Завинчивающаяся крышечка
Я один из тех немногих, кто так и не увидел этой знаменитой "Федры", этой церемонии открытия, спровоцировавшей столь яростное обсуждение, столь бурную, пугающе сосредоточенную вокруг полюсов полемику.
Я не видел. И даже не потому что сознательно не стал смотреть, а просто не получилось. Да и не большой я любитель грандиозных массовок. Впрочем, не хочу никому навязывать своих эстетических предпочтений – это всего лишь факт моей биографии. В общем, не видел. А потому и не стану выступать в классическом жанре "не читал, но скажу".
Но существует и другой жанр, с не менее почтенной традицией. Этот жанр иногда обозначают как "наблюдение за наблюдающими".
Мимо самого этого исторического - или квазиисторического - события я кое-как проскочил. А вот мимо его обсуждения уже не получается.
Обычное, ставшее тривиальным разделение спорящих на условных патриотов и условных либералов меня не слишком-то зацепило в силу очевидной предсказуемости. Меня в большей степени заинтересовали противоречия – вкусовые и моральные, – возникшие между людьми, мнения и оценки которых мне в той или иной мере интересны.
Некоторые из них описывали и пересказывали само событие столь подробно и столь ярко, что у меня сложилось некоторое представление об общей картине, хотя, разумеется, искаженное, увиденное через чужие очки. Тем не менее.
Я понял, что авторы шоу стремились создать образ России как страны динамичной и современной, открытой миру и устремленной в будущее. Одни говорят, что это было выражено стилистически беспомощно; другие, напротив, утверждают, что представление было сделано в целом талантливо и изобретательно, на вполне современном языке.
Давайте-ка я хотя бы в этот раз поверю вторым. Я вообще всегда с куда большей готовностью верю в хорошее. Давайте поверю. А что? Люди потрудились, проявили старание и, как сейчас говорят, "креатив". Ну и молодцы. Верю. Почему бы и нет. Тем более что эта традиция довольно давняя.
И эта традиция всегда преследует как минимум две постоянные цели. Одну из них можно назвать "экспортной" - когда в качестве адресата и потребителя предполагался не внутренний, а внешний объект. Когда делалось что-то исключительно на экспорт, а потом продавалось за валюту в различных "Березках", то это "что-то", разумеется, существенно отличалось от того, что делалось для "своих". Валютный бар в интуристовской гостинице был, мягко говоря, мало похож на кафе "Молочная" на той же улице.
Когда "население" мучительно, с помощью вилки и ножа, отколупывало "бескозырку" от бутылочного горлышка, оно, население, при этом недобро приговаривало: "А вот в "Березке" продают "Столичную" с завинчивающейся крышечкой. Сам видел, когда был в гостях у знакомого финна. Ведь могут же, когда захотят. Э-эх!"
Вот и сейчас, судя по всему, изготовили-таки "Столичную" с завинчивающейся крышечкой. И даже показали ее по телевизору. Что, конечно же, многих умилило до невозможности. "Могут же, когда захотят".
Да, могут. Потому что всегда существуют те, кто в любых условиях способен подковать блоху или выкопать самую глубокую яму в мире.
Этот направленный вовне, экспортный образ страны и государства иногда умел завораживать тех, на кого он был направлен. И это, может быть, лучше всего описано Алексеем Константиновичем Толстым в "Истории государства Российского":
"Madame, при вас на диво
Порядок расцветет, -
Писали ей учтиво
Вольтер и Дидерот, -
Лишь надобно народу,
Которому вы мать,
Скорее дать свободу,
Скорей свободу дать".
"Messieurs, - им возразила
Она, - vous me comblez" -
И тотчас прикрепила
Украинцев к земле.
Эта традиция давняя. И она направлена не только на экспорт.
Устройство всякой запредельной, неземной, высоко парящей в небесах наподобие огромного портрета вождя, висевшего на нескольких дирижаблях в небе над столицей, праздновавшей свое 800-летие в год моего рождения, красоты, пленяющей (в буквальном смысле) людские души, красоты на фоне творящегося не менее запредельного кошмара, – давняя, чтобы не сказать вечная традиция нашего государства, какие бы формы и названия это государство ни носило в разные исторические эпохи.
Величественные и действительно красивые павильоны Всесоюзной сельскохозяйственной выставки, роскошные до изумления станции метро, куда, кстати, до сих пор водят ошалелых иностранных туристов, взвинченно-бодрые кинокартины Александрова и Пырьева с действительно талантливыми маршами Дунаевского и лирическими, действительно хватающими за душу песнями Богословского служили великолепным, искрящимся, переливающимся всеми цветами радуги покрывалом, заботливо накинутым партией и правительством поверх сплошной коллективизации, голодомора и Гулага.
Организация всенародного Восторга с одной стороны, со стороны государства. И имитация, симуляция Восторга – с другой стороны, со стороны народонаселения.
Этот хорошо и тщательно - без халтуры, без экономии усилий и средств, - организованный Восторг ослеплял примерно так же, как и следовательская настольная лампа, направленная в глаза допрашиваемого.
И ведь до сих пор слышатся голоса, голоса из совсем уже другого поколения:
"Отстаньте уже со своим Гулагом! Хватит уже про нищих и бездомных! Надоели уже со своими избитыми и покалеченными! Сколько можно уже про ваших ("ваших"!) больных детей, про гомерический размах воровства, про произвол и насилие, про все такое прочее! Сами знаем! Но хватит уже!
Мы же ничего с этим поделать не можем. Поэтому мы хотим праздника! Олимпийских огней и колец хотим, Любовь Орлову хотим, хотим не какого-нибудь кантовского неба над головой, а хотим мы синюшного неба над ВДНХ, где мороженое на палочке, газировка с сиропом по четыре копейки, бык с яйцами на крыше павильона "Животноводство", где "Друга я никогда не забуду", где вежливые милиционеры в белых кителях из кинофильма "Подкидыш", где плов и шашлык-машлык с зеленью-меленью. Хотим уже, наконец-то, забыться и заснуть. Но не тем холодным сном могилы. Хотя почему бы и не тем. Хотим вечного сверкающего парада, марша, духового оркестра в городском саду. Деда Мороза хотим. Хотим сверкающей елки, пусть даже и из-под палки!"
Да, я допускаю, что эта самая церемония была сделана талантливо и изобретательно. Да и не так это важно, вообще-то говоря. Потому что люди искушенные твердо знают, что и форма, и содержание любого художественного высказывания определяются не только и даже не столько самим текстом, но и его контекстом. В том числе и историческим.
Художественная правда находится с правдой исторической в довольно сложных и запутанных отношениях. Но она всегда в них, в этих отношениях, находится. И всегда эти отношения выясняет. А без этого вечного и мучительного выяснения отношений нет ни той правды, ни другой.
Статьи по теме
Погром победы, раздавайся
"Пришел один Эрнст – и всех победил. Один... Помимо прочего, открытие игр – лучший образец современного искусства; в содержательном отношении превосходит митинги". Так автор "Известий" откликается на олимпийское шоу, запущенное в Сочи, и не надо удивляться, что место помазанника, гаранта Конституции или там генерального секретаря в финале статьи занял скромный гендиректор Первого канала.
Спортсобрание
Чего я не могу понять, так это внезапной метаморфозы критиков режима, которые, как сговорившись, вдруг стали призывать не портить праздник. Запахло обвинением в госизмене, саботаже и вредительстве. Того и гляди начнут привлекать за клевету на Олимпиаду и за оскорбление чувств болеющих. Какое отношение к России, ее достоинству имеет Олимпиада?
Признак бродит
Фашизм определяется и описывается не объектом ненависти, а лишь самой ненавистью и степенью ее интенсивности. Самым же заветным и лакомым объектом лютой ненависти является ее изначальный враг и антипод. То есть любовь. Позорная и стремительно набирающая обороты гомофобская вакханалия последних недель свидетельствует именно об этом.
Портрет за спиной
Кто бы ни выходил на эту сцену - бездарный раболепный конформист или конформист одаренный и не лишенный остатков совести и человеческого достоинства, ученый с указкой в руке, скрипач, фокусник или жонглер - каждый как бы опасливо поглядывал на этот портрет за его спиной, каждый постоянно ощущал затылком немигающий взгляд этого портрета.
Указку сделать былью
Они и теперь свято уверены, что за каждым, кто решается высунуться без разрешения или поручения сверху, кто-то непременно "стоит". А когда этот "кто-то" теряется в тумане их мутного воображения, то этого "кого-то" надо придумать. И придумать его, как правило, поручается какому-нибудь условному или реальному Мамонтову.
Приблатненная музыка
Бравые налетчики, виртуозы карманной тяги и даже изобретательные плуты - это одно. А вот шпана, отнимающая мелочь у малолетки, - это совсем другое. Какая романтика? Один лишь забубенный дворовый фальшак. Одни лишь сявки, неумело косящие под "честных воров". Только приблатненная хрипотца "Шансона" из грохочущих тачек.
Мыть или менять
А еще этот мой приятель однажды спросил: "Как тебе кажется, что лучше: мыть ноги и не менять носки или менять носки и не мыть ноги?" Вопрос этот вспомнился мне потому, что в последнее время я постоянно натыкаюсь на оживленные дискуссии о том, какой все-таки из режимов предпочтительнее - нынешний или советский.
Завтра для чемпионов
Летом 2012 года города Украины принимали европейский футбольный чемпионат. Тогда мы в Киеве тоже говорили о мелких недоделках. Но за этими обличениями, призванными вскрыть коррупционный нарыв на теле чемпионата, мы проглядели самое главное – наметившийся системный кризис, который уже начал накрывать с головой и нас, и нашу страну.