Выбор артиста
Приятель сказал мне на днях: "Что это ты вдруг так в последнее время заинтересовался политикой? Ты же всегда говорил, что политика тебе неинтересна, а интересно только искусство". А ничего во мне, дорогой друг, не изменилось. Просто так вдруг получилось, что на том месте, где должна была бы быть политика, оказалось как раз именно оно самое, то есть искусство.
И это уже не в первый раз на моей памяти.
Когда мы с моим другом-поэтом пришли на последнее шествие на Якиманке, он сказал: "А правда, эта толпа чем-то напоминает очередь в "Пчеловодство"? Для москвичей нашего поколения едва ли надо объяснять, что он имел в виду художественную выставку, имевшую место зимой 1975-го в павильоне "Пчеловодство" на ВДНХ. А этой выставке предшествовал целый ряд событий.
Все началось с легендарной "бульдозерной" выставки в сентябре 1974 года, когда десятка полтора неофициальных художников пришли на пустырь в отдаленном в те времена районе Беляево, чтобы открыто и гласно продемонстрировать свои работы. Это было позже описано многими и подробно, так что не будем повторяться. Но получилось так, что именно это малолюдное и малозаметное в масштабах огромного города событие стало детонатором и символом гражданского пробуждения.
После чудовищного скандала, связанного с разгоном беляевской выставки, власти стали идти на уступки, а художники, окрыленные неожиданной для них самих победой, стали требовать все большего и большего. Сначала открытая для всех выставка в Измайловском парке. Потом - упомянутое "Пчеловодство". Летом того же года - грандиозная выставка на той же ВДНХ. Потом - зал на Малой Грузинской. Ну, и так далее. Искусство медленно, не без приключений и не без потерь отвоевывало все новые и новые территории. А москвичи и приезжие, лишенные в те годы пространства свободного общественного маневра, толпами хлынули в эти самые - довольно, надо сказать, тесные - пространства.
Быть или хотя бы считаться художником стало модным, мастерские ломились от любопытствующих посетителей, а чуть позже и покупателей. Забегая вперед, скажу, что далеко не все выдержали испытание успехом, особенно успехом коммерческим.
Но факт остается фактом: в середине 70-х годов неожиданно для всех одной из зон гражданского сопротивления и общественной моды вдруг оказалось изобразительное искусство.
Так что прав мой друг: нынешняя протестная публика действительно чем-то, хотя и с существенной поправкой на совсем иную историческую эпоху, напоминает ту, что стояла в очереди в павильон "Пчеловодство".
Да, я считаю, что нынешнее протестное движение - это не политика. Политика в понимании современного человека - это что-то другое. Это партии, программы, дебаты, выборы. Ничего этого у нас нет. А имитация всего этого в картонных декорациях районного дворца культуры этот прискорбный факт лишь подчеркивает. Политики у нас есть. И даже много. И некоторые из них мне по-человечески вполне симпатичны. Но вот беда: политики есть, а политики нет. А потому и нынешнее протестное движение возникло как стихийный художественный проект и развивается скорее по художественным, а не политическим законам. Мы видим, как прямо на наших глазах в очередной раз формируется грамматика протеста. Его словарь и синтаксис. Его поэтика. Участвовать в этом или хотя бы заинтересованно наблюдать за этим необычайно увлекательно.
Это одна сторона дела. Другая заключается в том, что так называемые деятели культуры в нашей стране во все времена делились на две неравные части, разделяемые стеной. Даром что стена эта в разные времена была разной степени проницаемости. В советские годы эти две части, а фактически две культуры назывались "официальной и неофициальной". В официальной культуре критериями успеха служили тиражи, звания и ордена к юбилею. Если не манифестом, то емкой формулой культуры неофициальной служили слова Мандельштама: "Все произведения мировой литературы я делю на разрешенные и написанные без разрешения. Первые - это мразь, вторые - ворованный воздух".
Этот, казалось бы, ушедший в историческую перспективу водораздел в последние дни внезапно обрел новую жизнь. А в культурном сообществе возник яростный спор о том, как относиться к тем, кто согласился на роль так называемых "доверенных лиц". Спор этот протекает в довольно широком диапазоне - от граничащего с проклятиями бескомпромиссного осуждения до благодушного "каждый человек имеет право, и мы должны это право уважать".
Но дело в том, что среди этих "доверенных лиц" есть совершенно разные люди. И если уж доверить самому себе роль судьи, то и судить их всех надо по отдельности. Учитывая, так сказать, все отягчающие и смягчающие обстоятельства.
К отягчающим я бы отнес прежде всего цинизм и элементарную алчность. Но про этих неинтересно. Они это про себя знают и сами. И не видят в этом ничего такого уж ужасного. Их осуждай не осуждай...
Неинтересно также говорить о представителях так называемой попсы, для которых вся эта выборная кампания если чем-то отличается от обычного чеса или новогоднего корпоративчика, то только своими раблезианскими масштабами.
А вот некоторых из них я бы осуждать не торопился.
К безусловно смягчающим я бы отнес такое, почему-то редко замечаемое обстоятельство, как самую обыкновенную глупость. Почему-то считается, что артист, особенно хороший, непременно похож на того умного и порядочного дяденьку, которого он изображает в театре или в кино.
Вовсе это не обязательно. Очень многие люди артистических профессий мне, к сожалению, представляются чем-то вроде говорящего пластилина. Поэтому судить их, их поступки и высказывания по каким-то иным нормам не вполне корректно.
Вот, например, один знаменитый артист, использующий собственную голову не только для произнесения чужих слов и пения чужих нот, но еще и для ношения эффектной фирменной шляпы, взял да и сказал, что Путин для него "личность номер один на земном шаре". И нет бы на этом остановить поток своего фонтанирующего интеллекта. Так нет же, надо непременно развить полет артистического воображения и сообщить изумленной публике, что эта самая личность номер один еще и "краеугольный камень всех проблем на планете".
Артисты, как известно, часто снимаются в рекламе. Но там они, заметим, произносят тексты, хотя и не слишком выдающиеся в смысле литературных и прочих достоинств, но хотя бы не свои собственные. И, конечно, для такого артиста было бы естественнее рекламировать не кандидата в президенты (хотя это и дороже стоит), а, допустим, то самое, что "лучше жевать, чем говорить".
Увы, многие артисты мало чем отличаются от кукол из "Буратино". А потому и власть они воспринимают исключительно инструментально. Поэтому и Путин сегодня для них это всего лишь нечто такое, что все же получше, чем Карабас-Барабас. Он вроде и палкой не дерется, и крышу в театре залатал, и Мальвининых детей в детский сад пристроил, и для Пьеро импортную пудру достал. Другой-то нам зачем? Так что уж поддержим такого, какой есть. Какой уж там "ворованный воздух"!
Есть среди них и прекрасные академические музыканты. Но дело в том, что они - титульные фигуры, как бы олицетворяющие собой гуманитарный образ государства. В нашей стране всегда было так, что понятия "государство" и "государь" были слиты воедино и с трудом были представимы по отдельности. А кто у нас сегодня государство? Правильно. Поэтому в соответствии с собственными представлениями о придворном этикете они ведут себя вполне естественно.
Кого осуждать? За что осуждать? Достаточно просто понять, что единого культурного пространства с общепринятыми поведенческими нормами внутри него у нас как не было, так и нет. В более тихие времена об этом как-то забывалось, а сегодня, когда многие из нас вдруг снова столкнулись с необходимостью выбора, снова стало наглядным и очевидным, что все, что мы говорим и делаем, делится на "разрешенное и написанное без разрешения". Вот и все.
Статьи по теме
Когда начинается искусство
Считается, что искусство занимается, так сказать, красотой. Но эстетическое и этическое прописаны не по разным адресам. Когда из общественного обихода исчезают такие базовые категории, как достоинство, совесть, сострадание, да просто честность, то тут кончаются почва и судьба, а начинается как раз оно самое, искусство.
Маргинальная уличность
Я убежден, что люди, выбравшие улицу пространством своей художественной практики, хулиганами не являются. Ни в малейшей степени. Даже в том случае, если их практика не во всем согласуется с нормами кодекса. На каких дрожжах взошло такое мое устойчивое убеждение?
Без навоза нет колхоза
Понятно, что тоска одного из забытых богом литколхозников по инфраструктуре, создающей навоз "для новой идеи страны", на сегодняшний день выглядит достаточно экзотично, чтобы не сказать маргинально. Но понятно также и то, что заря новой колхозной эры уже маячит на горизонте.