Теперь эти законы будут упоминаться через запятую, как все подобные явления российской природы. Как речи Маркова и Маркина, слова и словосочетания типа "бандерлоги" и "духовные скрепы", понятные образы вроде "депутат Яровая" и "пресс-секретарь Песков". Законы об оскорблении чувств и о пропаганде гомофобии - это события одного ряда, и недаром они приняты во втором и третьем чтениях в один день. Чтобы запятую было легче поставить.

Между тем это довольно разные на вид законы, продиктованные как бы разными соображениями.

Ясно, что источником вдохновения для безымянных авторов закона об оскорблении чувств стало выступление группы Pussy Riot на церковных подмостках. Песня, обращенная к Богородице с известным призывом, вызвала естественный всплеск ярости и желание как можно строже наказать будущих смутьянов и кощунниц. Скажем, вместо двушечки влепить им трешечку плюс еще один год ограничения свободы, что предусмотрено в новом законопроекте.

Тут все очень откровенно, причем, как ни парадоксально это прозвучит, чисто конкретное устрашение социума сопровождается и даже усиливается весьма размытыми юридическими формулировками. Чувства – это ведь материя тонкая, и поди пойми, что теперь является "воспрепятствованием осуществлению права на свободу совести и вероисповеданий", а что нет. Кроме того, есть норма, карающая за "воспрепятствование" в храме, а есть и другая: просто за "воспрепятствование". На улице, в гостях, у себя дома. Усомнился в жизни вечной, пусть даже расстроился по этому поводу – ищи адвоката.

Во всяком случае, любого агностика отныне можно ежели не посадить, то оштрафовать или как минимум затаскать по судам. Или вот академики, подписавшие письмо с требованием закрыть кафедру теологии в МИФИ, - они уже наговорили на принудительные работы или только на штраф? Понятно же, что чувства верующих всерьез оскорблены этим письмом. А чувству не прикажешь.

Короче, это простой закон. Направленный на укрепление союза церковников с властью и госбезопасностью, что по-своему логично. Доказано же на исторических и злободневных примерах, что этот союз эффективен и нерушим. Умело подогревая религиозную чувствительность в безнадежно атеистической стране, государство подменяет собой бога, как раньше это делали коммунисты. И тренированная гопота, как раньше погромная толпа с дрекольем, – символ этой эпохи единения состоявшихся воров с потенциальными уголовниками.

Закон о пропаганде гомофобии понять сложнее. Гомосексуалисты не пляшут в храмах. Не образуют политических партий, вызывающих аллергию в Кремле. Напротив, некоторые сторонники нетрадиционных сексуальных практик, по слухам, верой и правдой служат власти, курируя в том числе и антигейские правовые акты. А подавляющее большинство "голубых" и лесбиянок ведет тихую частную жизнь, поневоле держась подальше от жизни общественной. Если же говорить об организаторах гей-парадов, то никто из них никогда не был замечен в пропаганде однополой любви в школах или детских садах. Возникает вопрос: против кого направлены стрелы нового закона и чего так возбудились народные избранники?

Ответ, по-видимому, содержится в той его статье, которая карает за распространение информации о "социальной равноценности традиционных и нетрадиционных отношений". Иными словами, если крошка-сын к отцу придет и спросит о геях, папа будет обязан сообщить сынишке, что они социально неполноценны. То есть, повинуясь духу и букве нового закона, нарушить Основной закон, перед которым все равны. Папа должен стать немножко фашистом и в том же духе воспитывать своих детей. Иначе опять-таки его сильно оштрафуют, если кто подслушает или же сынишка донесет, а папу-иностранца могут даже посадить на 15 суток, а потом выслать из страны.

В общем, это разные законы, но они хорошо дополняют друг друга. Религиозно уязвленные в своих традиционных чувствах объединяются с властью против смутьянов и геев. Это еще называют "симфонией", и неудивительно, что во время вчерашнего избиения активистов ЛГБТ-движения силами околоцерковных талибов звучали крики "В Освенцим их!", а полиция не вмешивалась. Точнее, вмешивалась, но только в те минуты, когда получала приказ винтить митинговавших против думского законотворчества. И тут при всем желании постичь разницу между новыми законами становилось ясно: статьи разные, а суть одна. И замысел проще пареной репы: объявить всех несогласных скопом безбожниками и геями. Врагами народа. Расово или классово неполноценными – на выбор. А в ГУЛАГ их или в Аушвиц – это уж как начальство решит.

...Собственно, все это теперь через запятую. Законы, речи, понятные образы, и так много лет подряд, и все в одну сторону, и кажется, уже близка желанная цель, та небывалая страна, где большевистское правосознание гармонично сольется с нюрнбергскими законами. В День России, который мы празднуем сегодня, об этом думаешь с каким-то особым чувством. Назовем его патриотическим, не боясь никого обидеть.