В Бостоне начался судебный процесс по делу Джохара Царнаева. Чем он закончится, пока неведомо. На прошлой неделе 19-летний бомбист впервые предстал перед судом. В течение семи минут ему были зачитаны 30 пунктов обвинительного заключения, на каждый из которых он дал одинаковый ответ: "Невиновен".

Присутствовавшие журналисты прочли в его глазах все что угодно, от равнодушия до скуки, но только не раскаяние или страх. Он не смотрел по сторонам, чтобы не встретиться глазами с жертвами взрывов, но когда его выводили, послал воздушный поцелуй двум женщинам, которых пресса называет его сестрами или родственницами. Она из них держала на руках грудного ребенка.

У здания суда собралась группа юных фанаток Джохара, слетевшихся из разных городов США. Они нашли друг друга и объединились при помощи Твиттера. Некоторые из них говорят, что требуют справедливого суда для Царнаева. Другие верят в теорию заговора, жертвами которого стали братья Царнаевы. Но большинство просто не задумываются над существом дела; для них Джохар Царнаев – смазливый юноша-селебрити, секс-символ вроде Джастина Бибера. Сообщество поклонниц есть и у Джеймса Холмса, расстрелявшего зрителей "Бэтмена" в Колорадо, а виновники массовой бойни в школе Коламбайн в 1999 году стали культовыми фигурами.

Джохару Царнаеву вменяется в вину приведение в действие взрывного устройства номер два, как оно обозначено в документах следствия. Эта вторая бомба, помимо ранений разной степени тяжести, причинила смерть 23-летней Люй Линцзы и 8-летнему Мартину Ричарду. Получается, вина Джохара Царнаева вдвое тяжелее, чем вина его старшего брата Тамерлана, убитого при задержании: от бомбы номер один погиб только один человек, 29-летняя Кристл Кэмпбелл.

Но юриспруденция не арифметика. Суд станет крайне сложным испытанием для прокуроров. Для адвокатов, впрочем, тоже.

На что же рассчитывает защита?

Защищает Джохара Царнаева Джуди Кларк. О таком адвокате любой обвиняемый может только мечтать. Это легенда американского правосудия. Достаточно перечислить ее клиентов: Теодор Качински, он же Унабомбер, рассылавший бомбы по почте; "христианский террорист", противник абортов Эрик Роберт Рудольф; 20-й участник заговора 11 сентября Закариас Мусави; Джаред Ли Лофнер, открывший стрельбу по толпе в Тусоне, Аризона, в январе 2011 года и тяжело ранивший в голову члена Конгресса Габриэль Гиффордс.

Все они осуждены, но ни один не приговорен к смерти. В одном из своих крайне редких интервью Джуди Кларк говорит, что она принципиальный противник смертной казни. Своей цели она добивается разными способами. В любом случае она стремится к заключению досудебной сделки: признание вины в обмен на сохранение жизни.

У обвинения есть свой резон пойти на такую сделку. Прокуроры сваливают гору с плеч: им не надо доказывать в судебном заседании каждый пункт обвинительного заключения, возиться с перекрестными допросами свидетелей и уликами. Есть также ощущение, что правительство желает по возможности избежать детального разбора собственных действий – как предшествовавших бостонским взрывам, так и последовавших за ними.

В тот самый день, когда в Бостоне предъявлялись обвинения Джохару Царнаеву, в Вашингтоне проходило очередное публичное слушание в Конгрессе на тему о том, почему все-таки ФБР и другие ведомства, ответственные за предотвращение терактов, не разглядели террориста в Тамерлане Царнаеве несмотря на предупреждение Москвы. Председатель комитета нижней палаты по делам внутренней безопасности Майкл Маккол выразил возмущение отказом ФБР прислать на слушание своего представителя. ФБР ответило, что оно не хочет, чтобы слушания в Конгрессе негативно сказались на судебном разбирательстве дела Джохара Царнаева. Иначе говоря – чтобы защита Царнаева использовала показания представителя ФБР Конгрессу. Дошло до абсурда: конгрессмены, побывавшие в России в мае этого года, получили в Москве текст предупреждения ФСБ, но ФБР отказывается предоставить им копию этого предупреждения, равно как и копию якобы направленного Москве запроса о дополнительных подробностях; в Москве, в свою очередь, утверждают, что ни о каком запросе слыхом не слыхивали.

Дело Царнаевых затрагивает в нежелательном для администрации Обамы аспекте и крайне болезненную тему слежки за коммуникациями граждан США: те, кто эту слежку ведет, твердят о ее высокой эффективности, но в данном случае система не сработала. Случайность это или правило? По мнению ряда специалистов, случайность как раз раскрытые заговоры – объем информации так велик, что ее не то что проанализировать, но и бегло просмотреть не успевают. В данном случае информация и вовсе была получена на блюдечке с голубой каемочкой, но затерялась в закромах спецслужб.

Наконец, вряд ли власти горят желанием дать полный отчет о своих действиях по поимке бомбистов – в этих действиях было много бестолковщины, и порой складывается впечатление, что полиции и ФБР было бы куда проще, если бы в ходе операции оба террориста были убиты.

Какой же может быть линия защиты?

Во-первых, в деле имеются показания заложника – владельца угнанного автомобиля, которого Тамерлан Царнаев спросил, знает ли он о взрывах на марафоне, и после утвердительного ответа сказал ему: "Это сделал я". Не "мы", а "я". Во-вторых, защита запросила – и запрос был удовлетворен судом – все материалы, связанные с содержанием Джохара Царнаева в тюрьме, включая ежедневные записи о его поведении, просьбах и жалобах, протоколы наблюдения с целью предотвращения самоубийства, данные о его физическом и психическом состоянии. То есть защита рассматривает возможность признания Царнаева невменяемым или психически неуравновешенным – прием, характерный для Джуди Кларк. Вероятно, речь может идти и о том, что на тяжело раненного человека было оказано давление: ведь первоначально он признал свою вину.

Кларк и ее команда пока не раскрывают свои карты, и на то есть веская причина: прокуроры еще не решили, требовать ли смертного приговора. Два года назад министр юстиции США Эрик Холдер утвердил новую процедуру принятия такого решения. Учитывая, что добиться смертного приговора трудно, а сама угроза казни может разжалобить присяжных, министр велел подчиненным консультироваться с семьями жертв: хотят ли они такого возмездия? Этими консультациями сейчас и занимается обвинение. Прокуроры разослали всем пострадавшим анкету с вопросом о смертной казни. Ответы получены противоречивые. Лиз Норден – мать двоих сыновей, каждому из которых оторвало взрывом ногу, – говорит, что хочет смерти Царнаева. Для нее решающим фактором стало поведение Царнаева в суде, где она присутствовала. Лилиан Кэмпбелл, бабушка погибшей Кристл, ответила, что хочет сурового наказания, но не казни.

Если обвинение решит не требовать смертного приговора, а Царнаев согласится признать себя виновным, будут созданы все условия для досудебной сделки. Царнаев получит пожизненное заключение.