Россия готова выйти из ПАСЕ, как минимум приостановить членство. Новость на фоне всех прочих не самая интересная, но характерная. А если помучиться, подбирая к ней точный эпитет, то будешь вознагражден приобщением к самым главным тайнам эпохи. Короче говоря, это долгожданная новость.

Все-таки мы долго терпели, страдали, маялись.

Вспомнить хотя бы, как ровно 14 лет назад, весной 2000-го, российских депутатов лишали права голоса в этой ПАСЕ и две трети супостатов настаивали на том, чтобы начать процесс исключения России из своих рядов. Условия даже ставили, невыполнимые и унизительные: если, мол, до конца мая "существенно не улучшится положение с правами человека в Чеченской Республике", то соберется Комитет министров СЕ – и прощай, Европа. Тогда это казалось страшным наказанием - отлучение от цивилизации, геополитическое одиночество, участь изгоя. Молодому, раннему, неокрепшему Путину тоже так казалось, и лучшие умы в администрации президента решали немыслимой сложности вопрос: как бы так устроиться, чтобы и в Чечне воевать, и в ПАСЕ остаться?

Впрочем, труженики агитпропа, выдумщики и пиарщики, мастера постановочных сцен к тому времени уже научились отрабатывать государственные заказы, и метался в кадре начальник Генштаба Квашнин, докладывая главнокомандующему о происшествии невероятном: русский офицер убил чеченку!.. И холоднокровный человек в Кремле, успокаивая взволнованного генерала, отдавал приказ: судить. Судить Буданова по справедливости, строго и беспощадно, до скончания века. Доказывая на этом единичном примере лорду Джадду и прочим врагам, что европейский выбор для России - это святое, а военные преступления - позор и скандал.

Три войны спустя даже и непонятно, чего боялись и почему так надсаживались. Три войны спустя Буданов убит и забыт и никому не придет в голову кого-то судить за Цхинвали или за Севастополь. Три войны спустя, когда Чечня, навоевавшись в Грузии, рвется в Крым и агитпроп уже освоил "радиоактивный пепел", а депутаты выстраиваются в очередь за санкциями, отношения с Европой заметно упростились.

Рефлексировать незачем и некому, и вся нижняя палата в едином порыве осуждает "деструктивный шаг" европарламентариев, которые опять вознамерились лишить Россию права голоса, а коммунистка Плетнева готова хоть завтра всей страной выйти из ПАСЕ. Россия отныне сама себе Страсбург, то есть "самостоятельный центр мирового развития', как выразился справорос Емельянов. Зря только взносы им переводим.

Россия готова выйти из ПАСЕ, и эта решимость, переполняя гордостью сердца, навевает самые сладостные воспоминания. Из тех незабвенных советских времен, когда плевать мы хотели не только на Европу, но и на Лигу наций, с которой без сожалений прощались в 1939 году из-за какой-то там мелкой войны. И теперь, поднимаясь с колен и возвращаясь в СССР, мы постигаем историческую правоту тогдашних наших руководителей, а в чем-то и учимся на их ошибках. То есть готовы сыграть на опережение, уйти, не дожидаясь пока исключат или лишат права голоса.

А какие перспективы открываются перед страной! Можно позабыть про Страсбургский суд с его бесконечными приговорами, опустошающими казну. Можно восстановить смертную казнь, и коммунист Харитонов уже предвкушает расстрелы, по которым стосковался за годы позорного моратория. Можно, наконец, вернуться к истинным ценностям, к себе самим, ни перед кем более не отчитываясь за то, что происходит внутри страны и по соседству. Все можно. Свобода!

Что же касается Европы, то от нее следует, видимо, ожидать встречного движения. Это раньше Запад, со вздохом наблюдая метания российских партнеров, терпел и надеялся, прозревая в далеком будущем небывалую демократическую Россию. Ради нее европейские политики тоже мучились, пытаясь расслышать в речах наших парламентариев звучные либеральные ноты, и если поначалу, когда российский парламент еще был местом для дискуссий, эти мелодии пробивались сквозь воинственные кличи, то теперь пошла такая музыка, что уже и не жалко расставаться. После Крыма и новых законотворческих озарений в обеих наших палатах надеяться стало практически не на что. С депутатами российского парламента еще было о чем подискутировать и просто поговорить. С народными слугами из брежневского, а то и сталинского Верховного Совета говорить не о чем.

Впрочем, в ближайшие дни, когда в Страсбурге пройдет очередная сессия ПАСЕ, Россию исключать не станут. Хотя бы потому, что это довольно длительная процедура, да и решения принимают главы дипломатических ведомств, а не депутаты. В конечном же итоге окончательный вердикт выносят даже не министры, но лидеры государств, составляющих Совет Европы. Вероятнее всего, права голосовать в ПАСЕ Россия лишится уже в апреле, как и 14 лет назад, а дальше обе стороны будут держать довольно долгую паузу. Привыкая к мысли, что отныне придется жить врозь.

Поначалу это будет довольно тяжело, как при всяком разрыве и разводе. Столько все-таки сил потрачено, столько нервов, столько денег... Однако вместе жить уже невмоготу, даже разойдясь по разным комнатам и завесив окна занавесками, которые закрываются с железным лязгом. Дальше, если не случится чего-нибудь совсем уж худого, начнется скучный и долгий бракоразводный процесс, столь тягостный, что сильнейшее желание поскорей решить все формальности постепенно вытеснит все прочие чувства.

Это будут долгие проводы. На Западе сопровождаемые страхами реальной холодной, а то и горячей войны и яростными спорами о том, нельзя ли как-то смириться с нынешней Россией и неотвратимостью ее особого пути. В Кремле, запуская на полный ход пропагандистскую машину, сеющую ненависть и отчуждение от Европы, тоже будут поеживаться от мысли, что изоляционизм - это уже не скойбеда для широких народных масс, но судьба. Однако Крым проложил черту, за которой нормальный диалог невозможен, и Россия все дальше отплывает от европейского материка. Это, к сожалению, процесс объективный, и чем дольше просуществует нынешняя власть, тем дальше разойдутся пути России и Европы, а чувство взаимной утраты с годами будет только слабеть, сменяясь чувством взаимного облегчения. Долгожданная и по сути бесконечно печальная вчерашняя новость станет обыденностью.