Отношения между демократами и "левыми" - одна из главных тем дискуссии, разворачивающейся после избирательного спектакля 2007-08 гг. и рокировок на вершине властной пирамиды. Об этом — спор двух авторов: Андрея Пионтковского и Владимира Милова. Позволю себе высказать свою точку зрения, точнее — в чем не могу согласиться с каждым из уважаемых мною политиков.

Андрей Пионтковский укоряет "умеренных демократов" в "принципиальной неготовности к свободным выборам без отеческого присмотра авторитарной власти". "Умеренная демократия", - утверждает он, - невольно, но неизбежно в силу своей логики смыкается с "суверенной демократией". И та, и другая означают просто, что демократические выборы должны быть умеренно демократическими". Вопрос Андрею Андреевичу: кто эти "умеренные"? Идет ли речь о тех, кто не готов отказаться от участия в выборах по существующим (соглашусь - нечестным) правилам, от диалога с властью, не готовы принять участие в создании "альтернативных органов власти" и т.д. - то есть о большинстве участников конференции в Петербурге в начале апреля? К числу таких "умеренных демократов" принадлежит, в частности, и партия "Яблоко", в которой имеем честь состоять мы с Пионтковским.

Я утверждаю: между нами и теми, кто отстаивает регулирование выборов властями, нет ничего общего. Но за кадром неправедного обвинения стоит другой вопрос: каковы возможности создания объединенной оппозиции демократических и "левых" сил, противостоящей нынешней власти? На мой взгляд — очень ограниченные, приближающиеся к нулю.

Спору нет: избирательную контрреформу 2003-2008 гг. надо отменить: на свободных и честных выборах коммунисты и им подобные должны получить столько мандатов, сколько за них подано голосов. В существующих условиях возможны и полезны совместные с ними действия по опротестованию объявленных итогов выборов. Но здесь я бы поставил точку.

"Левые" - не союзник, а противник демократов. Ибо их идеалы и цели еще более удалены от нас, чем мистика "суверенной демократии". Политически демократы заинтересованы в поражении на выборах и "партии власти", и ее оппозиции "слева". Осторожно надо отнестись и к совместным с нею антивластным уличным акциям, ибо в этом случае мы рискуем оказаться осененными весьма сомнительными символами вроде портретов Сталина (чем это лучше символики, которую выставляют фашисты?) и рядом с людьми, которые неспособны понять, что большевизм и национализм — худшее, что опьяняло народы в ХХ веке. Создавать с этими силами объединенные фронты, участвовать в каких-либо антивластных коалициях, организациях, конференциях — опасно и контрпродуктивно.

Андрей Пионтковский справедливо указывает на опасность "катастрофы, к которой ведет страну правящий режим". Но тут же иронизирует по поводу "генетического коллективного метафизического страха европейски образованного либерального барина перед мужиком с топором... который придет и зарубит не только барина, но и всю страну вместе с ним". Позиция ясная, хотя опасения перед свободными выборами здесь ни при чем. Первые относительно свободные, хотя и не равные выборы в России дали кадетско-трудовую Думу. А призывы к топору, разгулявшаяся стихия народного бунта, насилия и передела собственности как раз и привели к гибели страны, ее культурного слоя и воцарению режима, от наследия которого мы не можем избавиться до сих пор.

С соображениями Владимира Милова я в основном согласен. Думаю, правда, что публичное признание в нелюбви к бывшим владельцам "ЮКОСа", когда они стали жертвой басманного правосудия, несколько не ко времени. Но суть не в этом. "Левые, которые не будут пытаться узурпировать власть и вернуть авторитаризм" - кто это на современном политическом поле России? КПРФ, которая в самоновейшем проекте своей программы требует прекратить "очернение... деятельности Сталина и других руководителей Коммунистической партии и Советского государства" и вернуть "ведущую роль социалистическим формам хозяйствования", сформировать "новый, многократно больший, чем сегодня, бюджет" и т.п.? Или нацболы, упоенно возглашающие на митингах: "Да, смерть!"?

Не хотелось бы заподозрить серьезного политика в наивности, когда он успокаивает: "Ничего страшного не будет. Ну побудут они у власти четыре года, ну, восемь лет, но потом их политика неизбежно обанкротится, и следующие выборы они проиграют". Обанкротится - безусловно. А вот насчет того, как "проиграют выборы", - примеров в истории, российской и мировой, предостаточно. Начиная с уверений, что большевики пришли к власти на несколько недель, и судьбы избранного в 1917 году Учредительного собрания, и кончая... Впрочем, конец у таких режимов, как кубинский или северокорейский, пока не просматривается. Пусть нам сначала докажут, что эти левые изжили скверну большевизма, не на словах, а на деле "привержены базовым демократическим ценностям", социал-демократизировались, - тогда поговорим, лучше они или хуже нынешней власти.

Прошу рассматривать эти заметки как отклик на призыв Владимира Милова к совместной работе над ошибками.