А ведь прав Лимонов! Предостережения ортодоксальных либералов о недопустимости, опасности и вредности союза с "красными" начинают звучать именно тогда, когда общими усилиями удается добиться какого-то успеха. Пикантность нынешней ситуации заключается в том, что на фоне этого хора нашисты фактически потребовали от прокуратуры возбудить против Лимонова уголовное дело. Самодеятельность дураков, которых "заставили Богу молиться", или продуманный ход власти? Если продуманный ход, то на что власть рассчитывает?

Не приходится сомневаться, что если новое дело против Лимонова действительно будет возбуждено, это вызовет волну аналогичных дел против его сторонников (которых нашисты с поистине иезуитской изощренностью вроде как пытаются оградить от этой опасности). Ведь ясно, что нацболы будут защищать своего лидера активно и жестко. А либералы окажутся перед очень жестким выбором. Отвертеться фразой "я осуждаю репрессии, но с нацболами все равно никаких дел иметь не буду" не удастся. Отпор репрессиям может быть только общим. Придется занимать чью-то сторону, и те, кто окажется на разных сторонах, уже вряд ли смогут иметь дело друг с другом. Раскол неизбежен, вопрос лишь в том, насколько существенная часть либеральной оппозиции окажется "по ту сторону". То есть власть может рассчитывать именно на моральную неустойчивость либералов.

Кто-то наверняка, подобно Дмитрию Орешкину, предварительно вылив на нацболов все возможное высокомерное презрение, брезгливость и раздражение, в конце меланхолически заключит: "Но в данной ситуации мне не остается иного выхода кроме как пойти с ними". Я хочу в очередной раз попытаться облегчить душевные терзания этих людей. Такие, как правило, если и не "вписаны в мировую элиту" сами, то внутренне ориентированы именно на эту субстанцию, с не вписанной в нее средой "уличных крикунов" себя никак не ассоциируют, и взывать к их чувствам гражданской и человеческой солидарности тут бессмысленно. Поэтому только рациональные до циничности аргументы.

Давний ярый противник союза с красными Александр Подрабинек центральным моментом своей последней статьи сделал постоянно высказываемую в либеральной среде мысль, что подобный союз отталкивает от протестных акций людей с либеральными взглядами. Эти люди, мол, придут на площадь лишь тогда, когда на ней не будет Лимонова и Удальцова.

Верю, что Александр Подрабинек не собирается не допускать своих "идеологических антиподов" на площадь теми же методами, какими это пытаются сделать нашисты. Но добиться того, чтобы сторонники Лимонова и Удальцова сами не пошли туда, где собираются либералы, действительно можно. Вот Подрабинек и старается этого добиться, провоцируя скандал и ссору.

Между тем либералы неоднократно проводили свои отдельные, чисто либеральные мероприятия, и они не стали более многочисленными, чем объединенные акции (кстати, к "красным" это тоже относится). Почему?

Начнем с сакраментальных и вожделенных 15-25 процентов граждан, разделяющих, по мнению либералов, их ценности и готовых проголосовать за объединенную либеральную оппозицию на честных демократических выборах. Цифры чрезмерно радужные. Реально - от силы 10-15 процентов. И что они с этими процентами будут делать? Как они собираются, опираясь на эти проценты, влиять на ситуацию, на государственную политику? Понятно, что для этого с кем-то надо блокироваться. С кем?

Так вот, подобного типа либералы, проговаривают они это вслух или нет, все еще ждут, когда в Кремле появятся и по каким-то непонятным мистическим причинам одержат верх так называемые "рациональные негодяи", с которыми можно будет иметь дело и под которых можно будет лечь, оставив все рычаги реальной власти в их руках. По-видимому, рациональный средний класс, от имени которого пытаются выступать либералы, в подобную комбинацию не очень верит. Во всяком случае, не видит, что полезного он от нее получит. И понимает, что сменить путинскую власть могут только левые. Кто бы спорил в этом вопросе с Радзиховским - я не буду. Любая оппозиционная деятельность, даже самая антикоммунистическая, сегодня приближает к власти именно их, а если конкретно - лидирующую среди левых и наиболее близкую к властным структурам КПРФ. Другое дело, что в случае своей победы, эта архаичная партия окажется в положении Гучкова Милюкова после Февральской революции и либо потеряет власть в несколько месяцев, либо окажется захвачена мощным модернизационным потоком, который заскорузлую зюгановскую команду все равно смоет. Именно поэтому зюгановцы так упорно сопротивляются всем попыткам части либералов вовлечь их в совместные протестные акции, то есть фактически протолкнуть их к власти. Не дурнее "среднего класса" будут.

Кто может прийти на смену зюгановцам в качестве лидеров левой части спектра? Предсказать это невозможно, но гораздо более современные и динамичные соискатели на такую роль известны. Например, Лимонов и Удальцов. И кого это категорически не устраивает, тот не придет ни на совместный оппозиционный митинг, ни на самый что ни на есть отдельный либеральный.

Те, кто считает в принципе недопустимым помогать левым прийти к власти, приводят три стандартных аргумента:

Первое. Левая идеология несовместима с политической свободой. Все обещания, которые левые дают на этот счет, они нарушат, едва придут к власти. О совместимости левой идеологии с политическими свободами и демократией я писал уже много раз и повторять не буду. Тем, кому больше нравится верить разглагольствованиям о модернизации, под которые ужесточают цензуру и расширяют полномочия спецслужб, все равно ничего не доказать.

Второе. У либералов и левых разные взгляды на внешнеполитические вопросы. Грубо говоря, нельзя быть с теми, кто считает Севастополь русским городом. Вопрос с Севастополем вообще-то спорный. Как и вопрос с Южной Осетией. Но бороться вместе за освобождение политзаключенных, соблюдение свободы собраний, изменение избирательного и партийного законодательства, независимость судов можно и при разных взглядах на эти вопросы.

Третье. У либералов и левых противоположные установки в экономической политике. Левые за усиление роли государства в экономике, либералы за его ослабление. Вот на этом стоит остановиться подробнее. Потому что рациональных представителей среднего класса волнуют не столько Севастополь и Южная Осетия, сколько социально-экономическая тематика. А именно перспективы их бизнеса.

Бизнес опасается, что левые обременят его дополнительными социальными обязательствами. Но он может на это бремя согласиться, если получит взамен какие-то иные выгоды. Сегодня мелкий и средний бизнес в России давят не столько социальные обязательства, сколько чиновники и аффилированные с ними монопольные структуры, которые и принято у нас называть олигархическими. Вызывающий недовольство либералов путинский этатизм столь же далек от "социального" этатизма, сколь далека от буржуазной частной собственности собственность клептократической силовой олигархии. Она получена не путем предпринимательской деятельности, а путем перераспределения чужой собственности с помощью властных государственных рычагов. Это феодально-бюрократическая собственность. Недаром господствующая элита столь явственно демонстрирует сословно-кастовый образ мышления.

"Капитализм друзей Путина и мужа Батуриной" - это недоразвитый капитализм, отягощенный феодальными пережитками. Как и на рубеже XIX и XX веков. По Ленину. Который, между прочим, признавал тогда, что народ страдает не столько от капитализма, сколько от его недоразвитости. Современная эпоха очень напоминает эпоху реакции Александра III, когда после весьма ограниченных буржуазных реформ Россию принялись "подмораживать". Неслучайно политический режим так быстро приобрел черты "самодержавия и престолонаследия". Неслучайно увлечение теоретиков "Единой России" и прокремлевских молодежек охранительным консерватизмом XIX века.

Открыть простор развитию современного, прогрессивного капитализма невозможно, не потревожив активы поименно известного стране узкого круга лиц, который несмотря на свою ничтожную численность владеет изрядной долей богатств страны. Не вырвав из его рук эти богатства, составляющие основу его экономического и политического могущества. Ликвидация этого нароста компенсирует "среднему классу" издержки от существенного повышения социальных обязательств. Это и есть та социально-экономическая программа, которая может объединить либералов и левых не случайно и ситуативно (как для защиты свободы собраний или Кадашей), а как минимум на среднесрочную перспективу.