Сейчас, когда "законом Ирода-Молоха" путинизм полностью проявил свое человеконенавистническое нутро и даже формально вышел за пределы "конституционного поля", когда псевдооппозиция нагляднейшим образом продемонстрировала свой лакейский характер, - сейчас на улице радикалов большой праздник. Нет и не может быть никакого компромисса с бандой узурпаторов власти, с партий жуликов, воров и детоубийц. Отечественные власти вновь ухитрились загнать себя в позицию, которую приличному человеку защищать невозможно. Так было после расстрела на Дворцовой площади 22 января 1905 года. Так было, когда прокуратура в 1912 году поддержала обвинение в ритуальном убийстве против Бейлиса. Так было в январе 1948 года, когда люди поняли, что Михоэлс не погиб в автокатастрофе, а был убит МГБ. Так было, когда через пять лет после этого вышло сообщение ТАСС о раскрытии "заговора врачей". Так было после вторжения в Чехословакию в августе 1968-го и высылки Солженицына в феврале 1974-го. Так было, когда 1 сентября 1983 года был сбит покидающий советское воздушное пространство южнокорейский пассажирский авиалайнер. Так было, когда 9 апреля 1989 года десантники утопили в крови демонстрацию на проспекте Руставели и когда 13 января 1991 года советские войска штурмовали вильнюсскую телебашню.

Итак, Кремль вновь загнан на позиции, незащитимые с точки зрения современного гуманизма. Одновременно изоляционистские меры, инициируемые хунвэйбиновским крылом партии власти, практически обрушившие на всю покорную номенклатуру все те лишения, которыми "закон Магнитского" грозил лишь нескольким десяткам чинов, наконец-то заставили многих власть имущих задуматься, не было бы ли спокойнее и безопаснее в случае победы умеренной оппозиции. При этом стиль полемики уже со стороны ранее интеллигентно-сдержанной публики в отношении клевретов режима достиг "палестино-израильского" градуса: детоубийцы, "гореть в аду", "тяжелая лютая ненависть", террористы, мы доберемся не только до ваших банковских счетов, но и до ваших деток...

Путин и его новые-старые фавориты, похоже, сознательно отошли на рубеж отъявленной махровой реакции. В качестве своей новой опоры они видят не поверхностно вестернизированные средний класс и слой крупного бизнеса и высшей бюрократии, но дремучие, щедринско-гоголевские пласты провинциальной номенклатуры. Те, кому в советское время от власти нужны были не гарнитуры из "Березки" и командировки в Вашингтон, Париж и Рим, а краковская колбаса и растворимый бразильский кофе, а по красным дням календаря – вдоволь красной икры и толстомясые комсомолки на загородных идеологических семинарах. Те, кто сейчас ненавидит долларовых миллиардеров, мечтая, чтобы каждый "честный начальник" был просто заслуженным рублевым миллиардером.

В любой революционной ситуации главнейшим вопросом является коалиционная стратегия. Альянс умеренной части элиты, рассорившейся с "буйными", и умеренной части оппозиции приносит революции успех либо быстрый, либо бескровный, либо то и другое одновременно. Это огромный соблазн. Как только в 1990 году партхозноменклатура поверила умеренному крылу демократов (Ельцин, Попов, Собчак) в том, что падение советской власти не только не грозит ей люстрацией, но и – при условии некоторой идеологической мимикрии - даст огромные новые возможности (неофициально, намеком, допускалась даже коррупция), - в этот момент у будущего ГКЧП шансов на успех стало ничтожно мало. Но сегодня известна и цена, уплаченная за внешнюю легкость августовской победы 1991 года: сохранение номенклатуры как формы организации правящей корпорации; безвластие закона; огромное социальное расслоение и массовая бедность, несколько волн разорения нарождающегося слоя мелких собственников (результат одновременного появления сразу двух правящих классов – бюрократического и олигархического); авторитарная модернизация, плавно, но непрерывно перерастающая в тоталитарный реванш.

Именно понимание этого заставляет радикальное крыло либеральной оппозиции так яростно разоблачать даже тень возможности повторения "демократуры" 1991-1994 годов. В верхушечно-эволюционном варианте расставания с путинизмом я лично не видел бы ничего дурного. Чуть больше настойчивости элитарных противников Путина, чуть больше характера у Медведева год назад - и вместо всех сегодняшних ужасов мы имели бы кабинет Прохорова при президенте-модернизаторе, свободных Ходорковского и Лебедева, добивающихся реабилитации в Верховном суде и вместе с другими лидерами новой оппозиции – Гудковым, Каспаровым, Крыловым, Навальным, Немцовым и Удальцовым - готовящихся к досрочным думским выборам. При этом ведь никто не запретил бы радикалам нещадно критиковать президента Медведева за нерешительность реформ, кабинет Прохорова – за половинчатость мер. Радикалы, как всегда в подобных случаях, требовали бы углубления революции.

Но в истории редко удается увидеть полное повторение уже пережитого. Медведев не смог стать даже Горбачевым, Павловский – Яковлевым, Навальный – Ельциным, а Акунин – Гавелом.

Впрочем, это не отрицает саму необходимость создания коалиции между новой оппозицией (протестным движением) и частью истеблишмента. Поскольку только такой союз дает шанс на более или менее плавное, без обвального разрушения государства, избавление от путинизма. Исторический опыт позволяет предположить, что если один раз коалиция заключается между умеренной оппозицией и фрондой (верхушечной оппозицией), то в следующий раз – между оппозицией и низовой частью старого истеблишмента. Когда в начале 20-х годов большевики предпочли нэп возобновлению гражданской войны, эта часть истеблишмента называлась "специалистами". Сейчас их обычно называют "профессионалами", иногда "честными профессионалами". Но новая "революционная" коалиция – в отличие от коалиции 90-х, основанной на цинизме и двойном предательстве, – должна быть основана на общем нравственном идеале. Для этого новая оппозиция (протестное движение) обязана предложить обществу не просто набор политических и юридических мер, но целостную картину нового государства, не отделываясь благоглупостями насчет того, что взяток не будет, а, напротив, будут свободные выборы, президентские же полномочия будут разумно распределены между главой правительства и Алексеем Навальным. Именно сейчас, когда путинизм себя морально дискредитировал и скатился на откровенно средневековые позиции, протестному движению очень важно суметь протянуть руку тем "пленникам системы", которые сохранили в себя нравственные установки и с удовольствием отдадут свою энергию и способности для создания более справедливой модели государства, но которые никогда не пойдут за балаболками, умеющими лишь скандировать лозунги. Даже если за это скандирование теперь приходиться переносить и некоторые гонения.