Я тут недавно совершил увлекательную поездку в город Иркутск, где много чем любовался. Там ведь, в частности, Ангара вытекает из Байкала, а вовсе не наоборот, что создает эффект обратной съемки. Представляете, огромное водное пространство с прозрачным дном, усеянным голубыми камнями, медленно стягивается к краю и переливается вниз, становясь рекою. Такого в мире, наверное, нигде больше не увидишь.

В Иркутске вообще есть много того, чего в остальном мире нет. На рынке в больших количествах продают заповедную рыбу под названием "Омуль слабосоленый маломорской", и вкуснее той рыбы на свете не сыщешь, хотя стоит она 60 руб. килограмм, а не 300, как московская рыночная семга. Увы, рыба эта по нежности и капризности своей не выносит длительной транспортировки и хранения. "Только самолетом можно долететь" - как некогда пелось в советской песне Александры Пахмутовой, посвященной Сибири. Омуль "с душком" считается деликатесом, однако такой декадентский продукт не всякому гражданину РФ по вкусу.

Там же, в Байкале, в августе 1972 года утонул недалеко от берега великий драматург Александр Вампилов, когда возвращался из удачной поездки за водкой в поселок Листвянка и лодка его перевернулась, наскочив на топляк. Я Вампилова встретил за пару месяцев до этого в Красноярске, был полностью очарован его личностью, но не в этом дело. На берегу, близ места смерти стоит скорбная стела, а памятник в натуральную величину расположился в центре города, напротив университета. Медный Вампилов на нем как живой. Вампилов - миф Иркутска, и это правильно.

Как правильно и то, что здесь наконец-то возвели памятник российскому герою адмиралу Колчаку, которого сволочи-большевики, расстреляв, спустили в ангарскую ледяную полынью в 1920 году. Спасибо и братьям-чехам: именно они выдали верховного правителя России советским коммунистам и прочему рыскавшему тогда по Сибири отребью.

А в 1968 году, не прошло и пятидесяти лет, коммунисты приехали к ним из Москвы на танках, чтобы гасить Пражскую весну, целью которой, как у Горбачева при нашей перестройке, был "социализм с человеческим лицом". Вы такое лицо у социализма видели? Я - нет. Зато лицо адмирала Колчака на памятнике слегка вышло мясистое, напоминающее брутальный лик маршала Жукова. И это неудивительно: скульптор памятника Вячеслав Клыков очень любит Жукова. В отличие от старых фронтовиков, например, покойного писателя Виктора Астафьева, который в моем присутствии не единожды крыл прославленного полководца непечатными словами за то, что "он нас, солдат, швырял, как песок". Все это дело прошлое.

Памятник царю Александру III, радетелю Транссибирской магистрали, основной железнодорожной артерии дважды канувшей империи, усадьба Сергея Волконского, бедного декабриста, возжелавшего в 1825 году конституционной монархии и получившего за это двадцать лет каторги, драмтеатр, основанный в 1851-м, золотые купола реставрируемых церквей, действующая тюрьма, особняки и виллы "новых сибирских" - много чего узреет в Иркутске пытливый глаз путешественника.

Отчего путешественник просто обязан сделать логический вывод. Глобализм в Россию временно не пройдет, ибо страна наша настолько отстала от всего мира, что непостижимым образом оказалась впереди прогресса. Все эти огромные расстоянья, пьянство, расхристанность, веселье "у бездны мрачной на краю", многонациональный состав сибирских жителей, переплавившихся не хуже, чем в "американском котле", создают в голове путешественника приятное ощущение атмосферы будущего, а вовсе не увядания в осенних скорбных цветах.

Маленький пример. Вот по телевизору вовсю рекламируют жвачку и всякие другие снадобья для изящного ротового запаха. Все интеллектуальные силы страны гневно протестуют против такой тоталитарной рекламы, оглупляющей нацию, навязывающую ей чуждые ее менталитету ценности. Ну и что? Изо рта нашего экскурсовода-интеллектуалки, владеющей несколькими европейскими языками, включая русский, несло такой еле уловимой зубной гнилью, что я был вынужден невольно отстраняться, слушая ее увлекательный рассказ о сибирской нови и старине. Китайского нашествия в Сибири тоже никто не боится.