24 декабря Священный синод Русской православной церкви своеобразно отпраздновал Рождество по григорианскому календарю. На его заседании было объявлено об объединении двух синодальных отделов (церковных министерств), в результате которого своей должности лишился глава ликвидированного отдела по взаимодействии церкви и общества (ОВЦО) протоиерей Всеволод Чаплин. Помимо благодарности в приказе за налаживание отношений церкви и государства он не получил никакой компенсации и уже через час после заседания Синода дал свое первое интервью телеканалу "Дождь", в котором обвинил патриарха Кирилла в потере духа соборности и фактической узурпации власти в церкви, а также в создании неэффективного и раздутого бюрократического аппарата. В течение последующих дней Чаплин развивал эти мысли в многочисленных интервью, став самым важным российским ньюсмейкером рождественской недели.

Непосредственные причины отставки Чаплина, несмотря на всю ее неожиданность, лежат на поверхности. За последнее десятилетие церковный чиновник, прежде известный в основном религиозному истеблишменту да специалистам, создал себе репутацию церковного Жириновского. Он стал одним из самых известных антилиберальных "троллей" страны, в которой почти каждое уважающее себя ведомство нанимает на должность пресс-секретаря клоуна, умеющего яркими заявлениями на грани фола эпатировать общественность и привлекать внимание медиа.

Гиперконсервативные заявления Чаплина ни разу не были дезавуированы руководством Московской патриархии и, по всей видимости, полностью соответствовали установкам действующего патриарха. Однако со временем оказалось, что бурная деятельность Чаплина стала создавать серьезные проблемы не только для самой церкви, но и для государства.

Контраст между очевидной для епископата, рядового духовенства и активных мирян несерьезностью постмодернистских заявлений Чаплина и публичным медиа-эффектом от его агрессивной риторики уже давно вызывал недовольство внутри РПЦ. То, что оно прорвалось наружу в докладе Сергея Чапнина и на епархиальном собрании в Минске, было ярким симптомом, однако, как верно заметил Андрей Кураев, куда более серьезные проблемы фигура Чаплина могла вызвать на запланированном на февраль 2016 года Архиерейском соборе. Вполне возможные протесты украинской, белорусской и, например, балтийских делегаций по поводу обязательного доклада главы ОВЦО (или его прежних заявлений) могли бы вызвать серьезный скандал. А ведь именно разногласия с патриархом по поводу степени возможного "обличения" властей Украины Чаплин назвал в качестве одной из вероятных причин своей отставки.

Бывший глава ОВЦО как последовательный русский националист с черносотенным прошлым реализовывал свои взгляды и в политической сфере. Именно он (отчасти вместе с главой патриаршей комиссии по делам семьи и большим любителем клоунады, протоиереем Димитрием Смирновым) контролировал деятельность околоцерковных политических организаций и отдельных фигур. С 2012 года они пытались перевести дело борьбы с "либералами" и "атеистами" из интернета на улицы. И только малочисленность околоцерковных активистов не позволила отдельным стычкам (на проукраинских демонстрациях, на пикетах протеста против строительства новых храмов или при налете Смирнова на праздник радиостанции "Серебряный дождь") перейти в массовые беспорядки. При этом часть курируемых Чаплиным активистов - группировка "Божья воля" во главе с Дмитрием Цорионовым (Энтео) - в 2015 году вышла за установленные государством неформальные рамки приемлемого "акционизма" и превратилась в полноценное экстремистское сообщество.

Особое возмущение у властей вызвало нападение "Божьей воли" на экспозицию скульптора Вадима Сидура и других авторов в Манеже, устроенное 14 августа. Разбив одну из работ, участники организации покусились на государственное имущество, поскольку экспонаты входили в состав музейного фонда. Под давлением множества возмущенных чиновников разного уровня и музейного сообщества чаплинские протеже впервые получили окорот. В результате сам Энтео отсидел десять суток и в настоящее время, по сообщениям в социальных сетях, скрывается в Абхазии. Его подруга Людмила Есипенко (известная в соцсетях как Мила Одегова), разбившая экспонат, 24 декабря решением суда направлена на месячное обследование в психиатрическую больницу имени Алексеева. У следователей, а потом и у суда возникли сомнения в состоянии душевного здоровья 29-летней девушки, уже несколько лет находящейся в непосредственной близости от Энтео, но публично гордящейся сохранением своей невинности, а также работающей воспитательницей в детском саду, но любящей публиковать фотографии расчлененных младенцев или просто детских трупиков.

Ответственность за покровительство экстремистам, по-видимому, стало первой причиной охлаждения отношений между Чаплиным и администрацией президента. Чаплин уже как минимум десятилетие играл роль офицера связи между РПЦ и АП. Это видно, например, из вскрывшихся в июне 2012 года фактов лоббирования им определенных кандидатов в состав Общественной палаты. Известна и его роль в выбивании государственных грантов на поддержку тех самых околоцерковных активистов (в их числе в 2012-2013 годах предположительно была и "Божья воля"). Осенью в публичных заявлениях Чаплина начали уже проскальзывать нотки недовольства государственной властью. Это чувствовалось, например, в произнесенной им 11 ноября речи на встрече с представителями епархиальных отделов. И наконец, есть основания согласиться с теми, кто вместе с Андреем Кураевым утверждает, что церковный спикер создал серьезные проблемы государству, договорившись до понятия "священной войны" применительно к российской военной операции в Сирии.

Как бы то ни было, и свою вторую опору в лице АП Чаплин этой осенью потерял. Его отставка была предрешена, и нашумевший эпизод с походом в "Макдоналдс", ярко высветивший всю лживость и абсурдность декларируемого РПЦ антизападничества, только ускорил ее.

Вместе с тем было бы неверно видеть причину отставки Чаплина только в его собственных ошибках. Комментируя недавнюю отставку Сергея Чапнина, я предполагал, что подобные увольнения свидетельствуют о расколе в церковной элите и что РПЦ стоит на пороге больших перемен. Увольнение Чаплина и его последующие разоблачения лишь подтверждают это предположение.

По словам Чаплина, патриарх, бывший некогда "коллективным проектом", то есть пришедший к власти как лидер объединенной общими идеями команды, ныне правит в одиночку, никого не слушая и получая информацию (точнее, поводы для обид) путем мониторинга социальных сетей. А его ближайшее окружение составляет обслуживающая его резиденции челядь, а не церковные чиновники.

Если это верно, то тут четко просматривается первая линия раскола. Патриарх пришел на свой пост во главе команды, намеревавшейся провести модернизацию РПЦ. Частично она удалась, однако после 2012 года команда стала распадаться. Успешные административные реформы вызвали появление новых бюрократических структур, расширение аппарата самого патриарха. Они существенно ограничили возможности маневра тех, кто привык к прежнему командному духу и простоте доступа к первым лицам. Увольнение Чаплина и Чапнина, поссорившихся или потерявших контакт со старшими членами команды - митрополитом Иларионом (Алфеевым) и патриархом Кириллом, - лишь закономерные последствия этого.

Итак, серый и скучный новый административный аппарат, набранный к тому же из провинциалов, победил ярких, идейно мотивированных старых аппаратчиков московской закваски.

Вторая линия раскола - идеологическая. Команда Кирилла была едина, когда речь шла о необходимых внутрицерковных административных реформах, но в церковно-политических вопросах она была солидарна лишь отчасти. Для Кирилла после провального для его репутации 2012 года главной задачей стала борьба со светскими либералами. На московском епархиальном собрании, прошедшем 21 декабря, он четко выразил свое кредо:

Преподобный Иосиф Волоцкий и его соратники стали непреодолимой преградой на пути внешних еретических влияний, проникших на Русь на рубеже XIV и XV веков. В период одного из наиболее опасных в истории нашего Отечества и нашей Церкви духовных кризисов преподобный своей твердой верой, крепким духом и сильным словом пресек развитие ереси, укоренение которой имело бы необратимые, губительные для русской культуры последствия.
Мы знаем, что потрясения, которые произошли в Западной Европе, начались с потрясений внутри Католической Церкви в начале XVI века - и произошли именно потому, что в западном мире были восприняты и укоренены те идеи, которые пытались привнести и на Русскую землю, но которые отразил преподобный Иосиф Волоцкий. А вслед за этим на Западе последовали Реформация, революции и, в целом, развитие такого взгляда на Бога и человека, который мы теперь называем либеральным подходом, хотя, конечно, это очень условное обозначение, - фактически речь идет о вытеснении Бога из жизни человека, из жизни целых народов.

Священнику или тем более епископу быть богатым и жить в роскоши хорошо, а тот, кто это осуждает, - бездуховный агент Запада и либерал. С этим нехитрым девизом (который не раз провозглашался и Чаплиным) патриарх Московский и всея Руси в последние годы докатился до прямой поддержки людей, чья идеология очень напоминает русский фашизм. Помимо тех околоцерковных активистов, которых курировал Чаплин, это личная охрана мероприятий патриарха - группировка "Сорок сороков", которых Московская патриархия пробует использовать для борьбы с москвичами, выступающими против строительства храмов. В теоретическом плане подобный комплекс идей, включающий и настойчивую борьбу с любыми формами влияния Запада, и принципиальный конфликт с универсальными представлениями о правах человека, и русский имперский национализм, помимо Чаплина развивали и сам патриарх, и гневливый митрополит Иларион (Алфеев), и новоиспеченный епископ Тихон (Шевкунов).

Однако далеко не все внутри РПЦ были готовы к подобному радикальному повороту. Более того, оказалось, что подавляющее большинство активных членов церкви были с ним совершенно не согласны. Причины тому были разные. Некоторые члены кирилловской модернизационной команды (самый яркий из них - Сергей Чапнин) придерживались куда более современных взглядов на мир, находя в западном опыте не только страх и ужас, но и позитив. К ним примыкают те многочисленные священники в центре и в регионах, в Питере и на зарубежных приходах, кто на своей практике убедился в том, что разумное сотрудничество с зарубежными христианами и отечественными либералами и демократами вполне возможно и что далеко не все их действия и идеи стоит оценивать как антихристианские или русофобские.

Сторонники подобных взглядов, которые в целом можно назвать христианским гуманизмом, построили общественные связи и обрели уверенность в собственных силах на многочисленных благотворительных проектах. И они начинают пробовать подавать голос даже в неблагоприятных внешних условиях. Можно ли было себе представить год назад, что настоятель кафедрального собора в городе Калач-на-Дону Волгоградской области, то есть третий по значимости священник в Калачевской епархии, опубликует статью, осуждающую российскую военную операцию в Сирии? А сейчас ничего, публикует. А его коллеги по всей России с удовольствием ее воспроизводят в своих блогах, постах и статусах.

Разумеется, каждому конкретно взятому христианскому гуманисту церковное начальство может создать проблемы. Однако захочет ли оно их создавать? Недаром и Чапнин, и Чаплин говорят о церковном молчании. Кирилл и его идейная праворадикальная группировка в последнее время получали очень мало знаков поддержки со стороны собственно церковного сообщества. Например, круг комментаторов некогда довольно популярного в РПЦ блогера Кирилла Фролова, находящегося на содержании Чаплина и озвучивавшего тезисы, которые даже сам хозяин не решался произнести, сократился до 10-12 человек, из которых половину составляют домохозяйки. На широко анонсированное в кругах православных радикалов заседание суда над Людмилой Есипенко пришло в качестве группы поддержки всего четверо человек. Политические декларации Кирилла и его окружения не ретранслировались теми, кто вроде бы по должности должен их поддерживать и продвигать, то есть епископами, в особенности из числа новых.

Да, в сети можно найти священников, солидарных с самыми радикальными высказываниями Кирилла, - однако это идейные русские националисты, которые подобные идеи будут поддерживать и продвигать при любых раскладах. Погоды в церкви они давно не делают.

Куда важнее, на мой взгляд, позиция тех священников и епископов, кто, не поддерживая явно никакие идейные группировки, предпочитает заниматься своим делом. Тех, кто ремонтирует и строит храмы, кто окучивает верную общину, кто ходит по больницам и тюрьмам, кто набивает карманы на "требках" и кто вечером открывает любимые страницы в сети, пытаясь понять, что же происходит там, наверху. Позиция вот этих "среднестатистических" священников и епископов, охотно исполняющих те приказы сверху, что им по душе, и молча торпедирующих распоряжения, с которыми они не согласны, далека от желаемого патриархом. В политическом плане их заботит одно - разговоры о грядущей в России революции и забота о собственной судьбе в этом контексте.

Эти люди в целом поддержали избрание Кирилла предстоятелем церкви в надежде на то, что он сможет ее продвинуть и сделать сильнее. Первые несколько лет так оно и было, и средний церковный деятель был Кириллом очевидно доволен. Однако после 2012 года и на фоне ожидаемой революции стало очевидно, что личные проблемы предстоятеля могут потянуть церковный корабль на дно и поставить под угрозу завоевания последних 25 лет.

К тому же выяснилось, что Кирилл не гений кадровой политики и многие его назначенцы - тот же митрополит Иларион, поставленный на питерскую кафедру митрополит Варсонофий, многие новоизбранные архиереи - попросту не на своем месте. Так, например, малограмотный и жадный Варсонофий, присланный в Питер из Мордовии, сумел перессориться со всем духовенством епархии и с весьма сочувствующим РПЦ губернатором "культурной столицы". А ведь Питер, наряду со Смоленском и Калининградом, считался вотчиной Гундяева.

Таким образом, можно выделить третье направление внутрицерковного раскола: между перепуганным "средним" священником или епископом и условной патриаршей командой, не оправдавшей надежд и отнюдь не выглядящей спасительной опорой на случай сильного политического шторма.

И наконец, последняя линия внутрицерковного разделения пролегла между российским духовенством и епископатом и принадлежащими к РПЦ церковными деятелями из других стран. Хотя в Украине УПЦ МП считают "агентом Москвы", настроения у местного духовенства, как правило, совсем иные, чем в России. В епископате сильна фракция, настаивающая на том, чтобы рано или поздно добиться полной независимости от Москвы. В Белоруссии, где нет полноценной церкви, есть заметное движение за реальную автономию, которое в последнее время в рамках общего процесса "белорусизации" стало получать политическую поддержку от главы государства. Движение приобрело такой размах, что его идеи стал продвигать назначенный из Москвы главой экзархата митрополит Павел. С этого года уже его стал контролировать еще один московский назначенец - личный представитель патриарха, однако опыт показывает, что никакие контролеры не способны удержать начавшиеся общественные процессы.

Свою особую позицию имеют и представители входящей в состав РПЦ Русской православной церкви заграницей, которая, вопреки первоначальным планам, так и не самоликвидировалась. Более того, у РПЦЗ сохраняются все возможности снова сняться с якоря и уйти в автономное плавание. Так что если на предстоящем Архиерейском соборе объективные противоречия между всеми этими крупными субъектами пространства церкви и не будут заявлены прямо, то они будут учитываться при составлении совместных документов и в практической работе.

В итоге можно констатировать, что 2015 год в целом показал исчерпанность прежней модели управления РПЦ, которую Кирилл и его окружение выстроили в начале десятилетия. Бурные декабрьские увольнения и поведение увольняемых беспрецедентны для РПЦ за более чем два десятилетия. Они символизируют только одно - долго копившееся глухое раздражение церковных низов всей системой церковного управления и деятельностью руководителя церкви начинает прорываться наружу. Размен фигур уже не спасает ситуацию. И 2016 год обещает быть для РПЦ горячим - даже без учета факторов возможного внешнего воздействия. Впрочем, чем в этом отношении церковь отличается от России в целом?