В эти дни мне трудно писать о чем-либо кроме 1 сентября 2004 года в Беслане. И не писать не могу.

В прошлом году в этот день я вспомнила о том, что побудило меня тем страшным утром позвонить Ахмеду Закаеву в Лондон.

На следующий день эти неожиданные переговоры продолжились. Нам помогли найти Ильяса Ахмадова, министра иностранных дел Масхадова. Было еще одно интервью, которого я пока не могу найти из-за многократных конфискаций наших компьютеров. Ахмадов также выступил с осуждением террора по отношению к мирным людям. Утром 3 сентября была надежда, что начнутся переговоры. Мы узнали, что Аушев и Дзасохов приняли политическое решение. Они вечером 2 сентября вышли на связь с Закаевым. Стало известно, что Масхадов был в полной готовности присоединиться к штабу по спасению заложников. Обратите внимание: присоединиться. Кроме того, 2 сентября в школу вошел бывший президент Ингушетии Аушев и вывел 26 заложников.

А потом начался кошмар. Некто (хотя им мог быть только верховный главнокомандующий) отдал приказ о штурме силами 58-й армии. Если кто-то подзабыл, напоминаю, что в штурме участвовали два танка. Они вели огонь по школе, в которой еще были заложники. А по броне стучали женщины, матери: "Прекратите стрелять!"...

Несколько цитат из материалов, собранных пострадавшими.

"Установлено, что по школе применили РПО-А и РШГ-1, РШГ-2, РПГ-26,
ПГ-7ВЛ, и тяжелую технику. Об обстреле здания школы извне говорили свидетели и заложники:
Заложница Л.А. Томаева: "Люди не могли подняться и начали гореть";
Заложница И.А. Гагиева: "От пожара сгорело много людей, много было раненых и оглушенных";
Заложница А.Г. Дигурова: "Был взрыв, какой-то мощный. Пожар одновременно. Такая высокая температура там была";
Заложница С.Т. Джериева: "После второго взрыва вообще все горело";
Заложница Ф.А. Кочиева: "Я видела, как люди горели. Я сама горела";
Заложница З.С. Дзандарова: "Было много раненых. И многие бы выжили,
если бы не сгорели в спортзале";
Заложница З.В. Дзбоева: "Был сильный огонь извне. Школа рушилась, когда стреляли";
Свидетель А.Т Сабанов: "Я видел как подогнали танк и он стрелял по
пристройке. По времени это было ближе к 16";
Свидетель О. Дауров: "Танк стрелял в том районе, где столовая";
Свидетель А.С. Хаев: "Я видел танк, как он стрелял".

О том, как по людям стреляли из танков, о том, как горела школа вместе с людьми, мне впервые подробно рассказали в октябре 2004 года. Меня попросили передать коврик, сотканный какой-то мастерицей из Албании. Я знала, что на ноябрь запланирована поездка в Беслан, а потому решила, что обязательно должна отвезти. Однако в Москве мне сказали, что одна из первых групп заложников находится в клинике на психологической реабилитации.

Там я познакомилась с Анжелой. Ее сын "чуть-чуть" обгорел. "Мы сидели у самого кольца, под которым было прикреплено взрывное устройство. Но прогремело что-то над нами. Мы упали на пол. Я прикрыла собой мальчика. Потом с потолка стали падать какие-то странные хлопья. Серые. Я поняла, что их надо стряхивать, потому что, полежав чуть-чуть на коже, они начинали прожигать ее".

Тогда же Анжела рассказала о том ужасе, свидетелем которого стал 1 сентября ее муж. Его, как и нескольких других мужчин, террористы вывели из зала практически сразу после захвата. Их посадили на карточки вдоль стены. И вот тогда они стали свидетелем бунта внутри группы террористов. Кто-то стал требовать отпустить детей, потому что "они не шли воевать с детьми". Бунт был пресечен безжалостно. "Полковник" расстрелял самого непослушного. И привел в действия пояса, начиненные взрывчаткой, на двух женщинах - членах группы. Их размазало по стене класса.

Анжеле удалось вынести сына. Но в школе сгорела их подруга. У нее не было детей. Она была молода. Дружила с Анжелой и относилась к ее сыну как к своему младшему брату. В тот год именно она купила ему первый школьный костюм. Отпросилась с работы в парикмахерской и пришла на школьную линейку.

Анжела заплакала только когда заговорила о родителях своей подруги, у которых та была единственной дочерью.

В ноябре 2004 года я приехала в Беслан. Мы снова встретились с Анжелой и ее семьей. Они привели меня в школу. Она была запорошена снегом. Не только ее стены были пропитаны ужасом. Мы наталкивались на ужас, переходя из класса в класс. Детские туфельки до сих пор валялись повсюду. Через спинку стула был переброшен бюстгальтер. Обрывки белых блузок... Я не могла понять: а проводились ли вообще какие-то следственные действия в этом страшном месте? Как могло еще в ноябре оставаться столько вещдоков? Даже остатки тел на стене, о которую взрыв размазал террористок.

А потому для меня открыт вопрос о том, кто кроме террористов должен ответить за это злодеяние.

Несколько имен. В.А. Андреев - руководитель объединенного штаба (ОШ) по спасению заложников. Это "руководство" закончилось трагедией для заложников и их родных. Этот человек сделал все, что сорвать процесс переговоров. Андреев знал о недопустимости использования недостоверной и тем более ложной информации в такой кризисной ситуации. Однако он лично заявлял СМИ о значительно меньшем количестве заложников, провоцируя террористов на новые преступные действия в отношении заложников. Выжившие свидетельствуют, что ложь о числе заложников, запущенная штабом и растиражированная в СМИ, радикально изменила отношение террористов к заложникам. Андреев скрыл показания сбежавших в первый день заложников и Л. Мамитовой о реальном количестве заложников. Также он несет ответственность за применение оружия неизбирательного действия в ходе антитеррористической операции.

У жертв Беслана есть информация о том, что 2 сентября заместитель главы МВД РФ М.А. Паньков. уведомил президента Северной Осетии Александра Дзасохова о том, что у него есть приказ арестовать его в случае, если он пойдет на переговоры о спасении заложников. Кем именно был отдан этот приказ, неизвестно до сих пор.

3 сентября, несмотря на неготовность силовых структур, ОШ применил силовой вариант выхода из кризиса: по крыше спортзала с востока и по первому окну с запада были произведены два выстрела из РПО-А и РШГ-1, что спровоцировало пожар. ОШ не обеспечил тушение пожара, в результате которого многие заложники погибли.

Как следует из материалов дела и из показаний свидетелей на суде по делу Кулаева, 3 сентября бойцы групп "Альфа" и "Вымпел" по распоряжению генералов ФСБ были направлены на полигон (п. Спутник) для отработки взаимодействия. А потому альфовцы и вымпеловцы опоздали на 50 минут к началу штурма. Такое решение было крайне некомпетентно и стоило жизни многим заложникам и спасателям.

По прибытии спецподразделений к школе альфовцы и вымпеловцы вынуждены были вступить в бой с боевиками без средств индивидуальной защиты, что привело к потерям также и среди них. Генералы Тихонов, Проничев и Анисимов за это ответственности не понесли.

Эти и многие другие факты были неоднократно оглашены представителями организации "Голос Беслана". Но пока результатом стало преследование тех, кто требует привлечения к ответственности всех виновных.