Конечно, во всем виноват Запад. Он всегда во всем виноват, а уж в украинской дестабилизации тем более. Запад вообще придумал украинцев – если бы не тлетворное влияние Австро-Венгрии с ее законами и парламентами, Российской империи было бы куда проще задушить саму идею украинского народа в зародыше. Рецепт был избран простой и элегантный, он прописан еще в приговоре забритому в солдаты Тарасу Шевченко – запретить писать и рисовать. И самое главное, конечно, – это запретить разговаривать на неправильном наречии. О запрещении думать в неправильном направлении я уж и не говорю: этот запрет всегда действовал и действует для всех российских подданных, и украинцы здесь просто не исключение.

Но, придумав украинцев, Запад не остановился. Он решил втянуть их в тлетворную Европу, да только не хотел за это платить. А когда заплатить решила Россия, устроил Майдан с пожарами на Грушевского. И теперь не перестает вмешиваться во внутренние дела страны, уже почти ставшей поместьем Виктора Януковича. Или все же поместьем Владимира Путина? Потому что зачем российским депутатам или министру Лаврову защищать чужие поместья? А та энергичность, с которой они принялись спасать Украину от Запада, как раз свидетельствует о том, что поместье уже стало своим. Именно поэтому его помогают облагораживать как могут – с помощью российских советчиков, переводчиков российских законов и, конечно же, любимцев Владимира Путина, его бывших коллег, которые уже обустроили Россию и теперь занялись окрестностями.

Единственное, что мешает во всей этой благостной картине борьбы с Западом за духовные скрепы, – так это украинский народ. Народ, который не хочет примириться с незавидной ролью холопа двух президентов, выходит на улицы, самоорганизуется и взрослеет на глазах – если оппозиционные лидеры еще пытаются поверить Януковичу, то их сограждане уже поняли, что слово президента не стоит ломаного гроша.

Еще вчера российские телеканалы рассказывали своим зрителям о торжестве злобных националистов на "загаженном" киевском Майдане. Но сегодня уже не только Майдан. Сегодня одно за другим к протестующим переходят здания областных администраций, столкновения происходят не только на "австро-венгерском" западе Украины, но и во вполне себе "российском" центре. На Потемкинской лестнице Одессы в скорбном молчании выстраиваются жители великого города, протестующие против расправ над соотечественниками и сумерек диктатуры. И это только начало: если завтра власть не пойдет на настоящий процесс политического урегулирования, протестом будет охвачена уже вся Украина. И российскому телевидению придется называть кучкой экстремистов все ее население.

Российскому телевидению это, впрочем, не впервой – фабрика лжи есть фабрика лжи, и этому не стоит удивляться. И Лаврову не впервой – он уже так много наговорил за время своей карьеры при Путине, что одним заявлением больше, одним меньше – какая разница. И заявление Госдумы по сравнению с прочими актами российского парламента выглядит еще верхом умеренности и осторожности.

Дело, в конце концов, не в телевидении, Лаврове или Госдуме. Дело даже не в Путине. Дело в том, что именно сейчас рушится действительно существовавшая вековая связь между русским и украинским народами.

Потому что россияне молчат. Молчат, когда людей, которых они так любят называть братьями, убивают, пытают, унижают, похищают из больниц: все, конечно, во имя порядка и дружбы с Россией, но все же. Молчат, когда разгоняют митинги. Молчат, когда подводят такую близкую страну к пропасти настоящей войны. На всю огромную страну находится всего несколько десятков человек, способных выйти к украинскому посольству или куда-нибудь еще в знак протеста и поддержки.

Это историческое равнодушие. Новая Украина еще может возникнуть, но взаимопонимания с Россией на ценностном уровне у нее не будет никогда. Молчание даже не людей, а целого народа, претендующего на общность корней и мироощущения, в самый ответственный для украинцев момент создаст самую настоящую пропасть отчуждения, которую не так-то просто будет засыпать.

Сегодня между Украиной и Россией происходит именно то, что уже когда-то происходило между Россией и Польшей или Россией и Финляндией: то, что воспринималось как свое, оказалось настолько чуждым, что практически перестало интересовать. Понятно, что эта подсознательная обида, существующая и у украинцев – не поддержали, и у русских – вон как к нам не захотели, что даже Майдан организовали, – рано или поздно уйдет. Но взаимного интереса уже не будет никогда.