Катастрофа под Смоленском, унесшая жизни 96 человек, в том числе президента Польши Леха Качиньского и других представителей польской политической элиты и видных общественных деятелей, сразу же стала обрастать конспирологическими версиями. Это неудивительно. С одной стороны, не только покойный президент, но и, пожалуй, большинство пассажиров самолета в симпатиях к нынешней российской власти замечены никогда не были. Лех Качиньский же рассматривался если не как личный враг тандемократов, то уж точно как персона весьма неудобная, особенно памятуя ту открытую и действенную поддержку, которую он оказал Михаилу Саакашвили в дни российско-грузинской войны. С другой стороны, репутация нынешней российской власти в мире стоит весьма низко. И, как показало убийство Александра Литвиненко, она не останавливается ни перед чем, чтобы уничтожить тех, кого считает своими врагами.

Но этим, собственно, аргументы в пользу теории заговора исчерпываются. Никакой конкретики, связанной с обстоятельствами катастрофы, которая могла бы свидетельствовать в пользу этой теории, пока не появилось. И вряд ли появится.

Давайте рассмотрим, каким образом вообще можно совершить покушение против пассажиров самолета. Основных способов наберется три. Во-первых, в самолет можно подложить бомбу. Во-вторых, самолет можно сбить (ракетами или пулеметно-пушечным огнем, как с земли, так и с истребителя). И в-третьих, за штурвалом самолета может находиться террорист-смертник, который в нужный момент врежется в землю вместе с машиной и пассажирами (вариант: в кабину пилотов врываются террористы, убивают экипаж и направляют самолет в губительное пике).

Нетрудно догадаться, что ни один из этих способов к катастрофе самолета президента Польши не применим. Все они оставляют слишком много следов - и чисто визуальных, и в записях черных ящиков, которые, как мы знаем, неповрежденными попали в руки следователей. Можно, конечно, выдвинуть теорию, что "Аль-Кайда" решила отомстить президенту за высылку из Польши чеченских беженцев, но вообразить себе за штурвалом президентского лайнера пилота-шахида можно разве только в плохом приключенческом романе.

Если бы что-нибудь, указывающее на покушение, было найдено на месте трагедии, об этом бы кричали сегодня все газеты мира. Однако ничего подобного не происходит, а все версии сосредоточены вокруг возникновения какой-то нештатной ситуации в самый последний момент, во время захода на посадку. Тут можно говорить об ошибке пилота или наземных служб, а также о технической неисправности. Но покушений таким образом никто не организует. Наземная служба, конечно, может сознательно давать неверную информацию пилоту об условиях посадки. Однако это совсем не гарантирует, что самолет действительно разобьется. Летчик может проигнорировать указание диспетчера и ориентироваться, например, на показания приборов. Самолет может совершить вынужденную посадку или даже получить повреждения, но совсем не обязательно, что все или хотя бы некоторые пассажиры при этом погибнут. Кроме того, никто же не мог заранее знать, что утром, когда прилетает президент Польши, над Смоленском будет густой туман. А уж создать такой туман в заданный день и час тем более невозможно. Вот так, на "авось", покушения на первых лиц государства не готовятся.

Все это отнюдь не значит, что в официальных сообщениях об обстоятельствах катастрофы под Смоленском не будет вранья. Разумеется, пока еще расследование только начато, и говорить об истинных причинах катастрофы еще рано. Однако уже имеющаяся информация наводит на определенные размышления. Так, складывается впечатление, что самолет польского президента заходил на посадку только один, а не четыре раза, как утверждают представители российских ВВС. Но это противоречие имеет отношение не к теории заговора, а скорее к стремлению наших военных снять с себя ответственность за произошедшую трагедию. Ведь за прием польского борта №1 отвечали российские ВВС, поскольку аэродром "Северный" под Смоленском - военный. Не исключено, что тому же стремлению уйти от ответственности служит и тиражирование версии, будто пилот не самостоятельно принял решение идти на посадку в сложных метеоусловиях, а находился под давлением президента Качиньского. Оставим эту версию на совести ее творцов. Вряд ли опытные пилоты президентского лайнера были потенциальными самоубийцами.

Между тем "Северный" действительно является единственным аэродромом в районе Смоленска, способным принимать Ту-154. Но там не было необходимого навигационного оборудования для посадки вслепую, которое есть в крупных международных аэропортах. Кроме того, тут могла быть не только ошибка пилота, но и ошибка диспетчера. Ведь военные диспетчеры английский язык обычно знают довольно плохо. А по информации "Новой газеты", постоянных диспетчеров на аэродроме "Северный" вообще нет. Так что сейчас трудно сказать, какие именно диспетчеры были на "Северном" в момент прилета польской делегации. Скорее всего все-таки военные, поскольку за прием президентского самолета отвечали ВВС.

Но беда еще, вероятно, была в том, что в любом случае на аэродроме диспетчеры были людьми новыми и всех особенностей местности не знали. Пилоты же польского самолета далеко не свободно владели русским языком. Строго говоря, и не обязаны были владеть. Согласно существующим правилам, во время международных рейсов переговоры между экипажами и диспетчерами должны вестись на английском языке. Однако, судя по просочившимся в Интернет записям, пилоты польского лайнера все же вели переговоры с землей на русском языке, хотя и с сильным польским акцентом. Что ж, формально говоря, они нарушили международные правила, но наверняка сделали это вынужденно, не полагаясь на знание английского российскими военными диспетчерами. И этот языковой барьер тоже мог сыграть роковую роль.

Остается также невыясненным вопрос, был ли аэродром "Северный" закрыт для приема самолетов по метеоусловиям в то злосчастное утро. Судя по тому, что за полтора часа до президентского Ту-154 там приземлился Як-40 с журналистами, аэродром закрыт не был. А значит, диспетчер вряд ли мог приказать президентскому лайнеру идти на запасной аэродром. Да и российские военные как будто признают, что указания диспетчера экипажу носили лишь рекомендательный характер.

Я уверен, что в катастрофе под Смоленском ничьего злого умысла не было. К ней привело стечение ряда неблагоприятных факторов. В том числе извечной российской беды - плохих дорог (в данном случае аэродромов). Но других аэродромов и других диспетчеров у нас, к несчастью, нет. По крайней мере в Смоленской области.