Все приличные люди жалеют Илью Фарбера. Жалеют, но не понимают, за что такая напасть. Это все потому, что мы неправильно определяем тот исторический этап, в который мы вляпались. Нам все еще кажется, что если мы поднатужимся и позовем Жучку (Бондарика с битой), а также кошку и мышку (Удальцова с Тором), то вытянем репку. Увы! Мы давно уже не на том огороде; на этой территории репки не растут. Илья Фарбер нарушил очень древнее табу, табу хунт, тоталитарных режимов и самых глупых автократий: запрет на неформальное общение элиты с народом.

Где-то в ранние 70-е меня поразила новость о том, что при какой-то латиноамериканской хунте пострадали кроткие монахини, лечившие и учившие бедняков в трущобах. Нескольких просто пристрелили, а об одну тушили сигареты. Натешившись, отпустили с предупреждением: не лезь не в свое дело. Но чем могла помешать военной хунте благотворительная монашеская деятельность? Они же склоняли бедняков к вере в Иисуса Христа, а не к вступлению в "Сендеро Луминосо" или к восстанию во вкусе Че Гевары. Оказывается, они делали что-то в обход государства, сами. Хунта предпочитала, чтобы бедняки скорее умерли от голода и болезней и не научились грамоте, чем допустить, что они получат что-то от частных лиц, а не лично от них. Никакой инициативы! Били не по рукам – по голове. Та же история приключилась в нашей стране.

Царский режим хватал политических народников, проповедовавших социализм, но не трогал народников лояльных: земство. Земские школы, земские больницы – все это было можно. Основывать приюты, благотворить, меценатствовать, организовывать при фабриках театры, больницы, школы, читать лекции по гимназическому курсу, даже вступать в зубатовские профсоюзы – все это было можно. Тот самый голод, недород, который посещал Россию по случаю засухи, морозов или дождей, лечили всем миром: подписывались в пользу голодающих, создавали комитеты, собирали средства.

В 1914 году общество стало добровольно помогать армии: дамы (в том числе и из царской семьи) пошли в сиделки, сестры милосердия, во фронтовые лазареты. Собирали подарки, теплые вещи, Земгор занимался снабжением армии. Нет, царский режим не был конченым: помощь народу от тогдашних волонтеров приветствовалась. Их не боялись, их чествовали. А сколько было благотворительных спектаклей и концертов в пользу "недостаточных" студентов и гимназистов! Все великие артисты считали своим долгом участвовать.

Все это кончилось 25 октября 1917 года. За что разогнали Помгол (Комитет помощи голодающим), за что пересажали и сослали его членов, за что Ленин оскорблял его почетного председателя, умирающего Короленко? За что попали на "философский пароход" Кускова, Прокопович, Осоргин? Ведь никакой контрреволюции Комитет не замышлял. Но как же это - голод при коммунизме, после революции? Это крамола! Просить средств в Швеции – крамола! Кормить умирающих без участия комиссаров – крамола! А вдруг они разлюбят этих самых комиссаров!

То же самое вышло с американской благотворительной ассоциацией "АРА". Они кормили голодающих студентов, школьников, учителей, профессуру – и были объявлены шпионами и чуть ли не диверсантами. Лучше пусть интеллигенты сдохнут с голода, чем взять помощь из буржуазных рук! Вы видите, что дело Димы Яковлева для нас органично.

Поэтому сегодняшних волонтеров пытаются подверстать в официоз. Неформалы, не работающие на власть, подозрительны.

За что запрещали частные уроки иврита, почему загнали обучение ему в подполье? А вот вам: не признаем государство, не признаем и язык. Нет такого языка. Без разрешения Политбюро ЦК КПСС – никакой лингвистики.

Яснее всех высказался спартанский полководец Лисандр, захвативший Афины и подкармливавший Сократа. Лисандр жалел, что в Афинах Сократа не ценят, не кормят, третируют. Он приглашал философа в Спарту, в свой богатый дом, находя беседы с ним полезными и занимательными. Сократ спросил, а сможет ли он в Спарте беседовать с народом на рынках. Лисандр ответил, что этого как раз нельзя, что народу такая философия ни к чему.

Чистый сердцем народник Илья Фарбер хотел развивать рисованием, музыкой и литературой крестьянских детей. Нельзя! Мало ли чему может научить образованный, умный, гуманный и свободный человек. Знания такого рода опасны. Поэтому жуткий срок, поэтому арестовывали чекисты, давние враги нонконформистов и неформалов. Мы должны сидеть на жердочке в пределах МКАДа. В провинции мы опасны. Народу – "ящик", интеллигенции – клетка. Кому золотая, а кому уже и стеклянная. На улицах и площадях мы рискуем сагитировать народ. В этом секрет расправы с "болотниками". Руки прочь от чужой собственности, от рабов путинского режима! В глазах чекистов любой просветитель – расхититель их имущества.