При некотором усилии воображения конфронтацию народа с властью в авторитарной стране можно представить как сражение двух армий. Сравнительно немногочисленной, но хорошо организованной, мотивированной и вооруженной до зубов армии охранителей - и расстроенного, замороченного, безоружного огромного народа. Впрочем, слово "сражение здесь следует употреблять лишь метафорически. Ибо люди, выходящие на протестные митинги, принципиально беззащитны, что лучше всего видно на тех картинках, где полицейские толпой избивают лежащего на земле человека.

Тем не менее острый конфликт народа с властью в авторитарном государстве - это явление практически повседневное. Гораздо более частое, нежели в странах демократических. Просто силы неравны, оттого граждане сравнительно редко позволяют себе выходить на демонстрации. Это же всякий раз риск и подвиг в авторитарной стране - пользоваться своим неотъемлемым конституционным правом на свободу собраний и шествий. Опыт показывает, что по итогам демонстраций рисковые могут сесть по административке или даже по уголовке, а подвижников винтят превентивно.

К тому же есть градация протестных настроений, и далеко не всякое, пусть и явное злоупотребление, допущенное властью, вызывает у населения потребность ввязываться в дискуссию с ней. Напротив, иные беззакония, в особенности внешнеполитического свойства, воспринимаются на ура, провоцируя прилив патриотических чувств. Так что потом бывает неудобно восставать против власти, понаделавшей делов, которые доставили тебе, народу, столько удовольствия. Неловко бунтовать, когда еще вчера ликовал, благодарил и славил.

В результате складывается ситуация, которую в научном мире принято обозначать как парадоксальную. С одной стороны, чуть ли не девять из десяти россиян сегодня выступают против так называемой пенсионной реформы и более половины респондентов, не боясь прослушек, сообщают социологам, что готовы выйти на площадь. С другой стороны, едва доходит до конкретного мероприятия, не так уж много потенциально ограбленных пенсионеров и им сочувствующих пополняют ряды несогласных. А ведь социология - наука довольно точная, и если верить цифрам, то вчера полстраны должны были протестовать.

Между тем цифрам верить можно. Однако верить необходимо и опыту, накопленному за почти два десятилетия жизни в путинской России. Цифры указывают на то, что люди, не боящиеся поделиться своими крамольными мыслями с иностранным агентом "Левадой", доведены до предельной степени раздражения. Действия - то есть бездействие - подавляющего большинства россиян свидетельствуют о том, что положение, сложившееся на поле боя, они оценивают весьма трезво.

Это разве что школота не вполне понимает, где и когда живет, вот и бунтует, не ведая страхов. Подавляющее большинство граждан РФ, которое неспроста называют посткрымским, время и место своего пребывания ощущает кожей. Легко догадываясь о том, что если уж сам Владимир Владимирович взвалил на себя тяжкую ношу личной ответственности и обратился к ним с просьбой не противиться неизбежному, то, значит, сопротивление бесполезно. Ежели он так ласково, прямо со слезой в голосе уговаривал их, тогда надо смириться. Тогда и на разрешенные митинги, пожалуй, не стоит выходить, о недозволенных и спорить нечего.

Он не простит, что его просьбу не услышали и не уважили. Ну вот как украинцам не простил. И если с братьями-соседями не стал церемониться, то своих и подавно не пожалеет, охваченный реформаторским азартом.

Протестное движение против пенсионного грабежа могло бы увенчаться успехом при наличии мощной левой партии -но откуда ей взяться в авторитарной стране? Потому имеется лишь КПРФ во главе с Зюгановым, цель которой ныне состоит в том, чтобы как-нибудь помочь Кремлю замотать референдум. Нет сомнений, с этой задачей партия справится. Акции против поиздержавшегося на войнах руководства могли бы привести к отставке правительства при наличии сильных профсоюзов - но откуда им взяться в авторитарной стране? Никакого, извините, Шмакова в природе не существует, а то, что есть, служит, когда прикажут, доверенным лицом Путина и беспрекословно исполняет другие поручения администрации президента.

Короче, в авторитарной стране даже те дивизии, которые вроде бы должны сражаться на стороне народа, в действительности защищают власть. Что же касается реальных оппозиционеров, то это армия без полководцев. За одним, быть может, исключением - но и он, Алексей Навальный, отбывавший вчера очередной административный срок, скорее раскалывает войско, нежели объединяет. Характерно, кстати, что почти никто из них, лидеров наших переругавшихся друг с другом запрещенных и полузапрещенных партий, на митингах не появился. Так что скверная, с прибитым интернетом картинка в прямых трансляциях запечатлевала удивительные сюжеты. За права завтрашних пенсионеров бились малочисленные отряды, состоявшие преимущественно из беспартийных школьников, студентов и людей чуть постарше. С ними и боролись, одерживая разгромные победы, боевые роботы Росгвардии, не лишенные порой неких человеческих качеств. Например, склонности к садизму.

Но все-таки не станем утверждать, что в этой, образно говоря, битве начальства с налогоплательщиками народ всегда обречен на поражение. Похоже, что люди уже начали смутно догадываться о том, куда их завел, растлевая в пути, любимый вождь и главнокомандующий федеральных войск. Однако он пока непобедим, поэтому коллективный разум задавленного электората склоняется к пассивному сопротивлению. Коллективный разум избирает стратегию глухого бурления и внезапного бунта в социологических опросах. Коллективный разум предпочитает безмолвствовать на площадях, но уже не совсем одобряет происходящее. Коллективный разум занят непривычным делом - он погружен в размышления и неизвестно, до чего додумается, когда законопроект о повышении пенсионного возраста примут во втором чтении и в третьем.