Два года назад, когда случился теракт на Дубровке и штурм театра, в моду ненадолго вошли слова, которых россияне не слышали со времен Великой Отечественной. Самое главное начальство, начиная с Путина, взахлеб рассказывало гражданам о том, что Россия выстояла в борьбе с террором, о победе и ее нелегкой цене. В дискуссиях, которые тогда еще дозволялись на телеэкране, верх брали напористые гладкие господа с их непрошибаемой риторикой: а что, надо было капитулировать перед отморозками?! Два года назад принято было, даже в демократической прессе, воспевать героический спецназ, если уж похвала вождям и герою России Патрушеву застревала в горле. Два года назад могло показаться, что Россия и впрямь победила. После Буденновска был Хасавюрт, вывод войск из Чечни и создание "бандитской Ичкерии". После "Норд-Оста" предполагалось, что сепаратисты должны все понять и сдаться. В самом деле, чего ж захватывать заложников, если неизбежен штурм, и Россия опять выстоит?

Масхадова в те дни сравнивали с Кейтелем.

Два года спустя о победе уже не говорит никто – ни президент, ни его верный мюрид Сурков, ни Патрушев, ни самые отмороженные народные избранники, ни ветераны спецслужб – дорогие гости-обозреватели на всех гостелеканалах. В обиходе другие слова, и самое главное среди них – война. Про действующие спецслужбы, включая "Альфу", после Беслана общеупотребительны эпитеты на грани фола. В моде также официальные речи про линию фронта, которая проходит через каждый дом. Гражданским признано общество, которое охраняет подъезды и самоорганизуется для сочинения доносов.

Объяснять ничего не нужно. "Крутизна" и жестокость власти не напугала боевиков – ни в Чечне, где каждый день гибнут солдаты, местная милиция и мирные люди, ни в России. После Дубровки было Тушино, после Тушина погиб сапер ФСБ, потом был Моздокский госпиталь, потом взрыв на "Павелецкой", а дальше мы уже сбились со счета, подсчитывая жертвы выигранной войны – начиная с бесланских детей и кончая Кадыровым. Как и два, и пять лет назад Россия живет в состоянии пятнистого спокойствия, продиагностированного доктором Рошалем. Ездит в метро, летает на самолетах, ходит в кино, театры, по выставкам и кабакам, заглушая в себе отчаянный вопрос: где рванет? Строгая власть, умеющая с одного выстрела пристреливать задохнувшихся чеченок, бессильна в борьбе с террором и защитить своих граждан не в состоянии. Правда, в Москве она еще умеет охранять себя саму и в этом, как представляется, причина ее политической несговорчивости и неуязвимости перед лицом пресловутого стокгольмского синдрома.

Главное чувство, владеющее гражданами после дубровского блестящего штурма, – беззащитность. Это намертво связано с "Норд-Остом": террористы, почти полностью отказавшись от переговорной тактики, теперь отдают предпочтение оптовым убийствам. Масхадов, который давно уже готов к мирным соглашениям без предварительных условий, может хоть воевать, хоть капитулировать: новые поколения боевиков безоговорочно выбирают террор. Они его уже не слышат, как не слышит Масхадова Путин. В последний раз в Беслане Руслану Аушеву удалось вывести из заминированного дома хотя бы грудных детей. В следующий раз, быть может, и этого не удастся.

Два года спустя можно подводить печальные итоги той победы: тяжелейшая ситуация на Кавказе стала непоправимо безнадежной. И дело тут не только в террористах. За это время не поумнела и не подобрела наша власть, да и народ, замороченный и запуганный даже в столице, выказал способность собираться на площади после теракта лишь для того, чтобы поддержать президента. В общем, сценарий прописан на многие годы вперед: теракт – гневные массовки на площадях – укрепление вертикали. Так что уж поневоле начинаешь верить в самые мрачные конспирологические теории, в которых темный боевик Мовсар Бараев действует в одной связке с российскими спецслужбами. Внося посильный вклад в дело уничтожении демократии в нашей стране. Уточняя цифры раздувшегося от крови военного бюджета.

Такова цена "Норд-Оста". Таков его исторический смысл, такова символика. Это было тотальное торжество зла над ни в чем не повинными зрителями – и теми, кто задыхался от газа, и теми, кто глядел на них в свои телеэкраны. А победила война, именно она выстояла в те дни и продолжает свое победоносное шествие по России.