Слово «гулять» в русском языке имеет, как известно, несколько значений. Иногда они переплетаются, наплывают друг на друга.

Гуляют иногда в буквальном значении этого слова, то есть ходят неспешным шагом – поодиночке или группами – по улицам, тенистым аллеям, лесным тропинкам, школьным или больничным коридорам, по сельской улице с баяном, по бульварам с тростью или под ручку с дамой.

Ага, именно по бульварам – они, между прочим, ровно для этого и созданы. Причем давно. Вот и мы все иногда подобно моднику и повесе Онегину едем на бульвар и там гуляем на просторе, пока недремлющий ОМОН не гонит нас оттуда вон.

ОМОН, кстати, в эти дни тоже гуляет по центру праздничной столицы. Но гуляет он уже в несколько ином смысле этого слова. Примерно в таком, в каком говорят иногда «Эх, и погуляли мы вчера! Классно погуляли. До сих пор башка болит». У них, впрочем, не болит, потому что они в касках. Болит у других, у тех, кто гуляет в изначальном значении этого слова. Потому что у ОМОНа дубинки. Так переплетаются разные значения слов.

Сразу же после совсем недавнего гуляния, когда я стал свидетелем и в каком-то смысле участником достопамятного «Никитского винтилова», меня позвали на телеканал «Дождь» поделиться свежими впечатлениями. Я и поделился. На прощанье ведущий с некоторой вкрадчивостью в голосе спросил, собираюсь ли я и впредь гулять там, где мне хочется, или все же поостерегусь. Я совершенно честно сказал, что да, непременно собираюсь. И не вижу ни малейших причин, чтобы от этой своей давней привычки отказываться. Потому что это мой город, мои бульвары и улицы, мои скамейки, мои тротуары, мои детство и юность. И это, конечно же, никакое с моей стороны не «безумство храбрых», а самая тривиальная жадность. Я не намерен добровольно отдавать свой родной город непонятно кому. Тем более оккупантам.

Когда на днях мне позвонил писатель Григорий Чхартишвили и спросил, не хочу ли я прогуляться в компании друзей-литераторов по нашим бульварам, я, разумеется, сразу же согласился. Это так уж получилось, что наша вполне давняя и вполне приватная привычка время от времени прогуливаться по бульварам и переулкам и вести неспешные - разной степени содержательности - беседы, в том числе и литературного свойства, обрела вдруг черты публичной акции. Преображение приватного в публичное и наоборот – тема интересная сама по себе. В данном же случае усилиями сиволапой бездарной власти слово «прогулка» в последние дни приобрело совершенно неожиданные общественно-политические коннотации. «Гулять» и «протестовать», «гулять» и «сопротивляться», «гулять» и «демонстрировать власти наше к ней отношение» в одночасье стали синонимами. Они это устроили. Своими руками. Вот пусть теперь и вздрагивают при мирных словах «пойдем-ка мы погуляем».

Пойдем-ка мы погуляем! Погуляем приятной компанией веселых, расположенных друг к другу людей. Я лично буду рад всех увидеть – ведь видимся-то не так часто, как хотелось бы. Одним словом: гуляем!

Популярная формула «сталинизм=фашизм» содержит в себе фундаментальную логическую ошибку.
Безусловно, оба режима были схожи во многом. Они были этатистскими и тоталитарными, они практиковали жестокую травлю инакомыслящих. Оба режима схожим образом попирали все возможные права и свободы, оба режима уничтожили множество людей, но это еще не повод их уравнивать.
И тут дело не в том, что кто-то хуже, а кто-то лучше. Дело не в количестве жертв, а в разности подходов.
Вся гнусность сталинизма происходит из лжи.
Сталинизм — это искажение идей коммунизма. Полное предательство принципов интернационализма, свободы, равноправия, самоуправления.
Нацизм же, напротив, предельно честен. Он изначально обещает иерархию, вождизм, абсолютное подчинение личности государству и войну как апофеоз человеческого бытия.
Сталинизм - это предательство мечты, нацизм - правдоподобное воплощение в жизнь ночного кошмара.

Три дня подряд - 6, 7 и 8 мая - я уходила из 100-го судебного участка района Якиманка лишь глубокой ночью: идут суды над задержанными 6 мая на Болотной площади в ходе согласованного (!) властями митинга. На судебном участке называли цифры в 300-450 административных материалов по статье 19.3 КоАП РФ (неповиновение законному требованию сотрудника полиции). "Материалы" - это живые люди, которых судья должен был "переработать" за 3 выходных предпраздничных дня. Секретарши, канцелярши и судебные приставы злые и нервные, жалуются, что из-за "ваших митингов" они не спят уже 3 суток, вчера ночью даже домой не уезжали. Судья, напротив, деятелен и работоспособен. Возможно, потому что "правильно" организовал процесс "рассмотрения дел". Тот, кто соглашается с протоколом, через 3 минуты выходит из зала судебного заседания сразу на свободу (им судья дает сутки или двое административного ареста, которые фактически уже отсижены в отделе полиции). Того, кто пытается хоть как-то защищаться, судья наказывает дополнительными "сутками" - так было, например, с Настей Рыбаченко, которая за нежелание расписаться за получение еще не полученного постановления огребла пять суток административного ареста. Подзащитным я предоставила самим решать, идти ли на "сделку с правосудием" или бороться за свои законные права с перспективой сесть на 15 суток, сказав, что поддержу любое их решение, но влиять на них не хочу, потому что это сфера нравственного выбора, а не юриспруденции. Пять человек сказали, что готовы к 15 суткам и будут бороться невзирая ни на что.

7 и 8 мая непрерывной вереницей шли "раскаявшиеся", а мы с моими подзащитными томились многочасовым ожиданием, когда судья соизволит нами заняться. Я не осуждаю "соглашателей", понимая, как люди намучились в ментовских душегубках. Но горжусь своими подзащитными - за мужество, самопожертвование, твердость позиции. Они - маяки, звезды во мраке. Им тяжело, но они не сдаются. Вчера в 11 утра, после двух бессонных ночей в пыточных условиях камеры ОВД "Красносельское", прямо из судебного участка был отправлен в больницу Алексей Анискин, избитый омоновцами на Болотной площади. Накануне ночью ему стало плохо: когда он попросился в туалет, дежурный мент заявил, что он "обожрался".

В 11 часов вечера того же дня просидевший 2 дня в судебном участке и 2 ночи в ОВД "Красносельское" Валерий Кузьменков прямо в судебном заседании начал падать в обморок. Ребята из группы поддержки отвели его наверх, к входной двери, где попрохладнее, уложили на скамейку, вызвали скорую - судья это сделать отказался, заявив, что врачи к нему уже приезжали и сказали, что он симулянт. После чего скорехонько вынес постановление о назначении 15 суток ареста, потребовав от меня позвать подзащитного на оглашение. Когда я сказала, что он не в состоянии встать и прийти в зал, судья отправился к нему самолично. Поучительная картина - бодрый молодой человек в черной мантии, чуть наклонившись над лежащим на скамейке измученным больным узником, читает, как отходную, приговор - достойна пера художника и внимания зрителей с не совсем еще атрофированной совестью. Вскоре после этого Кузьменкова тоже госпитализировали, но бдительные сотрудники полиции забрали его из больницы и отвезли в ОВД "Красносельское".

Евгений Фрумкин и Надир Фаттяхитдинов также получили по 15 суток ареста, Денис Бахолдин - "всего" трое суток. Евгений Фрумкин мне сказал, что его больше всего оскорбило, когда судья спросил, сколько ему заплатили за участие в митинге. Я ответила, что не стоит подозревать в вопросе судьи злого умысла, скорее дело тут в искреннем заблуждении: всем людям в той или иной мере свойственно судить о других по себе, а те, кто обслуживает режим, навряд ли имеют хоть малейшее представление о том, что такое убеждения и чем человек с убеждениями готов ради них пожертвовать. Трудно ожидать понимания от тех, интенсивность верноподданнического рвения которых определяется исключительно количеством отваленного бабла. "Прагматикам" никогда не понять, зачем взрослым, состоявшимся и благополучным по общепринятым меркам людям с риском для здоровья, кошелька или работы выходить на площадь или к спецприемнику, протестуя против преследования товарищей, единомышленников или даже политических оппонентов, и уж тем более против таких эфемерных субстанций, как нечестные выборы.

А все непонятное, как известно, порождает тревогу, настороженность, а порой и агрессию. В ходе процессов судья то и дело метался из одной крайности в другую: то грозил, что "не позволит устраивать массовых беспорядков", то подбадривал свидетелей одобрительными восклицаниями типа "очень хорошо" (свидетель перед этим как раз рассказывал, как ОМОН избивал мирных граждан), то раздраженно огрызался ("попрошу без комментариев"), то пускался в снисходительную фамильярность, обращаясь ко мне "моя золотая" (впрочем, я, неблагодарная, на это тут же ответствовала, что меня зовут Елизавета Александровна, а наименование "золотая" у меня в паспорте не написано).

Почему-то плохо обстояло с соблюдением принципа гласности. Все три дня судебные приставы, ссылаясь на распоряжение судьи, не пускали в зал слушателей. На процессе Евгения Фрумкина я заявила ходатайство о допуске публики в зал, судья отказал. Не стал он и выносить письменное определение об отклонении ходатайства об обеспечении открытого рассмотрения дела. После того как я указала на этот факт в апелляционной жалобе, сданной в канцелярию судебного участка, судья публику допустил - но в ограниченном количестве (не более 5 человек), ссылаясь на нехватку места (в довольно-таки просторном зале, где раньше помещалось 4 ряда скамеек, было оставлено всего две, одна из которых была завалена судебными делами). Правда, добиться допуска в зал корреспондента интернет-портала "Справедливость" Михаила Воронкова нам так и не удалось. Судья упорно отклонял мои ходатайства на эту тему, мотивируя это тем, что у Воронкова нет аккредитации при Замоскворецком районном суде. Не знаю, виновата ли в этом сфера внимания интернет-портала "Справедливость" (коррупция и чиновничий произвол), или общенегативное отношение к СМИ, но не помогли даже ссылки на постановление пленума Верховного суда РФ, которое запрещает не допускать корреспондентов в судебные заседания. Несмотря на то что Воронков не только не был допущен в зал судебного заседания, но объединенными силами полиции и судебных приставов вообще выкинут из здания суда, судья продолжал ощущать беспокойство по поводу не до конца изгнанной гласности. Во время рассмотрения дела Надира Фаттяхитдинова ему все чудилось, что кто-то из публики ведет скрытую видеосъемку: по ходу дела он то и дело обращался к слушателям с вопросом: "Что там у вас? Вы что - снимаете?". Теперь вот жалко, что на самом деле никто не снимал - осталась бы картинка "из жизни правосудия" на память нам самим и в надзидание потомкам.

P.S. Апелляция по делу Евгения Фрумкина назначена на 11 мая на 11 часов утра, слушание состоится в Замоскворецком районном суде г.Москвы у судьи Сусиной каб.406 (ул.Татарская, д.1, м.Павелецкая). Приходите поддержать!

Вчера вечером включила трансляцию по ustream от реггамортис1 про «гуляния» протестующих по ночной Москве. Всю ночь смотрели с мужем, радовались локальным победам, хохотали над остроумными комментариями, потом спать пошли. Включали сегодня днем, потом вечером. И каждый раз, когда включали, Кирилл – реггамортис1 вел НЕПРЕРЫВНЫЙ РЕПОРТАЖ. Он не просто снимает непрерывно, он еще и непрерывно комментирует, не обращая внимания на сбой связи, на проливной дождь, на то, что от ОМОНа бегать приходится, на то, что он не спал, не ел, да еще и больной страшно: от его кашля ужас охватывает. При этом лишних ста рублей, чтобы сходить в "Шоколадницу" купить себе кофе и подзарядить там свой телефон, у него... просто нет. :(

В общем, мое материнское сердобольное сердце не выдержало: побежала искать их группу, непрерывно уходящую по переулкам от ОМОНа. Нашла, подошла к нему (а он - маленький, худющий, в очочках, смешной парнишка!), стала звать к себе домой - поесть, попить горячего чаю, лекарства взять, а он... он даже не остановился. Промокший, простуженный, охрипший, не спавший больше двух суток (а может, и больше, не знаю), с мокрыми ногами и весь дрожащий, он сжимал свою камеру-телефон в посиневших руках и даже не остановился. Он же должен быть СО ВСЕМИ! А все - стремительно шли к Патриаршим, где назначил стрелку Удальцов.

Он не остановился, потому что он ведет репортаж, потому что его смотрят тысячи людей по всей стране и не только в России. Он не остановился. И как я его ни упрашивала, как ни хватала за руку, он не остановился. И так же стремительно, как появился, он исчез в окружении своих молодых и таких же бесстрашных соратников в темных и покрытых лужами арбатских переулках.

Господи! Ну почему же в этой стране майскими вечерами эти светлые и отважные мальчики в очках не с девочками целуются, а бегают от разъяренного ОМОНа, которому сегодня официально разрешили им "печень по асфальту размазывать"?!

Действия властей за последние дни четко укладываются в сценарий «закручивания гаек». Какие-либо попытки соблюсти хотя бы видимость законности отброшены напрочь, никаких условностей не осталось, начался массированный террор против граждан страны, посмевших проявить нелояльность царю. Наталия Геворкян пишет:

"Информация из вроде бы надежных источников, но я ее не могу пока перепроверить: вчера вечером на верховной даче было принято решение: мочить жестко, крови не бояться, они нам испортили праздник, мы им испортим жизнь. Если информация верна, то ответ Пескова по поводу печенки по асфальту - это ответ не дурака, а человека, который знает что говорит".

Совершенно логичным очередным шагом хунты было бы уже завтра-послезавтра завести целую пачку уголовных дел по «насильственным действиям» на Болотной 6 мая и отправить в СИЗО всех ключевых лиц - Навального, Удальцова, Немцова и далее по списку. И не в виде шутки, а промурыжить пару месяцев под следствием и дать им в итоге реально по 3-5 лет общего режима.

Суды подмахнут - кто-нибудь сомневается? И если общество смирится с этими «решениями судов», то будет то же, что и с Ходорковским, - увидим мы этих ребят на свободе очень нескоро. Это вполне вероятная перспектива.

А потому возникает вполне конкретный вопрос: готово ли общество к тому, чтобы перестать хлопать крыльями, чем до сих пор занимается, например, та же уважаемая Ксения Собчак ("мы просим, чтоб к нам прислушались...", "власти нужно срочно взяться за реформы...", "сидячая забастовка - это ай-яй-яй, это насилие-насилие!.. это незаконно-незаконно!") Способно ли общество выйти из этого памперсного периода агукания и пускания пузырей и наконец-то решительно и твердо — мирно, ненасильственно, вашу мать, но твердо и решительно — противостоять произволу?

Нужно будет научиться блокировать живым (безоружным, но непреодолимым) кольцом те самые "суды" и отделения путинского гестапо - чтобы не позволить этапировать добропорядочных сограждан в лагеря. В том же формате блокировать все их вольфшанце и рейхсканцелярии, - чтобы парализовать их уголовную деятельность и принудить исполнять законные ультиматумы российских граждан.

Москвичи всё это умели делать каких-то 20 лет назад. В августе 1991 года под давлением бессрочной ненасильственной акции гражданского неповиновения хунта самозванцев не продержалась в Кремле и трех дней и была конвоирована в "Матросскую Тишину".

Россиянам ничего не нужно придумывать нового, нужно всего лишь вспомнить, что мы люди, что у нас есть гарантированные Конституцией права и свободы. А также осознать, что спасение утопающих - дело рук самих утопающих. И кроме нас самих никто путинских уголовников не остановит и не обезвредит, никто не восстановит за нас законность и правопорядок. Только сами, каждый из нас, лично.

PS. И подарите наконец-то Ксении Собчак текст Конституции РФ и брошюру Джина Шарпа «От диктатуры к демократии», а то она так и будет думать, что скандировать лозунги и держать плакаты без предварительного разрешения конвоира - это "насильственно" и "незаконно".

Я, признаться, поклонник Ирины Павловой. И, не утаю, поклонник Лилии Шевцовой. Обеих с удовольствием читаю, радуюсь совпадению их верных оценок, огорчаюсь совпадению упущений. О медведевщине обе независимо написали одно и то же, и ничего тут не прибавишь, только повторишь. Но тональность разная. У Павловой – плохо и будет хуже, минор. У Шевцовой – не то что мажор, но надежда, поскольку ей кажется, что агония началась.

Павлова утверждает: «Мы имеем дело не с агонизирующим, а со вполне молодым режимом, которому только предстоит пройти до конца цикл своего авторитарного развития». Дальше справедливо сказано о нынешней диктатуре и ее нераскаянных повадках «расширения границ, развития военной промышленности, дальнейшего закрепощения народа и воспитания его в духе служения власти». Золотые слова! Хоть названы черты не молодости, а советского порядка. И все же, оказывается: «Самой главной проблемой современной России остается неспособность прогрессивной общественности действовать независимо от верховной власти». Потому, что «либеральной общественности не хватает трезвого взгляда на окружающую действительность».

Шевцова тоже бранит либерально настроенные слои за веру в медведевскую модернизационную мантру. И выявляет практический смысл этой веры. Показывает, что ее ресурсы ограничены, что власть их почти исчерпала и «будет вынуждена прибегать к более жестким мерам выживания». Отлично сказано! Но и у Шевцовой «остается один способ добиться перемен – через давление снизу».

Но к давлению снизу дело не сводится. Пусть большевик Лимонов объясняет, что надо бы в декабре не на Болотную идти, а на площадь Революции, а оттуда, понятно, на Кремль - и жили бы нынче в другой стране. Лимонов – артист, художественная натура, воображение богатое, отчего же не вообразить, что двести тысяч дружно пойдут на штурм. Нечего ему слушать наши глупости, что из двухсот пошло бы хорошо если тысяч пять, а скорее полторы, привычные Триумфальной. В том и сила большевиков, что они на реальность не озираются, а свое воображение считают реальностью. Нет таких крепостей, которые они не могли бы взять. Жить с этой мыслью весело, пока крепости не сдают. Но серьезным аналитикам, знающим, что у власти есть «более жесткие меры выживания», не стоит полагаться на одно лишь давление снизу.

Что толку обличать либеральную общественность, да еще не объяснив, кого имеют в виду? Это словосочетание у нас как «троцкизм» в тридцатые. В верхах партии троцкистов было немного, сам Троцкий был там чужаком, но тысячи видных партийцев погибли с ярлыком троцкиста. Так и нынче Касьянов, путинский премьер, - либерал, и вернейший Кудрин тоже либерал, и нет таким числа. Павлова верно говорит, что общественная деятельность должна быть независима от верховной власти. Не ошибается, говоря, что у нас диктатура. Но возможна ли при диктатуре независимость от верховной власти? Вот и нет у нас либеральной общественности, лишь одинокие либералы, если пишущие, то не имеющие издателей, и как мы только что видели, им, начиная с робкого Явлинского, нет хода даже на порог. Зато есть либерал-демократическая партия.

У нас либерализм стал синонимом терпимости, а он залог свободы. У терпимости и свободы разные действующие лица. Терпимости мы ждем от властей, от соседей, хотим, чтобы за анекдоты не расстреливали. А свобода – наше дело, наше право на то, что считаем нужным. Понятно, ни та ни другая не безграничны - мы не свободны ходить в Эрмитаж или в церковь нагишом, а терпимость проявят тем, что за хождение накажут не слишком строго. Всякий желающий ощущать себя на гражданке свободней, чем там, где действует устав, – уже либерал.

Либерализм начинается тем, что, не спросясь у власти, создаешь партию или открываешь ремонтную мастерскую. О том и другом власть надо известить, но не более. А наша вертикаль сочла, что ничего без разрешения нельзя, вот и не допускает либерализма.

6 мая представления власти о взаимоотношениях с народом стали еще наглядней. Демонстрантов ловили у не оговоренной Манежной, хотя, с детства зная все проулки и проходные дворы к северу от площади (а к югу от нее Кремлевская стена), мне трудно понять, как люди к ней приблизились сквозь оцепление. Но, так или иначе, власть не допустила недозволенного. Но зачем она превратила веселую демонстрацию по Якиманке в побоище на Болотной? Зачем усложняла проход? И не старалась подчеркнуть, что дозволенное возможно, а негодовала, что пришло около ста тысяч - не двести тысяч, как в прошлый раз, но и не пять, как она предполагала. А вроде ей-то и надо, чтобы беспорядков не было, чтобы с ней договаривались, радуясь немногому. 6 мая показало, что вовсе она не этого хочет, а чтобы подчинялись и все тут.

Шевцова это, в другой связи, сказала наперед: «Конкуренция и верховенство закона – это подрыв властной монополии». Оттого и нет у нас ни конкуренции, ни верховенства закона.

Горбачев, придя к власти, понял, что советская система уже почти съела страну и этой системе ради своего спасения надо потесниться Для коммуниста понять это – подвиг. Другое дело, почему он не смог систему спасти и что за строй установили Ельцин с Путиным. Ко всему этому страну привел глубокий кризис советского хозяйства с конца семидесятых, совладать с которым советскими методами уже не могли. Выбор у Горбачева, да и всего Политбюро, был один: гражданская война или «перестройка». С тех пор коренные проблемы не разрешились - значит, тот же выбор и перед Путиным. Но ему уже поздно сулить «правильную» советскую власть, а демократии он не хочет. Потому 6 мая на Болотной, сочтя давящих снизу слабыми, стали давить сверху.

Шевцова и Павлова тоже находят давление снизу слабым. И правильно. Сила давления снизу зависит не от артистизма типа лимоновского, но от обстоятельств, собирающих на площадь, как 19 августа 1991-го. Пока низы слабы - в Москве и сто тысяч немного, - их давят. Это и есть «более жесткие меры выживания». Могут и еще пожестче. Но поспешность жестокости выдала, что обстоятельства не в пользу Путина.

Вещи идут своим ходом, тем самым, который вынудил сменить Брежнева и Андропова на Горбачева. Россия и при них была богата людьми, способными работать, и многим другим. Но внеэкономическая система несовместима с современным развитием, и мы не справлялись с ролью второй державы мира, она требует больших расходов. Ельцин, распустив СССР, избавился от нужды помогать республикам. А Путину еще пофартило с нефтью. Но вещи продолжают свой ход, а правящий слой, наполовину еще советский, с ним не сообразуется, надеется на божью нефтепомощь. И выдает государственное хозяйство за рыночное. Стать таким ему не дают, надеясь оттянуть кризис, который усилит давление снизу.

Павлова права, нынче дело плохо. Двадцать пять лет упущены. Но это не значит, что пропали и будущие двадцать пять, и все последующие. Еще не агония, но кризис не прошел, а углубляется. Иначе власть не демонстрировала бы открытое насилие над гражданами на площадях столицы.

Если еще кто-то не знает, в Москве на площади у памятника Героям Плевны (м. "Китай-город") образовалась Площадь Свободы. Люди, не согласные с узурпацией власти путинской кликой, намерены держать непрерывную "Гражданскую Вахту", удерживая площадь до победы.

Прямая трансляция с Площади Свободы от разных гражданских журналистов, передающих друг другу вахту, постоянно доступна на странице сайта "Перемен!" - http://peremen.me/publ/4-1-0-37

Режим "Гражданской Вахты" включает следующие простые правила:

* участник уходит с Площади, только когда передаст вахту двоим своим соратникам (лучше - самостоятельно заранее сформировать собственную "вахтовую бригаду из друзей и знакомых");

* вахта проходит в формате "собрания граждан", не требующего ни уведомлений, ни согласований; на площади не устраиваются митинги - не скандируются лозунги, не демонстрируются плакаты, не устанавливаются палатки;

* главные ресурсы гражданской вахты - солидарность, самоорганизация, а также матрасы-пенки, теплые пледы, термосы с горячим чаем, зарядные устройства для мобильной техники и т.п.;

* люди, желающие проявить солидарность, могут принять участие в акции в Москве или организовать "Гражданскую вахту" в своих городах по той же схеме.

Сначала – про себя. То есть начиная с той временной точки, когда я и многие другие – знакомые и незнакомые - торопливо двигались по тротуару Никитского бульвара, теснимые и грубо подталкиваемые в спины руками «космонавтов», кричавших на манер полицаев из советских фильмов про войну: «Вперед пошел!», «Не задерживаться!». Это было то ли такое кино, то ли такой тревожный сон.

В какой-то момент один из космонавтов, видимо, старший по чину, молча ткнул пальцем в мою сторону, и тотчас другой, видимо, младший по чину, подошел ко мне, без разговоров взял за руку повыше локтя и потащил к автозаку. По случайности произошло это на глазах сразу нескольких корреспондентов, а потому минуты через три (мы еще не успели дойти до автобуса) мой телефон стал звонить сплошным малиновым звоном.

Тащил меня довольно взрослый и, надо отдать ему должное, не слишком свирепый дядька. По дороге он успел спросить: «Вы правда, что ли, писатель?» «Ну да, - говорю, - есть такое дело». «А что пишете?» «Книжки», - говорю. «Книжки – это хорошо», - сказал он, не слишком, впрочем, убежденно. Потом он сказал: «Это хорошо, что вы не дергаетесь. А то у меня рука сломана. Вчера вот ВАШИ сломали». «Наши – это кто?» - спросил я. «Ну, эти, митингующие». «Так, может, не надо было разгонять мирных людей?» - спросил я. «У нас приказ. Мы и выполняем». Он вообще, надо сказать, вел себя скорее миролюбиво. Я, впрочем, тоже. За почти что приятельским разговором мы достигли цели нашего короткого, но содержательного путешествия. У самой цели я вспомнил, что у меня есть при себе редакционное удостоверение. «Вот, - говорю, - у меня удостоверение. И вообще хотелось бы узнать, по какой такой причине я задержан». Посмотрев на удостоверение, мой собеседник ничего не сказал, как-то неопределенно махнул одной рукой, убрал с моей руки свою вторую, не вполне вежливо повернулся ко мне спиной, и я понял, что я отпущен на волю.

Тревожный телефонный трезвон меж тем продолжался, и я только успевал сообщать, что со мной все ОК. Я узнал, что весть о моем задержании была за это время транслирована несколькими радиоканалами и интернет-изданиями, некоторые из которых для пущего колорита сообщили до кучи, что я еще и был жестоко избит. К счастью, эта весть не успела дойти до глаз и ушей моих домашних. Я ощутил себя кем-то вроде того самого чеховского персонажа, который попал под лошадь и стал на некоторое время, как бы сказали в наши дни, ньюсмейкером.

Со мной все ОК, слава богу. А вот со многими другими, кого с неадекватной грубостью, жестокостью и, в общем-то, свирепостью хватали и тащили в автозаки, совсем было даже не ОК.

Людей разного пола и возраста без какого бы то ни было принципа отбора просто выдергивали и тащили в машины.

«Космонавты» эти производили полное впечатление зомби. Их глаза были пусты и безжалостны, а движения напоминали движения роботов, запрограммированных лишь на два действия: хватание и утаскивание.

Позавчера на Болотной и вчера на бульварах власть совершенно недвусмысленно и с предельной наглядностью подтвердила лишний раз гражданам и всему миру то, что более или менее было очевидно и до этого. Она, власть, дала понять, что она и сама знает о своей нелегитимности. Никакая легитимная власть не ведет себя столь трусливо, столь жестоко и столь цинично по отношению к законопослушным гражданам собственной страны.

Пока людей, вся вина которых заключается в отчетливом ощущении собственной ответственности за судьбу собственной же страны, винтили на площадях и тротуарах, пока их упаковывали в автозаки и заботливо отоваривали дубинками по ребрам, за зубчатым частоколом зоны, в которую они вознамерились окончательно превратить нашу страну, урки-беспредельщики короновали своего позорного пахана. Но мы не имеем права забывать: он, как и все они, не только вне закона, но даже и не в законе. Потому что они даже не воры. Они cуки. Во всех смыслах этого слова, кроме буквального: собак любого пола я лично очень уважаю.

Глядя на эти нереальные сцены, напоминавшие старую кинохронику, где показывалась то ли Варшава 39-го года, то ли Париж 40-го, то ли Прага 68-го, хотелось плакать от ощущения исторической безысходности.

Все так. Но глядя на прекрасные молодые и не очень лица вокруг себя, наблюдая полное отсутствие страха и готовности отступить даже перед тупой дубинкой, испытываешь совсем другое ощущение. И даже уверенность: все только начинается.

Инаугурация Владимира Путина войдет в историю не давкой на Ходынке, как коронация последнего русского царя, а погромом в кафе «Жан-Жак». Вроде бы чижик, съеденный старым топтыгиным в первый день его нового правления. Ан нет. Вторжение ОМОНа в «Жан-Жак» - знаковое событие, показывающее, что главный политико-культурный антагонизм российского общества находится в сфере потребительской культуры, образа жизни, бытового поведения.

Обозначенная точка общепита имеет репутацию заведения для успешных и свободных людей. Достигших успеха благодаря свободе – это принципиально важно. Путинский режим вовсе не опирается на убогих лузеров, низшие социальные слои и прочих потенциальных завистников и ненавистников продвинутых москвичей. Как раз социально незащищенные слои населения более всего от него страдают. Путина поддерживают успешные люди, принявшие и признавшие условия власти, которые касаются не только способов достижения успеха, но и повседневного поведения.

Несмотря на название, хипстерский «Жан-Жак» сопоставим со стиляжным «Коктейль-холлом», а не с парижскими кафе времен Великой французской революции (вот и хорошо, только гильотины нам не хватало). Тем показательнее для власти выбор – она жаждет контроля не только над политическим поведением, но и над образом жизни.

Что же касается общества, то, несмотря на абсолютную победу Путина (инаугурация прошла блестяще, никто из российского и мирового истеблишмента не протестует против действий власти), его стоит поздравить с почином. События последних месяцев уникальны для новейшей истории России. Впервые со времен выступлений диссидентов и массовых акций советской эпохи в разных точках страны проходят действительно общественные протесты. Без поддержки власти. В годы перестройки за всеми акциями маячила тень генерального секретаря, а в начале девяностых – новый центр власти в РСФСР. Участники событий 1993 года имели в союзниках Верховный совет, Конституционный суд и вице-президента. Даже сейчас некоторые участники протестов полагали, что могут апеллировать к Медведеву.

Но раз вышли против Путина и его инаугурации, то уж все. Никакого доброго царя и злых бояр или наоборот. И убедились, что царь не дурак, не слабак и не трус. И правильно выбирает точки для удара. Тоже полезный опыт.

Еще народ сидит по всей Москве в кутузках, а кто-то уже с легкостью определил виновных, провокаторов и т.д. Хочу сказать, как мне представляется вчерашнее шествие по направлению к несостоявшемуся митингу и обратно, и кого надо винить в большом числе пострадавших.

Мэрия бесконечно затягивала с разрешением, так что на организацию оставалось два дня. Конечно, никакая это не мэрия, а вечный партком со Старой площади – чтобы не повторять эту оговорку многократно, буду их всех там, наверху, называть просто «начальством». Итак, начальство сознательно затруднило организаторам подготовку митинга.

Само же начальство загодя начало готовиться к организации провокаций и побоища, подготавливать для них почву, точнее асфальт. Шествовать по Якиманке, во всю ее ширь – это пожалуйста. А дальше – милости просим всех в узкую горловину, которую мы вам подготовили, наискось отрезав всю широченную, естественно, вчера совершенно пустую, площадь перед "Ударником". Причем отрезав не рядом машин, а живой цепью омоновцев: проходите, ребята, только об нас не оступитесь, а не то дубинкой по шее и в автозак.

И Болотная площадь сейчас, в мае, была совсем не то что зимой. Там, где люди зимой шли по широкой снежной полосе, сейчас красовался газон, который отгородили от митингующих наши начальственные хранители зеленых насаждений, они же вырубатели химкинских и цаговских лесов. Осталась асфальтированная полоса вдоль канала, раза в три уже Якиманки.

Эта полоса вела к так и не реализованной трибуне для выступлений. По сообщениям Удальцова, присылавшимся непосредственно по ходу событий, около двух часов дня машину со звукоусиливающей аппаратурой начальство задержало и битый час не пропускало – якобы там что-то на кого-то может упасть. Еще бы Онищенко позвали, чтобы дал свое санитарное заключение.

В обычных обстоятельствах у нас любой бы сразу сказал – хотят взятку получить. Как пожарники, которые регулярно приходят на генеральную репетицию накануне концерта одного из московских симфонических оркестров и грозятся сейчас же немедленно закрыть и эвакуировать помещение. Что делать – дирижер вытаскивает из кармана деньги, заранее приготовленные для рэкетиров. Или как прикажете – судиться с ними, а завтрашний концерт отменить? Пожалуй, мы бы и не против – отменить сегодняшний кремлевский спектакль по причине вчерашнего рэкета...

Так или иначе, трибуну и аппаратуру для митинговых выступлений подготовить не смогли – по вине начальства. Нужна ли она была вчера, эта трибуна? Несомненно была нужна. Хотя ораторов (все тех же, все с теми же речами) мало кто слушал бы, но само наличие где-то там трибуны и выступавших придавало бы некую оформленность происходящему, некую продольную ось, направление, куда вообще-то говоря предлагается устремлять взор.

Колонны демонстрантов в полном порядке двигались по Якиманке во всю ее ширь, останавливались и терпеливо ждали, когда можно будет двинуться дальше. Формально, конечно, митинг был заявлен на в десять раз меньшее число участников. Но вот на одной из предыдущих акций, на Новом Арбате, начальство заранее обещало организаторам, что если понадобится – расширят площадку за счет проезжей части. Тогда не понадобилось. Зато вчера, при совершенно пустой площади перед "Ударником", начальство уперлось и не отодвинуло своих "бойцов с народом" ни на метр. Я считаю это, а также препятствия к установке звукоаппаратуры прямой провокацией властей, за которую они должны ответить, и в суд на кого-то там из них надо подавать как можно раньше.

Много упреков можно высказать, конечно, организаторам. Почему, когда они сели на Малом Каменном, об этом не было сообщено через мегафоны назад по колоннам? Люди просто ничего не понимали и только терпеливо стояли, время от времени подбадривая себя известным набором противопутинских кричалок. Почему организаторы, встретив практическое противодействие начальства организованному проведению митинга, вместо того чтобы требовать расширения митингового пространства, стали требовать отмены кремлевского спектакля и назначения новых выборов? Эта спонтанная акция на мосту, хотя и была спровоцирована начальственным противодействием митингу, превратилась в малочисленное «сидение против», между тем как сзади стояли десятки тысяч людей в бестолковом «ожидании против».

Участники вчерашнего шествия были в основном молодыми людьми, хотя старая интеллигентская плесень вроде меня тоже попадалась. Кого-то я видел даже с маленьким ребенком на плечах. К потасовке с омоновцами толпа в целом совершенно не готовилась. Но когда первая колонна, прошествовавшая к так и не организованной трибуне, повернулась обратно, столкновение с жиденькой цепочкой омоновцев стало просто неизбежным.

При этом, как всегда при такой узкой ходынке, задние напирали, а в передних рядах были отнюдь не только крепкие парни, но и девчонки и старые люди, которым и на ногах-то устоять было трудно, когда напирают сзади или отжимают спереди. При любой подготовленной силовой акции такой слабосильный контингент отсылают глубоко в тыл. Эта толпа ни в малой мере не была структурирована, нисколько не была подготовлена, и это – наше алиби, мы не планировали и не хотели драться с полицией. Может быть, по окончании митинга кто-то и хотел, может быть, таких вчера даже было много – но это уже другая история, которой не было. Намерения судит Бог, а в кутузку за намерения не сажают.

Дальнейший прорыв цепи омоновцев и последовавшая их реакция – свидетельство вопиющей неподготовленности и полного непрофессионализма. Дубинами гнать людей с пустого и безопасного пространства в узкую отведенную им горловину, хватать кого ни попадя, ломать руки, и при этом считать царапины на руках и шеях своих «доблестных бойцов» – интересно, как такие «бойцы» смогут справиться с реальным противодействием властям, которое, собственно, еще не началось, и не знаю, начнется ли. Автоматной очередью, что ли, по толпе? Ну а уж дальнейшее преследование уходивших с Болотной по Кадашевским переулкам даже местью не назовешь, за что мстить-то, за несколько царапин и сбитых касок? Это было озверение, это была стая собак...

Итак, расставим точки над i: профессионалы идеологических действий со Старой площади нарочно создали ситуацию, в которой столкновение народа с полицией становилось весьма вероятным; а профессионалы полицейских действий на месте нарочно, а более вероятно – по полной профессиональной непригодности, реализовали эту возможность, причем ничем не оправданным образом увеличив число пострадавших во много раз. Нам же, мирно протестующему народу, и организаторам нашего протеста (ни в чем никак не профессионалам) отводится роль не пострадавших, а виноватых. Я думаю, в свое время с этим должен будет разбираться Страсбургский суд (если начать сейчас и если, конечно, Россию к тому времени еще не исключат из Совета Европы).

«Уважаемые дамы и господа, начинается торжественная церемония вступления в должность президента...» - объявил к полудню 7 мая на всю страну торжественный голос из Кремля. Голос ошибся. Торжественное действо началось на день раньше, но то было не церемонией вступления в должность, а отрешением от оной. И устроителем церемонии был не кремлевская администрация, а сам народ.

Хо! Так народу и разрешили отрешать! Власть с марта готовилась к своему майскому судьбоносному дню. Готовы были сотни провокаторов – спецслужбы натаскали, готовы были войска с танками, пушками и водометами, готовы были пропагандисты всех мастей – и заслуженные, и на подхвате. Так что народ они встретили во всеоружии. И вот это «всеоружие» и вызвало гнев. А началось все с десанта НТВ. В пропагандистов этого канала летело все, что было под рукой у протестующих. Особенно обидными показались энтэвешникам объедки. А зря! Объедки на объедки не обижаются!

А потом вдруг (а, может, и не вдруг!) всколыхнулось и понеслось. И взбунтовавшиеся, и за взбунтовавшимися. Их рассекали, оттесняли, гнали по улицам-трубам. И били и задерживали! Били до самого вечера и наутро следующего дня – того самого 7 мая. Да, отрешение от должности не получилось. Но свое окровавленное воскресенье новый старый президент получил. Только пусть те, кто будут упрекать оппозиционеров - «это вы, вы допустили кровавую вакханалию» - прикусят язык. Сама власть намеренно и обдуманно пошла на обострение. А теперь с усмешкой будет наблюдать, как оппозиционеры начнут искать виноватых в собственных рядах.

Что ж, многие оппозиционеры и сами рады попасть на этот крючок. А «разделять и властвовать» - совсем несложное действие для любого диктатора. А когда к делу подавления подключаются еще и двурушники, да из той же «яблочной» партии, тогда... Один такой деятель вынырнул роялем из кустов со своим осуждением «неправильной» оппозиции. Еще выкручивали руки протестующим, а он уже умолял власть: «Только мы... только с нами...» И еще что-то про ответственных за пролитую кровь.

А кровь - что кровь! Теперь прикипевшего к трону президента-резидента уже ничем не прошибешь – ни новым страшным терактом на Кавказе, ни побоищем в центре столицы. Задание выполнено - ГКЧП-2 победил! Не взяли когда-то страну «Лебединым озером», теперь любуйтесь на «Озеро» безымянное, пусть оно и гнилое. Это «Озеро» затопит скоро всю страну смердящей жижей – не вычерпать. Дело за малым – осталось только передавить жалкую кучку отщепенцев. А остальной народ под узды уже взят.

Вы видели Москву 7 мая в день инаугурации нашего победителя, эти зачищенные от людского мусора площади и улицы? И попробовал бы кто-нибудь из любопытства высунуться в окно поглазеть на президентский кортеж... Нет, нет, лучше не фантазировать. Одно утешает - точность пули снайпера и никаких мучений. Но вот загадка: это какую же распрекрасную жизнь власть устроила своему народу, что теперь приходится от этого народа отгораживаться и прятаться? Мол, пусть через телевизор наблюдают – так безопаснее. Для кого?

А в телевизоре и правда все видно. И то, как заранее выстроили в Кремле приглашенных, и как заставили томиться в ожидании священнодействия. И приглашенные, как челядь, покорно стояли с вымытыми шеями и на сцене, и по бокам кроваво-красной дорожки. Сколько? Час, два, три? И вот Он вошел! При своем всегдашнем постном лице, и в том же джеймс-бондовском пиджаке с двумя разрезами на заднице. Эх, не стоило бы ему носить ему такие пиджачки. Сей покрой предназначен для других - для длинноногих.

Вот тут «церемония вступления в должность» и началась. Только к тому времени утомленная публика потеряла всю торжественность момента, стояла, переминалась – ой заработал кто-то тромбофлебит, ой заработал. Да ее, публику, старались особо и не показывать, а то ненароком всплывет чье-то хихикающее лицо или покажется спина фэсэошника - что, и прикормленным не доверяют? Но вот разок промелькнул Шредер, потом недовольный чем-то Горбачев, а еще живчик Берлускони в позе Муссолини. Этого Сильвио наш российский дуче не зря позвал. Друг-то он друг, но пусть посмотрит, как надо управлять страной и как держать власть зубами. Пусть поучится, как после Крыма и Рыма еще долго наслаждаться музыкой медных труб.

Вот так оно и бывает. Заведется усатый таракан или вот такая мелкая блоха в кремлевских покоях, и попробуй выкури ее оттуда! Но все же есть, есть действенный фумигатор и для нее. Совсем простое средство, и его все знают - единение оппозиции. И пусть Подрабинек не любит Лимонова, а Лимонов... Но если речь идет о настоящих оппозиционерах, то давайте, господа, без либеральной и большевистской спеси. Хватит смешить народ и власть. И так насмешили на шесть-двенадцать-восемнадцать лет, может, хватит? Ну, власть, эта видавшая виды дешевка, она перебьется, а вот народ может и не простить.

6 мая страшно было оказаться внутри оцепления на пятачке перед Большим Каменным мостом, страшно было видеть, как в полном защитном обмундировании от многослойного кордона на мосту отделяется группа полицейских с дубинками и бежит в нашу сторону. Их головы и лица под защитой крепких касок и пластмассовых прозрачных забрал, и сквозь них видны разъяренность и решимость служивых людей сделать из нас мясо. Однако страх смиряется, когда видишь, что на этом пятачке с тобой еще несколько десятков или сотен человек, которые полны решимости и не боятся вступать в схватку с охранителями диктатора, чтобы попытаться отбить уже схваченного товарища.

В автозаке все в приподнятом настроении и счастливы, что попытались отстоять перед Историей свою честь, неоднократно поруганную диктатором. Настроение омрачают только последствия жестоких побоев - у кого-то сломана рука, у кого-то черепно-мозговая травма.

Я был в числе тех, кто пессимистично смотрел на ближайшее будущее протестного движения. Болотная показала, что сила протеста по количеству участников точно не уменьшилась (было от 70 до 100 тысяч), а дух участников стал еще более сплоченным, появились решительность и озлобленность из-за откровенного высокомерия и чванливости власти.

Последние действия власти по награждению Чурова и Нургалиева орденами добавили в копилку раздражения активной части нашего народа. Теперь люди в большом количестве вступали в физическую борьбу с охранителями диктатора, бросали в них куски мостовой и другие подручные предметы, ставили палатки и пытались строить баррикады.

Можно предположить, что если хотя бы 50 тысяч человек двинулось в сторону Большого Каменного моста, многочисленные полицейские кордоны на мосту, весьма вероятно, расступились бы. В качестве альтернативы можно было бы в этом количестве сесть на асфальт, как это сделали лишь некоторые участники протеста. Увы, отсутствие координации помешало нам выступить более организованно. Конечно, власти не зря указывали нам на Болотную как стратегически совершенно невыгодную для протестующих позицию. Со всех сторон мы были ограничены мостами.

Все же очередное протестное выступление показало, что активная часть общества уже никогда не признает и не будет терпеть эту власть, что белые шарики - это хорошо, но нужно действовать решительнее. Праздник инаугурации был безнадежно испорчен. Путин уже может появляться только перед специально подготовленной и принудительно мобилизованной публикой и, как Николай II, должен прятаться в резиденциях, чтобы как минимум не быть освистанным или, того хуже, побитым разъяренной толпой.

Столкновение 6 мая было неизбежно независимо от того, готовил ли его кто-то специально. Но неизбежным его сделали исключительно власти. И не по глупости. Все действия властей по отношению к протестующим с самого начала были сплошным издевательством над ними, постоянным их унижением. Целенаправленным. Так уголовники, тюремщики и армейские деды сламывают волю своих жертв к сопротивлению, стремятся заставить их пасть духом, покориться, смириться. В данном случае - смириться с тем, что их нагло обжулили и обворовали на выборах.

Был у властей и мотив страха. Разумеется, не того, что демонстранты возьмут штурмом Кремль. На это сил у нас нет. Пока нет. Но власти всерьез и не без оснований смертельно боятся того, что какая-либо из акций протеста перерастет в бессрочную. А вот бессрочный митинг действительно может стать точкой кристаллизации протестных настроений, которые сейчас все еще распылены и фрагментарны. И вот тогда может сработать эффект снежного кома.

Но чтобы не допустить перерастания вчерашнего митинга в бессрочный, властям было совершенно не нужно так измываться над его участниками и перед ним, и во время его проведения. Так что задача унижения была вполне самостоятельна. И если бы властям действительно удалось заставить людей вновь испытать липкое чувство, что их опять нагнули, что они ничего не могут, это несомненно способствовало бы дальнейшей деморализации протестного движения. Именно так властям удалось добиться падения численности протестных акций между выборами. Но тем самым власти просто не оставили протестному движению иного выбора, кроме как наконец отказаться подчиняться тюремному режиму и ходить по кругу руки за спину. Люди шли на митинг как на свой «последний и решительный». Может, и не все были внутренне готовы к силовому противостоянию, но процент таких был на порядок больше, чем на первых «болотных» митингах.

В результате оппозиция своей цели достигла, а власть нет. Общество продемонстрировало, что с воровской узурпацией власти оно не смирилось, а власти показали себя озверевшей сворой оккупантов и уголовников. Узурпатор въехал в Кремль весь в дерьме. И от этого дерьма он не сможет отмыться.

Протестное движение смогло преодолеть серьезный психологический барьер: не только ужас перед дубинками, но и то, что можно назвать «комплексом законопослушности». А еще – надежду на то, что всего удастся добиться по-хорошему, улыбками и шариками. Не получится. Будут еще и дубинки, и сломанные руки, и разбитые в кровь лица. И чтобы добиться успеха, с этой мыслью надо свыкнуться. Как и с мыслью о том, что общество имеет право на жесткий ответ. И вот тогда уже можно принимать на себя «социалистические обязательства». Для начала: шестилетку Путина – в два года! А дальше бороться за перевыполнение плана.

Еще до возвращения Путина в Кремль можно было предположить, что его режиму, чтобы попытаться раздавить протестную волну, потребуется предлог для новых шагов к фашизации – некий аналог поджога Рейхстага. События вечера 6 мая у кинотеатра «Ударник» идеально вписываются в такой сценарий.

Вернемся мысленно на 107 лет назад – к знаменитым события Кровавого воскресенья 9/22 января 1905 года. Власти должны были понимать, что люди, идущие к царю с челобитной, будут обязательно стремиться к Дворцовой площади. Те, кто ставил на площади Преображенский гвардейский полк с приказом стрелять боевыми, заранее планировали бойню.

Если бы царь хотел избежать кровопролития (и своего последующего превращения в страстотерпца), то он мог либо перенести цель притяжения грандиозной демонстрации, устроив встречу своих представителей с делегацией демонстрантов в любом другом месте; либо перегородить дальние подступы к Зимнему дворцу, подогнать пожарные помпы для отгона самых рьяных и предпринять иные, не очень сложные меры. Войска перед дворцом, к которому неминуемо придет тысяч двадцать-тридцать демонстрантов, которые не смогут свернуть под давлением следующих колонн – это гарантированное кровопролитие.

Шеренга омоновцев перед входом на полупустую Болотную площадь, к которой целый час шли многие тысячи демонстрантов, – это гарантированная драка. Либо необходимость на глазах телезрителей всего мира растаскивать тысячи сидящих на асфальте протестующих. Когда мундирные идиоты и чиновные подлецы перекрыли дорогу колонне, идущей с Калужской площади под предлогом превышения заявленной численности участников акции (вместо ритуального тысячерублевого штрафа организаторам) – они сознательно готовили сражение. Если была идея распустить колонну демонстрантов, то, отлично представляя себе ее численность по данным с ежеминутно пролетающего вертолёта, можно было по громкой связи призвать людей разойтись.

Никаких указаний не было – мирная демонстрация дошла до места согласованного митинга, приготовившись минут 40 послушать дежурные речи ораторов о том, что не всё еще проиграно, что надо объединяться и прочее. Это была бы панихида по надеждам на общественный подъем. Но это стало первым с октября 1993 года открытым уличным столкновением демонстрантов с ментами. Это стало концом «гандистского» периода российского протестного движения, когда высшей гражданской доблестью считалось стать очередной невинной жертвой произвола. Печальный финал был превращен в боевой старт. Давно уже страх и подлость властей не обнажались с такой циничной откровенностью.

Собственно, ведь и демонстрация 9 января 1905 года рассматривалась не как начало Революции, но как последний всплеск петиционной кампании, начатой осенью 1904 года – сперва банкетами во славу призывов к реформам, затем принятием либеральных обращений от имени земств, адвокатских и профессорских собраний.

За прошедшие полтора года российское общество сперва жило иллюзией, что после 11 декабря 2010 года (Манежка) русские националисты стали главное оппозиционной силой. Потом - иллюзией, что призыв Навального голосовать за мироновцев и зюгановцев в декабре 2011 года ослабит «Единую Россию», а не просто повысит политическую капитализацию управляемой оппозиции. Потом была иллюзия, что Прохоров способен стать новым словом либерального сопротивления. Потом была иллюзия, что не прошедшие преследований литераторы способны возглавить политическое движение. Потом была иллюзия, что Кремль готов к диалогу пусть с самой умеренной оппозицией. Последней иллюзией было то, что вечером 6 мая власти не помешают вождям декабря торжественно и печально «закрыть» протестную кампанию. Иллюзии кончились. Началась русская действительность.

Фильм «Четыре дня в мае» был снят с эфира НТВ, вероятно, по двум причинам. С одной стороны, сыграли свою роль протесты ветеранских организаций, не готовых воспринимать картину войны, отличную от советского мифа. С другой стороны, это служит своеобразным пиар-ходом, чтобы благодаря скандалу поднять интерес к картине в тот день, когда ее все-таки покажут по НТВ. Ведь ее премьера в России в конце февраля прошла практически незамеченной, и больших сборов «Четыре дня в мае» не принесли.

Основой фильма послужил рассказ российского писателя Дмитрия Фоста, в различных редакциях опубликованный в нескольких изданиях, в том числе в журнале «Родина». Фост уверял, что все им рассказанное – истинная правда и что есть соответствующие документы. Однако документы, которые он включил в текст рассказа, были явно вымышленные, что я в свое время показал в письме, опубликованном в «Родине». Приводимые в этих «документах» данные не соответствовали истине о советских частях, занявших в начале мая остров Рюген.

Фост опирался на мемуары генерала Ивана Федюнинского, чьи дивизии и заняли Рюген. На острове располагался пансион для девушек, ослепших в результате бомбардировок союзной авиации, и Федюнинский выделил им охрану, очевидно, зная нравы своих солдат. Но ни о каком бое хороших советских разведчиков, да еще в союзе с недобитыми немцами, против плохих советских танкистов генерал не пишет - просто потому, что такого боя не было и не могло быть. В первоначальной версии Фоста разведчики как раз имели задачу охранять пансион, а никаких немецких солдат на острове не было.

Когда командир разведчиков отказался отдать командиру танкистов немецких женщин, тот устроил ночное нападение своих танков на пансион, утверждая, что там не наши разведчики, а переодетые власовцы. В разгар боя мимо острова проплывает транспорт с немецкими войсками. Заслышав шум боя, немцы высаживаются на Рюген, приходят на помощь разведчикам и уничтожают советские танки. А потом, опасаясь мести, немецкие солдаты вместе с уцелевшими советскими разведчиками и обитательницами пансиона уходят на транспорте в далекую Португалию.

В сценарии фильма, возможно, под влиянием нашей критики были сделаны некоторые изменения, которые, однако, не добавили фильму достоверности. Я указывал, в частности, что если разведчикам еще был какой-то резон опасаться выдачи родному "Смершу", то немцам ничто не мешало плыть в Данию, откуда их никто выдавать бы не стал. Поэтому в финале немецкие солдаты и обитательницы пансиона, которых для простоты сделали зрячими, уплывают к датским берегам, а разведчики остаются.

В фильме разведчики не охраняют пансион, а наблюдают из него за дорогой, по которой должны пройти невесть откуда взявшиеся на давно уже занятом советскими войсками острове немецкие солдаты. И немцы действительно приходят, хотя на самом деле в те майские дни на севере Германии немецкие войска эвакуировались только по морю. Никаких окружений советские войска здесь не создали, и немцам-окруженцам просто неоткуда было взяться.

Затем советские и немецкие солдаты без дела слоняются по острову, не зная, как друг к другу относиться. Кстати сказать, в фильме советские солдаты к немецким мирным жителям относятся весьма вежливо. На изнасилования есть лишь глухие намеки, но ни одной сцены насилия в кадре нет. А еще герои ухитряются купаться в Балтийском море (очевидно, все они «моржи»).

В финале же происходит знаменитая атака плохих советских на хороших советских, которых спасают вчерашние противники – немцы. Учтя мое замечание, что в составе советского танкового батальона была и пехота, режиссер заставил плохого майора-танкиста сначала атаковать пехотой и лишь потом бросить в бой танковое подкрепление. В реальности, как бы ни были пьяны майор и другие офицеры-танкисты, они никогда бы не рискнули атаковать своих. За намерение изнасиловать немок им бы скорее всего даже выговора не объявили, поскольку подавляющему большинству наших солдат и офицеров изнасилования и убийства немок сходили с рук. А за нападение на своих майору и другим офицерам выпадал верный расстрел.

Фильм получился весьма посредственный и крайне искусственный. Алексей Гуськов играет командира разведчиков, по отзывам подчиненных – этакого сорвиголову, который не задумываясь может дать в морду старшему офицеру. Перед нами же предстает интеллигентный офицер дореволюционной закалки, похожий на полковника Малышева, сыгранного Гуськовым в «Белой гвардии». А его дружба с немецким мальчиком столь ненатуральна, что просто неловко смотреть.

Все сказанное выше не означает, что плохой фильм нельзя показывать по телевидению. Показали же в самый прайм-тайм «Белую гвардию», которая далеко превосходит по бездарности «Четыре дня в мае».

Давайте отстранимся от драматических деталей произошедших 6 мая событий и окинем картину в целом.

Шествие "рассерженных горожан" было абсолютно мирным и не агрессивным. Это все та же "болотная", на которую пятый месяц подряд презрительно шипит одержимый Лимонов и прочие любители "всего и сразу". Максимальный «ужас-ужас» от этой толпы мог выглядеть в установке десятка символических палаток (в которых все равно никто не стал бы ночевать). И, в отличие от Лимонова и прочих неадекватов, я считаю это нормальным - нормальные люди вышли нормально высказать, что им не нравится, словами высказать и даже почти без матюков, очень интеллигентно.

Побоище было устроено на пустом месте, намеренно, целенаправленно. Кремлевская нежить перед своей реинкарнацией решила показать зубы. Желтые подгнившие клыки злобной твари. Он думает, что все испугаются и попрячутся по кухням.

Очевидно, что реакция будет прямо противоположной. С каждым разом в ответ на побои и унижения народ становится все злее и решительнее, на улицы будут выходить больше и больше разгневанных граждан. Подожмет ли упырь хвост? Уверен, что нет. У него сорвало башню напрочь, а значит, чем сильнее будет возмущение граждан, тем более кровавым будет ответ упыря. Это спираль войны, и, боюсь, мы в нее уже вступили.

Что нам в этой ситуации делать? Вариантов у нас не густо. Либо нагнуться и поцеловать упырю сапог, либо давить тварь, пока она не окажется в дренажной трубе.

«Не смеют крылья черные над Родиной летать, поля ее просторные не смеет враг топтать...»

Анархисты и другие задержанные на сегодняшнем митинге, находящиеся в ОВД "Сокольники" в Москве, просят, как обычно, всех звонить туда с вопросами о причинах задержания, сроках ареста, о том, в чем они обвиняются, о медицинском состоянии задержанных и т. д. Чем больше звонков и вопросов полицейским, тем лучше.
Просьба также распространить данное сообщение по другим рассылкам и блогам.
В интернете удалось обнаружить такие телефоны ОВД "Сокольники".
Дежурная часть ОВД "Сокольники" 8 499 264-99-09.
(499) 264-17-59
(495) 264-17-59

Из Москвы приходят тревожные вести. Вот что сообщает мой друг, находящийся в самом центре событий:

Главный редактор "Свободного слова" Павел Люзаков сообщает с митинга на Болотной:

19.40. В данный момент вся Болотная блокирована с 3 сторон ОМОНом, люди прижаты к набережной. Присутствует, по моим подсчетам, 100-150 тысяч человек. Со стороны Большого Каменного моста постоянно идет схватка с ОМОНом, задержано огромное количество людей. Митингующие контратакуют, бросая в омоновцев палками и древками от знамен. Перед этим задержали практически всех анархистов под черно-красными флагами.
Ходят агитаторы, призывают народ идти на Манежную, но люди пока не хотят расходиться.
...
19.45. ОМОН разделил толпу на две части и своими цепями выдавливает
людей в обе стороны.

Павел Люзаков продолжает сообщать о ходе событий на Болотной:
20.00 Толпа на Болотной разделена на две половины. Постоянно идут схватки митингующих с ОМОНом, несколько омоновских шлемов только что полетели в воду реки. Но демонстрантов осталось уже мало, тысячи три,
по моим подсчетам. Они заперты омоновскими цепями. Идёт огромное количество задержаний, постоянно подъезжает омоновский автобус для задержанных. При задержаниях людей открыто избивают, прямо на площади.
Против митингующих действует огромная толпа ОМОНа, там задействовано тысяч 5-7 омоновцев.

Павел Люзаков продолжает сообщать хронику разгона протестного митинга на Болотной:

20.10 Болотная площадь практически захвачена ОМОНом, людей выдавливают в сторону Якиманки через пешеходный мост. Мост тоже практически занят ОМОНом, там осталось одно красное знамя. В сторону Болотной сейчас побежала большая толпа омоновцев, около сотни, хотя непонятно, кого они там ещё собираются подавлять, митингующих там уже практически не видно. Нашу набережную тоже постепенно захватывают, со стороны пешеходного моста движется цепь омона.

20.25 ОМОН выдавливает людей по Кадашевской набережной к станции метро "Новокузнецкая". Все мосты уже захвачены ОМОНом, а на набережной и в смежных переулках пока остаются тысячи полторы человек, в толпе еще видны 2-3 красных флага и какой-то не очень понятный красно-белый флаг с синим крестом. В сторону Болотной площади сейчас проехало 5 омоновских зарешеченных машин. Фактически ОМОН контролирует и Болотную, и набережную. Люди кричат им: "Фашисты!", "Это наш город!", "Россия без Путина!". Драки с ОМОНом были очень серьезные, в полицейских летели древки от знамен. Задержаны, по моим оценкам, сотни людей.
На Манежной площади, куда призывали пойти митингующих, как мне сейчас сообщили по телефону, никаких акций нет, есть только небольшая группа журналистов.
Сергея Удальцова полицейские ещё часа 3-4 назад задержали прямо на трибуне митинга. Говорят, что задержали также Алексея Навального.

Продолжение хроники происходящего от Павла Люзакова:
20.45 Все перекрыто ОМОНом, только кое-где остались последние очаги.
На Большой Ордынке перед мостом, перекрытым ОМОНом, идет небольшая, но довольно яростная по настрою манифестация, участвуют человек 500-700.
В толпе есть два флага Левого фронта и пять от "Солидарности". Скандируют кричалки: "Третий срок - тюремный!", "Это наш город!", "Путин, уходи!", "Перевыборы!", омоновцам кричат: "Срывайте погоны, вставайте к нам в ряды!".

Продолжение хроники происходящего от Павла Люзакова:
21.10 На митингующих на Большой Ордынке движется сплошная омоновская цепь, людей выдавливают к метро. В ментовской мегафон непрерывно орут призывы расходиться, в ответ народ скандирует "Фашисты!" и "Заткнись, г...о!".
В толпе осталось три флага Левого фронта и один - "Солидарности".

21.30 Народ расходится по переулкам, ходит группами примерно по 100 человек, скандирует кричалки "Россия без Путина!". Город практически в оцеплении, на осадном положении... Здесь же по переулкам ездят омоновцы и выборочно задерживают людей.


Информация от Павла Люзакова,
редактора газеты "Свободное слово", партии "Демократический Союз".

А вот информация от другого человека, активиста РРП Александра Зимбовского:

В районе 21:00 в во время отхода с Болотной площади Районе Большой Ордынки было задержано порядка 20 активистов Левого Фронта. В настоящий момент их, не объясняя причин задержания возят в автозаке по Москве.

Объединенный штаб правозащитных организаций.
+7(916)858-30-53
+7(495)951-12-01
+7(499)788-90-61

ОвдИнфо +7 985 369 96 21, +7 925 997 22 16, [email protected] , http://ovdinfo.org/form

«Солидарность» - +7 903 160 01 26

Группа iHelp

+7 926 522 29 79
+7 926 117 67 82
+7 916 274 87 27
+7 925 510 85 45
+7 903 225 40 02
+7 963 690 61 90
+7 903 141 30 72
+ 7 964 787 87 38
+ 7 903 786 77 14

«Комитет за гражданские права» и Движение «За права человека»
+7 499 478 95 15;
+7 495 691 62 33;
+7 495 697 50 10

«Агора» +7 800 777 01 01

Столичный военкомат собирается вручить повестки молодым москвичам и гостям столицы, которые могут быть доставлены в отделения полиции за совершение различных правонарушений в период с 6 по 9 мая, сообщил Интерфаксу член призывной комиссии одного из районов Москвы. "Они будут вручать повестки задержанным молодым людям в возрасте от 18 до 27 лет", - отметил собеседник агентства. По его словам, на период майских праздников на сборные пункты столицы вызваны офицеры - старшие команд, которые будут развозить молодых нарушителей старше 27 лет на сборы.

На сборы могут забрать только тех, кто уже отслужил. Тех, кто не служил, могут забрать только на сборы для присвоения воинской учетной специальности, которые у нас давным-давно не проводятся. Поэтому по закону можно на сборы забрать только тех, кто служил и имеет воинскую учетную специальность. И опять же даже того, кто служил, можно забрать только в том случае, если он сейчас годен по состоянию здоровья. А для этого надо провести медицинское освидетельствование. Кроме того, необходимо согласовать отправку на сборы с работодателем гражданина, чтобы ему оформили отпуск.

Этот некий «член призывной комиссии» сморозил глупость, чтобы запугать молодых людей. У нас, кстати, и ответственности не предусмотрено за уклонение от сборов – ни уголовной, ни даже административной. Есть у гражданина обязанность участвовать в сборах, но нет ответственности – по факту это означает, что это дело такое по желанию.

Что касается призывников, то сотрудники полиции могут вручить задержанным, подходящим по возрасту, повестки в военкомат. Но только тем, кто состоит на воинском учете в Москве. Приезжим, не имеющим в Москве временной регистрации, они ничего вручить не могут - этим должен заниматься военкомат по месту их жительства.

Москвичи, которые могут такую повестку получить, должны помнить, что между вручением повестки и явкой в военкомат должно пройти минимум три дня. И всем участникам публичных мероприятий рекомендую ознакомиться с этой памяткой: http://www.realarmy.org/pamyatka-prizyvniku-kak-protivostoyat-nezakonnomu-prizyvu-pri-zaderzhanii-na-publichnyx-akciyax Она очень пригодится, если все же загребут.