Я двадцать лет сражался за великую партию либералов

Габриэль Гарсия Маркес

Во времена горбачевской перестройки сам генсек-президент СССР и многие его тогдашние сторонники (не уверен, что единомышленники) любили говорить, что при социализме мы еще не жили, поэтому и критиковать его, социализм, за то, что творилось в стране с 1917-го по 1985-й и еще несколько последующих лет, нельзя. Особенного успеха, как показали последующие события, их риторика не имела. Слишком уж многие люди в результате описанного примерно семидесятилетнего периода вообще не хотели больше слушать ни про какой социализм. Тем более что практические решения власти тогда опять-таки не нравились слишком многим по смыслу и по результатам, а не по идеологическим обоснованиям.

Тем не менее, в общественном сознании как-то укоренилось представление о том, что социализм бывает двух видов – сталинско-маоистский, полпотовский и с "человеческим лицом". А вот либерализм, как основная ему антитеза, весь примерно одинаковый и похож на "звериный оскал капитализма". Порой даже в глазах тех, кто ему симпатизирует, он выглядит, как торжество сильного, и, мол, "пусть неудачник плачет". Искренне буду рад ошибиться, но, действительно, ощущение такое, что это мнение широко распространено. А ведь оно неправильно во всех пунктах.

Прежде всего, следует различать либерализм как общественное устройство, и либерализм как определенный политический проект. Либерализм как общественное устройство – это, по сути, просто демократия, т.е. право большинства граждан решать, какая в стране будет власть, и право меньшинства на любых следующих выборах стать большинством. Это широкий гражданский консенсус  по поводу, прежде всего,  свободных, проходящих по строгой процедуре, проводимых с регулярной периодичностью и с неизвестным заранее результатом выборов. Эта некогда либеральная идея теперь во многих странах принята и консерваторами, и социалистами, и христианами, и "зелеными", и даже коммунистами. Ведь она дает шанс на победу каждому, при этом всех страхует от преследования со стороны власти по политическим мотивам. Потому она и стала частью "общественного договора", что выгодна и обществу в целом, и разным его составляющим по отдельности. У нас, к сожалению, такого консенсуса пока нет. Не только по этому вопросу, но и по многим другим, порой не менее важным. А ведь широкое согласие по базовым цивилизованным принципам и является основой гражданского общества, а, следовательно, благополучного государства.

Именно поэтому я, например, категорически осуждаю попытку обвинения молодых нацболов в попытке захвата власти. Захват помещения и захват власти – вещи очень разные. Если нет, то получается, что в России сегодня кабинет – как пайцза в империи чингизидов, кто ею владеет – тот  и князь. И тогда, если В.Путин не в Кремле – то он и не президент никакой. А если все же президент даже вне Кремля, то этим ребятам "шьют дело" или, по крайней мере пытаются предъявить обвинение гораздо более тяжелое, чем то, которое они заслуживают. Т.е. преследуют по политическим мотивам. И я не могу не протестовать против этого, во-первых, по принципиальным соображениям, во-вторых, по прагматическим – сегодня их, завтра других, в том числе моих единомышленников и меня самого.

Продолжение этого примера хорошо иллюстрирует и смысл того консенсуса, о котором идет речь. Я не был и никогда не буду ни большевиком, ни националистом. И в те годы, когда лимоновцы скандировали "Сталин! Берия! Гулаг!" мои отношения с ними порой принимали более чем конфликтные формы. Но сейчас Э.Лимонов и его коллеги говорят о свободе, справедливости и правах человека. И в этих вопросах я с ними согласен. Поэтому тактический союз с ними для меня не является беспринципным. Это и есть либеральный консенсус – ведь ни я вообще, ни они при мне ничего хорошего про Сталина, Берию и Гулаг не говорим. А свободная политическая конкуренция на свободных честных выборах – это как раз и есть шанс для всех. Проголосуют граждане за национализм и большевизм – значит, такие у нас избиратели и так мы с ними работали. Главное, чтобы выборы были, и чтобы их победитель не был заранее назначен. В том числе и потому, что только в этих условиях имеет шансы либеральный политический проект.

И в этом смысле либерализм тоже вовсе не такой, каким он предстает в описанном в начале колонки виде. Либерализм вовсе не есть правый политический проект. На самом деле он центристский, иногда даже левоцентристский, не говоря о том, что сама шкала “право-лево” в политике есть скорее феномен ХIХ - начала ХХ вв. В свое время именно либералы, добиваясь свободы, впервые формулировали тезис о социальном государстве, а отстаивая права человека, требовали и права на образование, и права на равную оплату за равный труд, и многого другого, что теперь ассоциируется скорее с социалистическим проектом. Это нормально – времена меняются, и либеральный проект ХVIII – ХIХ вв. во многих странах стал повседневностью, и те, кто сегодня защищает его смыслы, естественно, называются там консерваторами. А там, где общий вектор в рамках свободного  цивилизованного выбора сдвинулся еще левее, консенсус был достигнут на либеральных политических и социалистических экономических принципах. Например, в Дании. Датчане хотят жить так. Имеют право. Там нет не только нищих, но и бедных в российском смысле этого слова. Зато там налоги 68%. Не нравится? Не живи в Дании. Или пытайся убедить большинство датчан в том, что это неправильно. Многие так и поступают. Пока не смогли. А на родине скандинавского социализма, в Швеции, смогли. Там после десятилетий побед социал-демократов около двадцати лет назад пришли к власти либералы. И, помимо прочего, установили законодательный максимум налогообложения – 50%. И, хотя с тех пор социал-демократы неоднократно были у власти, они эту норму отменять не пытались. И понятно, почему: это кажется очень важным и правильным слишком многим избирателям.

Еще один пример. По модели, составленной либеральными (а не консервативными) экспертами правительство М.Тэтчер  проводило приватизацию. И главным элементом конкурса на право получить в собственность некоторые объекты были менеджерская и инвестиционная составляющие, а не деньги в бюджет. Шахты, если говорить только о деньгах, уходили по одному фунту. Но так и тем, что проблема шахтерских забастовок как кризисный фактор с тех пор не существует в Англии.

В общем, можно утверждать, что либерализм как политический проект, сориентированный на личность, всегда очень конкретен и привязан к данному социуму в данных обстоятельствах в данный момент. В нем, по сравнению с консерватизмом и социализмом, мало предзаданности и практически нет вечных истин. Если кто-то предпочитает  предзаданность и называет ее уверенностью в завтрашнем дне – в этом нет ничего плохого. Это тоже нормально. Ненормально – силой навязывать другим несвободу ради уверенности в завтрашнем дне только для себя лично и своих личных детей.