Венеция скандалит, не желая награждать министра титулом honoris causa, а он эту Венецию вместе с мантией выписывает к себе домой - и вот радушный хозяин с ходу превращается в итальянского почетного доктора. Ненавистники и завистники в России, обзывая его невеждой, норовят лишить нашей ученой степени, а он им эдак наотмашь в лицо: цензоры вы советские, сгубившие Пастернака. Эти мрази конченые не унимаются, пытаясь созвать диссертационный совет то в Уральском университете, то в Белгородском, а то на истфаке МГУ, но там у министра все схвачено и клеветникам дают отпор. Экспертный совет ВАК голосует за лишение его докторской степени, а он не сдается, гордо отказываясь от комментариев и дожидаясь решения предпоследней инстанции - президиума ВАК. Или самой распоследней, в лице министра образования Ольги Васильевой, которая уже выразила недоумение происходящим, сообщив, что коллега не является плагиатором. Хотя в плагиате его не обвиняют даже враги.

Теперь вдруг открывается, что двое из троих упомянутых в автореферате диссертации никогда ее не читали, а третий умер и тоже наверняка не читал, однако министр готов и к такому повороту в схватке с неприятелями. Он достает из рукава свеженаколотую козырную карту. Дескать, при чем тут эти доктора-профессора, оказавшиеся к тому же предателями? Есть настоящий автореферат с настоящими оппонентами, а тех, живых и ушедшего, предайте забвению, как навеки забыл их вчера министр. И не верьте себе, если вспомните, что до сих пор он размахивал, отбиваясь от супостатов, именно старой своей диссертацией, хранящейся в РГБ. Ибо история бывает либо правдивой, то есть выгодной нам, учит министр, либо сфальсифицированной, и здесь как раз тот случай. Доктор исторических наук дает нам наглядный урок неустанной борьбы с фальсификаторами.

Конечно, если со стороны посмотреть на многолетнюю битву Мединского за свои ученые цацки, то данная история предстанет хроникой какого-то бесконечного позора. Но это взгляд поверхностный, не учитывающий поистине героического характера борьбы. А дерется он как лев, изнемогая в сражении, но не отступая даже в тех ситуациях, которые кажутся совершенно безнадежными.

Взять, к примеру, тот скандал в Венеции, когда против грядущего почетного доктора, узнав о его высказываниях на разные темы, сперва восстало местное академическое сообщество, потом подключились итальянские журналисты - и понеслось. Вдобавок заподозрили Мединского с награждавшими его философами и в коррупции, но, кажется, философам удалось отбиться, а министр презрительно отмахнулся от обвинений. Выдержать такое под силу было только человеку, не ведающему ни страхов, ни сомнений, ни прочих химер, типа стыда и совести, и он, как бы поточнее сказать, с честью выдержал это испытание. Подтвердив заодно один из важнейших своих патриотических жизненных постулатов - насчет того, что Россия не Европа, так что словосочетание "министр культуры РФ" бессмысленно было переводить на итальянский язык. В это словосочетание оставалось только верить.

Достойно восхищения и упорство, с каким Владимир Ростиславович противостоит наседающим на него полчищам разоблачителей. Тут ведь что восхищает более всего. Легко отбиваться, когда ты и впрямь написал и защитил диссертацию, соответствующую научным канонам. А когда ты написал ту ахинею, которую с наслаждением цитируют враги, при этом бодро отрицаешь историю как науку и с оппонентами у тебя возникают проблемы, описанные в Уголовном кодексе, то поди защитись.

Другой бы давно впал в грех уныния, во всем сознался и попросил, что ли, прощения - но не Мединский! Он не унывает, не сознается и проводит дни свои в жестоких схватках с либеральными цензорами, и это производит сильное впечатление. Даже по нашим временам, когда ничего вроде поразить не может, министр культуры РФ являет собой нечто уникальное. Его уже и в дверь гонят из науки, а он упирается и неутомимо штурмует окна.

Правда, погнать его все-таки могут - и из докторов, и даже с поста, который он до сих пор занимает. И дело не в диссертации, а в неких, пусть весьма причудливых, правилах приличия, иногда соблюдаемых наверху. Вот выгнали же Астахова, и не за то, что сказал пакость чудом спасшейся девочке, а потому, что в устах уполномоченного по правам ребенка пакость прозвучала слишком громко.

С Мединским тоже выходит негладко. Будь он хоть кем, криво написанная диссертация никого из высшего начальства не интересовала бы. Однако Владимир Ростиславович служит министром культуры, и начальство, вероятно, слегка морщится, прислушиваясь к шуму и грохоту, который он производит, когда дискутирует с историками.

Карьере губернатора совсем не мешает инцидент с журналистом, которого он приказал не то избить, не то убить. Главу Следственного комитета только украшает происшествие с редактором, которого он вывозил в лес. Если бы нечто подобное числилось за Мединским, мы бы за его будущее не беспокоились. Заморочка с диссертацией заставляет волноваться - и высшее начальство, и доктора наук, и всех нас, следящих за его судьбой. Могут в конце концов и уволить, и тогда звезда министра-охранителя закатится. Впрочем, могут и перевести куда-нибудь, в охранку, допустим, бросят на укрепление - тогда и диссертация не помешает. А только поможет в продвижении по службе, там много таких.

Тем не менее отдать ему должное необходимо прямо сейчас. Эти его бойцовские качества отметить и беззаветность в борьбе с неугомонными фальсификаторами. Эту твердокаменность в отстаивании своих неотъемлемых прав говорить и писать что угодно. Это фантастическое умение никогда и ничего не стыдиться. Отдадим должное министру, пока не поздно.