Наука философия изучает и обдумывает самые главные тайны бытия, и неудивительно, что решение присвоить российскому министру титул honoris causa до последних дней держалось в секрете. Такие уж они люди, философы: скрытные, осторожные, мнительные. Не все, конечно, но вот на факультете философии и культурного наследия венецианского университета Ка' Фоскари собрались, по-видимому, именно такие.

Вся эта история изначально была покрыта тайной. До сих пор неизвестно, кто именно инициировал награждение Мединского. Как проходил ученый совет, удовлетворивший просьбу венецианских философов. Почему в течение полутора месяцев никто в университете, за исключением редких счастливцев, не знал о грядущей церемонии. И только 8 мая, за четыре дня до торжества, когда гостям начали рассылать приглашения и в блоге ректора Карло Карраро с резким протестом выступил филолог-классик профессор Филиппомариа Понтани, про секретное мероприятие узнали все.

Натурально, разразился скандал. Про заслуги нашего министра в области философии и в некоторых других областях сперва узнало местное академическое сообщество, а потом и простые итальянцы, когда новость попала в газеты. Цитировались разные высказывания Мединского, к которым в России публика уже притерпелась, а итальянцы только начали прислушиваться.

Ну вы помните. Факты сами по себе значат не очень много: в деле исторической мифологии они вообще ничего не значат. Пакт Молотова-Риббентропа – очень своевременное решение, благодаря которому мы обскакали всех на полкорпуса на вираже. Сталин вообще не нападал на Польшу. Ромовые бабы в блокадном Ленинграде для партийных бонз – вранье Даниила Гранина. Чайковский не гей, а Россия не Европа.

С этими цитатами хорошо сопрягались обвинения в плагиате, о которых тоже стало известно, и портрет будущего почетного доктора обрел некие окончательные черты. Сочный такой получился портрет. Непротиворечивый. Цельный.

Повторюсь, неудивительно, что российского министра культуры вознамерились наградить философы – народ как бы не от мира сего, но и не чуждый простым радостям жизни. Екатерина Марголис, которая подробно рассказывает историю про Мединского и Венецию, не исключает, что речь идет о деньгах. О "финансировании университетского выставочного Центра изучения российского искусства", например. Вы нам степень – мы вам бабки. Удивительно другое. Неужели министр культуры, человек со своеобразной репутацией внутри России, не понимал, что весть о присуждении ему почетного итальянского титула непременно обернется позором? Причем теперь уже скандал выплеснется на международную арену и о его высказываниях, немыслимых в цивилизованном обществе, узнает весь мир. Равно и о диссертации. Или ему мало было всероссийской славы и хотелось вкусить заграничной?

В том-то и дело, что мало. Как ни презирай Европу с ее жалкими санкциями, каждодневными гей-парадами и кромешной русофобией, а почему-то хочется простодушному нашему патриоту признания и на Западе. Тянется все-таки к культуре министр. Понимает, вероятно, что степень почетного доктора в Италии – это нечто иное, нежели "доктор политических наук" в РФ. Статус, знаете ли. Никаких денег не жалко.

Проблема, однако, в том, что в Европе, вдобавок ко всем прочим мерзостям, существует еще и столь отвратительное явление, как общественное мнение. То есть можно по-тихому договориться с отдельными небрезгливыми философами и, допустим, с той дамой, которая курирует в университете русское искусство, но обязательно найдется какой-нибудь филолог-классик, специалист по греческой поэзии, который вступит в спор с философами, – и пошло-поехало.

Блоги, открытые письма, газетные статьи. И не запретишь, не закошмаришь, не заблокируешь, не закроешь. Пишут и пишут, и приходится откладывать мероприятие, ссылаясь на занятость. Откладывать, а потом, должно быть, и отменять.

Собственно, за это безответственное вольномыслие и вечное стремление унизить уважаемых, заслуженных людей наши чиновники так не любят Запад. Что Мединский! Три без малого года назад самого Путина лишили немецкой "Квадриги" – и все потому, что общество запротестовало, а вслед за ним подключились и политики. Это было крайне неприятное событие, и президент Медведев, последняя надежда Запада на демократизацию в России, вступался тогда за своего друга, но ничто не помогло. И премии не дали, и друг не пустил Медведева на второй срок. Может, потому и не пустил, что обиделся на Европу.

Владимир Ростиславович тоже, наверное, обижен. Однако он, в отличие от Владимира Владимировича, может утешиться. По-крупному утешиться, вытесняя самолюбивую обиду похвалой собственной проницательности.

Россия – она ведь, получается, и вправду не Европа, а если это так, тогда позорный с виду сюжет оборачивается полной своей противоположностью. Жизнь подтверждает правоту несостоявшегося венецианского философа, и Мединский может гордиться тем, что его обнесли степенью honoris causa, сравнив с Геббельсом и назвав плагиатором. Такое знание философы еще называют сакральным.