Что делает нормальный человек при известии о том, что Министерство юстиции запретило такую-то книгу? Правильно: идет в Интернет, находит крамольный текст и, пока не поздно, скачивает его.

Именно так я и поступил, когда узнал, что в федеральный список экстремистской литературы внесены мемуары Бенито Муссолини 1942-1943 годов.

Решение уже вступило в силу, но нашел я книгу легко, где - не скажу. Это серьезная, академического уровня онлайн-библиотека. Неровен час, безграмотные прокуроры объявят всю ее целиком гнездом экстремистов. С них станется.

Самое интересное, что чтение воспоминаний Муссолини в мои ближайшие планы не входило. Но теперь я их прочту обязательно. За чтение и хранение нелегальной литературы статьи пока, кажется, нет. Заодно с Муссолини я прихватил воспоминания Хайнца Шаффера - капитана немецкой подлодки, которая в 1945 доплыла до Аргентины и на которой будто бы спасся Гитлер, а также воспоминания маршала Джованни Мессе - командующего итальянским экспедиционным корпусом на Восточном фронте. Вдруг и их запретят. "Поручиться нельзя, - как говорит у Булгакова терской казачок о чеченцах. - Заскочуть с хлангу".

В истории человечества кто только не запрещал подрывную литературу. Запрещенные книги подвергались физическому уничтожению - их казнили, как людей. Деяния Апостолов сообщают, что в 35 году в Эфесе под влиянием проповеди Павла "из занимавшихся чародейством довольно многие, собрав книги свои, сожгли перед всеми, и сложили цены их, и оказалось их на пятьдесят тысяч [драхм]" (Деян., 19: 19-20). В XV веке во Флоренции проповедник Джироламо Савонарола устраивал "костры тщеславия", на которых сжигались вместе с предметами роскоши, игральными картами и музыкальными инструментами книги Боккаччо и Овидия. В один из таких костров живописец Сандро Боттичелли будто бы демонстративно бросил несколько своих холстов на языческие сюжеты. В 1793 году матушка Екатерина сочла крамольной трагедию Якова Княжнина "Вадим Новгородский". Автору повезло - его к тому времени уже не было в живых, поэтому к публичной казни приговорили его произведение. О кострах из книг в нацистской Германии упоминать излишне.

Несмотря на драконовские меры, книги не погибали. В России чтение запрещенной литературы было своего рода правилом хорошего тона. Читали запрещенного Кюстина. Номера издававшегося в Лондоне "Колокола" Герцена имелись чуть не в каждом интеллигентном доме. В годы брежневского застоя не проблема была достать запрещенных Солженицына или Аксенова. Уцелели и Овидий, и Боккаччо, и Княжнин, и Гейне, приговоренный к сожжению гитлеровцами. В наше время цифровых носителей и информационной глобализации говорить о запретах на книги и вовсе смешно. Как и в случае с православными хоругвеносцами, сжигавшими книги Владимира Сорокина и Эдварда Радзинского, действия прокуратуры носят чисто ритуальный характер.

Федеральный список экстремистских материалов (между прочим, на нем написано: "Все права защищены" и стоит знак копирайта Минюста РФ!) вообще производит странное впечатление. Наряду с книгами, статьями, листовками и фильмами, отражающими ксенофобские взгляды русских неонацистов, а также агрессивного крыла мусульман-фундаменталистов, в него внесены, например, 12 песен группы "Циклон Б" (все по решению Нагатинского суда Москвы), три опуса некоего Шерстнева М.П., представляющие собой, судя по названиям, руководства по скрытому манипулированию сознанием людей (бдительность проявил районный суд Ставрополя), материалы, изданные церковью свидетелей Иеговы и последователями веры Фалуньгун (хотя и те и другие зарегистрированы и действуют в России легально), листовка Русского марша 2007 года в Челябинске, хотя сам марш был разрешен властями города и прошел без эксцессов. В список запрещенных материалов попало и историческое исследование Константина Залесского и Пауля Хаузера "Черная гвардия Гитлера. Ваффен СС в бою". Запрещены некоторые блоги в социальных сетях. Но особенно меня порадовал пункт 446: "Листовка с заголовочным комплексом, включающая вверху страницы карикатурное изображение "виновника кризиса" в цилиндре со знаком доллара, над головой которого кривая спада некоего показателя, и заголовочный агитационный лозунг "Мы не должны платить за их кризис". Выходит дело, Заволжский районный суд Твери, вынесший решение о запрете листовки, защищает иностранных капиталистов от гнева народных масс России! Или в виде буржуя в цилиндре изображен отечественный олигарх? Тогда это возбуждение ненависти либо вражды по признаку принадлежности к социальной группе - знаменитая универсальная статья 282 УК РФ, позволяющая привлечь к ответственности кого угодно за какие угодно высказывания, ибо не бывает в природе людей без "пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе".

В списке значатся и книга Гитлера "Моя борьба", и опус Муссолини "Доктрина фашизма". В обоих случаях решение принято Кировским районным судом Уфы. Оказывается, Башкирия лидирует в деле борьбы с трудами вождей стран Оси. Мемуары Муссолини запретил Миякинский районный суд Башкирии. Как явствует из сообщения генпрокуратуры, "прокуратура Миякинского района Республики Башкортостан провела в октябре 2010 года проверку исполнения законодательства о противодействии экстремистской деятельности", после чего направила в суд заявление о признании экстремистской книги воспоминаний Муссолини, а суд это ходатайство удовлетворил. О какой-либо экспертизе книги ничего не сообщается. Вероятнее всего, суд книгу вовсе не читал, а возможно, не читали и прокуроры.

Роль борца с фашистской заразой взял на себя прокурор Миякинского района Амир Ахметов, ранее занимавший пост зампрокурора Кировского района Уфы. Сам Ахметов говорит, что решение о признании экстремистскими книг фюрера и дуче было принято на совещании в республиканской прокуратуре во исполнение федерального закона "О противодействии экстремизму", где прямо сказано (п.3 ст.1), что экстремистскими надлежит считать "труды руководителей национал-социалистской рабочей партии Германии, фашистской партии Италии, публикации, обосновывающие или оправдывающие национальное и (или) расовое превосходство либо оправдывающие практику совершения военных или иных преступлений, направленных на полное или частичное уничтожение какой-либо этнической, социальной, расовой, национальной или религиозной группы".

О наличии таких обоснований или оправданий в мемуарах Муссолини можно спорить, но никто решение Миякинского суда не опротестовал, и оно вступило в законную силу. "Мы решили, - разъясняет Ахметов, - в первую очередь бороться не с низовыми проявлениями экстремизма - листовками и т.д., а начать с азов, с главных основополагающих материалов, на которые часто ссылаются или опираются экстремисты при создании других материалов".

Как-то неудобно защищать от запрета книгу Гитлера, но я все же рискну. Что мы знали о Гитлере и нацизме при советской власти? Немного. Кроме изданной АПН скорее пропагандистской, чем исторической, книги "Преступник номер один" ничего не вспоминается. Гитлер был для советского народа или уродливой карикатурой Кукрыниксов, или злобным чудовищем. Разбираться в истоках его мировоззрения считалось недопустимым, постыдным и аморальным.

У советского режима были какие-то свои, глубоко затаенные причины нежелания разбираться. Возможно, агитпроп Старой площади усматривал идеологическую угрозу в самом факте изучения национал-социализма - ведь в этих трудах потребовалось бы цитировать Гитлера с Геббельсом, а значит, пропагандировать их. Но вышло иначе - так же, как с самиздатом. "Майн Кампф" стали читать по той же причине, по какой читали "Архипелаг ГУЛАГ": потому что запрещено.

Рассуждая о происхождении национал-социализма, о его идеологических источниках и исторических корнях, советские и российские авторы какой только огород не нагородили - тут тебе и оккультизм, и древнегерманский эпос о Нибелунгах, и старинный христианский антисемитизм, и ницшеанский культ сверхчеловека, и сочинения третьестепенных доморощенных философов вкупе с мадам Блаватской, вагнерианством и дарвинизмом. Вся эта шамбала потребовалась только за тем, чтобы обойти вопрос о российских истоках нацизма, о том, что Гитлер писал свою книгу под впечатлением "Протоколов сионских мудрецов" и сочинения выходца из России Альфреда Розенберга "Миф XX века".

Смутные слухи о неких нацистских шествиях в самом центре Москвы циркулировали еще в середине 70-х. Я лично их не видел, но помню: на закате брежневской эпохи в Москве в скверах и парках стали появляться бритоголовые юноши. Они еще не рисковали устраивать шествия, и кожаные куртки ввиду их дороговизны были далеко не у всех. Но кто они такие и почему кучкуются, было понятно всем. А уж 20 апреля 1989 года только слепой не видел в Москве усиленных нарядов милиции, но и слепой слышал в метро обращение к сознательным гражданам: искали обладателей двух пластиковых пакетов с взрывными устройствами, посредством которых русские поклонники фюрера намеревались ознаменовать 100-летний юбилей своего кумира.

Никаких изданий "Моей борьбы" на русском языке тогда еще не существовало, не считая перевода Карла Радека для узкого круга партийных работников в 30-е годы. Так что дело отнюдь не в доступности нацистской литературы. Например, в США она продается совершенно свободно, в любом книжном магазине средней руки. Но никакого роста нацистского движения не наблюдается, потому что общество обладает сильным иммунитетом к заразе. Почему России никто не сделал прививку или почему она не подействовала - разговор отдельный. Сочинения фюрера и дуче не имеют к нему ни малейшего отношения.