Сегодня исполняется девять дней после гибели пассажиров двух самолетов, которые, как признал Владимир Путин, были взорваны. Но кем? Это, как резонно сказал президент, еще предстоит выяснить спецслужбам. В частности, надо проверить, насколько можно доверять какой-то неизвестной организации, якобы являющейся подразделением "Аль-Кайды" и взявшей на себя ответственность за взрывы.

Выяснять, конечно, надо, но вот то, что этим будут заниматься российские спецслужбы, вызывает некоторое сомнение в результатах поисков. Если вспомнить теракты, сопровождавшие появление Владимира Путина в качестве преемника Бориса Ельцина, то здесь что ни возьми, все запрещено к обсуждению, рекомендовано к забвению.

Нынешняя трагедия, как и события пятилетней давности, двусмысленна и темна. Если пытаться ответить на вопрос "кому выгодно?", то так прямо ничего не сформулируешь. Приходится перебирать варианты, каждый раз оговаривая, в какой логике ведется рассуждение. Если иметь в виду логику прошедших выборов в Чечне, то это явно удар по федеральной власти. Но это логика тактическая. А вот стратегически, как и в 1999 году, это укладывается в азефовскую, скажем так, версию. То есть это часть общей программы подъема пошатнувшегося рейтинга президента. И не надо, не надо, подобно не имеющим имен и лиц едороссам, называть эти версии "кощунственными" (не помню, кто так сказал, но было – точно). Во-первых, спецслужбы – это не религиозные объединения, так что какое тут кощунство. Во-вторых, пока не проведено независимое расследование всех терактов за последние пять лет (включая, естественно, и "Норд-Ост", и взрывы в московском метро), все версии равноправны. Сами виноваты: не хотите такого расследования - оставайтесь под подозрением.

Азефовская версия, конечно, всплывает в связи с сообщениями о следах гексогена на обломках одного из погибших самолетов – после взрывов домов в 1999 году об этом взрывчатом веществе нигде больше не сообщалось, хотя оно и дало имя прохановскому бестселлеру. Причастность ФСБ к тогдашним взрывам до сих пор остается одной из главных версий, особенно если вспомнить, с каким упорством преследуются люди, ее отстаивавшие, – Александр Литвиненко и Михаил Трепашкин. Сейчас же сообщение о гексогене в сочетании с противоречивыми сообщениями первых дней наводит на мысль, что, кроме "чеченского" теракта и теракта с участием спецслужб, есть еще и третья версия. А именно: самолеты действительно захватывались для того, чтобы направить их на "Бочаров ручей". Откуда, кстати говоря, президент Путин незамедлительно выехал. Уж очень непонятно и не совсем убедительно все, что связано с подачей тревожного сигнала: особенно объяснение, что его "коротнуло" после взрыва, звучат странно.

А что если рассмотреть такую версию (повторю еще раз пока не проведено независимое расследование, все версии равноправны): самолеты были захвачены и уничтожены. Но только не террористами – это наименее вероятно: никто никогда не захватывал самолеты, чтобы немедленно их взорвать. Не были они и сбиты с земли или истребителями, если только те их не сопровождали. Остается предположить, что взрывные устройства были приведены в действие по сигналу с земли после подачи с самолетов сигнала о захвате. Либо кнопка подобного сигнала была закоммутирована на сигнал о взрыве.

Слишком сложно? А почему нет? Почему, например, мы должны отказываться от той версии, что и "Норд-Ост" был устроен с духоподъемными целями? Тогда тоже надо было поддержать рейтинг. Ведь кроме детей, погибших от удушья (Путин, впрочем, уверял, что люди там умирали от обострения хронических болезней, так что там, наверное, были исключительно очень болезненные дети), в здании на Дубровке были уничтожены все террористы. Причем сохранились кадры, свидетельствующие, что на ступенях здания убивали безоружных захваченных людей.

Уже после "Норд-Оста" стало ясно, что либо наши спецслужбы неспособны противостоять терроризму, либо такой задачи у них вообще нет, а есть прямо противоположная цель – поддерживать в стране определенный уровень террористической угрозы. Прямо или опосредованно сотрудничая с террористами в старых традициях царской охранки (дегаевщина, азефовщина) и ЧК ("Трест" и прочие спецоперации).

И то, что верхушка ФСБ остается неприкосновенной, свидетельствует скорее в пользу второй версии. Однако более вероятно, что дело обстоит еще хуже. Просто гибель сотен людей в результате террористических актов не ставится российским спецслужбам в вину, нет такого критерия оценки их работы, как жизнь и безопасность граждан. Руководство спецслужб и тот, кому они подчинены, наверное, просто не понимают, что вот эти самые погубленные человеческие жизни и есть самый главный показатель их непрофессионализма.

Что же касается гибели самолетов, то сходство этой трагедии с событиями 11 сентября 2001 года заставляет задуматься над тем, что те события расследуются в США независимо, гласно и открыто. У нас же это не происходит не только и не столько потому, что этого не хочет власть, – общество тоже несет ответственность за собственное скорбное бесчувствие. Есть еще и гражданская ответственность за то, что страна оказалась в положении унизительном и – хотя с этим многие и не согласны – крайне неустойчивом. Вечно это длиться не может и не будет.

А что будет? Да как Булгаков предупреждал, так и будет:
"Наконец встал какой-то дядя митяй и сказал:
- Вот что, братцы... Видно, не миновать нам следственную комиссию назначить".