Я состряпал комедию из гаремной жизни. Я полагал, что, будучи драматургом испанским, я без зазрения совести могу нападать на Магомета. В ту же секунду некий посланник... черт его знает чей... приносит жалобу, что я в своих стихах оскорбляю блистательную Порту, Персию, часть Индии, весь Египет, а также королевства: Барку, Триполи, Тунис, Алжир и Марокко. И вот мою комедию сняли в угоду магометанским владыкам, ни один из которых, я уверен, не умеет читать...

Бомарше. "Безумный день, или Женитьба Фигаро" (перевод Н. Любимова)

Что-то мусульмане в последнее время разнервничались, больно обидчивы и ранимы стали. Чуть что - жгут чучела и флаги, беснуются, требуют извинений. Впечатление такое, что ищут малейшего повода для раздора с христианами. Здравый смысл и недавний опыт говорят о том, что такие вспышки "народного гнева", возникающие одновременно в отдаленных друг от друга географических точках, жители которых говорят на разных языках и исповедуют ислам различных толков, не бывают стихийными.

Сейчас уже известно в мелких подробностях, как и кем писался сценарий "карикатурной войны". Главные застрельщики скандала - муллы скандинавских стран, стремившиеся укрепить свой эфемерный авторитет среди единоверцев. "Датское досье" было частично сфабриковано - в него вошли никогда не публиковавшиеся рисунки.

По меньшей мере один из них был изготовлен составителями альбома - тот, где будто бы пророк Мухаммад изображен в виде свиньи. Первоисточник этого произведения искусства датская газета Extra Bladet установила совершенно точно. Фотокорреспондент агентства АР запечатлел на снимке участника ежегодного конкурса на лучшую имитацию поросячьего визга и хрюка в южнофранцузском городе Три-сюр-Бэз, автомеханика Жака Марро, который для пущего комического эффекта нацепил на нос резиновый свиной пятачок, а на голову - резиновые же уши. Затейник просто обомлел, когда увидел свой портрет в черно-белом размытом варианте в одном ряду с датскими карикатурами.

Когда делегация датских мусульман приехала искать защиты от притеснений сначала в Каир, а затем в Бейрут и Дамаск, оказалось, что провокация варяжских гостей пришлась как нельзя кстати - в арабском мире царили уныние и озлобленность в связи с вынужденным выводом сирийских войск из Ливана. Исламские эктремисты искали точку опоры для нового импульса в противостоянии Западу. Первой карикатуры на пророка перепечатала отнюдь не европейская, а египетская газета - в Европе тогда о них знать не знали. Публикации в европейской прессе были уже обратной волной, докатившейся с Ближнего Востока.

Вопрос быстро перешел на высший политический уровень. На саммите Организации "Исламская конференция" в Мекке в декабре прошлого года он стал одним из главных и вошел в коммюнике. После этого демонстрация возмущения "антиисламской политикой" Запада из добровольной инициативы снизу превратились в священный долг каждого мусульманина.

Совершенно очевидно, что и нынешняя история с лекцией папы римского, в которой он якобы оскорбил ислам, - дело рук политических мошеников. Пройдет время, и мы узнаем, как и кем была запущена "машина гнева". Текст, который Бенедикт XVI произнес 12 сентября в Регенсбургском университете, где он когда-то заведовал кафедрой, не дает решительно никаких оснований для возмущения; напротив - это призыв к мирному диалогу двух великих религий.

Лекция Его Святейшества была посвящена взаимоотношениям веры и разума. Это старый богословский спор: должна ли вера быть разумным выбором человека или она слепа и не может быть предметом размышлений и рефлексии? В конечном счете это вопрос о свободе воли. Об этом еще на заре христианства спорили Блаженный Августин и Пелагий, а потом Лютер и Эразм, ответивший своему оппоненту неотразимым аргументом: "Если нет свободы, то нет и греха".

Именно в контексте этой темы понтифик и обратился к диалогам императора Византии Мануила II Палеолога, жившего на рубеже XIV и XV веков, с неким кади - мусульманским судьей. Дискуссия эта, известная под заголовком "Двадцать шесть собеседований с Персом", состоялась по инициативе турецкого султана Баязета I. Мануил был вассалом султана, а его империя, когда пришел ему срок царствовать, сократилась до размеров Константинополя. Когда Мануил по смерти отца вздумал короноваться без спросу султана, тот осадил византийскую столицу. В годы пятилетней осады император и записал свои былые диалоги с ученым персом, причем, как отмечает папа, видимо, сократил речи оппонента и расширил свои собственные.

"Собеседования" 40 лет назад издал немецкий теолог, выходец из Ливана Адель-Теодор Хури, специалист по истории отношений христианства и ислама, автор одного из наиболее авторитетных переводов Корана на немецкий язык.

О пресловутой цитате Бенедикт XVI говорит, что она звучит "удивительно грубо" и "бесцеремонно", хотя каких уж там церемоний можно ждать от правителя, теснимого турками. "Хорошо, - говорит Мануил собеседнику, - покажи мне, что нового принес Мухаммад, и ты найдешь там только нечто злое и бесчеловечное, такое, как его приказ распространять мечом веру, которую он проповедовал". Император, говорит папа, знал, что в Коране сказано: "Нет принуждения в религии" (сура 2, аят 256, перевод Ю. Крачковского), но знал также и о более поздних наставлениях, касающихся священной войны. Веру нельзя навязать насилием - вот смысл и цитаты, и всей лекции понтифика.

Папа напоминает первую фразу Евангелия от Иоанна "В начале было слово", подчеркивая, что греческое "логос" - это не только "слово", но и "разум". История раннего христианства, по словам Бенедикта XVI, была процессом сближения, духовной встречи библейского послания с греческой философской мыслью: "Это слияние, вкупе с более поздним наследием Рима, создало Европу и остается основанием того, что действительно можно назвать Европой".

Главную беду и пагубу папа видит в современном светском позитивистском сознании: "Разум, который глух к божественному откровению и низводит религию на уровень субкультуры, неспособен вступить в диалог культур". А именно такой диалог, считает папа, сегодня остро необходим. "Мужественно принять разум во всей его широте, а не отрицать его величие - вот программа, с какой богословие, укрепленное верой в Писание, вступает в спор нашего времени", - резюмирует папа, не нуждающийся ни в нашем оправдании, ни в прощении.

Только злонамеренный ум может обнаружить в лекции папы оскорбление ислама. Этот текст стал не причиной, а поводом в очередной раз взбудоражить мусульман. Их истерика не имеет ничего общего с содержанием лекции - недаром в Газе толпа громила не только католические храмы, но и греческую православную, и англиканскую церкви. Cвоей агрессией они лишь подтверждают справедливость суждения императора Мануила. В европейских странах бесчинств не устраивают, занимаются этим только там, где возмущение одобряется властями, - значит, могут контролировать свои религиозные чувства.

Не будьте так хмуры, хочется сказать мусульманам, которых дурачат пастыри. Ведь и пророк не чужд был шутке - не в пример своим нынешним чересчур угрюмым последователям Мухаммад обладал отменным чувством юмора. А посему закончим тем, чем начали - монологом Фигаро:

"Как бы мне хотелось, чтобы когда-нибудь в моих руках очутился один из этих временщиков, которые так легко подписывают самые беспощадные приговоры, - очутился тогда, когда грозная опала поубавит в нем спеси! Я бы ему сказал... что глупости, проникающие в печать, приобретают силу лишь там, где их распространение затруднено, что где нет свободы критики, там никакая похвала не может быть приятна и что только мелкие людишки боятся мелких статеек".