Идея судиться с государством по любому поводу, собственно, лежит на поверхности, постоянно подогреваемая самим государством яростно преследующим активистов, художников и прочих хороших людей. Ленты новостей пестрят сообщениями о новых судах по беспределу, тут кажется, процесс действительно важнее результата. Все больше тех, кого машина правосудия пропустила сквозь свои жернова. Вылезши оттуда помятые, они уже не сомневаются в правильности выбранной позиции. Государственная машина штампует оппозиционеров. В ситуации отсутствия альтернатив и сужения поля свобод, эта процессуальная процедура становится отличительным знаком времени, типа хипстеров, эдаким трендом для амбициозных и жаждущих борьбы.

Нам говорят: на улицы выходить без "разрешения" нельзя - пожалуйте в суд. То есть выход на улицу - это как приглашение на танец. Все давно это поняли. Тему судебных взаимоотношений с государством развивают Лоскутов, "Война", Вика Ломаско и другие. Уже говорят о сформировавшемся модном жанре: "Суд надо мной"; вот и Кашин пишет. Не использовать суд как трибуну для пропаганды собственных идей и диалога с властью просто глупо, потому что другого, повторюсь, почти не осталось.

Около года назад мне пришла в голову идея одного остро актуального художественного проекта. Для его реализации требовалось собрать группу смелых, терпеливых художников, а также журналистов и правозащитников. Стал искать. Обратился к "Солидарности", к нескольким независимым правозащитникам, разговаривал с художниками из числа тех, кто "мог бы", делился с журналистами, но желающих вписаться не находилось. Пришлось на время оставить идею.

После акции с флагами "Белое на красном" 24 июня на Красной площади нас с фотографом и художником Владом Чиженковым доставили в ОВД "Китай-Город", где на удивление вежливые полицейские через два с половиной часа вручили нам копии протоколов и повестку в суд. Вначале мы было решили в суд не идти - пустая трата времени. Но желание развить тему, повеселиться и, конечно же, попиариться за счет государства заставило нас изменить свое решение. И мы решили бороться!

Тут я вспомнил о своем несостоявшемся проекте. Суть его в двух словах заключалась в том, чтобы превратить судебный процесс в художественный проект, при этом не забывая о практической стороне вопроса, то есть отстаивать свои интересы предполагалось по-настоящему, но, возможно, не всерьез. На подготовку времени почти не оставалось, было очевидно, что первый блин случится комом, ну вот такое, значит, хуевое искусство.

Представлять наши интересы в суде вызвался активист "Другой России" Матвей Крылов. Неоднократно судимый по многочисленным поводам, он имел опыт нахождения в суде, а также острое желание попробовать себя в качестве защитника. Для него было сюрпризом, что судить нас станет судья Боровкова, судившая Матвея незадолго до этого за участие в митинге на Триумфальной 31 марта и презревшая, наверное, все аргументы защиты. Стратегию мы выбрали простую - настаивать на отсутствии состава правонарушения, ссылаясь на статью 44 Конституции, гарантирующей нам свободу творчества.

Для начала суд опоздал на два часа - нас пригласили в зал в 13 часов вместо 11 утра. К тому времени мы успели заполнить стопку необходимой макулатуры, посмеяться над полицейскими-свидетелями и растерять всякий энтузиазм. Звали по отдельности. Я подслушивал, стоя под дверью, как полицейские мужчина и женщина по очереди снова врали про то, как мы выкрикивали лозунги и убегали с Красной площади. Адвокат Матвей задавал изобличающие вопросы, просил приобщить фотографии, где у нас демонстративно закрытые рты, уточнял у полицейского, в чем, на его взгляд, отличие политической акции от художественной, требовал не учитывать мнение полицейского как, возможно, заинтересованной стороны, согласно такому-то решению какого-то суда, просил свидетелей не подсказывать друг другу и нарвался в конечном итоге на обещание быть выгнанным из зала суда за непрофессионализм и некорректное поведение.

Наконец позвали меня. Я ответил на несколько дежурных вопросов. Адвокат Матвей просил приобщить к делу всевозможные ходатайства параллельно строча отчеты в Твиттер. "У вас все или есть еще какие-то ходатайства?" - спрашивает Боровкова. "Пока все, - говорит Матвей и замечает у себя на столе заранее заготовленное заявление об отводе судьи. - А, нет, вот еще..."

Через полчаса мы покидаем здание Тверского суда, не дождавшись пока судья Боровкова, удалившаяся совещаться сама с собой, принимать ли ей решение о собственном отводе или нет, снова вернется, чтобы судить нас. Свое наказание мы уже понесли, убив несколько часов на всю эту судебную волокиту. Но, может, вправду ради искусства.