Я уже совсем было настроился последовать предложению Александра Рыклина и вместо продолжения бесплодной дискуссии на тему "с кем можно, с кем нельзя" следующую статью посвятить тому, чем практически могла бы заняться Национальная ассамблея. Однако последняя статья Александра Подрабинека заставила меня несколько отложить эти планы. Заставила потому, что мнение Александра Подрабинека я не могу просто проигнорировать и спокойно перейти к текущим делам.

Будучи последовательным противником сотрудничества либералов с красными, Подрабинек вслед за "умеренными демократами" утверждает, что такое сотрудничество лишь ослабит оппозицию, ибо не будет понято "нормальными людьми демократических убеждений", равно как и и твердыми сторонниками коммунистических идей.

Вообще-то свою линию поведения следует строить исходя не из того, как тебя поймут, что про тебя подумают и что скажут, а прежде всего из того, что ты сам считаешь правильным. Если линия на союз либералов с красными принципиально верна, ее неприятие в массе разделяющих их идеи — заблуждение и предрассудок. И политически активная и сознательная часть общества должна не подстраиваться под предрассудки тех, чьи интересы и чаяния она стремится выразить, а способствовать преодолению этих предрассудков. Терпеливо разъяснять своим сторонникам, почему такой союз допустим и желателен и в чем его принципиальная основа. Если, конечно, таковая имеется.

Сам Подрабинек убежден, что эта линия принципиально неверна. На этой убежденности основан его второй аргумент, входящий в прямое противоречие с первым. Если первый можно свести к формуле "из этого ничего не получится", то второй звучит так: "А вдруг получится?" Сотрудничая с красными, либералы могут способствовать "реабилитации левых в глазах всего общества", увеличить их популярность и привести к власти.

Зная безукоризненную непримиримость Александра Подрабинека к любым нарушениям гражданских и политических прав, я никогда не поверю, что он может оправдывать авторитаризм и манипуляцию выборами тем, что красных нельзя допускать до власти ни при каких обстоятельствах. По-видимому, он хочет сказать, что либералы хотя бы не должны им помогать.

Действительно, либералы, выступающие за сотрудничество с левосоциалистической оппозицией, должны отдавать себе отчет в том, что результатом этого сотрудничества может стать приход к власти красных или их преобладание во власти. То есть им надо ответить самим себе на вопрос: готовы ли они не в рулетку сыграть в надежде на то, что кривая вывезет все-таки их, а не красных, а реально помочь красным, если это окажется единственным путем отстранения от власти правящей ныне клики.

Подрабинек уверен, что это возврат в совдепию, что красные — неисправимые тоталитаристы, а потому у красно-либерального союза никакой принципиальной основы быть не может. По его словам, придерживающийся иной точки зрения Виктор Шендерович заведомо соглашается на то, что "левые неизбежно нарушат свои обязательства" соблюдать демократические нормы. А ведь Шендерович говорит другое: некоторые, очень может быть, и нарушат.

Но есть ли достаточные основания предполагать, что большинство радикальных социалистов нарушит обязательства? Может быть, они рассорятся с либералами из-за экономики и внешней политики, но не обманут в том, о чем договаривались, то есть в том, что касается демократических свобод? Может быть, и они стремятся к обществу, в котором власть будет подконтрольна гражданам, а не наоборот?

Нам говорят: почитайте, что они пишут на своих сайтах. А действительно, почитайте. Только не так, чтобы видеть лишь то, что укладывается в собственную схему. С попытками найти позитивные моменты в историческом опыте СССР 30-х годов (в котором сегодняшние коммунистические активисты сами не жили) там соседствуют утверждения, что к кризису и конечному краху СССР привели авторитарный характер власти, неподконтрольность народу государственного аппарата, силовых структур и, напротив, попытки государства поставить под контроль все стороны жизни общества и каждого человека. И написано это все было не вчера, а еще тогда, когда вопрос о сотрудничестве с либералами среди красных даже не обсуждался. Так что вряд ли это обманный маневр, чтобы втереться в доверие к либералам.

Возможно, как считают многие либералы, левое правительство будет недостаточно компетентно экономически и наделает массу глупостей. Но оснований считать, что оно будет состоять из людоедов и палачей, нет. А ради утверждения подлинной демократии хозяйственные издержки можно и потерпеть. А подлинная демократия сменит имитационную лишь тогда, когда, как написал в свое время Дмитрий Фурман, народ впервые изберет не того, кто уже во власти. Когда возникнет прецедент смены правящей элиты и будет сломан механизм, обеспечивающий ее несменяемость. Когда народ увидит, что он может это сделать. Победа даже такого условно левого лидера, как Зюганов, была бы меньшим злом по сравнению с успехом спецоперации "Престолонаследник".

На сегодня в России сильнейшим образом дискредитированы как социалистические, так и либеральные идеи. К этому привела прежде всего практика их приверженцев. И далеко не в последнюю очередь этому посодействовала идеологическая война между ними. Сегодня и коммунисты, и либералы остро нуждаются в реабилитации своих идей. Поэтому и те и другие объективно заинтересованы в том, чтобы идеологическая война сменилась хотя бы корректной и доброжелательной дискуссией. Заинтересованы друг в друге. Чтобы избавиться от груза прошлых ошибок и разрушить укоренившиеся в общественном сознании ложные стереотипы.

Есть такая банальность: начни с себя. Меня, как лево настроенного демократа, в первую очередь беспокоит вопрос, как либералам развеять подозрения в том, что большинство из них просто хочет использовать красных, чтобы выторговать у режима косметические уступки и на этом полностью примириться с ним. Нателла Болтянская, все еще надеющаяся на компромисс с властью (а значит, "что-то им прощать придется"), но не готовая простить "Норд-Ост", Беслан, насилие над мирными гражданами на маршах несогласных и далее по списку, пишет: "Хотя, пожалуй, есть то, что я готова им простить. Это огромные, невероятные бабки, которые эти ребята уже выдоили из страны".

Конечно, как и любой человек, Нателла Болтянская вправе прощать кому угодно "бабки", украденные лично у нее. Но кто ее уполномочил прощать то, что было украдено правящей клептократией у других, то есть у тех самых граждан, без поддержки которых никакая оппозиция не то что режим не сменит, а даже частичных уступок не добьется? И способствует ли это преодолению "красно-коричневых" представлений о либерализме как идеологии презрения "успешных" к материальным интересам менее "успешных" и "экономически активных"?

И последнее. В одном месте Александр Подрабинек, к сожалению, выходит за рамки идейной полемики. Он высказывает предположение, что демократы, увлекшиеся политической игрой до готовности рискнуть возвращением в совдепию, не слишком бедствовали в те времена. Мне стало стыдно, что в советской спецпсихушке, куда меня отправил советский суд за "антисоветскую пропаганду", врачи в погонах и без погон не глушили меня психотропными препаратами, а, как сами они несколько цинично шутили, "ограничивались стенотерапией". Ну не вышло помереть. Виноват.