Что происходит с системой образования в России? Ее пока нет. Нынешнее образование многоукладно. Здесь есть и махровые остатки советских вузов и школ - и прекрасные гимназии и факультеты.

Противоречивость – вот главная характеристика момента.

Посмотрите на правительство России. Даже здесь рядом существуют (мирно сосуществуют, как сказал бы товарищ Брежнев) репрессивная машина, которая штампует приговоры нормальным людям, и абсолютно вменяемые чиновники, которые пытаются отделить в образовательной системе жизнеспособное и нужное от коррумпированной мертвечины.

А вот болевая точка как раз одна: люди, привыкшие к советской высшей и средней школе и считающие ее пределом педагогического совершенства, должны уйти и уходят. Им на смену приходит пестрая братия батьки Махно. Некоторые из этих новых людей не умеют читать и писать, не в состоянии выразить простую мысль, не умеют прибавлять и умножать и способны только отнимать и делить. Другие, наоборот, все это делать умеют, но не знают, как осуществить переход из советского мха к мировой образовательной поляне.

Советская школа и советский университет не смогли подготовить своих выпускников даже к пассивному пониманию жизни в собственной свободной стране. Одни разбежались, другие проворовались, третьи застыли в познавательном ступоре. Из этой противоречивой картины, даже хаоса, можно сделать и такой вывод: большинство населения страны не ценит достижений демократии и свободы и попросту не заслуживает вообще никакой другой школы.

Но детей жалко, поэтому для них, несмотря на все интеллектуальную и политическую беспомощность взрослого населения страны, все-таки должны работать педагоги. Если есть гимназия или вуз, где имеется такое понимание, туда надо стараться идти, оттуда пытаться обновлять программы, придумывать способы работы с теми, кто осмелился родиться в нашем сегодняшнем обществе.

Но как же понять, что нужно сделать в первую очередь? Очевидно, по возможности отогнать от системы образования совсем уж законченных воров. Они выявляются проще всего – это плагиаторы и распильщики бюджетов. Сопротивление этого сообщества оказалось очень сильным, и именно они, похоже, одолели замминистра образования Игоря Федюкина.

Смежная группа – скажу обобщенно – чекистского происхождения. Это публика, которая живет в позапрошлом веке и думает, что можно создать какую-то "отечественную науку" – без связи со свободным миром, без полной интеграции с передовыми странами. Они сумели снова сделать вирулентными советские гебистские страхи, которые противоречат личному опыту людей, и все-таки прут – как шампиньоны, пробивающие асфальт.

Пока у всей этой компании не получается устроить все по-своему в таких областях, как, например, космонавтика. Там иностранных агентов вроде бы пока не ищут. Но вот в социально-гуманитарной сфере многим мерещится супостат, который спит и видит, как бы "ослабить" или "расчленить" Россию, как бы вывезти отсюда заветное Кащеево яйцо, шапку Мономаха или что-то еще сакральное.

Присущая им мифологическая картина мира глубоко противоречива. Настроенный таким образом субъект, мыслящий в категориях заговора, уверен, что враг хочет разузнать его главную тайну, а сами мы этой тайны, мол, и не знаем, даже и того, в чем она состоит, не знаем. Только верим, что она есть, что в ней сокрыта неведомая непобедимая сила, овладев которой, супостат, неровен час, навсегда поработит нас. Эта мания преследования в одном флаконе с манией величия – субстанция чекистского сознания, из-за которой в России на всякий случай запрещали ксероксы, контакты с иностранцами и кучу других вещей. Этот изоляционизм, как теперь выясняется, сидит чрезвычайно глубоко. А может быть, и вовсе неустраним.

Вот, собственно говоря, та основа, с которой приходится начинать любые реформы в области образования: уйти от изоляции, впустить к себе новые идеи и новых людей, щедро делиться всем интересным, что есть или может появиться здесь.

Никто и не говорит, что надо "задрав штаны, бежать за" каким-то конкретным университетом или даже за конкретной страной. Но понятно, что всерьез интегрироваться в мировое академическое разделение труда придется. Поняв свои слабые и сильные стороны - да даже и немногочисленные конкурентные преимущества.

При этом чистой и совсем уж бескорыстной помощи Россия ни от кого получить не может: во всех европейских странах система высшего образования трещит под ударами перестройки. Одни тянут в сторону болонской, другие – английской, третьи – американской системы, но нигде простая пересадка не проходит легко. Например, в Италии система образования недавно сотрясалась массовыми демонстрациями. Нигде нет легкого, всех устраивающего пути, обсуждается каждый шаг. И везде выбор означает риск – гарантированно правильного выбора попросту не существует. Система образования постоянно меняется и сейчас установится лишь на время.

Но в России пока не понимают, что выбор образовательной стратегии - штука рискованная. Здесь думают, что начальство все равно решит все за всех. И даже если решит плохо, жизнь, мол, поправит. Казалось бы, нынешнее положение вещей должно избавлять от иллюзий. Но нет – желающие учить других не хотят учиться сами. Министерство спускает циркуляры, и от наличия или отсутствия бюджетных мест зависит судьба преподавателей. Преподаватели пытаются объединиться в настоящий профсоюз. При всей парадоксальности ситуации – профсоюз защищает права своих членов независимо от их качества как профессионалов и вполне способен торпедировать прогрессивные реформы, - выбор пути тяжел для всех: или расставание и с остатками советского наследия, и с наиболее одиозными академическими продуктами девяностых и нулевых, или отставание еще на несколько десятилетий. То, что сейчас – по крайней мере до снятия Игоря Федюкина - именно верхушка российского Министерства образования оказалась более продвинутой, чем средняя вузовская "земля", конечно, многим очень обидно. Так хочется нежиться в чувстве правоты и собственного достоинства перед чиновничьим беспределом, но вот не получается.

Правда, тут на выручку приходят другие деятели из набалдашника вертикали власти. Сидящие повыше. И запевают старую песню о врагах и агентах. Но и в этом нынешнем умопомрачении охотников за "иностранными агентами" есть что-то полезное. Им, бедолагам, невдомек, что сама школа в России, вся система образования, завезенная с Запада всего пару столетий назад, - это коллективный "иностранный агент": это он проделывает окно в мир и выделывает мелкоскопы для разглядывания собственных болячек. Собственно, образовывать свою молодежь и значит делать ее способной жить и действовать в большом мире, частью которого является Россия.

Поэтому выхода у российских властей нет – либо организованно прощаться с эпохой и рисковать, либо тонуть вместе с ней.