Вновь обратиться к теме намеченной на 5 апреля в Петербурге конференции общественных деятелей либерального направления меня побудили недавние высказывания на эту тему двух очень разных людей: Григория Алексеевича Явлинского и Валерии Ильиничны Новодворской.

До сих пор свой отказ от сотрудничества с оппозиционной коалицией "Другая Россия" федеральное руководство партии "Яблоко" объясняло прежде всего тем, что ее лидеры "не внушают доверия": у одних прошлые грехи, у других сомнительные связи, у третьих неприятная идеологическая ориентация, четвертые недостаточно политически профессиональны.

При этом руководители "Яблока" неизменно заявляли о готовности к сотрудничеству с "истинно демократическими силами". Но когда они начинали перечислять критерии, позволяющие им считать те или иные силы "истинно демократическими", получалось, что портрет этих "сил" просто срисован с собственного отражения в зеркале. Даже такой матерый сектантище, как Ленин, назвал бы это сектантством.

Но дело-то было не в сектантстве и не в нарциссическом самолюбовании. На днях федеральный председатель "Яблока" четко обозначил свои принципиальные политические расхождения с радикальной оппозицией. Его претензии к ней в том и состоят, что она радикальная. Она только обличает, только протестует. Это бесплодно и деструктивно. Истинно демократическая оппозиция должна быть конструктивна. Она должна вести постоянный диалог с властью, предлагать ей конкретные варианты более разумной политики, терпеливо убеждать власть в их правильности.

Еще пару лет назад руководство "Яблока" определяло сложившуюся в России общественную систему как криминальный государственно-олигархический капитализм с авторитарным политическим режимом, блокирующим механизмы влияния общества на власть. Своей целью оно объявляло отстранение от власти правящей группы во главе с Владимиром Путиным, на которого возлагалась персональная ответственность за формирование этого режима. Сегодня лидеры "Яблока" заявляют о стремлении побудить эту группу вести себя более цивилизованно.

Как же возможно побудить правящую группу вести себя более цивилизованно, если механизмы влияния общества на власть заблокированы и работают только механизмы манипулирования обществом со стороны власти? Власть этой группы на сегодняшний день достаточно прочна, она не чувствует необходимости идти на уступки оппозиции и может выбирать, кого допускать к диалогу с собой, а кого нет.

Условия допуска диктует сама правящая группа, и эти условия хорошо известны. Ты не должен совершать никаких публичных действий, которые могут как-то подорвать авторитет власти, не должен поднимать наиболее неприятные для нее вопросы, не должен от нее ничего требовать, а только просить. То есть ты не должен претендовать на реальное соперничество с правящей группой, не должен ставить под сомнение ее безальтернативность. Политическая оппозиция, чтобы ее выслушали, должна перестать быть политической оппозицией и превратиться в придворного ходатая по отдельным гуманитарным делам.

Похоже, федеральное руководство "Яблока" надеется, приняв эти правила игры, получить возможность вкрадчиво увещевать правителей быть более разумными и тем способствовать постепенной трансформации режима в нечто более благообразное.

Речь тут идет действительно о принципиальном выборе собственной социальной роли. Роль придворного ходатая может быть вполне полезна. Если Николай Сванидзе реально помог хотя бы одному только Алексаняну, он сделал достойное, благое дело. Но он смог это сделать именно потому, что не претендует на место политической оппозиции. Совмещать роль придворного ходатая с ролью лидера политической оппозиции невозможно. Не потому, что какая-то из этих ролей хуже другой, а потому что это совершенно разные роли.

В годы горбачевской перестройки между "умеренными", старавшимися играть по правилам системы, и "радикалами", эти правила демонстративно нарушавшими, фактически существовало разделение труда. Радикалы своими лбами пробивали проломы в стенах советских политических запретов, за ними шли умеренные, занимавшие очередной отбитый радикалами плацдарм и прикрывавшие им тыл для следующей атаки.

Но это разделение труда было возможно на фоне общего наступления демократических сил, когда пространство свободы постоянно расширялось. Сегодня ситуация обратная. Демократические силы отступают. Пространство свободы все больше сжимается. Разделение труда в общем деле между радикалами и умеренными становится невозможным. Подчинение оппозиции правилам игры системы в этих условиях — капитулянтство и коллаборационизм. Это работа на укрепление и продление существования режима, который способен только душить, все больше протухая и заражая своим гниением всю страну.

Политическая оппозиция в современной России может быть только радикальной. Она не должна надеяться, что власть может стать добрее, если не создавать ей лишние проблемы. Убедить нынешний режим хоть в чем-то измениться могут только очень серьезные проблемы. Поэтому оппозиция должна именно создавать режиму проблемы. Бить его туда, где ему больнее. Не пытаться оттянуть и смягчить неизбежный кризис системы, а стремиться его приблизить. Не власть увещевать, а обращаться к обществу. Стараться убедить его в том, что соглашаться жить при этой власти унизительно для человеческого достоинства. Распространять в общественном сознании абсолютную моральную нетерпимость к нынешней власти. Это выбьет из под нее ее главную опору: всеобщее приспособленческое примиренчество с любой действительностью как с данностью.

Именно к такой позиции и заставляет жизнь склониться большинство участников предстоящей в Петербурге конференции. Только на таких позициях возможно объединение различных групп либеральной оппозиции. Но именно это и вызывает отторжение у нынешнего руководства партии "Яблоко". Недаром в его документах появился весьма красноречивый ярлык для обозначения тех, с кем оно решительно не хочет себя отождествлять: "непримиримые демократы".

Валерия Ильинична Новодворская иллюзий в отношении нынешней власти не питает. Она не собирается ходить к ней на прием, чтобы, глядя в глаза, задать сакраментальный вопрос щедринского Карася: "А знаешь ли ты, Щука, что такое добродетель?" Она знает, что Щука в этом случае просто заглатывает спрашивающего. Непроизвольно. От восторга перед неотразимостью вопроса. Так что установка организаторов питерской конференции на жесткую конфронтацию с режимом у Новодворской возражений не вызывает.

Однако так же, как и нынешнему руководству партии "Яблоко", Валерии Ильиничне категорически не нравится другая установка радикальных либералов: готовность сотрудничать с радикально красными движениями. Основательница Демсоюза по-прежнему уверена, что красные радикалы не могут выступать за политические свободы не из конъюнктурных соображений, а по собственному убеждению и внутренней потребности.

Это неправда. Роза Люксембург была из самых что ни на есть красных радикалов. Она не только разделяла ленинские экстремистские взгляды на пути ликвидации частной собственности, но и отнюдь не была пацифисткой, то есть противницей вооруженных методов борьбы за власть. И тем не менее она уже в 1918 году предсказала, во что выродится ленинская "диктатура пролетариата". Это предсказание стало классическим и потом широко цитировалось в "антисоветской литературе":

"С подавлением свободной политической жизни во всей стране жизнь и в Советах неизбежно все более и более замирает. Без свободных выборов, без неограниченной свободы печати и собраний, без свободной борьбы мнений, жизнь отмирает во всех общественных учреждениях, становится только подобием жизни, при котором только бюрократия остается действующим элементом... Господствует и управляет несколько десятков энергичных и опытных партийных руководителей. Среди них действительно руководит только дюжина наиболее выдающихся людей и только отборная часть рабочего класса время от времени собирается на собрания для того, чтобы аплодировать речам вождей и единогласно одобрять предлагаемые резолюции. Таким образом — это диктатура клики, несомненная диктатура, но не пролетариата, а кучки политиканов".

Это блестящее провидение было основано не столько на логическом анализе, сколько на ментальном неприятии подавления политической свободы. Если ты недострелил противника в открытом вооруженном противостояния, ему нельзя отказать в праве высказаться. На слово можно отвечать только словом, а не пулей, тюрьмой и дубинкой.

Новодворская допускает сотрудничество только "с социал-демократами и бывшей яковлевской Партией социальной справедливости. Эти – пожалуйста, это Европа, Социнтерн, человеческие программы". А задавалась ли она вопросом, почему все попытки скопировать в России современную европейскую социал-демократию с треском проваливались?

Современная европейская социал-демократия, ориентированная на компромисс и классовое партнерство, — результат длительного и трудного пути, на котором превалировало не партнерство, а, извините, классовая борьба. Для компромисса надо было сперва отвоевать поле. Европейская социал-демократия выросла из тех самых красных радикалов. И только из них, а не из сентиментальной части бывшего начальства, может она вырасти у нас. Сегодняшнее же левое движение в России должно быть "сердитым". Такой уж у нас этап развития капитализма.