Шествие 13 января показало, что, несмотря на тактическое поражение военной кампании 2012 года и откровенный разгул реакции, протестное движение сохраняет потенциал, позволяющий периодически выводить на улицу десятки тысяч человек. Хотелось бы, чтобы активисты и лидеры оппозиции сделали из этого несколько практических выводов.

Вывод первый. Прекратить причитать, что в согласованных акциях нет никакого смысла, что власть их не боится и может себе позволить не обращать на них внимания, сколько бы народу ни выходило. Власть их еще как боится, и отказ согласовать шествие 19 января - прямое тому свидетельство.

Достаточно часто повторяющиеся в течение долгого времени массовые демонстрации протеста неизбежно меняют политическую атмосферу в стране. Медленно, но верно. Они обращены в первую очередь не к власти, а к обществу. И как бы ни фильтровал информацию зомбоящик, в информационное поле они все равно попадают. Массовость и периодичность демонстраций убеждают стороннего наблюдателя в серьезности побуждений протестующих и побуждают его самого отнестись к ним серьезно. А то, что зомбоящик искажает цели демонстрантов, так все же знают, что верить на слово ему нельзя. Была бы потребность самому проверить достоверность его информации из других источников. Массовость и периодичность протестных акций эту потребность стимулируют.

Массовые периодические акции укрепляют дух сторонников и деморализуют противников. Они привлекают колеблющихся. Умеренно-консервативного обывателя, не являющегося фанатичным приверженцем власти, они заставляют усомниться как в ее правоте, так и в ее "надежности". Наконец, немаловажно, что в обществе, где еще сильно традиционное сознание, акции протеста десакрализируют власть. Таким образом, они вне всякого сомнения сужают базу ее поддержки.

Вывод второй. Прекратить ныть, что покорно подставлять спины под дубинки и давать себя "винтить" на акциях несанкционированных - это уныло и так же бессмысленно, как санкционированно маршировать сквозь строй омоновцев в полицейский загон. Власть боится и того, и другого. Тысячи человек на несанкционированном митинге дают тот же информационный эффект, что десятки тысяч на митинге санкционированном. Если удается акцию согласовать, надо использовать возможность увеличения численности. Не удается – использовать скандальный информационный эффект разгона. Марш памяти Маркелова и Бабуровой 19 января - это в такой же мере марш против выборных фальсификаций, политических репрессий и закона подлецов, как и все предыдущие марши. Так что приходить надо всем.

Вообще все эти споры о преимуществах согласованных и несогласованных акций сильно напоминают дискуссии в РСДРП в эпоху думской монархии (очень, кстати, похожей на нашу "монархическую республику") между "ликвидаторами", "отзовистами" и "ультиматистами". Одни говорили, что нужно использовать легальные возможности, предоставляемые полуавторитарным режимом, а нелегальную деятельность свернуть, потому что она "подставляет" легальных товарищей. Другие утверждали, что деятельность в установленных режимом рамках ничего не дает, а лишь сеет вредные иллюзии и отвлекает от настоящей борьбы. От легальной деятельности надо отказаться и действовать исключительно вне авторитарного "правового поля" с его ограничениями. Умнее всех оказался Ленин, который призывал гибко сочетать и то и другое. Только тогда и может получиться так красиво, как у Сатарова: сначала на Сахарова санкционированно выходит миллион, а потом он спокойно и несанкционированно идет к Кремлю. А споры, что лучше, давно пора прекратить. Как и взаимные упреки в сливе либо маргинализации протеста.

Вывод третий. Прекратить столь же бессмысленные споры о том, следует ли требовать от Путина частичных уступок или сразу – его ухода. Когда есть массовый и мощный позыв к выходу на улицу, желающие ухода Путина, не рефлексируя, идут на митинг за частичные уступки, потому что прекрасно понимают: лодку раскачивает массовость, а не лозунги. И наоборот: желающие получить от Путина уступки будут ходить на митинги, требующие его отставки, так как понимают, что без "раскачивания лодки" никаких даже самых частичных уступок из него не вытрясти. Был бы внутренний позыв выходить. Брюзжание о "тактически неверных лозунгах" - всего лишь отговорки, маскирующие отсутствие такого позыва.

Вывод четвертый. Не бояться быть меньшинством, но настойчиво стремиться стать большинством. То, что шанс консолидировать сложившееся в декабре 2011 года "антипутинское большинство" был упущен, плохо, но не смертельно. Даже оставаясь в меньшинстве, протестное движение за счет внутренней мобилизации, упорства и решимости может как минимум заставить власть с собой считаться. Вынудить пойти на уступки. Но кардинально решить проблему "демонтажа режима" оно может, лишь став большинством.

Власть пытается вбить клин между европеизированным средним классом и "простым народом" по линии "цивилизационных ценностей". Заигрывание с традиционалистскими предрассудками, с клерикальным мракобесием и агрессивной ксенофобией для демократической оппозиции неприемлемо. Но кроме традиционалистских предрассудков у "простого народа" есть еще объективные социально-экономические интересы и естественные человеческие чувства. Например, чувство справедливости. А эти интересы и чувства окрашены не в черносотенно-фиолетовые, а в красные тона. И восторги по поводу того, что "на этот раз не было видно красных флагов", совершенно неуместны. Не будет демонтажа режима без красных флагов. Это условие абсолютно необходимое, хотя и недостаточное. Освободить себя от смердящей путинщины средний класс сможет, лишь освободив "простой народ", удовлетворив его объективные интересы и человеческие чувства.

Вывод пятый. Перестать бояться пугать элиту различными грозными обещаниями на том основании, что это якобы отрезает ей пути к мирному отходу. Чем бы ни угрожала оппозиция, у правящей клики будет оставаться шанс договориться с ней "по-хорошему" вплоть до того самого момента, когда полицейские начальники начнут массово отказываться выполнять приказы о разгонах протестующих, а "рядовой состав" начнет массово переходить на сторону демонстрантов. Вот тогда договариваться станет не о чем и не с кем. Вот тогда у "элитных пород" останется один путь отхода - уносить ноги. Пока этого не произошло, путь сравнительно постепенного отступления при получении определенных гарантий и сохранении определенного положения открыт. Никто не мешает Путину освободить политзаключенных и объявить, что в связи с многочисленными данными о фальсификациях выборов и полной неработоспособностью судебной системы необходимо провести расследование в особом порядке. Кремлевские не пользуются этой возможностью не потому, что не видят пути к отходу, а от жадности. Крыса все еще надеется "слопать все". И не надо бояться загонять эту крысу в угол.