта индивидуальная особенность обычно не мешает судьям выносить сплошь и рядом обвинительные приговоры. В деле, оказывается, есть фотографии и в отдельном запечатанном пакете - видео. На фотографиях меня вообще нет, а вот на видео (мы смотрим его на ноутбуке, принесенном судьей) я есть, на мгновение застывший в толпе милиционеров и журналистов. Однако большая часть видео посвящена Людмиле Михайловне Алексеевой и неотлучно находящимся при ней полковнику ГУВД Бирюкову и Борису Немцову. Цель всего этого видео ясна как божий день: показать мировой общественности (свои обойдутся), что с Людмилой Михайловной Алексеевой обращаются в этот раз хорошо, что ее и пальцем не трогают. Потому что опозорились на весь мир 31 декабря, дали подсечку женщине 82 лет, правоохранители! В этот раз милицейская камера неотступно следует за Алексеевой, показывая даже момент, когда она уходит с площади. О, гуманисты!

Я говорю судье, что я был задержан около 19 часов, и это подтверждают протоколы, а на видео мое появление – первое по времени, из чего становится понятным, что видео не непрерывное, но "склеено", собрано в удобном милиционерам порядке. Мы заявляем, что у нас есть непрерывная видеозапись моего появления на площади и моего задержания, и мы хотим, чтобы судья с ним ознакомилась.

– Пишите ходатайство, - соглашается судья.

Следующее заседание суда по этому делу состоится 19 февраля. В этот же день миловидная судья примет решение. Две тысячи я приготовил.