Вы ждете чего? Вопрос, заданный Алексеем Венедиктовым главам российских силовых ведомств, только с виду наивен, а на деле это очень важный вопрос. Ответ на который знают все, начиная с главного редактора радиостанции и его высокопоставленных корреспондентов - Чайки, Бастрыкина, Бортникова, Золотова, Колокольцева. Корреспонденты ждут приказа из Кремля, но приказа нет и не будет, о чем уже известил всех интересующихся пресс-секретарь президента. В обтекаемой форме, предложив оскорбленным чеченцам полемизировать с журналистами в суде и прибавив, что Кремль "категорически против каких-либо других методов воздействия" на прессу.

Иными словами, если Рамзан Ахматович намерен прибегнуть к террору, то Владимир Владимирович будет решительно протестовать. Объявит ему бойкот на целый месяц. А то и на полтора.

Впрочем, сказанное не означает, что высшая власть ограничивается лишь официальными предупреждениями, обращенными к участникам конфликта. Наверняка ведутся и закулисные переговоры - с тем же Кадыровым, например. Поскольку не факт, что надо убивать за статьи, а во времена тотальной и бескомпромиссной борьбы с разными запрещенными в России мракобесными организациями - вдвойне не факт.

Оттого начальство в Грозном, внимательно выслушав речи Пескова и некоторых других товарищей, бесстрашно раскручивает скандал, но как бы и удерживает себя в рамках закона. Хотя и с заметным трудом. Разговоры о неминуемом, скором и рукотворном возмездии неким "подстрекателям" сменяются политически грамотными сентенциями о долготерпении Аллаха, который здесь, на земле, может, и не тронет клеветников, но покарает их "в мире праведном".

Высшая власть в Москве раздражена, но и погружена в раздумье: какую выгоду можно извлечь из того, что людям опять стало очень страшно? За год до очередных выборов Путина это явление как следует оценить? В целом пока неясно, однако есть и положительные, и отрицательные стороны.

Понятное недовольство в Кремле вызывают публикации в "Новой газете", посвященные преследованиям геев в Чечне. С точки зрения высшего начальства, журналисты сами повинны в том, что навлекли на себя гнев региональных богословов. Сами подставились, обратившись в коллективного Салмана Рушди. Они нарушили неписаные правила игры в политику, согласно которым ничего дурного о происходящем в Чечне писать нельзя, тем более об убийствах людей с неправильной сексуальной ориентацией.

С другой стороны, далеко не все российские журналисты сегодня проявляют солидарность с коллегами из "Новой", и это, вероятно, фиксируется в Кремле с удовлетворением. Собственно, в том и польза от подобных скандалов, что они дают возможность замерять уровень общественных страхов, разобщенности и апатии, и на данном примере высшая власть может лишний раз убедиться в том, насколько все схвачено и придушено. Шумят, возмущаются, возражают, сопротивляются в сущности немногие.

То есть события, если судить о них в соответствии с нормами цивилизации, происходят чудовищные. Людей на территории России безнаказанно пытают и убивают, а те, кто пытается расследовать эти преступления, подвергаются травле и тоже рискуют жизнью. Нормы не действуют.

Тем не менее открыто становиться на сторону Рамзана Кадырова с присущими ему богословами и пехотинцами попроще, власть не желает. Поэтому принято решение выжидать, и на вопрос, поставленный главным редактором "Эха", Чайка с Бастрыкиным и Бортников с Золотовым и Колокольцевым отвечать не спешат. При том что некоторым из них наверняка есть что сказать Венедиктову, да и на закрытых совещаниях с президентом кто-нибудь из поименованных, надо полагать, что-нибудь такое спрашивает. Разумеется, в предельно мягкой форме, но осведомляется: мол, чего ждем, Владимир Владимирович? Велел же Рамзан Ахматович отстреливать российских силовиков, если они понаедут в Чечню, и это едва ли сильно понравилось столичным генералам, зато навеки впечаталось в их сердца.

Вообще поразительным образом изменились расклады в треугольнике "Кремль - силовики - вольная пресса". Помнится, в конце прошлого тысячелетия и в начале нынешнего журналисты скорее взывали к высшей власти, требуя прекратить войну и массовые убийства чеченцев воинами российской армии и тружениками спецслужб. Теперь приплывшая в родную гавань бывшая Ичкерия наводит ужас на всю Россию, к президенту обращаться бесполезно, они с Кадыровым братья навек, но внезапно пробуждается надежда на силовиков. Пусть им плевать на свободу слова, но за державу-то должно быть обидно? Да и некого больше просить о помощи, пытаясь если не вразумить, то хотя бы устыдить. Так образуется этот удивительный союз безоружных журналистов с хорошо вооруженными сотрудниками ФСБ, МВД, Генпрокуратуры, СКР, и слухи о связях тех или иных главредов со спецслужбами уже не пугают, но даже слегка обнадеживают.

Вы ждете чего? - вопрошает Алексей Алексеевич, и в голосе его можно расслышать одновременно и командирские нотки, и отчаянные. На них, на жандармов и скалозубов, невыездных, подневольных и униженных, когда речь идет о Кадырове и его джигитах, ничуть не меньше прочих россиян, только и осталось уповать. На их богоспасаемую власть, которая "одна своими штыками и тюрьмами" еще могла бы "охранять нас от ярости" богословской. Так все перемешалось, и не исключено, что рано или поздно силовики откликнутся на горестные воззвания либералов.