Благодаря скандалу вокруг экс-премьера Касьянова одной из достопримечательностей Москвы стала самая настоящая деревня, жители которой просыпаются от крика петухов, топят печки, возделывают садики-огородики, но тем не менее обладают всеми правами коренных москвичей, главным из которых является нынешняя РЕГИСТРАЦИЯ, имевшая в девичестве фамилию ПРОПИСКА. Деревня эта, вернее село, именуется Троице-Лыковом и находится в двадцати минутах езды на автобусе # 137 от станции метро "Щукинская".

Четыре века назад боярин Борис Лыков получил деревеньку в награду от Василия Шуйского и на радостях построил на высоком берегу изумительной красоты деревянную церковь Живоначальной Троицы, которая больше трехсот лет и в одночасье сгорела у большевиков в 1936 году. После Лыкова здесь властвовали родственники Петра I Нарышкины, затем графья Разумовские и Бутурлины, но уже в семидесятые позапрошлого века классовый состав владельцев Троице-Лыкова изменился. По случаю первого наступления капитализма на Россию хозяевами села стали богатые и просвещенные купцы Карзинкины, которые заново отстроили господский дом, завели сады, теплицы, пасеку, кузню и больницу для окрестных крестьян. Забегая вперед, скажу, что дом этот тоже сгорел, но уже в 1990 году, так что большевики в данном случае практически ни при чем.

Хотя сразу же после Октябрьской революции здесь, естественно, начались мелкие советские чудеса. Весной 1922 года уже больной, но еще очень деловой В.И. Ленин сочинял здесь под звуки клерикальных колоколов дополнения к декрету "Об изъятии церковных ценностей", вскоре здесь почему-то разместился Туркменский дом просвещения, наполненный молодыми среднеазиатскими людьми, жаждущими мировой революции. Открытие его ознаменовалось большой дракой "стенка на стенку" между приезжими и местным населением, погасить которую власти смогли лишь с помощью бойцов ОГПУ и московской милиции. Потом случился очередной пожар и туркмены уехали обратно в Ашхабад, а теперь вообще стали отдельной страной и имеют, вместо мировой революции, собственного посткоммунистического Туркменбаши.

В советские годы среди московского студенчества была популярна следующая песня:

Мы поехали за город,
А за городом дожди,
А за городом заборы,
За заборами – вожди.

Ведь именно в Троице-Лыкове в тридцатые годы были выстроены вдоль реки правительственные дачи для тогдашних тузов и шишек. Кто только не жил здесь в разное советское время – и Микоян, и Орджоникидзе, и Каганович. А ближе к концу второго тысячелетия от Р.Х. – хворый генсек К.У.Черненко, хозяин Питера Григорий Романов и даже бессменный идеолог партии Михаил Суслов, который скромно существовал в большом доме, окруженном 11 гектарами реликтового хвойного леса, и имел собственный неприкасаемый выход на Москву-реку.

И я там был, пиво из пластиковой бутылки пил. Снежок пал на Москву. Заборы бывших государственных дач, расположенных на Первой Лыковской улице, нынче вознеслись до четырехметровой высоты, выполнены из разноцветного искусственного песчаника, оснащены видеокамерами, датчиками, контролирующими движение электората, имеющего глупую привычку шататься вдоль этих стен, обсуждая, кто за этими стенами живет и что они кушают на завтрак. Начальство в России не любят и не любили никогда, доказательством чему две революции, Стенька Разин, Нестор Махно, путчи, восстания, ГУЛАГ и Гражданская война. Поэтому неприятности экс-премьера Касьянова, возникшие в самой новейшей нашей истории из-за неловкой приватизации одной из указанных дач, воспринимаются окрестными люмпен-пролетариями с плохо скрытым злорадством. Зато они сильно уважают живущего здесь же в Троице-Лыкове великого писателя земли русской Александра Солженицына.

"Добрый человек, - говорят они. – Как возвратился с Америки, так сразу дал денег работягам, чтоб они заасфальтировали улицу, ведущую к его дому. А работяги спьяну все перепутали и заасфальтировали совсем другую лыковскую улицу, отчего все, включая Солженицына, в конечном итоге остались довольны".