Культурное сообщество, как и одного конкретного режиссера, лучше всего брать тепленькими, под утро. Совершенно неожиданно, в тот момент, когда им кажется, что худшее давно позади и в дискуссиях с властью оформлен неприятный, но вынужденный размен. Бухгалтер "Седьмой студии", вероятно, будет сидеть, за бывшего генпродюсера студии можно побороться, но артиста не тронут. Максимум, что грозит Кириллу Серебренникову, - это повестки на допросы к следователю в качестве свидетеля и бессмысленное времяпрепровождение в суде, где его тоже будут допрашивать. А потом отпустят.

Правда, пару недель назад уже прозвучали тревожные звоночки, когда Масляева и Жирикова дали показания против режиссера, а следователи СКР вдруг отправили на экспертизу загранпаспорт Серебренникова, изъятый в мае. Словно это купюра какая, вроде из царских времен, или картина, предположительно кисти Айвазовского. Или, не знаю, купчая на мертвые души, оформленная в Гоголь-центре. Однако все ведь слышали, как президент сказал на ухо артисту Миронову, что следователи - дураки, оттого и беспокоиться было явно не о чем.

Увы, дуракам, как известно, закон не писан, и позапрошлой ночью это подтвердилось в очередной раз. Режиссер задержан, ему предъявлено обвинение, он заподозрен в мошенничестве в особо крупном размере, ему грозит срок до 10 лет. Событие, что говорить, шоковое, и как бы дальше ни развернулся сюжет, мы все поражены. Все-таки одно дело, согласитесь, когда президент звонит генпрокурору, а тот не берет трубку, потому узник не сразу освобождается из тюрьмы, и совсем другое дело, если гарант громовым шепотом велит силовикам отвязаться от художника, они же упорствуют в своем желании его покарать и отказываются исполнять неформальный приказ гаранта. Сперва выжимают показания из бухгалтера, сидящего в СИЗО, и ее подчиненной, которая обвиняемой по делу не является. А потом под утро набрасываются на режиссера.

В демократической стране такого рода скандалы протекали бы совсем по-другому. Проворовавшийся или оклеветанный худрук, разумеется, мог бы взывать к общественности, и за него заступались бы коллеги, но они бы не стали при этом искать поддержки у президента, премьер-министра или федерального канцлера. Равно и политический лидер вряд ли решился бы вмешиваться в ход следствия, дабы не лишиться должности, это постепенно начинает постигать даже Дональд Трамп. В стране нормальной, где мастеров культуры не принято награждать орденами, у них и не возникает соблазна пошептаться с национальным лидером, подавая ему челобитную в защиту коллеги, у которого недавно прошел обыск.

Иное дело государство авторитарное с его писаными и неписаными законами. Невозможно же себе представить, что президент распорядился кого-нибудь посадить, а прокуроры отказались поддерживать обвинение, да и тюремщики возроптали: дескать, тот, на кого указал главный начальник, кажется нам хорошим человеком, не будем его сажать. И наоборот.

Короче, решение задержать режиссера с мировым именем принято на самом высшем уровне, вопреки мольбам творческой интеллигенции и обещаниям, которые Путин давал актеру-орденоносцу. То есть не исключено, конечно, что Владимир Владимирович окончательно ушел в астрал и отныне всерьез интересуется только судьбой Шуберта, но это крайне маловероятно. О стране и о грядущих выборах он вряд ли забывает, чему свидетельством и гастроли в Крыму, и беседы с малолетками, и злоключения Кирилла Серебренникова. Ну и в целом уже просматриваются образы будущего на фоне начавшегося предвыборного марафона.

В мае, когда режиссера только обыскивали и допрашивали, ситуация была другой. Стратегия и тактика работы с электоратом только определялась, в конфликте любимых артистов с очень полезным Бастрыкиным идущий на четвертый срок поначалу играл роль добродушного арбитра, и могло даже показаться, что артисты ничуть не слабее силовиков. В конце концов им, любимым, предстояло еще агитировать за Путина в качестве доверенных лиц, поэтому к их взволнованным речам полезно было прислушаться. Но позже концепция, по-видимому, поменялась, хотя это не значит, что агитировать за Путина теперь будут следователи. Это значит, что интеллигенция, включая самую сервильную, в сущности уже не нужна, а избираться Владимир Владимирович будет на волне всенародной любви и людям, в том числе и знаменитым, еще придется побороться за право быть допущенными к трибуне и телеэкрану.

Это им теперь, художникам, надо будет выбирать, с кем они и за кого: за Путина и его органы, которые не ошибаются, или за какого-то Серебренникова, который украл всю нефть, точнее, все декорации. И "Сон в летнюю ночь" не ставил, и зрителей, которые видели спектакль, волшебным образом обманул. Такая задача, почти невыполнимая, поставлена перед творческими людьми, и далеко не каждый с ней справится, и это уже заметно. Коллеги режиссера, ближайшие и вовсе с ним незнакомые, бурно протестуют, и тут даже закрадывается такая мысль: а не просчитался ли Владимир Владимирович со своими силовиками и тружениками администрации, буквально испытывая на разрыв художественную элиту? Давно завербованную и очень лояльную, но не утратившую полностью чувство солидарности хотя бы с друзьями по цеху. А также чувство самосохранения.

Ведь если можно репрессировать Серебренникова, то не застрахован от посадки никакой Миронов и никакой Табаков. Любого можно брать тепленьким, поскольку без черного нала и двойной бухгалтерии в современной России режиссерам не прожить и ничего не поставить. В особенности тем из них, кого нещедро прикармливает государство.

Так что, может, они и ошиблись - начальники, которые обижались на "дураков" и продолжали бегать в Кремль, выклянчивая ордер на арест режиссера, и главный начальник тоже допустил промах. Видно же, что люди потрясены случившимся с Кириллом Серебренниковым, и чем это обернется - бог весть. Пессимист скажет, что сопротивляться уже поздно, раньше надо было, лет 17 назад. Оптимист, который уже второе десятилетие без малого пророчит режиму Путина скорую гибель, снова предскажет то же самое. А мы склонимся к мысли, что невыносимым положение в стране стало уже давно и исправить что-либо в обозримые сроки трудно, но безнадежной ситуацию признавать не следует. Хотя бы потому, что довольно скоро выборы и если протестовать изо всех сил, то даже Владимиру Владимировичу может показаться, что его жандармы и вправду "дураки". Тогда он опять даст отмашку и что-нибудь в нашей жизни снова переменится к лучшему, хотя и ненадолго. Но и ухудшится тоже не навсегда, кого бы завтра ни посадили, ни убили, ни замучили в тюрьме.