Под самый Новый год исполнилось три месяца с начала российской военной операции в Сирии. Подводить какие-либо итоги бессмысленно, потому что мы не знаем, каковы ее цели. Точнее, знаем, что цели эти менялись по ходу дела.

30 сентября, отдав приказ о начале операции, президент России сказал, что она проводится для того, чтобы предотвратить наплыв террористов в Россию - "не ждать, когда они придут в наш дом". По прогнозу Путина, это должно произойти не вследствие разгрома "Исламского государства", а вследствие его успеха: "Не надо быть специалистом по этим вопросам, чтобы понять: если они достигнут успеха в Сирии, то неминуемо вернутся в свои страны, придут и в Россию". По его словам, ИГ "давно объявило нашу страну своим врагом".

Президент обещал не "погружаться в конфликт, что называется, с головой", а лишь помогать сирийским правительственным войскам с воздуха. "Такая поддержка, - заявил он, - будет ограничена по времени - на срок проведения сирийской армией наступательных операций". Сирийская же армия, утверждал он, воюет исключительно с террористическими группировками.

7 октября министр обороны Шойгу доложил президенту о ходе операции. По его словам, за первую неделю было уничтожено 19 пунктов управления ИГИЛа, 12 складов с боеприпасами, 71 единица боевой техники, 6 мастерских и заводов по изготовлению взрывчатки и самодельных взрывных устройств.

Президент дал этим действиям "высокую положительную оценку". Он назвал "интересной идеей" предложение президента Франции Олланда объединить усилия сирийских правительственных сил и "так называемой" Сирийской свободной армии, рассказал, что Кремль находится в контакте "практически со всеми оппозиционными силами" Сирии, и велел Шойгу поддержать эти контакты по своим каналам.

Шойгу, в свою очередь, сообщил, что через военных атташе стран, участвующих в антиигиловской коалиции, попросил "дать нам цели... как бы там ни было, тут, действительно, без поддержки друг друга вряд ли сможем решить эту задачу". "Правильно, - одобрил президент, - если они утверждают, что знают ситуацию лучше... то пусть дадут нам цели".

28 октября директор ФСБ Александр Бортников сказал, что "Москва приняла решение об оказании военной помощи Сирии, для того чтобы упредить массовый возврат террористов в Россию и страны СНГ".

На большой президентской пресс-конференции не вытерпел уже не кто-нибудь, а корреспондент Первого канала: "А все-таки есть ли четкий план по Сирии у нас или мы действуем импульсивно? Когда закончится наша военная операция? Что вы будете считать конечной точкой нашей военной операции в сирийском пространстве?"

Корреспондента понять можно. В заявлениях президента никак не сходятся концы с концами. Войска Башара Асада не воюют с ИГИЛом. Они воюют с вооруженной оппозицией, прежде всего с той самой Сирийской свободной армией, объединиться с которой ему предлагают Олланд и Путин. Российская авиация поддерживает с воздуха действия правительственных сил, чем никак не помогает антиигиловской коалиции. Она же, сирийская оппозиция, ведет боевые действия против ИГИЛа. И при этом Кремль хочет, чтобы коалиция делилась с ним разведданными. Неудивительно, что полевые командиры оппозиции обвиняют Россию в том, что она фактически помогает ИГИЛу.

Конечно, это упрощенная картина. Реальная ситуация "на земле" сложнее, в ней участвуют не две и не три стороны, оппозиционные группировки сливаются и распадаются, вступают в союзы и враждуют друг с другом. И президент Путин видит ее в искаженной перспективе или пытается навязать такой ракурс нам. В результате он видит победные реляции Минобороны, в которых сплошной триумф российского оружия: оно не знает промахов или сопутствующих потерь, игиловцы, по их словам, просто не знают, куда деваться от сокрушительной мощи военно-космических сил РФ. "С целью скрытия истинных потерь эвакуация убитых и раненых бандитов осуществляется в темное время суток, - вещал на брифинге 19 ноября начальник Главного оперативного управления Генштаба генерал-полковник Андрей Картаполов. - По имеющимся данным, в связи с большими потерями и невозможностью проводить захоронение всех уничтоженных участников бандформирований в соответствии с нормами ислама полевые командиры приняли решение сваливать тела простых боевиков в канализационные ямы".

Между тем территория, подконтрольная ИГИЛу в Сирии, сокращается. По оценкам экспертов, наибольшие территориальные потери за прошлый год "халифат" понес из-за того, что ему пришлось ослабить северный фронт против курдов и перебросить силы на защиту Пальмиры и Рамади. В итоге ИГИЛ несмотря на территориальные приобретения в центре страны потерял 14 процентов территории. Российская авиация не имеет к этому никакого отношения. Однако режим Асада лишился 16 процентов своей территории. Если бы не Россия, он, вполне возможно, уже перестал бы существовать.

Сирийский генштаб в своей последней сводке от 6 января сообщает о боестолкновениях в районе Тадмора (Пальмиры), в результате которых погибло 11 боевиков и "разгромлено три автомобиля, оснащенных крупнокалиберными пулеметами". Сообщения из других мест еще более невнятны: "широкомасштабная операция... уничтожена группировка боевиков..." О потерях правительственных войск ничего не сообщается. Как и пресс-релизах МО РФ, от названий мелких деревень рябит в глазах, но на карте их не найдешь.

А насколько эффективны удары ВКС по нефтяному бизнесу ИГИЛа? 2 декабря Минобороны провело брифинг, в ходе которого начальник Главного оперативного управления Генштаба генерал-лейтенант Сергей Рудской доложил, что за два месяца действий российской авиации доходы ИГИЛа от продажи нефти снизились вдвое - с трех до полутора миллионов долларов в день. Проблема, однако, в том, что руководители военного ведомства не потрудились согласовать цифры хотя бы между собой. Если Рудской говорит про три миллиона долларов и двести тысяч баррелей нефти ежедневно, то замминистра обороны Анатолий Антонов называет цифру в два миллиарда долларов в год.

Три миллиона долларов в день - это 1,095 миллиарда в год. Но и 3 миллиона долларов в сутки - цифра, завышенная вдвое. А 200 тысяч баррелей - в пять раз. По данным самого авторитетного на сегодняшний день исследования Financial Times, общий объем добычи на территории ИГИЛа - 34-40 тысяч баррелей в сутки. Получается 1,4 миллиона долларов в сутки, или 547,5 миллиона долларов в год. FT оценивает ежедневную выручку в 1,53 миллиона за счет месторождений близ Мосула, продукция которых - около 8000 баррелей в сутки - потребляется на месте. Есть и другая, более высокая экспертная оценка - 80 миллионов долларов в месяц, или 960 миллионов в год. Но никак не два миллиарда.

На самом деле бензовозы, которые бомбит российская авиация, утверждая, что тем самым уничтожает "схемы финансирования" ИГИЛа, вообще не игиловские: нефть продается частным трейдерам на месте, на промыслах или НПЗ. Следовательно, уничтожение автоцистерн никоим образом не может помешать бизнесу ИГИЛа - он свои деньги уже получил.

26 декабря "халиф" ИГИЛ Абу Бакр аль-Багдади впервые с мая прошлого года опубликовал новое радиопослание. "Не тревожьтесь, о мусульмане, - говорит он в нем. - Наше государство процветает и увеличивается день ото дня и с каждым ударом становится крепче и сильнее".

Главный итог сирийской войны для России заключается в том, что из нее не удалось сделать главную тему пропаганды, превратить ее в мобилизующий фактор, заставить население забыть об усугубляющихся экономических и социальных проблемах. Помимо отсутствия ясной, близкой народу и выполнимой цели, она никак не персонифицирована, она безликая - кроме погибших в инциденте с турецкими ВВС, мы не знаем никого, даже оставшийся в живых штурман Су-24 не показывает нам свое лицо. Некому вышивать кисеты и вязать варежки, не с кем переписываться - не с генералами же из пресс-службы. Не работает и запугивание грядущими терактами: оказалось, что для этого не обязательно возвращаться в Россию - можно взорвать пассажирский самолет и над Синаем. А главное, ведь этот взрыв - ответ на вмешательство России в сирийскую войну, а не наоборот.

Что ж, кому война - кому мать родна.