Бывший премьер-министр России Михаил Касьянов как-то рассказывал, что его разногласия с президентом Владимиром Путиным начались после того, как глава государства в момент очередного обострения российско-белорусских отношений был готов заморозить братскую страну, только чтобы продемонстрировать Александру Лукашенко тяжесть монаршего кулака. Если эта история действительно имела место, то в тандеме разногласий не будет. Дмитрий Медведев тоже заговорил с белорусами языком ультиматумов. Пять дней — и не будет никакого газа. О том, каковы будут последствия для белорусской экономики, для социальной стабильности в соседней стране, никто в Кремле как будто и не задумывается. Сказано платить — значит платить. Примерно также в российской столице отнеслись к белорусским просьбам, когда речь шла о нефтяных пошлинах.

Конечно же, можно легко возразить, что Россия не должна постоянно субсидировать полусоциалистическую белорусскую экономику, что Лукашенко мог бы задуматься об окончании нефтяного дождя гораздо раньше, что отношения России и Беларуссии — это просто отношения двух независимых государств. Но тогда возникает самый простой вопрос — а зачем тогда на протяжении нескольких десятилетий Ельцин, Путин, Медведев, телевизор и все остальные рассказывали населению, что Белоруссия — это совсем не то же самое, что другие соседние государства, что это почти Россия, что на нее дипломатические и экономические критерии не распространяются. И что нужно прежде всего думать об интересах братского народа, а потом уже о каких-то там отвлеченных принципах. По сути на целую страну был распространен любимый принцип российской власти: своим — все, врагам — закон. И при этом никто не сообщил россиянам, когда и на каких основаниях Белоруссия была исключена из списка "своих".

Наверное, кому-то в Кремле кажется, что именно так президент набирает очки в невидимом состязании с предшественником. Как Афина-воительница, обрушивается он на головы непокорных вассалов, заставляя их трепетать и сокрушаться. То пошлет войска к грузинской границе, заставив враждебную армию с позором отступить к Тбилиси и разрушив родной город собственного генералиссимуса. То не пошлет посла к украинскому другу грузинского отступника, продемонстрировав, что Россия умеет обижаться и игнорировать. Теперь вот ультиматум в адрес Лукашенко. Конечно, сейчас не зима. Но и Медведев не Путин.

Другое дело, что имперские латы, в которые заковывают Дмитрия Анатольевича, входят в противоречие с другим мифом, оживленно насаждаемым кремлевской пропагандой в последнее десятилетие. О том, что Россия империя не сама по себе, а с приращенными территориями, которые еще недавно входили в состав СССР, но на самом деле тоже, конечно же, были Россией. Белоруссия была интересна российской пропаганде не сама по себе, а исключительно в качестве первого камешка восстановления порушенного. А Союзное государство России и Белоруссии – первый шаг к восстановлению справедливости, попранной в Беловежской пуще.

Да, конечно, это государство – фантом. Но и на алтарь фантома нужно приносить жертвы. А если денег нет, то стоит ли играть в империю? Если белорусы и русские почти один народ и одно государство, то можно ли ставить братьям ультиматум? Морозить их? Пугать их санкциями? Ведь то самое государство, ликвидацию которого предшественник Медведева назвал крупнейшей геополитической катастрофой ХХ века, начало трещать по швам не тогда, когда президент Рональд Рейган назвал его империей зла, и не тогда, когда генсек Горбачев объявил гласность и перестройку. Оно треснуло, когда в Москве приняли решение о блокаде Литвы.