Прошедшие в воскресенье выборы должны были дать ответ на ряд важных для политического режима вопросов и прежде всего - на вопрос о том, возможно ли жить дальше без серьезных изменений избирательной и, шире, политической системы – без масштабной политической модернизации. Прошедшие менее года назад думские выборы и начавшиеся после них политические протесты продемонстрировали кризис доверия к власти со стороны общества. Легитимность власти стала падать, подрывая и без того шаткие ее возможности действовать решительно в ситуации вялотекущего экономического кризиса и стагнации. Ни думские, ни президентские выборы, казалось бы, выигранные Кремлем, не смогли укрепить легитимность власти. Не смогут, похоже, это сделать и только что завершившиеся выборы в регионах.

Дело в том, что на стоящие перед ней острые политические вопросы власть, вместо того чтобы усиливать элементы реальной и при этом публичной политики, стала отвечать политтехнологическими способами. Как и на мартовских выборах в Москве и Питере, власть стала играть принципиально иначе, нежели в декабре 2011 года, максимально используя административный ресурс, но по возможности избегая прямых фальсификаций. В ход пошли игра на снижение явки, широкое использование партий-спойлеров, регистрация кандидатов-скоморохов и кандидатов-подстав, готовых сняться с выборов в нужный момент. Одновременно широкое развитие получили традиционные методы - мобилизация бюджетников и разного рода трюки с голосованием на дому и по открепительным талонам.

В результате всех этих ухищрений Кремлю удалось добиться переизбрания всех пяти губернаторов, включая и откровенно слабых и непопулярных. Выборы 14 октября, ставшие в Рязанской и Брянской областях откровенным фарсом, Кремль, похоже, рассматривал как своего рода прививку, чтобы административная система переболела прямыми выборами в облегченной форме. Неважно, был ли это первоначальный план или так получилось в результате внутриэлитных разборок, но выборы продемонстрировали, что по новому закону любого действующего губернатора можно переизбрать без особых нарушений. То есть содержание выборов можно выхолостить, сохранив лишь форму.

Кроме того, был продемонстрирован относительно высокий результат списков "Единой России" на выборах в дюжину региональных и столичных городских собраний депутатов. Трактовать все это как победу власти и чуть ли не реванш за поражение в прошлом декабре было бы, однако, крайне наивно. Во-первых, победа – дутая, поскольку некоторое улучшение относительных показателей ЕР достигнуто на фоне существенного снижения участия в голосовании. В-вторых, слишком велика цена, которую Кремль заплатил за такую пропагандистскую победу. Цена эта – не только дискредитация, но и дальнейшая деградация системы.

Картинка на муниципальных выборах существенно отличалась от региональной, поскольку избиратель на местном уровне принимает решения исходя не столько из партийной раскраски кандидатов, сколько из их конкретных деловых качеств. Характерно, что многие из поддержанных властью кандидатов шли на выборы как самовыдвиженцы, а не от ЕР, понимая, что принадлежность к "партии власти" не добавляет им популярности.

Интересен пример Свердловской области – одного из наиболее демократичных, а потому проблемных для Кремля регионов. Выборы мэра Нижнего Тагила - Путинграда, как теперь его называют, - выиграл кандидат ЕР Сергей Носов с результатом выше 90 процентов, но этот результат свидетельствует прежде всего о его личной популярности и о ставке ЕР на сильного и популярного политика. Показательно, что в расположенном неподалеку городке Дегтярске, где ЕР поддерживала заместителя мэра, та проиграла с большим отрывом кандидату "Справедливой России". В целом же тактика ЕР в области заключалась в том, чтобы поддерживать сильных кандидатов, поэтому неудивительно, что из 17 выборов мэров ее кандидаты проиграли лишь в трех случаях. Что касается популярности ЕР, то ее отражает скорее голосование за партсписки на выборах депутатских собраний в четырех муниципальных районах, ни в одном из которых партии не удалось превысить 50 процентов.

Беспардонных фальсификаций в виде переписывания протоколов на выборах было определенно меньше, чем раньше, во многом благодаря массовому присутствию наблюдателей. В одной только Московской области их было три с половиной тысячи, в том числе почти тысяча в Химках.

Устраивая такие выборы, власть сама лишает себя того единственного, что выборы ей давали, - легитимности. А дальше можно сколько угодно говорить о "победах" на выборах, на которые граждане не ходят в силу того, что им не из кого выбирать. Можно говорить и о слабости оппозиции, не думая о том, что эта слабость, а иногда и практически отсутствие оппозиции – прежде всего огромный политический риск для системы, сохранение которой путем смены правящей партии при обострении кризиса невозможно – уход правящей партии будет означать демонтаж системы в целом.

Что выборы действительно продемонстрировали, так это углубляющийся кризис, причем не столько ЕР, сколько всей партийной системы. Несколько реальных зарегистрированных недавно партий утонули в море кремлевских поделок и подделок, "откусивших" часть голосов у КПРФ и "Справедливой России", оппозиционность которых во многих случаях тоже вызывает вопросы. Три из шести сформированных по результатам выборов 14 октября региональных парламентов будут двухпартийными - из депутатов от "Единой России" и от КПРФ, на манер Мосгордумы.

Вопреки заявлениям ее вождей ЕР не выглядит сейчас сильнее, чем раньше. При этом три другие думские партии выглядят слабее, чем раньше, во многом в силу целенаправленных усилий Кремля. Из 57 тысяч зарегистрированных на всех выборах кандидатов им в сумме удалось выставить едва ли 11 тысяч против 22 тысяч у "Единой России". Из партий следующего эшелона ближе всех к думской четверке подошли "Патриоты России" с семью сотнями кандидатов. На последних выборах они выступали главным образом в роли спойлеров, но не исключено, что в будущем Кремль может использовать их в качестве замены "Справедливой России" в роли запасной партии власти.

Возвращаясь к вопросу, сформулированному в начале статьи, скажем, что после 14 октября ответ на него ясен: масштабная политическая модернизация необходима и неизбежна, но ни осознать это, ни тем более провести такую модернизацию нынешняя власть не в состоянии. Она слишком занята проблемой удержания власти сегодня, чтобы думать о завтрашнем дне и готовиться к нему.