Прежде всего зацепилась за уши фраза из экспертизы: "Обладая физическим и моральным превосходством..." Это о Данииле Константинове по отношению к его якобы жертве. Через некоторое время вспомнил ее, когда отец убитого рассказывал о сыне: тягал гантели, бегал, росту два метра! Странный язык странных процессов странного правосудия...

Затем поразило, насколько учтивы приставы в Чертановском суде, как спокойно судья разрешила затаскивать в зал скамьи до упора, чтобы вместить всех желающих. А затем и вовсе - разрешила снимать во время заседания!



Вечером 3 декабря 2011 года (накануне выборов) у метро "Улица академика Янгеля" был зарезан молодой человек. В убийстве обвиняется Даниил Константинов. Даниил утверждает, что весь тот вечер с друзьями семьи отмечал в ресторане день рождения матери. На противоположном конце Москвы. То есть имеет полное алиби.

Даниил - националист, выбранный от курии в Координационный совет оппозиции. Сын известного на рубеже 90-х оппозиционера, а позднее - депутата расстрелянного в 93-м парламента Ильи Константинова. Один из организаторов "Лиги обороны Москвы", "Марша против этнопреступности", кампании "Хватит кормить Кавказ".


Суд начался с допроса обвиняемого, а тот - с заявления:
"Я бы мог превратить это суд в фарс. Но мне стыдно и неудобно перед отцом убитого. Из судьбы его сына сделали разменную монету. Я буду пытаться быть максимально серьезным. На месте гособвинителя я бы прямо сейчас отказался от обвинения, чтобы избежать позора. Нужно вернуть дело на доследование и найти реальных убийц!"

Затем подробно рассказал о том вечере в кругу семьи, описал ресторан "Дайкон" (которым часто пользовался и раньше), столик, некоторые детали меню. Затем перешел к мотивам следствия.

На несанкционированном шествии 5 декабря 2011 года (после выборов в Госдуму) его задержали. По словам Даниила, в ОВД "Тверское" пришел некий человек в штатском и завел с ним разговор. "Там, где появляюсь я, возникают крупные уголовные дела!" - заявил он с места в карьер, представившись Маркиным. "Я выдворял Линдермана в Латвию. Я тот, от кого сбежал Малюта. Я курирую ваших ребят". Даниил считает, что человек был крупным чином центра "Э" - все вокруг относились к нему с почтением. Он предложил Даниилу сотрудничество: "Я тебе позвоню и все обсудим, будем работать. Ты не рыпайся, все будет хорошо". Что ему было нужно? По мнению Даниила, власть почувствовала, что на волне выборов разворачивается широкое протестное движение. И ЦПЭ хотел знать о планах крупных совместных акций оппозиции. Интересовались и конкретными активистами. Даниил, по его словам, отказался говорить и тут же услышал угрозы: "Тогда для тебя все закончится тюрьмой или смертью".

Арестовали его 22 марта 2012-го. Сообщили адвокату, что везут "в Головинскую прокуратуру", а отвезли в ОВД "Чертаново". И пока адвокат искал его, в течение 5-6 часов вели "беседу без протокола". Показывали фотографии разных людей в толпе демонстрантов. "Ты нам не нужен! Дашь раскладку на этих людей и через полчаса пойдешь домой". Он отказался. "Значит, будешь сидеть за других!"

Чьи были фотографии? "Группы безопасности", работавшей с ним при организации "Марша против этнопреступности" 1 октября 2011 года. По словам Даниила, это были футбольные фанаты. Он хорошо знаком с Гошей Калошиным, который и привел ребят в помощь. Даниил видел их раз в жизни - на Марше.

И вновь тема центра "Э". "Я знал, что ЦПЭ участвует в наших акциях", - заявил Даниил. С органами, в частности, сотрудничал соратник Даниила по "Лиге обороны Москвы" Дмитрий Феоктистов. "Он не раз советовал мне поддерживать с ними отношения, но я отказывался участвовать в неформальных беседах с эшниками". В феврале Феоктистов позвонил Даниилу: "Даня, беда! Тебя подозревают в убийстве, есть фоторобот!" Даниил считает, что таким образом его еще раз предупреждали и вынуждали к сотрудничеству.

После отказа и ареста Даниилу устроили опознание единственным свидетелем (который, впрочем, не видел убийства) - Софроновым. Тот вошел, опустив голову, так и сказал, глядя в пол: "Номер три". "Ты понимаешь, что ты делаешь?" - спросил его Даниил. "А мне думать уже нечем", - отвечал свидетель. Даниил считает его наркоманом. По словам Даниила, во всех документах за первую неделю следствия не значится даты преступления. Сказано: "В начале декабря". Не смог вспомнить дату убийства и свидетель Софронов. Скоре всего, на суде еще будут изучены эти документы и мы сможем проверить слова Даниила. "Впервые я узнал о дате убийства 29 марта, когда мне было предъявлено обвинение", - говорит Даниил. "Тогда же я сразу предъявил свое алиби".

Затем допросили отца убитого парня, Темникова. Немолодой, очень простой человек. Такое впечатление, что он постоянно оправдывается. На все вопросы о сыне: "Да откуда я знал, что я, следить буду - парню 23 года?" "Ну на гитаре играл, а что - нельзя?" "А что, я ему запрещать должен?" "Девушку его тоже не знал, познакомился с ней только на похоронах". "Поступил в институт, учился, а на кого - я как-то..." "Нормальный был, как все, спортом занимался"...

По версии следствия, Даниил убил Темникова за принадлежность "к неформальному движению панков". Отец отмахивается: "Да не был он панком, если б я узнал, то шею бы свернул ему!" Но кто такие панки, он, кажется, не очень представляет: "С ирокезом которые, ну что вы спрашиваете, индейского кино не смотрели?!"

И тут вышел конфуз со свидетелем Софроновым. Видимо, на следствии отец сказал, что Софронов был другом сына и однажды приходил к ним домой. Но на допросе выяснилось, что имени приходившего друга отец не знал, а насчет Софронова - только предполагал. Или это следователь предположил? В общем, был ли главный свидетель другом убитого, так и осталось неясным. И теперь неизвестно, с ним ли именно отправился встречаться в тот вечер сын. "Ну я так думал..." - мог лишь сказать отец.

Первый день оставил странное впечатление и устойчивую мысль: "Никогда, ни при каких обстоятельствах не общайтесь со спецслужбами!"