Руководители американской разведки решили взять агрессивный тон в своих объяснениях насчет прослушки иностранных лидеров и от оправданий перейти к нападению. Во вторник на публичном слушании в нижней палате Конгресса директор национальной разведки Джеймс Клэппер заявил, что выяснение намерений иностранных лидеров – одна из основных задач разведки и она занимается этим столько, сколько он в ней служит, а служит он в ней полвека.

На вопрос, занимаются ли тем же самым союзники США в отношении американских политиков, Клэппер ответил: "Несомненно". И иронически добавил, что весь этот шум вокруг прослушивания напоминает ему реплику капитана Рено из фильма "Касабланка": "Боже мой, здесь играют в азартные игры!"

Точная цитата звучит так: "Я потрясен, потрясен тем, что, здесь, оказывается, играют в азартные игры!" В этот момент крупье протягивает ему пачку денег: "Ваш выигрыш, сэр". "О, большое спасибо!" - говорит капитан, принимая дар.

Еще полтора десятка лет назад само существование Агентства национальной безопасности США было государственной тайной. Должностные лица администрации отказывались отвечать на вопросы, связанные с его деятельностью. Журналисты расшифровывали английскую аббревиатуру NSA как No Such Agency – "Нет такого ведомства". В 2001 году вышло первое подробное исследование истории американской электронной разведки – "Ведомство секретов" Джеймса Бэмфорда. Теперь у агентства есть свой сайт, своя пресс-служба, еще немного – и они начнут, глядишь, выпускать открытки с видами на свою штаб-квартиру в форме двух черных стеклянных параллелепипедов и водить в эти параллелепипеды экскурсии любопытных туристов.

Возникновение АНБ – следствие неколебимой веры американцев в могущество научно-технического прогресса. Человек-шпион может ошибиться, провалиться, утомиться; добытые им сведения всегда носят ограниченный характер. Спутник-шпион, снабженный фотокамерой, неутомим; он проникает в любые закрытые для иностранцев зоны. Американцы изобретали скоростные камеры все бóльшего разрешения. Дошло до того, что спутники видели футбольный мяч на поле и читали цифры и буквы на номерных знаках автомобилей. Но оказалось, что переизбыток информации ничуть не лучше ее нехватки. Известный британский историк разведки Филип Найтли в своей книге "Вторая древнейшая профессия" (по-русски она называется "Шпионы XX века") приводит множество примеров, когда информация была в распоряжении разведсообщества США, но руки до нее так и не дошли – возникла проблема перегрузки системы:

Американские спутники и самолеты-шпионы выдают такое количество снимков, что нет возможности их все просмотреть, не говоря уж о том, чтобы проанализировать. Перехваты, особенно в кризисных ситуациях, идут таким потоком, что аналитики иногда добираются до самой важной информации только после того, как кризис разрешился.

В книге Джеффри Ричелсона "Кудесники Лэнгли", посвященной техническим средствам шпионажа, рассказано о том, как в конце 60-х - начале 70-х годов прошлого века ЦРУ получило возможность прослушивать радиотелефоны членов Политбюро ЦК КПСС, установленные в их персональных лимузинах. Разговоры эти даже не шифровались, и скоро стало понятно почему: советские вожди, сидя в машинах, просто не вели важных политических бесед.

И так какой сюжет из истории электронной разведки ни возьми, включая и знаменитую немецкую шифровальную машину "Энигма": исследователи утверждают, что Гитлер знал о том, что британская разведка владеет ее тайной, и не доверял машине наиболее важные послания. Он отправлял их с курьерами. То же самое делал Осама бен Ладен. Он хорошо знал, что президент Чечни Джохар Дудаев был обнаружен и убит по сигналу спутникового телефона, которым он пользовался.

Окончание холодной войны, говорил мне Джеймс Бэмфорд, вызвало в АНБ "эффект землетрясения" - сотрудники почувствовали, что почва уходит у них из-под ног. В 1980 году 58 процентов бюджета разведсообщества было направлено на Россию (Советский Союз); в 1993-м – лишь 13 процентов. Разведка переориентировалась, но для получения качественных данных ее персоналу не хватало квалификации. Например, в 1985 году были перехвачены переговоры ливийских дипломатов, обсуждавших планы террористического акта в дискотеке La Belle в Берлине. И тем не менее нехватка сотрудников, владеющих берберским наречием, привела к тому, что в течение нескольких дней эти депеши лежали без движения. К тому времени, как их удалось прочитать, теракт уже произошел.

Ну разве удивительно, что при дефиците знатоков экзотических диалектов АНБ шпионит за союзниками, говорящими на понятных языках?

Для Ангелы Меркель разоблачение Сноудена особенно болезненно. Еще в июле, когда были опубликованы данные о прослушивании АНБ немецких абонентов и вся Германия взорвалась возмущением, она взяла под защиту правительство Обамы, хотя ей гораздо выгоднее было разыграть в ходе избирательной кампании антиамериканскую карту. В интервью газете Die Zeit Меркель сказала тогда, что действия АНБ оправданы и законны и что не может быть никакого сравнения между этим ведомством и восточногерманской "Штази": "Америка десятилетиями была нашим искреннейшим союзником и останется таковым и впредь".

Позднее она приняла участие в ток-шоу, ведущий которого представил ее как "даму, которая верит, что по крайней мере ее телефон защищен от прослушивания, даже американской разведкой". Сама она утверждала, что не просто верит, а знает наверняка, что за ней лично американцы не шпионят.

И вот теперь друг оказался вдруг. Как выяснилось, прослушка ее телефонов началась за три года до того, как она стала федеральным канцлером.

И сразу же стало ясно, что американо-германская дружба совсем не та идиллия, какой ее изображали лидеры. Скандал с Handyüberwachung, как называют немцы прослушку мобильников, высветил изнанку двусторонних отношений. Стало известно, к примеру, что на петербургском саммите "двадцатки" советник президента по национальной безопасности Сьюзен Райс требовала от немецкого партнера поставить подпись под заявлением по Сирии, а в ответ на просьбу подождать сутки, пока свое заявление не примет Евросоюз, дала понять, что ее не интересует ни мнение Евросоюза, ни мнение самой Германии.

Сегодня немецкая пресса с горьким сарказмом цитирует берлинскую речь Барака Обамы, тогда еще кандидата в президенты, в июле 2008 года, в которой он говорил, что "немцы и американцы научились работать вместе и доверять друг другу".

Неужели эти "издержки производства" неизбежны? Или американская разведка снова превратилась в "взбесившегося слона", как назвал ее в 1975 году сенатор Фрэнк Чёрч, возглавлявший комиссию по расследованию злоупотреблений в ЦРУ? Вывод комиссии Чёрча гласил:

Средства так же важны, как и цели. Во время кризиса появляется искушение обойти те мудрые ограничения, которые делают людей свободными. Но всякий раз, когда мы делаем это, всякий раз, когда мы пользуемся недопустимыми средствами, наша внутренняя сила, сила, которая делает нас свободными, ослабевает.

Ныне, увы, в Конгрессе нет фигур такого калибра. Глава сенатского комитета по делам разведки Дайанн Файнстайн возмутилась слежкой за иностранными лидерами, но она не имеет ничего против слежки за рядовыми абонентами мобильной связи. Хочется спросить сенатора: почему Ангелу Меркель подслушивать нельзя, а, к примеру, меня можно?

Однажды в ходе дискуссии в одном из вашингтонских мозговых центров я задал подобный вопрос бывшему директору ЦРУ Джеймсу Вулси, энтузиасту прослушки. Будучи эрудитом, он оперировал примерами из древней и новейшей истории и ругал прессу за безответственность. "Мне кажется, - сказал я, дождавшись своей очереди, - никто не примеряет программу прослушивания на себя. А я вот сделал это и вижу, что я идеальный объект для прослушивания. Я каждый день звоню за границу, употребляю ключевые слова вроде слова "джихад", мой библиотечный формуляр просто ужасен. Существует ли законный способ узнать, прослушиваются ли мои телефоны и почему они прослушиваются?"

Вулси ответил так: "Я не располагаю конфиденциальной информацией о программе, но если она соответствует описаниям, вам не стоит опасаться употребления ключевых слов. У вас не должно быть неприятностей, если вы не разговариваете с другом, который состоит в "Аль-Кайде". В этом случае вы, возможно, под наблюдением. Так что если ваши отношения с "Аль-Кайдой" носят невинный характер – если вы работаете в химчистке или развозите пиццу – я бы на вашем месте поискал других клиентов. Во всех других случаях, по крайней мере если программа устроена так, как сообщалось, не думаю, что у вас есть повод для беспокойства".

Но меня поддержал известный журналист, обозреватель еженедельника Newsweek Майкл Изикофф: "Вы можете говорить с дальним родственником, не имея ни малейшего понятия, что он связан с "Аль-Кайдой", а эта связь состоит в том, что его однажды видели в обществе человека, который, как подозревают власти, встречается с кем-то из "Аль-Кайды", – и вот теперь правительство США прослушивает телефоны всей семьи".

Оставалось перефразировать сентенцию сталинских времен: вы-то о себе знаете, что вы не террорист, но органы вам не верят. Один вашингтонский коллега, с которым я обсуждал эту тему, выразился так: "У меня нет секретов от родного ФБР". Но это дело принципа, а не наличия или отсутствия секретов, способных заинтересовать правительство.