Буквально 17 мая широкая общественность наконец-то узнала про проблемы ИТЭФа… из блога певицы Ветлицкой.

Этот симпатичный анекдот иллюстрирует набор всем понятных банальностей, которые все равно стоит регулярно проговаривать: в нашем тяжело больном социальной аномией и предельно атомизированном обществе просто-напросто разрушен механизм коммуникации. Люди не умеют разговаривать, соседи по дому зачастую не способны объединиться против липового ТСЖ, уж тем более не способны сегодня между собой коммуницировать целые страты российского общества. Большинство просто не слышит разговоров о проблемах в школьном образовании, а учителя, чьи проблемы как сообщества не то что не решены, а даже не отрефлектированы российским обществом, воспроизводят в школах себе подобных. Получается замкнутый круг и положительная обратная связь.

Выход есть – организоваться самим и подать пример другим. Казалось бы, именно научные и образовательные учреждения заслуживают самоуправления как ни один другой общественный институт. Но свободу и права не дают – за них придется побороться. Закат путинской эпохи ставит все больше и больше научных и педагогических коллективов перед одинаковым выбором: объединиться в борьбе за свои права или погибнуть. Очень ярко эту общую для многих проблему иллюстрирует ИТЭФ: ушло заметное время на то, чтобы понять, что новый феодал (Ковальчук) еще хуже прежнего (Кириенко). Это драгоценное время уже стоило институту ускорителя и может стоить жизни – ни для кого не секрет, что ведутся переговоры об эвакуации целых лабораторий в другие академические институты.

Наша Научно-образовательная колонна – это открытый проект: любая маленькая группа может присоединиться со своими плакатами, флагами и растяжками. К нам уже присоединились Группа за спасение ИТЭФа, Инициативная группа МГУ, профсоюз «Учитель» и многие другие. Участие в многотысячном общегражданском протесте – это эффективной способ сообщить согражданам о нашей повестке дня: тема образования и науки не менее важна для общества, чем коррупция и проблемы ЖКХ, только для начала мы сами должны начать говорить больше и громче, чтобы люди хотя бы имели шанс нас услышать.

12 июня в общегражданской протестной акции "Народный марш" будет отдельная Научно-образовательная колонна. Вот ее анонс, взятый со специально созданной страницы в Фейсбуке.

Кстати, и вся свежая информация будет именно на Фейсбуке – вступайте в группу http://www.facebook.com/groups/SciEdu12june/ и присоединяйтесь к событию http://www.facebook.com/events/321098517970399/

***

Манифест Научно-образовательной колонны 12 июня в рамках Народного марша

Все мы, российские учёные и учителя, видим, как в течение многих лет разваливается образование (школьное и высшее) и деградирует российская наука.

И мы говорим: нет, хватит!

Мы выйдем выразить протест против государственной политики по превращению одной из лучших в мире научных держав в Северную Нигерию.

Мы хотим сохранить один из немногих в России научных центров действительно мирового уровня - ИТЭФ им. А.И. Алиханова!

Мы не допустим принятия имитационного Стандарта общего образования!

В нашей колонне будет множество отдельных групп учёных, учителей, преподавателей вузов и студентов со своими плакатами, растяжками и флагами. Инициативная группа МГУ, профсоюз "Учитель" и многие другие предложат свою повестку.

Мы, активные и неравнодушные граждане России, ученые и учителя, наконец сможем перезнакомиться между собой, узнать о проблемах друг друга и начать действовать сообща - во взаимопомощи и в сотрудничестве наша сила!

Отстоим роль Разума, роль Науки, роль Знания в новой свободной России!

Пока все следят за тем, как пЕдросы гробят 31-ю статью Конституции РФ, я нахожусь в некоторой растерянности после этой новости: пЕдросы хотят ужесточить наказание для уклонистов от военной службы. По их предложению молодые люди, которые не хотят исполнять свой воинский долг, будут облагаться дополнительным ежемесячным налогом в 13%. Причем отдавать денежный долг взамен воинского их обяжут вплоть до 60-летнего возраста.

Такие законодательные новации даже для нашей Думы что-то из ряда вон - они дают все основания полагать, что комитет по обороне в ГД РФ формировался по принципу «чем больше там дубов, тем крепче наша оборона». Потому что даже человеку, весьма далекому от юриспруденции, известно, что в законах термины должны употребляться корректно. И если от дважды кувалдоносного Васи Смирнова ( ГОМУ Генштаба) или от схожего с ним по интеллектуальным способностям председателя Общественного совета при чМО, красвоенэксперта Коротченко естественно слышать термин «уклонист» в отношении людей, которых военкоматовские дятлы просто оповестить не могут нормально, то от законодателей хотелось бы четкости.

На сегодняшний день уклонист — это человек, осужденный по ст. 328 УК РФ - «уклонение от военной службы». Естественно, что осужденный несет наказание в соответствии с УК, причем после погашения судимости может быть благополучно призван на военную службу. Таких «уклонистов» у нас не более 80 человек в год - откуда цифры в сотни тысяч?

Таким образом, у депутатов либо острая мозговая недостаточность, либо одно из двух. Честно говоря, в правовое поле вообще никак нельзя уложить такой бред, как дополнительный налог для лица, уже отбывшего наказание. А больше никого «уклонистом» назвать нельзя — остальные либо отслужили, либо воспользовались отсрочками и освобождениями, либо военные комиссариаты просто не смогли их оповестить о том, что они подлежали призыву. Так для кого этот оброк?

Вчера г-н Путин в очередной раз заявил общественности, что Михаил Ходорковский не является политическим заключенным, поскольку это якобы сказал Европейский суд по правам человека в мае 2011 года. Такое заявление может свидетельствовать либо о том, что г-н Путин не информирован о действительном содержании решения ЕСПЧ от мая 2011 года, либо что президент сознательно вводит аудиторию в заблуждение.

В связи с этим мы хотели бы объяснить закончившему юрфак г-ну Путину, в чем заключалось решение ЕСПЧ по первой жалобе Ходорковского, чтобы на будущее мы могли бы версию с недоинформированностью главы государства даже не рассматривать.

ЕСПЧ не оценивал исход «дела Ходорковского», то есть не рассматривал наличие политической мотивации в вынесении приговора Мещанским и Басманным судом. Первый судебный процесс и приговор в отношении Ходорковского являются предметом жалоб, решение ЕСПЧ по которым еще не вынесено и предрешать их г-ну Путину не пристало. В решении ЕСПЧ от мая 2011 года по первой жалобе Михаила Борисовича по поводу его ареста и содержания под стражей в период 2003-2005 гг. ЕСПЧ согласился с заявителем по большинству аспектов незаконности его ареста и содержания под стражей.

ЕСПЧ никогда не заявлял об отсутствии политической мотивированности в деле Ходорковского. Наоборот, в решении от мая 2011 года говорится, что «дело заявителя может вызывать определенные подозрения в отношении реальных намерений властей». Однако в соответствии с новым правилом, сформулированным ЕСПЧ в этом деле, судьи заявили, что им все равно требуются «неопровержимые и прямые доказательства», демонстрирующие, что вся российская система правосудия была политически использована в связи с арестом Ходорковского и содержанием его под стражей в период 2003-2005 гг. Заявляя, что решение ЕСПЧ может быть понято как означающее, что Ходорковский сегодня не является политическим заключенным, г-н Путин игнорирует признание Судом подозрений в отношении реальных намерений властей и неверно истолковывает требование ЕСПЧ о дополнительных доказательствах. И все это касается периода с 2003 по 2005 год, в то время как на дворе уже 2012-й!

К этому стоит добавить, что Михаил Ходорковский и Платон Лебедев в 2011 году отбыли восьмилетние сроки, назначенные им по результатам первого процесса, а теперь отбывают сроки, назначенные им во втором процессе в 2010 году. Ходорковский и Лебедев являются узниками совести (которыми их признала в 2011 году авторитетнейшая международная организация Amnesty International) по результатам процесса, который ЕСПЧ еще не рассматривал и на рассмотрение которого может уйти еще несколько лет.

Инициированная правозащитниками реформа Следственного комитета, якобы призванная покончить с полицейским произволом, закончилась едва слышным пшиком. Коллега Каляпин - идеолог и мотор концепции - кажется, искренне недоумевает, что «гора родила мышь». Игорь Александрович, а ты чего ожидал? Что Бастрыкин и взаправду создаст эффективную структуру, заточенную под расследование ментовских преступлений? Но это означало бы, что глава Следственного комитета либо внезапно стал оппозиционером хуже Лимонова, либо подвинулся рассудком на почве излишнего служебного рвения. Однако ни в преданности Александра Ивановича правящей клике, ни в его психическом здравии сомневаться, увы, не приходится. Посему линия его поведения предсказуема до зевоты.

Безнаказанность, предоставляемая в обмен на лояльность, - основа и универсальный принцип выстроенной Путиным вертикали власти. Любое звено этой вертикали, в соответствии с занимаемым положением и в установленных рамках, наделяется возможностью нарушать закон, не опасаясь последствий. Участковый стрижет купоны с брюнетов и проституток. Губернатор и полпред окучивают подведомственный бизнес, пилят госзаказ. Региональные и федеральные министры жиреют на откатах. Прокуроры и генералы крышуют оргпреступность. Кремлевскому спецпроекту «Кадыров» можно содержать за счет федеральных средств частную армию, устанавливать в отдельном субъекте РФ шариат и направлять к недовольным эскадроны смерти. Каждый имеет сообразную долю пирога - если сохраняет преданность «национальному лидеру», знает свое место и не переходит очерченных границ. Скажем, если для чеченских ментов убить подозреваемого после пыток в порядке вещей, то для казанских это уже явный перебор. Однако до тех пор, пока ты не пытаешься сесть не в свои сани, система будет тебя защищать.

Что касается полицейских, то непременной частью этого неписаного кодекса понятий всегда являлось их «право» на незаконное насилие в отношении податного населения. Учитывая, что путинское государство вступает в зону турбулентности, роль этого «права» в жизнеспособности всей конструкции становится решающей. Откормленная на казенных харчах толпа держиморд должна быть способна не задумываясь исполнить любой приказ - если надо, «размазать печень по асфальту», если надо — стрелять в безоружных людей. В этих условиях создание властью эффективного механизма расследования ментовского произвола означало бы расторжение сложившегося между верхушкой и правоохранителями «общественного договора». Но нельзя одновременно натаскивать собаку на дичь и бить палкой за успешную охоту - в конце концов верный Руслан может покусать и самого хозяина.

Разумеется, Бастрыкин - путинский однокурсник, плоть от плоти созданной им системы - вовсе не похож на человека, способного пилить под собою сук. Но перед лицом казанского скандала с убийством подозреваемого, который развивался на фоне невиданной за последние годы общественной активности, глава Следственного комитета оказался перед очень непростой задачей: создать убедительную видимость коренных изменений в политике ведомства, ничего при этом по существу не меняя. Надо сказать, что справился он с ней блестяще, в лучших традициях многоопытной аппаратной крысы советской партийно-комсомольской закалки. Да еще и использовав при этом интеллектуальный потенциал «шакалящего у посольств» противника.

Первой частью мерлезонского балета было неожиданно благосклонное принятие детально проработанного предложения правозащитников о создании «спецотделов». Второй - чреда алавастровых сосудов с благоуханным елеем, щедро изливаемым правозащитным сообществом на почтенную плешь «прогрессивного» генерал-полковника. Третий - появление на свет той самой мыши, о которой рассказал в своей заметке Игорь Каляпин. И теперь, будьте уверены, Следственный комитет не преминет везде твердить, что мышь сия была плодом правозащитной селекции. И если она не может прижучить свору шкодливых подвальных котов — это исключительная вина Каляпина и его коллег.

Отсюда мораль: правозащитникам давно пора закончить попытки «улучшить» институты существующего нелегитимного режима. Во-первых, потому что это бесполезно. С таким же успехом в годы Второй мировой войны можно было просить гестапо создать специальные отделы по расследованию преступлений СС на оккупированных территориях. Во-вторых, потому что на это тратится огромное количество времени, энергии, интеллектуальных ресурсов, которым можно найти более эффективное применение.

Очевидно, что падение путинского режима - вопрос времени. И, как учит нас недавняя история, момент этого падения может наступить неожиданно - вспомним 1991 год. Очевидно, далее, что за последние годы деградация государственных институтов России прошла точку невозврата: полицию, прокуратуру, следствие, судебную систему в том виде, в котором они существуют сейчас, по сути невозможно «улучшить» или «исправить» - их надо строить заново. Тем не менее, как и в 1991 году, у оппозиции и гражданского общества в целом нет ни одного внятного проекта реформы суда, полиции, армии, концепции люстрации, о которой, между тем, не говорит только ленивый. Отсутствие стратегического видения реформ после падения коммунистического режима привело к тому, что авторитаризм возродился, лишь сменив ветхие идеологические одежды. Мы не должны допустить повторения этой истории. О новой, свободной и демократической России поздно будет рассуждать в переломный момент, когда неуклюжая путинская вертикаль повалится нам на голову: вырабатывать контуры устройства правового государства нужно уже сейчас, на берегу.

У российского правозащитного сообщества за последние десять лет накопился огромный экспертный потенциал. Такого потенциала нет сегодня ни у одной политической партии. Оно способно проанализировать опыт международного сообщества, опыт стран, вынужденных восстанавливать свои органы правопорядка и правосудия после длительных периодов гражданских войн, диктатур и авторитарных режимов: молодых демократий Восточной Европы, ЮАР, Аргентины, Чили, Руанды, Сьерра-Леоне, Грузии... Способно уже сейчас подготовить законопроекты, которые несомненно понадобятся будущей свободной России.

Возможно именно в этом историческая задача и исторический шанс российского правозащитного движения на современно этапе. Не пытаться выторговать послабление у временщиков и оккупантов, а закладывать фундамент будущего - без оглядок на скоромимопреходящую «политическую конъюнктуру» сегодняшнего дня. Время еще есть. И пока оно работает на идеалистов.

P.S. Пока писал этот текст, увидел верноподданническую «петицию», направленную некоторыми коллегами-правозащитниками в адрес главжулика. Главжулик именуется в ней не иначе как «уважаемым Владимиром Владимировичем» и «президентом Российской Федерации», а вина за драконовские поправки в КоАП, ликвидирующие свободу собраний, возлагается на отдельных бояр ("ряд депутатов Государственной думы"). Подписанты предлагают главжулику наложить на инициативу думских жуликов вето. Интересно, что люди, очень любящие порассуждать о патерналистском менталитете большинства Россиян, сами оказались носителями патерналистского сознания в гораздо большей мере, чем десятки тысяч москвичей, давно уже именующие адресата их челобитной не иначе как вором и Царь-жопою. Думаю, что такие «петиции» дискредитируют правозащитное сообщество гораздо больше, чем все мамонтовские фильмы вместе взятые.

Власть отказывается от любых уступок, выбрав тактику ужесточения полицейского режима. В этой ситуации любые, даже самые мягкие формы невынужденного коллаборационизма наносят очевидный вред всему делу мирного гражданского движения России.

Знаком слабости становятся уже не только унизительные “согласования” мирных публичных мероприятий, не основанные на Законе, но даже подача уведомлений об их проведении чиновникам, систематически попирающим Закон.

Уважительное отношение к бандитам в форме и без формы, добровольные походы в автозаки и в “суды”, добровольное получение повесток и оплата абсолютно незаконных штрафов - все это явные признаки невынужденного коллаборационизма, которые лишь усиливают жесткость и жестокость режима.

Успех возможен лишь на пути последовательного и решительного разворачивания общенациональной кампании мирного гражданского неповиновения полицейскому режиму в России и выстраивания системы альтернативной гражданской легитимности.

Вечные правила “Не верь, не бойся, не проси” нисколько не утратили актуальности в современной России, с ее бесчеловечной системой “суверенной демократии” и “вертикалью произвола”.

К старым правилам добавляются новые: “Не уведомляй, не согласуй, не плати!“

Полемика между властью и оппозицией, а также внутри оппозиции внешне выглядит как напряженная дискуссию о соотношении между методами законными (то есть записанными в нормативно-правовых актах) и правовыми (то есть гарантированными конституцией, международными актами и общим пониманием людьми западной цивилизации "естественных прав человека") средствами. Последнее очень важно. Все цивилизации, ведущие свою философскую традицию от Эллады, знают, что люди обладают набором неотъемлемых прав. К их числу относятся: право на национальную независимость; право свержения тирании; право объединяться для защиты своих публичных интересов и право иметь своих представителей во власти для обсуждения законов.

Эти права и древнее, и фундаментальнее, чем даже такие краеугольные либеральные права, как свобода совести или свобода интеллектуальной дискуссии. Например, эллины могли согласиться с необходимостью казнить "святотатца" Сократа, но "не понимали" разгона народного собрания. В Испании среди костров инквизиции разгон кортесов был непредставим.

Скажем, современные правители очень любят говорить о неприкосновенности границ. Однако в мире, где за 67 лет число членов ООН увеличилось в четыре раза, причем именно за счет территорий государств-учредителей, территориальная цельность совершенно не выглядит сакральной. Столь же относительны претензии правителей-деспотов править, поскольку они-де находятся у власти "законно" - с точки зрения их понимания законов. Национально-освободительная борьба и тираноборчество полностью соответствуют западной традиции права, хотя их реализация неминуемо нарушает массу писаных норм. Почти все современные режимы - включая, разумеется, нынешний Российский - приведены к власти революциями. Даже консервативные аравийские монархии - плод восстания против османского ига.

К сожалению, в нашей стране очень плохо осознанно одно из ключевых понятий в политических решениях Европейского суда по правам человека – "баланс интересов в демократическом обществе". Иногда властям приходится за день согласовывать миллионную манифестацию в центре столичного мегаполиса. Но ни одна самая демократическая власть не готова согласовать и крошечный пикет вдоль «зебры» центральной улицы в час пик. Путинский правоконсервативный режим притворяется, что главная его забота – защита права зевак слоняться по тротуарам без риска столкнуться с демонстрантами. На этом понимании и основаны все судебные решения по спорам о согласовании пикет и митингов. Власти притворяются этакими законниками-абсолютистами и называют неповиновение себе "правовым нигилизмом", хотя на самом деле это "циркулярный нигилизм". "Правовой нигилизм" как раз присущ властям с их запретами и разгонами.

"Циркулярный абсолютизм" власти обеспечивается административными и судебными решениями, которые – в смысле разрешений и запретов - постоянно противоречат друг другу. Можно освободить от согласований 30-тысячное мероприятие во славу власти, но запретить пикет на 20 человек, как создающий "опасную для жизни давку". Поскольку в России нет гражданского общества, то нет и гражданской репутации, испортив которую, человек сталкивается не только с нападками в прессе, но и с потерей неформального статуса в профессиональной корпорации.

Вызывающий цинизм власти, ее лукавое крючкотворство, достойное адвокатских ухищрений на бракоразводном процессе, закономерно вызывает реакцию в виде "конституционного абсолютизма" радикальной оппозиции, когда раздаются призывы вообще игнорировать любые проблемы мегаполиса при проведении демонстраций или отрицается голосование по партийным спискам на том основании, что в Конституции ничего не говорится о таком голосовании. В зазор между двумя этими "абсолютизмами" и попала знаменитая Стратегия-31, ставшая генеральной репетицией нынешнего протестного движения.

Подъем Стратегии-31 был вызван издевательством московских и питерских властей, готовых на любые политические и репутационные издержки, чтобы не пускать демонстрантов на Триумфальную площадь и к Гостиному двору. Общество разъярилось, столкнувшись с издевательской дискриминацией. В результате "конституционный абсолютизм" стал неофициальной программой движения. Однако, когда осенью 2010 года стало ясно, что Стратегия-31 - это эксперимент по приучению либералов к автозакам, начался острый кризис. Это кризис был снят в тот момент, когда стало ясно, что Стратегия-31 - это не движение под священным лозунгом 60-х "соблюдайте вашу конституцию", а "дни гнева и отваги", демонстрация презрения к путинскому режиму.

Если попытаться встать на объективную позицию (что в условиях революционного кризиса невозможно), то процесс согласования интересов возможен именно путем поиска "демократического баланса". Между метрополией и национальной провинцией, между стабильностью городской жизни и потребности выразить публичный протест, между стремлением к демократии и естественным правом обывателя на порядок. В России еще нет понимания, что никакое право не абсолютно. Например, демократия – это не "неограниченный абсолютизм" народовластия. А иногда люди имеют право даже перегораживать улицы и драться с полицией, и любимая либералами формула о государственной монополии на легитимное насилие не всегда правомерна. Сравним вечный позор Германии - "парламентария" Третьего рейха, строго по регламенту принимающего "расовые законы", - и вечную славу Германии - полковника фон Штауффенберга, который, говоря языком отечественной юстиции, совершил попытку убийства общественно опасным способом по мотивам политической и идеологической вражды. И вспомним, что последними Героями Советского Союза стали боевики, напавшие на патруль Советской Армии, выполнявший задание по обеспечению режима комендантского часа.

Власти обожают тыкать нам в нос суровость западных законов о беспорядках. Но каждый закон создан для применения права в конкретной социально-исторической обстановке. У нас нет традиции погромных действий тысяч радикальных демонстрантов, против которых и приняты новые западные законы о запрете масок, драконовские кары за беспорядки. У нас маски носят преимущественно левые активисты, и не для того, чтобы инкогнито бить витрины банков и магазинов, а чтобы не стать жертвой неонацистов, зачастую поощряемых спецслужбами. Реально для наших протестующих предел желаний - это возможность иногда занимать улицы и площади в пропорции 1/20, много 1/10, от тех помех, которые создают горожанам нескончаемые велопробеги, казенные празднества или величественные проезды кортежей. На Западе есть суды, одергивающие ретивость полиции, и есть гражданское общество, буквально убивающее презрением политиков, чиновников или судей, нарушающих правовые принципы во имя «закона и порядка»

После эпического 6 мая в либеральных кругах идет латентная дискуссия о праве на силовое сопротивление. Речь не идет о праве на личную самозащиту, здесь каждый понимает правоту тех, кто отбивается от садистов или спасает избиваемых пожилых людей, женщин, подростков. Проблема в праве на коллективную самозащиту. И здесь очень важен "страсбургский баланс" между защитой законности и традиционным правом на восстание. Например, я полагаю недопустимым четыре вида действий: проявлять инициативу в насилии (то есть идти на акцию, заранее рассматривая ее как предлог для нападения); применять непропорциональную силу (убивающее и калечащее оружие, зажигательные смеси), терзать беспомощных противников (топтать упавших, пускать им газ в глаза и проч.) и использовать не участвующих в схватке людей в виде живого щита. Мировая правовая традиция не отрицает гражданского конфликта, но мировая гуманитарная традиция и тут вводит свои запреты на "военные" преступления.

Из ящика нам с удовольствием показывают новости с этого хваленого демократического Запада: их ОМОН со щитами и в касках, который разгоняет и крутит демонстрантов; их автозаки, в которые демонстрантов заталкивают, и даже иногда упирающихся по земле волокут; и задержаниям счет на десятки, а то и на сотни... Все как у нас. И как мы можем после этого предъявлять какие-то особенные претензии к нашим властям и к нашей доблестной полиции?

А вот кто-то сравнил размеры штрафов и других наказаний за «административные нарушения» на уличных политических акциях в нескольких западных странах и в России; «у них», как выясняется, они намного выше. Еще кто-то составил подробное перечисление установленных законом ограничений на уличные акции - опять же там, «у них»: и тут нельзя, и там запрещается, и того нельзя, и этого не разрешается... Получается, что наши власти просто вегетарианцы по сравнению с этими свирепыми властями западных стран.

В общем, картинка бунтующего и подавляемого западного общества нас смущает. Уж лучше бы они там сидели спокойно, тогда и в глазах всего мира и в наших глазах наш собственный протест был бы более уникальным, а действия властей по его подавлению – более вопиющими.

Мы смущаемся, мы пытаемся оправдываться, но получается это неуклюже и неубедительно, как например вот в этой дискуссии. Сколько раз за прошедшие месяцы мы пытались объяснять даже самым близким и в целом политически солидарным с нами людям, почему наш протест оправдан не только по содержанию, но и по форме, а ответные действия властей неадекватны и преступны... В ответ нам вспоминают эти картинки из ящика.

А я вот хочу задать простой вопрос: а нужно ли нам смущаться и оправдываться? Можно ли вообще сравнивать нашу ситуацию с западной? И пользуются ли люди с Запада «двойными стандартами», когда осуждают разгон нашей демонстрации после того как разогнали свою?

То, что написано ниже, можно, конечно, воспринимать как банальные и всем известные истины. Но может быть полезно повторить их еще раз, для пересказа нашим бабушкам, соседям, сослуживцам, френдам в социальных сетях...

***

Политические протесты в западных странах имеют одну общую характеристику. Западные демонстранты выдвигают различные конкретные или даже очень общие требования к своему правительству, президенту и парламенту: ограничить глобализацию экономики, поставить под контроль крупные банки, вернуть бесплатное высшее образование и т.д. Но при этом они никогда не требуют смещения президента и роспуска парламента. Ну, на худой конец, сменить правительство, но правительство – дело наживное, это назначенцы. А вот парламент и президент – выборные, и на них никто не покушается.

Не покушается потому, что никому не приходит в голову усомниться в законности избрания этих президентов и парламентов. Были выборы, по установленным в каждой стране законам и правилам, и выборы проходили, упаси Боже, без подтасовок и без давления на избирателей – кого выбрали, того и выбрали. На этих выборах были и радикальные кандидаты, и умеренные – и в каждом случае радикальные оставались на обочине, а большинство выбирало один раз кого-то немного справа от центра, другой раз кого-то немного слева. По этой сглаженной синусоиде – не от минус 1 до плюс 1, а всего лишь от минус 0,1 до плюс 0,1 – и течет вперед спокойная западная жизнь.

Ну а что же все эти бурные демонстрации, оккупай-чего-то-там, у них на Западе? Они же ведь не за печеньки от Суркова или Якеменко, это какой-то искренний, повсеместный и широкий протест. Почему же на него не реагируют эти хваленые демократически избранные западные власти?

Не реагируют, по крайней мере немедленно, именно потому что демократически избранные и поэтому выражающие мнения, предпочтения и ценности большинства. Немного справа от центра, немного слева, но не сильно. Требования меньшинства принимаются к сведению, но совсем не обязательно выполняются, в особенности когда эти требования касаются не только самого этого меньшинства, но и всего общества.

Ну а если требования какого-то меньшинства, как например требования, формулируемые сегодняшним молодежным протестным движением, выстраиваемая этим меньшинством новая система ценностей, станут через несколько лет требованиями и ценностями большинства или хотя бы представленного в парламенте сильного меньшинства – вот тогда они и начнут претворяться в жизнь и изменять мировую политическую и экономическую систему. (Так, например, «зеленое» движение на наших глазах из маргинального выросло в одно из главенствующих в Европе.)

А пока что все остается по-старому, и эти западные протесты в лучшем случае идут в какую-то копилку для будущего. Да эти демонстранты и не надеются на быстрые изменения, их громкие акции сегодня имеют целью скорее расшевелить общество, а не добиться институциональных результатов. Демократия работает, она всеми признается, никто не пытается ее свергнуть; и даже ее постепенное изменение, включение в нее элементов прямого участия граждан, методов прямой демократии – все это происходит мирно и в рамках установленных демократических процедур.

Короче, всюду на Западе мы имеем ЛЕГИТИМНОСТЬ власти, никем не оспариваемую и для всех очевидную. Даже в Латинской Америке хунты и конституционные перевороты, похоже, уходят в прошлое и наступает стабильная легитимность, допускающая даже такие смелые эксперименты, как прямое участие граждан в распределении городского бюджета, уже много лет практикуемое в нескольких бразильских городах...

***

У нас все не так. Ничего похожего. У нас потемкинская деревня, муляж демократии, и ВСЕ это видят и знают. Но одно дело знать о воровстве, так сказать, теоретически – да, мол, случается воровство, а другое – когда у всех на глазах лезут к вам или к соседу в карман, нагло ухмыляясь при этом вам прямо в лицо. Нас ЛИЧНО оскорбили, и это было первопричиной нашего декабрьского массового возмущения. Фальсификации на выборах в декабре и в марте были, возможно, сравнимыми по масштабу с предыдущими годами; но они были во много раз наглее, потому что на этот раз они происходили у нас на глазах, фиксировались наблюдателями, снимались на камеры сотовых телефонов, и эти свидетельства широко распространялись затем в Интернете.

Тогда, в декабре, мы требовали отмены результатов воровских выборов и назначения новых. Требовали ВОССТАНОВЛЕНИЯ ЛЕГИТИМНОСТИ. Требовали этого от тогдашнего президента и тогдашней уходящей Думы, негодуя на них, но еще соглашаясь считать их легитимными. Это давало возможность властям найти более или менее легитимный выход. Они этой возможности в декабре не использовали; а в марте, после повторения того же омерзительного спектакля, все стало кристально ясно и просто.

Теперь мы все едины в непризнании за нынешней властью какой бы то ни было легитимности – а другой, предыдущей, уже нет. Сейчас у нас нет ни парламента (Думы), ни президента. Те, кто там сидит, – узурпаторы и самозванцы; а те, кого они назначают, законным образом не назначены. У нас нет больше министров с их министерствами, и я даже подозреваю, что у нас нет законной армии, потому что та, что ходит строем по плацу и учится разбирать и собирать автоматы или что-то там еще, подчиняется самозванцу. По той же причине у нас нет ни законной полиции, ни всякой там прокуратуры и прочих «силовиков». Они все частная охрана, нанятая мафией, распоряжающейся государственным бюджетом как общаком.

***

Но позвольте, возразит наша бабушка или сослуживец, если на декабрьских выборах, понятное дело, большинство в Думе не должно было достаться едросам, то уж в марте-то Путин и без всех подтасовок получил бы около 50%, ну пусть даже только 45%, но во втором туре он остался бы на пару с Зюгановым и, конечно, выиграл бы. Так что – противно, конечно, но что поделаешь с нашим народом, не понимают они ничего...

Простите, а откуда у вас такие сведения - про 50%? Экспертные оценки? Опросы общественного мнения? А выборы тогда зачем были? Ах, да, ведь они были сфальсифицированы! Ну тогда, значит, не было выборов; нельзя же, в конце концов, довольствоваться приблизительными оценками возможных результатов, которые были бы, если бы не было фальсификаций. Ведь не на сослагательном наклонении некто Путин въезжал очередной раз в Кремль, а на совершенно реальном лимузине, эскортируемом вышколенной охраной, по пустой Москве, зачищенной до последней вороны от всего что движется или прячется где-то в придорожных кустах; въезжал на деньги из бюджета, плюс может быть еще и из нефтегазовой черной кассы – в любом случае на наши деньги.

Сфальсифицированные выборы – это не выборы, это преступление против всего общества, а значит, и против государства, образованного этим обществом. Короче, государственное преступление. А кто его совершил? Некто Чуров со своим ведомством? Только ли он и по своей ли личной инициативе, на свой страх и риск? А некто Путин тихо, значит, сидел в стороне и иногда смущенно бормотал – ну не надо так, это уж слишком, ребята, не Москва ль за нами? Не только Москва, вся Россия за нами, все прекрасно понимают, что заказчиком преступления был его выгодоприобретатель, то есть тот, кто в результате был объявлен президентом, некто Путин; прямых улик против него предостаточно.

Ну а если так, то как может государственный преступник считаться президентом? Да пусть это было не пятнадцать или двадцать процентов фальшивых голосов, а всего лишь полпроцента, все равно это государственное преступление. Некто Медведев потом награждает этого Чурова, а некто Путин обещает этому Медведеву премьерское кресло и – поди ж ты – выполняет обещание, чем и доказывает, что все трое – подельники. Вор не должен сидеть в Кремле. У нас нет президента.

(Между прочим, если бы некто Путин после декабрьского народного возмущения решил рискнуть в марте сыграть в честные выборы, то, вполне возможно, он и стал бы президентом, притом законно избранным, ну пусть не в первом, а во втором туре. А если бы он затем распустил нелегитимную декабрьскую Думу и назначил новые, опять же честные, выборы, то вполне бы мог рассчитывать на мирное и всеми признанное президентство. Но он, видимо, сильно трусоват и не способен ни на какое сколько-нибудь рискованное решение. И в результате проиграл легитимность, и теперь он не президент, а узурпатор.)

***

Поэтому сегодня никакие протестные действия не могут считаться «противозаконными». Власть в стране полностью потеряла легитимность, и законы, которые она принимает, изначально недействительны, так же как и все ее конкретные распоряжения решения и действия. Единственные законы, остающиеся для нас действительными, – это общечеловеческие законы, по которым живет любое здоровое общество при любой власти, даже самой преступной.

По этим естественным законам мы не должны совершать насилия, ни физического ни морального, или призывать к насилию. Мы этого и не делаем: наши митинги и демонстрации на удивление мирные и организованные. Беспорядки 6 мая – результат прямой провокации, спланированной и осуществленной властями. И если нам покажут две совсем похожие картинки, на которых разгоняют демонстрантов и волокут людей в автозаки, в одном случае где-то, скажем, в Ванкувере, Нью-Йорке или Франкфурте, а в другом – в Москве или Нижнем Новгороде, то мы можем с чистой совестью заявить: ничего похожего!

Там – легитимная власть защищает ценности сегодняшнего большинства от чересчур настойчивых действий меньшинства. Заметим, кстати, что многие протестные акции на Западе сопровождаются битьем витрин, переворачиванием и поджогом автомобилей, баррикадами и другими насильственными действиями. При этом, тем не менее, власть старается ограничить применение силы необходимым минимумом. Она и не может иначе: родители нынешнего протестующего меньшинства сами пока составляют спокойное большинство, но и они вольются в волну протеста, если их детям ни с того ни с сего будут дубинкой отбивать почки.

Здесь же нелегитимная власть пытается удержаться, разгоняя СОВЕРШЕННО МИРНЫЕ протестные акции. И пусть даже какие-то наши нынешние законы мягче, чем где-то там на Западе, – зато действия властей намного свирепее, чем там, и поэтому противозаконны. Понимая это, власть сегодня хочет «поднять планку» в ограничительных законах; но даже эта новая планка всё равно не дотянется до реально практикуемого уровня насилия, потому что узаконить этот реальный уровень будет уж совсем непристойно.

При этом власть изо всех сил старается спровоцировать протестующих на силовой отпор. Она нагнетает напряжение, старается еще больше расколоть общество, запугать одних и вызвать в других такой накал возмущения, что отпор возникает сам собой, не подготовленный и не спланированный заранее.

И даже этот наш спонтанный отпор – он пока еще почти игрушечный: сорвать каску с омоновца, схватить его за руку с дубинкой, когда он бьет женщину или лежащего – на большее никто не идет, и я думаю – не из страха, а из самоограничения. Мы благоразумны, сдержаны и предусмотрительны. Мы следуем путем Махатмы Ганди. Он победил, и с тех пор любое массовое ненасильственное движение рано или поздно побеждает; несомненно победит и наше.

***

Остается вопрос – а следует ли вообще как-то взаимодействовать с представителями и конторами этой полностью нелегитимной власти – получать так называемые «согласования» для наших акций, подавать иски на их действия в их же суды, и т.д.?

Я думаю – следует, когда это практически оправдано; но всегда помня при этом и по возможности не скрывая, что мы взаимодействуем с оккупантами. Оправдано, в частности, потому, что, в отличие от нацистских оккупантов, у этих связаны руки, они могут сделать не все, что хотели бы, они не иноземцы, выстроенная ими пирамида власти состоит из наших земляков и даже соседей, и поэтому она не может безотказно работать на оккупантов. Эта пирамида на самом деле айсберг, она будет таять снизу.

Обращение к гражданам России и других стран, представителям СМИ в связи со слушаниями Общественного расследования преступлений власти при разгоне массовой демонстрации и митинга на Болотной площади в Москве 6 мая 2012 г.

Мы, подписавшие данное Обращение граждане, приглашаем всех, кому дорого будущее нашей Родины, принять участие в слушаниях.

Сегодня власть беспардонно лжет, отказывается даже пытаться расследовать преступления полицейских, безапелляционно возлагая вину за насилие 6 мая на организаторов и участников мирной согласованной акции протеста.

Абсурд ситуации наглядно демонстрирует тот факт, что начавшиеся репрессии направлены не на закованных в доспехи омоновцев, запустивших маховик насилия, избивавших ногами и беззащитных граждан, бивших их по головам, применявших к ним газ и электрошок, а на безоружных участников протестной акции. Начались аресты, и первой жертвой уголовного преследования оказалась хрупкая 18-летняя девушка. Незаконно задержаны и привлечены к административной ответственности на основании шаблонных лжесвидетельств сотрудников полиции были более 550 граждан. Однако к ответу не призван ни один преступник в полицейской форме, ни один приведенный полицией провокатор.

Мы призываем всех, кто стал жертвой или свидетелем преступлений власти, принять участие в слушаниях и Общественном расследовании в целом, предоставить свидетельские показания лично, в письменном виде или на видеоносителях. Эти материалы будут необходимы не только сегодня, но и завтра, когда они станут доказательной базой для уголовного преследования тех, кто отдавал и исполнял преступные приказы.

Приходите!

Слушания будут проходить 8 июня 2012 г в Сахаровском центре с 18 часов. Адрес - ул. Земляной Вал, 57, стр. 6, ст. м. Курская, Чкаловская или Таганская.

Павел Шелков ("Белый автозак"); Сергей Давидис ("Солидарность"), Андрей Пионтковский, политолог; Владимир Томсинов, профессор, заведующий кафедрой истории государства и права юридического факультета МГУ; Сергей Удальцов (Левый фронт); Гарри Каспаров ("Солидарность", ОГФ); Надежда Митюшкина ("Солидарность"); Лев Пономарев (Движение "За права человека"); Данила Линдэле, блогер; Владимир Тор (Русское общественное движение); Наталья Чернышева ("Народный контроль").

Борьба за Химкинский лес вступила в новую фазу. Ситуация на данный момент следующая. Рабочие, которые вчера избили защитников Химкинского леса, - из компании "Трансстроймеханизация". Действия их полностью незаконны, потому что защитники леса действовали в рамках Закона об охране окружающей среды (ст. 68), согласно которому они имеют право требовать документы. В прошлом году нам удалось выяснить, что разрешение на строительство было подделано замминистра транспорта.

Естественно, мы хотим выяснить, есть ли документы в этом году. Кроме того, на месте работ проходит газопровод высокого давления, и работа тяжелой техники над газопроводом смертельно опасна для всех окружающих. То есть работы над газопроводом высокого давления идут, судя по всему, вообще без документов! Кому же все это выгодно? Нам удалось выяснить, что компания "Трансстроймеханизация" принадлежит Аркадию Ротенбергу, близкому к Путину человеку и его тренеру по дзюдо.

Мы знаем Ротенберга еще с прошлого года, когда нам удалось выяснить, что французская компания Vinci выстроила оффшорную схему, в соответствии с которой деньги по этому проекту должны пойти в оффшорные зоны: на Британские Виргинские острова, в Ливан и на Кипр. Причем один из кипрских оффшоров принадлежит лично Ротенбергу, владельцы же остальных оффшорок (на Виргинских островах) вообще неизвестны. Все подробности можно увидеть в этом докладе.

С этой оффшорной схемой мы ходили в ФСБ – в результате ни ответа ни привета. Итак, мы видим, что федеральный проект делается в угоду олигархам, приближенным лично к Путину. И здесь для борьбы с активистами все средства хороши – можно фальсифицировать, избивать, калечить. Химкинский лес сейчас остро нуждается в людях. Приходите в Химкинский лес, защищая который, мы боремся непосредственно против коррумпированной путинской системы.

Новый приказ Минобрнауки лишает тысячи детей доступа к обучению

7 мая, в день инаугурации бывшего и нового президента Владимира Путина, Министерство образования и науки сделало нам подарок. Вступил в действие приказ № 107 от 15 февраля 2012 года "Об утверждении Порядка приема граждан в общеобразовательные учреждения", который касается поступления детей в школу. Он вызывает очень большие опасения, так как вводит жесткие ограничения по приему в школы по всей России. Ограничения эти коснутся как иностранцев, так и россиян и повлекут за собой, как мы считаем, без преувеличения катастрофические последствия для культуры нашей страны.

У нас есть подробное правовое заключение, здесь же хотелось бы обратить внимание на те пункты, которые при беглом чтении не сразу обращают на себя внимание. Прежде всего это пункт 12, где сказано, что родители или законные представители ребенка вместе с заявлением о приеме ребенка в школу должны предоставить оригинал свидетельства о регистрации ребенка по месту жительства на закрепленной за школой территории, а также копию этого свидетельства. В следующем абзаце этого же пункта говорится о том, что иностранным гражданам и лицам без гражданства дополнительно к этому свидетельству нужно предоставить документ, доказывающий легальность их пребывания на территории России.

В пункте 16 приказа говорится, что после того как в школу будут приняты все дети, проживающие и зарегистрированные по месту жительства на закрепленной территории, возможен набор детей зарегистрированных по месту жительства в этом же муниципальном образовании, но за пределами территории, закрепленной за этой школой. Больше ни о каких детях, которые могут прийти в школу, и о правилах приема таких детей ничего не говорится. Из чего мы делаем вывод, что никакие другие дети не могут быть приняты в школу. В этом нас убеждают две вещи: во-первых, значительный опыт нашей организации, во-вторых, уже имеющаяся практика применения приказа. У нас уже есть жалобы на отказ детям, не имеющим регистрации по месту жительства на закрепленной за школой территории.

Как соотносится этот приказ с законодательством России и международными правовыми актами, участником которых является Россия? Во-первых, он противоречит статье 43 Конституции России, которая дает право на образование каждому и в которой подчеркивается общедоступность и бесплатность образования. Эта же статья воспроизводится в законе «Об образовании». Во-вторых, есть противоречие со статьей 3 федерального закона «О праве граждан РФ на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах РФ». В-третьих, нарушены международные правовые акты: Конвенция о правах ребенка, которая гарантирует право каждого ребенка на образование, статья 2 протокола 1 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, которая запрещает отказ в праве на образование.

Кого касается этот приказ, кому теперь будет закрыт доступ в школу? Во-первых, это касается граждан России, у которых нет регистрации по месту жительства на закрепленной за школой территории или в данном населенном пункте. Он также коснется огромного числа легально проживающих в России иностранных граждан, потому что регистрацию по месту жительства из иностранных граждан у нас имеют только те, кто имеет вид на жительство (на сегодняшний день это 167 772 человека). При этом, например, есть еще такая форма легального пребывания в РФ, как разрешение на временное проживание. Таких людей 384 тысячи, но они регистрируются по месту пребывания, так что их дети также подпадают под приказ. Кроме того, есть люди, проживающие по визам или прибывшие в безвизовом режиме, – это более трех миллионов человек, и их дети также лишены доступа в государственные школы. И, конечно, не смогут отправить своих детей в школы признанные беженцы – их сейчас 812 человек на всю страну.

И о последствиях. Если этот приказ не удастся отменить, у нас образуется значительное количество групп неграмотной молодежи, что приведет к усилению социального напряжения, создаст угрозу безопасности населения и прогрессу нашей страны. И все это происходит на фоне принятия указа Путина о национальной политике, который предлагает ужесточить меры, наказывающие за нарушение миграционного законодательства, которое и так у нас достаточно строгое и недостаточно детализированное.

Введены беспрецедентные ограничения для поступления в школу. Мы имеем опыт борьбы против похожих, но все же не столь жестких запрещающих документов, которые удавалось отменять. Впервые с этой проблемой мы столкнулись, когда пошли беженцы из Азербайджана. От приехавших людей требовали регистрацию либо отметку о том, что они поставлены на учет как беженцы или вынужденные переселенцы. Вероятно, были какие-то инструкции на этот счет, но мы не могли их обнаружить. Нам удавалось договариваться с директорами школ, они говорили нам: «Дайте нам какую-нибудь бумажку, и мы детей в школу возьмем, мы все понимаем». Мы давали свое сопроводительное письмо, и детей брали, потому что, естественно, педагоги понимали, что дети должны учиться. Где-то в сентябре 1995 года в школу брать перестали даже с нашими письмами. Директора с сожалением сказали нам, что больше ничего не могут сделать, так как их проверяют каждый день.

Такого не было даже в советское время, это новая российская практика. В советское время каждый дом, каждая квартира, каждый ребенок были прикреплены к какому-то детскому саду, школе, поликлинике. Дважды в год – весной и под конец лета – в каждую квартиру приходило официальное лицо и переписывало всех детей. И никто не спрашивал, прописаны ли эти дети. Они могли жить у бабушки, у знакомых, это просто были советские дети, и они должны были пойти в школу.

В 1995 году мы попробовали выяснить, кто же и почему проверяет директоров и запрещает им брать в школу детей, - и тогда самый смелый директор дал нам текст запрещающего документа. Это было письмо начальника паспортного управления ГУВД Москвы Серова заместителю начальника московского Департамента образования Кузнецову. Начиналось оно так: «Уважаемый Генрих Дмитриевич! Ваше письмо о приеме в школу учащихся из Чечни паспортным управлением ГУВД города Москвы рассмотрено». Что происходит с менталитетом тех, кто должен заниматься образованием, если заместитель начальника Департамента образования пишет в милицию вопрос: «А я должен детей в школу брать или не должен?» - и тот ему отвечает в духе своего репрессивного менталитета: «Прием на учебу в общеобразовательные школы иногородних учащихся без наличия у них прописки или регистрации является нарушением действующей паспортной системы. Что же касается прибывших в город значительного количества беженцев и вынужденных переселенцев, в том числе из Чечни, то вопрос их приема в школы следует решать при наличии у них или их родителей удостоверений, выдаваемых миграционной службой правительства Москвы».

В это время миграционная служба правительства Москвы издает распоряжение, по которому беженцев и вынужденных переселенцев Москве на учет ставить нельзя, потому что «Москва не предназначена для беженцев». Как будто есть специальные территории, предназначенные для беженцев, а Москва не предназначена. Теперь ни беженцы, ни просто люди без регистрации поступать в школы не могли. Это было прямым нарушением статьи 3 федерального закона «О праве граждан РФ на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах РФ», где было сказано, что наличие или отсутствие регистрации не может быть основанием для приобретения какого бы то ни было права и не может стать основанием для невозможности его реализации.

В конце концов мы получили протокол, которым было оформлено это решение, а потом в 1999 году это было внесено в «Правила регистрации правительства Москвы и правительства Московской области об утверждении правил регистрации и снятии граждан РФ с регистрационного учета по месту пребывания и месту жительства». Согласно пункту 5 этих правил, «органы образования административных округов Москвы и муниципальных образований Московской области осуществляют прием в детские дошкольные учреждения, а также общеобразовательные школы детей, родители которых проживают в Москве и Московской области и зарегистрированы по месту жительства или по месту пребывания».

Началась наша долгая борьба. Мы обратились в суд. 25 декабря 2000 года судебная коллегия по гражданским делам Мосгорсуда удовлетворила нашу жалобу в части признания этого пункта 5 правил незаконным. В мае 2001 года было принято решение Верховного суда. Изменения в правила были внесены 5 февраля 2002 года.

С тех пор Москва отдельных документов не выпускает, действуют единые правила по всей России. Но теперь то же самое мы получаем от федеральной власти. А значит, мы снова будем обращаться в суд и вести эту бесконечную борьбу.

Светлана Ганнушкина, Елена Буртина

5 июня Госдума должна принять во втором чтении закон об увеличении штрафов за участие в несогласованных акциях. Судя по тексту законопроекта, власть фактически вводит норму «больше трех не собираться», полностью отменяя в России свободу собраний.

Оргкомитет Стратегии-31 призывает граждан выйти во вторник, 5 июня, в 11 утра к Государственной думе, в знак протеста против принятия репрессивного закона о многократном увеличении штрафов для участников протестных акций.

Сбор на углу Тверской и Охотного ряда.

То, что в Химкинском лесу готовится новое наступление со стороны строителей, стало ясно уже недели две назад. Тогда на старых дубах, росших в дубраве у родника Святого Георгия, – место, можно сказать, сакральное, строители в прошлом году обещали его не трогать – появились красные метки, показывающие, что дубраву собираются рубить. Но пока работы велись относительно вяло.

Здесь надо сделать небольшое отступлении, касающееся смысла деятельности защитников Химкинского леса. Говорят, что лес уже вырублен и никакого смысла делать что-то уже нет. На самом деле необратимые последствия имеет не вырубка леса, а непосредственно прокладка дороги. Пока что мы имеем лишь просеку, которая не портит экологию безвозвратно; проблема в том, чтобы не допустить превращения этой просеки в шоссе. Это уже не говоря об особом вопросе, связанном с сохранением дубравы.

С осени работы велись довольно вяло, и мы как будто привыкли к этому. Впрочем, вялость работ компенсировалась немногочисленностью защитников. Такова была ситуация до субботы. Поздно вечером в субботу звонит Галя Голубова, занимающаяся организационной частью Химкинского лагеря: «На просеке у самого лагеря работает множество техники, снимают плодородный слой, нужны люди!» «Сейчас, - говорю, - не могу, но завтра с утра обязательно буду». С утра приезжаю в лагерь вместе с оператором «Граней» Андреем Новичковым. Застаю там: Веру Лаврешину, химкинскую жительницу по имени Серафима, 22-летнего фанатика Химкинского леса Сему Колобаева в его вечных шортах, в которых он ходит даже зимой, и неизвестного мне парня крупной комплекции, с камерой в руках – как оказалось, житель Жуковского и защитник Цаговского леса Иван Кузьмин. Между тем мимо лагеря туда-сюда снуют "КАМАЗы" и прочая техника – картина не очень привычная. «Что за херня тут у вас творится!» - «Вот именно. Ночью до трех часов ходили останавливали. Они уже к дубраве подбираются. Впрочем, денег у них нет – кризис – и потому вместо 10-полосной дороги переделали разрешение на 4-полосную. Сейчас насыпают гравием две полосы».

Пошли останавливать технику. Чоповцев ни одного (говорят, весь ЧОП в Жуковском). Недалеко от лагеря как раз работали несколько экскаваторов, бульдозер и каток. Я подбежал к идущему бульдозеру, обежал его на достаточное расстояние, чтобы он успел затормозить, и поднял скрещенные руки. Бульдозер шел прямо на меня, не сбавляя хода. Затормозил он в нескольких сантиметрах от моих ног. Подтянулись наши, и после вялых переругиваний бульдозерист вышел из кабины. Как раз в это время показался «КАМАЗ», груженный щебенкой. Я бросаюсь ему наперерез и издалека опять-таки поднимаю скрещенные руки – водитель мчится, как давеча бульдозерист, не сбавляя скорости. В какой-то момент казалось, что он сейчас меня собьет; за несколько секунд до столкновения он резко сворачивает, но Сема Колобаев бросается чуть ли не прямо под колеса – водитель тормозит, показывая через лобовое стекло «фак». Потом выключает мотор - на некоторое время, казалось, все успокоилось. Проходит время, необходимое для разгрузки, – появляется второй "КАМАЗ" – рабочие начинают нервничать. "КАМАЗ" медленно двигается прямо на нас, в это время бульдозерист заводит свой бульдозер и, в свою очередь, возобновляет работу. Я бросаюсь к бульдозеру и останавливаю его. Вера Лаврешина вцепляется в дворник движущегося "КАМАЗа"... потом перед "КАМАЗом" завязывается драка, подбежавшие рабочие отбрасывают Веру на землю, бригадир начинает ее душить, наши бросаются на помощь. Я продолжаю держать бульдозер. Бульдозерист, видя, что уже бьют, вылезает из кабины и пытается оттащить меня, но это ему не удается.

На какое-то время все утихает, слышны препирательства перед "КАМАЗом": рабочие жалуются, что мы им не даем зарабатывать деньги. «А почему вы зарабатываете деньги за наш счет?» - кричу я, но рабочие явно не понимают возражения. Они не считают - не то чтобы не понимают, а не желают понимать, - что уничтожают какую-то ценность, которую мы защищаем; для них мы проплаченные люди, отрабатывающие свои деньги точно так же, как они. Тем временем самосвал сдает назад и подъезжает к уже засыпанной щебнем полосе, с явным намерением высыпать щебень. Я бросаюсь к нему – меня и товарищей оттаскивают и прижимают к земле – грузовик в это время ссыпает щебень. Через несколько минут появляется полиция и выражает намерение принять у кого-нибудь заявление. Рабочие как будто собирались писать на человека, который ударил бригадира, душившего Веру, – человек этот от греха подальше уже свалил с просеки; Вера же писать ничего не намерена, ибо принципиально бойкотирует власть и всех аггелов ее.

Я распрощался после этого с товарищами и отправился по своим делам, благо подошло подкрепление - Семен по прозванию «Семен Большой» (для отличия от юного Колобаева), Галя Голубова, Женя Власенко и Сергей Агеев, химкинец, историк по образованию – в сущности, второй человек в движении после Чириковой. Через некоторое время после моего ухода они, как оказалось, пошли вновь останавливать технику. Звоню Агееву – «Тут драка». Еще через некоторое время – «Мы в травмпункте, у Семы Колобаева перелом челюсти со смещением, у Жени Власенко перелом мизинца, у Вани Кузьмина закрытая черепно-мозговая травма с подозрением на сотряс».

Как потом выяснилось, дело было так. Бросились останавливать технику, Лаврешина вцепилась к КАМАЗ, грузовик не останавливался и некоторое время тащил ее. Сема Колобаев пытался остановить экскаватор, бригадир, здоровенный бугай, схватил его за длинные волосы и стал за них оттаскивать. Женя Власенко и Сергей Агеев, в свою очередь, пытаются их разнять. Бригадир отпустил Семена, сделал пару шагов назад и вдруг начал обеими руками бить его по лицу. Семен закричал, лицо у него покрылось кровью. Кузьмин, парень достаточно крупной комплекции, схватил бригадира сзади, они оба упали, но подбежавшие рабочие освободили бригадира, он вскочил и начал бить Ивана ногами по голове. В то же время рабочие накинулись на Власенко со спины, он упал, его били лежачего. Защитники в шоке стали отходить в лагерь, причем бригадир шел за ними до самого лагеря и, встав перед оградой, орал: «Поехали в полицию! Что, скажете, я вас бил? Я вас и пальцем не тронул!» Потом, уже в травмпункте, защитники увидели того же бригадира – он бодро вошел к врачу, а затем, прихрамывая и кряхтя, вышел от него («Что, ему врачи, что ли, люлей надавали?» - шутили защитники.)

Это нечто новое. До сих пор рабочие в драках вообще не участвовали и реагировали на нас весьма вяло - дрались, как правило, чоповцы. Как оказалось, рабочим теперь стали платить не повременно, а сдельно - отсюда и поведение, доходящее до настоящего озверения. Однако рабочих не так уж много, так что десяток крепких парней всегда сможет держать технику столько, сколько пожелает. Поэтому призываю всех, кто имеет такую возможность, – приезжайте в Химкинский лес, вы очень, очень нужны там!

Съемка Андрея Новичкова и Галины Голубовой:

В этой статье я вынуждена защищать не только честь арестованных, но и свою собственную честь. В первый раз мне приходится признать: это не правозащита, это отстаивание своих прав, и я в группе меньшинства. Прежде не так: я не была мусульманкой, чеченкой, буряткой, сельской школьницей, когда выступала в их защиту, но сейчас я политик женского пола младше тридцати лет. Я девица. Если бы мне не приходилось так часто слышать это определение и еще худшие слова по своему адресу, на каждом шагу, в каждом втором комменте, может, я бы и не поняла, какой подлостью заражено наше революционное общество и как оно смеет "защищать".

Начать с того, что небольшое письменное заявление вообще не следует считать полноценной защитой. Но более важный вопрос – разница в понятиях "защита" и "поддержка". Первое не исключает намеренных оскорблений, ради которых заявление часто и пишется...

Никто не замечает, что легальная оппозиция впадает в грязный мужской шовинизм – и не по своей вине, а с подачи чекистских политтехнологов. Они, как дети, съедают любую подачу властей, в данном случае - массовые репрессии против "девиц" воспринимают как повод унизить каждую из них под одну диктовку. Даже по своей логике наши випы хуже тех, кого они пытаются дискредитировать путем дискриминации. Сколько намекали на то, что Pussy Riot не умеют себя вести в церкви (ох, как это сложно усвоить, что туда являются в платках, а не в масках!), но сами же комментаторы не умеют себя вести в публичных заявлениях. Заявлениях в защиту! Вся пресса указывала на то, что Навальный явился на пикет поддержать арестованных девушек, между прочим – образованных артисток, но никто не замечал, как оскорбительно он о них высказывался.

Арест 18-летней анархистки Александры Духаниной вызвал целую серию одинаковых заявлений. Каждый автор выступает в защиту "девочки Саши", но сам при этом не подписывается как Леша или Яша. Каждый унижает репрессированную, по их же словам, девушку, как будто ей мало самой репрессии – нужна еще порка со стороны уважаемых мужчин-интеллектуалов! Если это допустимый стиль правозащиты, если женская дискриминация не является чем-то порочным, то пусть сначала отстебут в таких же выражениях самих себя или своих родственниц.

Начнем с Алексея Навального: "18-летнее дитё со своим камнем"...

Илья Яшин: "Саша Духанина, которая только достигла совершеннолетия, на какое-то время потеряла контроль над собой (а может, не растерялась? – Н.Н.) и кинула что-то в сторону полицейского оцепления... Теперь полицейская машина делает из девушки-тинейджера..."

Андрей Мальгин: "девица с камнем" – она что, на панели стояла с этим камнем?

Антон Орех: "Ну и что, новый "Пусси Райот"? Раздуем на пустом месте мировую новость и сделаем из девчонки узника совести, символ эпохи и героя протеста?" – Интересно, как он к Зое Космодемьянской относится? И так же ли храбро это говорит, например, в трамвае, полном старушек?

Евгения Чирикова, будучи женщиной, выразилась цензурно: "беззащитных девочек"...

Александр Рыклин: "Мне кажется, они начинают с восемнадцатилетней девочки (ребенка фактически)..." – да, г-н Рыклин, только давно уж начали, а вы и ведетесь.

Кирилл Медведев: "превратить 18-летнюю девчонку в козла отпущения"...

В козу, господа! Или вы еще не наужасались на судьбу Таисии Осиповой? Она, к своему счастью, замужем, у нее ребенок, и это не позволяет вам распускать язык. Замужняя мать не заслуживает половых оскорблений, она перестала быть "девицей", доказав свою взрослость, женскую востребованность и репродуктивную функцию! "Пусси Райот" тоже матери, но их несколько, а не одна, это дает право не замечать подобных мелочей. Их можно называть "девицами" во множественном числе, и они немного моложе Осиповой. И вот уже оскорбления посыпались. Но главное – теперь общество уже к этому подготовлено и не возмущается.

Этому нет другого названия, как бесчестие. Раньше за один подобный тон господа правозащитники, интеллектуалы и вожди революции просто получили бы пулю во время дуэли. А сегодня можно в один голос твердить, соревнуясь в языке: "Я защищаю этих девиц, этих дурех, этих детей". Вы бы, уважаемые защитники, предложили бы и вправду всех их выпороть, и не пришлось бы терять столько слов. Но выпороть Навального, Удальцова или Акунина у вас почему-то не поднимется рука и не повернется язык.

Да, каждый автор имеет свое право на мнение. И все-таки обратите внимание: это мнение почему-то сплошь в защиту, возмущенное действиями полиции... Но зачем в этом чистом, хотя и легком, деле столько мерзости? Кем направлена эта мерзость? Очевидно, целью этого всего является половая и возрастная стигматизация всего протеста. В случае с Александрой Духаниной – всех тех, кто отвечает на силу силой, пусть даже "девичьей". Всех немирных участников митингов они стремятся показать молодыми, невменяемыми идиотами, из которых все зачинщики – девочки, не реализовавшиеся в отведенных для них сферах. Прежде это было только замужество, сегодня это и карьера, но только не политика и уж точно не такая политика, в которой любого можно объявить (а можно и не объявлять) истеричным драчуном. А в случае с женщинами уже сама их физическая слабость – только дополнительный повод считать их дурехами, как будто это слабость мозга.

Я считаю, что авторы подобных заявлений ничем не лучше полицаев, которые любят ущипнуть со словами: "Давай, моя сладкая!" Понятно, в XXI веке не все формы женской дискриминации дозволены законом и не каждое явление разглядишь, особенно если очень не хочется. Но если таковы наши чекисты и таковы же наши оппозиционеры, то чего мы можем ожидать от рабочего народа и от его диких работодателей? Или простое население более порядочно, более воспитанно: оно даже бить жен и насиловать сотрудниц не будет с таким презрением, с которым вы защищаете политзеков? Или, наконец, так можно обращаться только с арестованными, которые не могут вам ответить и за которыми вы не признаете самостоятельного ума?

Президенту Российской Федерации Путину В.В.

Уважаемый Владимир Владимирович!

Мы крайне озабочены попытками ряда депутатов Государственной думы под видом ужесточения наказания за нарушение организации и порядка проведения мирных акций ограничить реализацию конституционного права на свободу мирных собраний путем принятия законопроекта № 70631-6 «О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях и Федеральный закон «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях» (далее – законопроект).

Мы обращаемся к вам с предложением:

1. Наложить вето на законопроект № 70631-6 «О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях и Федеральный закон «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях».

2. Провести всестороннее общественное обсуждение изменений и дополнений в профильный Федеральный закон ФЗ-54 и в Кодекс РФ об административных правонарушениях и антикоррупционную экспертизу указанных законопроектов, в том числе, с помощью общественных слушаний и обсуждения в сети Интернет, (подобно тому, как это было сделано с законом «О полиции»), установив для этого срок не менее 60 дней.

Почему предлагаемые законодательные изменения могут быть опасны?

Право «собираться мирно и без оружия для защиты своих прав» – не просто конституционное и охраняемое во всем мире право. Это способ донести до власти мнение граждан по важным общественно-политическим вопросам, а также возможность избежать насильственных и революционных проявлений.

Законопроект устанавливает беспрецедентно высокие штрафы. Несмотря на то, что «нарушения в ходе митингов» остаются административным правонарушением, размер штрафа до 300 тысяч рублей (для граждан) – по сути является уголовным наказанием. Сейчас только Уголовный кодекс РФ предусматривает штрафы в таком крупном размере (штраф до 300 тысяч рублей – за фальсификацию итогов голосования или воспрепятствование проведению митинга с использованием должностного положения, либо применением насилия). Максимальный же административный штраф сейчас составляет 5 тысяч рублей.

Авторы законопроекта говорят о существовании серьезного наказания для организаторов и участников мирных акций в странах Европы. Устанавливая «европейские» штрафы, депутаты не учитывают, что доходы жителей России далеки от доходов европейцев. Наиболее суровые наказания за ненасильственные нарушения законодательства о проведении митингов и шествий установлены в Великобритании – штраф до тысячи фунтов (пятидесяти тысяч рублей по текущему курсу). Между тем законодательство многих европейских стран вообще не требует подачи уведомления о проведении публичного мероприятия, если в акции участвует не более 20 человек, в то время как российское требует уведомлять уже о 2 участниках. Закон об охране общественного порядка Великобритании упоминает подачу уведомления только в контексте шествия. В Германии уведомление можно подать в момент проведения мероприятия. Во Франции организаторы не обязаны указывать количество участников демонстрации.

В предложенном законопроекте понятие нарушения толкуется максимально широко – например: «организация не имеющего признаки публичного мероприятия массового одновременного пребывания граждан в общественных местах». Подобные «нарушения» тысячи российских граждан совершают ежедневно (очереди, свадьбы, возложение цветов, выпускные, день ВДВ, просто встречи друзей на свежем воздухе и многое другое) и согласно законопроекту должны быть оштрафованы. Законопроект предлагает наказывать даже за публичные призывы участвовать в таких «пребываниях».

Благодаря нечетким формулировкам в законопроект заложена избирательность его применения, при этом он был внесен в Государственную Думу без проведения антикоррупционной экспертизы.
Наложение столь высоких штрафов именно в рамках административного процесса не будет гарантировать справедливого судебного разбирательства, так как согласно действующему сейчас Кодексу об административных правонарушениях, протокол судебного заседания в таких процессах не ведется, а человек, который не может позволить себе защитника, не имеет право на его бесплатное предоставление за счет государства.

Законопроект фактически меняет основы права, позволяет наказывать за деяние, в котором человек не виноват – за превышение численности участников публичного мероприятия или ущерб, нанесенный другим лицом.

Действующее российское законодательство содержит достаточное количество возможностей для законного преследования лиц, использующих насилие на публичных мероприятиях (например, уголовное преследование за массовые беспорядки, за причинение вреда имуществу или здоровью человека).

Крайняя поспешность в принятии упомянутого закона напрямую противоречит Вашей позиции, что: «Гражданское общество, безусловно, должно стать настоящим соавтором всех проводимых властью преобразований. Мы начали уже внедрять, по сути дела, в нашу практику такие формы работы, и некоторые законопроекты … проходили такую общественную экспертизу, достаточно глубокую и полезную».

Отсутствие обсуждения между обществом и властью, анализа этого обсуждения и учета его результатов может привести к принятию несбалансированного и опасного законодательного акта, который, приведет к усилению напряженности в российском обществе, дальнейшим репутационным потерям как правоохранительных органов, так и органов исполнительной власти. Законопроект открывает крайне широкий простор, как для произвола, так и для коррупции.

Алексей Козлов, Портал Article20.org, Фонд ЭКОСОЦИС
Ольга Гнездилова, Межрегиональная правозащитная группа
Виктория Громова, Молодежное правозащитное движение
Наталия Таубина, Фонд «Общественный вердикт»
Валентин Гефтер, Институт прав человека
Юрий Джибладзе Центр развития демократии и прав человека

Подписать петицию можно здесь

"Феминизм и проституция, подпольный аборт, гомосексуальность... Даже педантичные палачи Освенцима, Бухенвальда и Заксенхаузена не считали нужным различать нас по оттенкам. Система "винкелей", треугольников на робах у заключенных, предусматривавшая для каждой категории заключенных собственную стигму, в отношении женщин отличалась дальтонизмом. Всех нас красили черным". Так начинается листовка, написанная участницами форума "Феминистская инициатива". Эти листовки раздавали вчера, 2 июня, на "Марше горящих сердец".

Форум "Феминистская инициатива" объединяет три феминистские группы: Московские радикальные феминистки, Московская феминистская группа, Чайная группа. А "Марш горящих сердец" был организован движением за равные права для ЛГБТ, женщин и мигрантов – "Марш равенства", в оргкомитет которого входят и участницы ФИ.

В заявлении организаторов акции говорится: "ЛГБТ (лесбиянки, геи, бисексуалы и трансгендеры), женщины и мигранты оказались в последнее время подходящими кандидатами на роль козлов отпущения. Даже в общегражданском протестном движении им приходится отстаивать свое право бороться наравне со всеми. Поэтому мы хотим, чтобы проблемы дискриминации по полу, ориентации или национальности не замалчивались, чтобы голоса всех меньшинств были слышны". Подчеркну: чтобы голоса всех меньшинств были слышны.

Обычно нас, феминисток, не показывают; мы принимаем участие в общегражданских митингах, организуем собственные акции, но пресса обходит нас стороной. Для примера можно взять сюжет Грани-ТВ: ролик сделан так искусно, что феминисток там просто нет: нет ни отрывочков речей, ни подмеченных камерой лозунгов, то есть феминистских требований просто не существует, как и не существует самих феминисток.

Но простите, мы есть, и мы говорим от лица женщин о тех проблемах, которые нас, женщин, волнуют. И это наша политическая платформа: личное – это политическое.

Когда в конце 60-х годов на Западе покатилась вторая волна феминизма, прессу не заинтересовали ни требования феминисток, ни те проблемы, что ими тогда ставились, интересовало одно - показать истеричных, беснующихся, неадекватных женщин. У нас в этом плане все обстоит печальнее. С одной стороны, имеется такое же отношение, что было в те далекие времена на Западе: феминистки – это истерички. С другой – нас либо вообще игнорируют, либо, если и освещают феминистские акции, то акцентируют не проблемы, что мы затрагиваем, а тот фон, на котором мы выступаем, как это было в прошлогодней кампании "За право на аборт", когда вместо женщин, говорящих о нависшей над ними угрозе, камера фиксировала хоругвеносцев с крестами и их действия и выкрики.

Получается, женщина – это самая нижняя категория меньшинств, и вступаться за нее, освещать ее требования - это совсем не интересно и не престижно. Говорить о проблемах гомосексуальных мужчин, показывать их – это очень важно, это политично, выступать за права мигрантов или выяснять условия содержания мужчин-заключенных – это очень четкая, очень правильная правозащитная позиция. А вот озвучивать проблемы женщин неинтересно.

Действительно, кому, собственно, дело до того, что в мигрантской среде женщина-мигрантка находится под двойным угнетением? Как мигрантка, так как подчас из-за более низкого образования, чем у мужа, плохо знает язык принимающей страны, а следовательно, у нее меньше шансов найти работу. Как женщина, так как она может забеременеть и ей придется либо искать средства на аборт, либо работать в три раза больше, чтобы выжить с ребенком. Кому интересны проблемы лесбиянок, которые находятся в высокой зоне риска "корректирующего изнасилования", когда женщин насилуют под предлогом "чтобы они поняли, что секс с мужчиной лучше"? Кому нужны проблемы женщин, живущих в ситуации домашнего насилия? Или проблемы женщины, попавшей в ситуацию, когда в медицинском учреждении анализы выполнялись с такими проволочками, что срок беременности уже превысил 12 недель, а аборты по социальным показаниям на таком сроке у нас уже запрещены и остается одно – криминальный аборт, но где и как его сделать и как остаться в живых?..

Когда я разворачивала одну из наших «хоругвей», какой-то корреспондент мне сказал, что он был в Освенциме и ничего не слышал там про черный треугольник. Конечно: а зачем об этом слышать и знать, зачем об этом говорить?

Черный треугольник - не тот, что нашивался на робы неконвенциональным женщинам, а черный треугольник невидимости - накрывает нас всех. Но, несмотря на это, нас становится больше: ведь феминизм – это политическое движение за права каждой из нас.

«Какую организацию ни строим, все получается КПСС». Эти бессмертные слова, приписываемые Виктору Черномырдину, я вспомнила сегодня, поучаствовав в работе конференции Московского гражданского форума. Это вторая конференция, так сказать, полуучредительная; первая состоялась в апреле, а третья планируется в сентябре – по замыслу организаторов, она должна окончательно учредить движение, объединяющее все гражданские протестные объединения и всех оппозиционно настроенных гражданских активистов Москвы.

Идея объединить усилия всех организаций и людей, борющихся ненасильственным путем против нынешнего режима и разделяющих общие цели и ценности (сменяемая и подотчетная избирателям и налогоплательщикам власть, честные выборы, независимые суды, свободная политическая конкуренция, свобода печати, собраний, митингов, демонстраций и т.д. и т.п.), чрезвычайно востребована. Попытки такого объединения предприняли сразу несколько групп. Аудитории, к которым они обращаются, почти совпадают. Заявленные цели – тоже. Средства (массовые ненасильственные уличные протестные акции, участие в выборах на всех уровнях, контроль за властью и давление на нее без применения насилия) тоже совпадают. Куда бедному гражданскому активисту податься?

Я решила податься туда, где инициаторами стали милые мне и идеологически близкие либералы и правозащитники, а предполагаемыми учредителями – зарекомендовавшие себя гражданские движения (ФАР, Химкинский лес, «За права человека», «Мемориал» и пр.). На первой конференции было приятно и полезно их всех послушать, узнать о планах работы (в какой-то работе даже успела поучаствовать). На второй, «полуучредительной», думала я, мы наконец-то обсудим принципы работы учреждаемого движения. По поводу целей, средств и направлений работы был практически достигнут консенсус. Непонятно было, как будет работать это движение. Каков будет механизм координации и принятия решения? Будет ли движение структурировано по принципу фракций или по территориальному принципу? Как будет выбираться руководство? Как будет сочетаться индивидуальное и коллективное участие? Именно это казалось мне самым важным. Опыт 90-х годов многих научил простой вещи: демократия – это не когда рулят демократы, а когда выполняется внятная демократическая процедура принятия решений, на которые может влиять каждый участник – прямо или через своих представителей; при этом сами решения могут многих не устраивать.

Но ведущими конференции было продавлено - извините, другого слова не могу подобрать - решение никаких решений по поводу организационных принципов не принимать. Креативом ведущие не удивили, приемы манипулирования стары как мир. В президиуме сидели люди, которые придерживались одной, «правильной» точки зрения. Во время выступлений по мотивам голосования ведущие отпускали замечания в пользу «правильного» варианта. При изложении точки зрения оппонентов позволяли себе прямые передергивания. Единственный раз, когда было большинством голосов принято решение, не устраивающее организаторов (провести обсуждение двух альтернативных документов, касающихся принципов организации будущего движения, и принять сегодня общим голосованием один из них), оно через 20 минут после начала обсуждения было переголосовано в такой примерно формулировке: «Мы за то, чтобы начать наконец реальную работу в секциях и отложить организационные вопросы на сентябрь – или за то, чтобы продолжать эту бессмысленную дискуссию». Против оппонентов выдвигались такого рода аргументы: «Среди нас присутствуют люди, которые хотят расколоть нас, хотят, чтобы наше собрание кончилось ничем». Некоторые несогласные вынуждены были демонстративно уйти из зала.

Что же вызвало такую бурю? А вот что: чудом удалось на заседании оргкомитета, готовившего эту конференцию, включить в ее повестку пункт «Обсуждение и принятие организационных принципов Форума». Чудом потому, что возникло два альтернативных документа – и неизвестно было, какой именно примет конференция, а этому всячески противилась головка орггруппы, готовившей повестку. Декларативные части обоих документов во многом совпадают, принципиальная разница в том, что один из них предполагает прямые выборы руководящего органа учреждаемого движения по принципу «один человек – один голос», другой же – представительство через коллективных участников или территориальные организации, при этом вес организации из 10 участников и из 500 участников одинаков. Индивидуальные участники не будут представлены в руководстве никак. Вот эти документы: проект Вайсбурда и Берлянд и проект Пономарева-Бакирова-Коникова.

Главный аргумент против прямых выборов, против принципа «один человек – один голос» стар как мир. Это, говорят нам, только по виду демократия, на самом деле это охлократия. Если мы будем так выбирать руководящие органы, то туда попадут люди, снискавшие себе дешевую популярность в СМИ. Помните, почему нельзя было доверить гражданам выбор губернаторов? Потому что тогда непременно бы выбрали бандитов (вариант: популярных артистов, леваков, националистов и т.п. – в общем, не того, кого знающие товарищи считают пригодными для этой роли). Этот аргумент не приводился на самой конференции. Не очень-то удобно сказать собравшимся для координации борьбы за честные выборы, за подлинную, а не имитационную демократию гражданским активистам, что они не демос, а охлос, что они ничего не понимают, легко манипулируемы и даже лидеров себе выбрать не способны, что им нельзя доверить принятие решений, а можно лишь использовать их в качестве массовки. Так сказать в лицо было неудобно, и это было сказано пред конференцией, на заседании организационной группы, чтобы попытаться продавить такую повестку конференции, которая не предполагает никакого обсуждения вообще, а только голосование для одобрямса подготовленных документов. Когда это не удалось и пришлось включить этот вопрос в повестку, то на обсуждение нескольких основополагающих документов отвели лишь полчаса, на дискуссию по принципам работы учреждаемого движения – еще полчаса. Когда же дискуссия началась и стало понятно, что возможно (о ужас!) голосование с непредсказуемым итогом, было решено дискуссию прекратить. Гражданский форум – не место для дискуссий! Дело надо делать, господа. Вот так.

Уважаемые господа организаторы! Вы нас даже не представляете! Люди способны разобраться, кто есть кто. Люди способны к самоорганизации, это показал недолгий опыт протестных лагерей. Люди не хотят быть массовкой и послушно одобрять выработанные кем-то решения.

На сегодняшней конференции было едва ли не меньше людей, чем на первой, апрельской, хотя ожидалось много больше. Следующая конференция, по замыслу организаторов, уже окончательно учредительная, намечена на сентябрь. Боюсь, что народу придет еще меньше.

Скучно, господа!

31 мая в Лондоне прошла "Стратегия-31" в поддержку российских политзеков. Русские и англичане, которым небезразлична судьба узников совести, организовались сами и пришли к российскому посольству в Ноттинг-Хилле, чтобы напомнить имена политзеков. Участники пикета считают, что свобода - это не абстрактное понятие, свобода начнется в России с освобождения политических заключенных.

Надежда Толоконникова, Екатерина Самуцевич, Мария Алехина, Таисия Осипова, Ольга Шалина, Сергей Аракчеев, Павел Жеребин, Михаил Пулин, Алена Горячева, Игорь Березюк, Кирилл Унчук, Руслан Хубаев, Максим Калиниченко, Михаил Ходорковский, Платон Лебедев, Дмитрий Величко, Алексей Курцин, Владимир Малаховский, Алексей Пичугин, Сергей Шимкевич, Юрий Шутов, Валентин Урусов, Валентин Данилов, Даниил Константинов, Сергей Визир, Игорь Решетин, Владимир Власов, Зара Муртазалиева, Лорс Хамиев, Равиль Гумаров, Тимур Ишмуратов, Григорий Торбеев, Григорий Чекалин.

Видео с акции "Пока вы гуляете, они сидят":

Это уже третья "Стратегия-31" в Лондоне, посвященная исключительно теме политических заключенных России. В Великобритании идет кампания Free politzeki по вовлечению простых англичан в борьбу за освобождение политзеков.

(Смотреть фото)

20 марта 2012 года на полигоне Ашулук погиб под колесами автомобиля «Урал» Александр Пономарев. Он стал четырнадцатым погибшим на этом полигоне с апреля прошлого года. 27 апреля в госпитале Каспийской флотилии военнослужащий Валерий Немченов вскрыл себе вены из-за нежелания возвращаться на полигон Ашулук, но все равно был туда направлен.

В ночь на 30 апреля на полигоне Бобочинский (Каменка, Ленинградская область) погибли два солдата. Якобы угорели. Есть основания сомневаться, что названа реальная причина гибели. Брат одного из погибших солдат, Дмитрия Бортникова, не верит в официальную версию, поскольку у Дмитрия были обожжены обе руки и ухо. Родные обоих солдат намерены добиваться правды.

2 мая на полигоне Мулино в Нижегородской области при взрыве во время разгрузки снарядов погибли 6 человек. По официальным данным, трое ранены. На форуме солдатских родителей появились сведения о том, что раненых гораздо больше.

18 мая в Приморском крае в поселке Сунгач в Спасск-Дальнем районе произошел пожар на складе боеприпасов, за которым последовала детонация. Ранены два солдата-срочника.

24 мая на полигоне Ашулук взорвался грузовик с боеприпасами. Находившиеся в нем одиннадцать солдат были на волосок от смерти. Они успели выскочить из машины, заметив возгорание.

28 мая на полигоне Цугол в Забайкальском крае тоже взорвался грузовик с боеприпасами. Водитель успел выскочить и отбежать.

Большинство перечисленных инцидентов получили крайне слабое освещение в СМИ.

Год назад об уничтожении снарядов на полигоне Цугол появилась информация на сайте поселка Ясная. «Грандиозное, измеряемое вагонами и даже эшелонами мероприятие превратилось в подобие строительства Колизея в Древнем Риме - солдаты по сути стали его рабами. Они переносят на себе тысячи тонн боеприпасов (3-4 вагона в день), работают до 2-4 часов ночи. Питание не организовано... 20 мая 2011 года такелажники отказались разгружать вагоны с боеприпасами, так как работали до 4 часов ночи и не успели восстановить силы. Городничий (начальник работ, заместитель командующего Восточным военным округом) угрожал их всех посадить. 22 мая 2011 года от работ в выходные дни отказались уже саперы. Среди них уже были и офицеры. Городничий угрожал уволить офицеров, после этого часть из них поехала на подрывы. Вместо других саперов отправили уничтожать боеприпасы такелажников. Уже пять солдат, боясь умереть на этих работах, стали глотать иголки, после чего попали в военный госпиталь ст. Ясная. Теперь их будут судить за членовредительство».

Из обсуждения этой статьи на форуме можно узнать о слухах, официально не подтвержденных, что солдат в Цуголе подорвался, о том, что никто не знает, должны ли платить солдатам за опасные работы, и если да – то сколько. Там же опровержение, больше похожее на подтверждение: «Нету тут ни каких иглаглотателей, не ну были случай но это не от тяжелой работы не от того что они устали работать по 24 часа, просто попали на цугол пару суицидников, лентяев которые не хотят ничего делать вот и глотают иголки да жрут хлорку дабы уклониться от дальнейшей службы». (Орфография и пунктуация оригинала.) И из последних по времени комментариев: (30.03.2012) «Взрывали и будем взрывать. Точка», - написал некто под ником «рабовладелец».

А около месяца назад, 28 апреля, появился потрясающий человеческий документ – письмо матерей солдат, служащих на полигоне Цугол. Они собрали 200 подписей и направили президенту и в Думу.

Из письма: «В открытом поле стоят брезентовые палатки на 40-60 человек. В апреле 2012 года эти палатки заносило снегом, сдувало шквалистым ветром пыльных бурь. И все это время здесь работают солдаты. Огромное количество солдат согнали на утилизацию боеприпасов. Почему? Разве для этого призывают служить в Российскую Армию?.. Это просто сводки с войны. Простуженные, голодные, уставшие, измотанные, невыспавшиеся, страдающие от жажды, грязные, закопченные, в разодранной одежде. Это не бомжи. Это солдаты российской армии и это наши дети. Госпиталь переполнен простывшими солдатами, начался отсчет раздробленных пальцев рук и ног, сломанных конечностей.

Кто дал такое право кому бы то ни было так издеваться над нашими детьми?

Требуем: немедленно прекратить использование солдат - срочников на утилизации боеприпасов!»

Матери, вопреки расхожему мнению, не просто «бьют на эмоции». Они серьезно изучили законодательство, аргументируют свою позицию мнениями экспертов. (см. полный текст письма).

Родные и близкие солдат организовались для совместных действий на форуме в Интернете. Форум время от времени «вырубается». Случается это, когда активность участников обсуждения возрастает.

Письмо двухсот родных и близких солдат, разосланное во все возможные официальные и неофициальные инстанции, остается без адекватной реакции властей и общества.

29 и 30 апреля на сайте «Демократор» были размещены два варианта письма. Идет сбор подписей.
Присоедините к ним свой голос в защиту жизней, здоровья и достоинства молодых граждан России!
http://democrator.ru/problem/7499

Движение «Отпор» сыграло ключевую роль в свержении режима Милошевича в Сербии. За короткое время им удалось решить непростую задачу объединения достаточно разрозненной оппозиции ради общей цели – смена режима.

Вдохновение для своих акций активисты «Отпора» черпали среди прочего в телешоу и фильмах, которые снимал «Летающий цирк Монти Пайтона» (Monty Python’s Flying Circus).

Меня, большого поклонника "Монти Пайтона", радует, что российская оппозиция тоже знакома с их творчеством. Вчерашнее заседание оргкомитета «Марша миллионов», одновременное с акцией и задержаниями на Триумфальной, сразу заставило вспомнить сцену из фильма «Житие Брайана» (Life of Brian):

Но, может, уже все-таки стоит отойти от создания ремейков? Абсурдистский юмор хорош как источник вдохновения для ярких и запоминающихся акций, но не как модель для всей деятельности.

1 июня 2012 года в Кемерове должно было состояться открытие международного правозащитного ЛГБТ-кинофестиваля «Бок о бок». Однако за 10 дней до начала в адрес фестиваля начали поступать угрозы физической расправы от ультраправой группировки из Новокузнецка, которая уже в конце марта приходила на показы и угрожала нападением.

Организаторы подали повторное заявление об угрозах в полицию Кемерова, после чего состоялась встреча с представителями силовых структур и администрации города. На встречах представители власти сообщили, что не готовы обеспечить защиту зрителям фестиваля, и пытались сделать все возможное, чтобы организаторы отказались от своих намерений.

Также на встрече было передано письмо от мэра Кемерова В.В. Михайлова, в котором было сказано: «Это мероприятие вызывает негативную реакцию со стороны жителей города, общественных организаций. В их обращениях говорится, что открытие фестиваля нарушит их права и законные интересы. Учитывая это, полагаем, что организация кинофестиваля "Бок о бок" в городе Кемерово в настоящее время нежелательна».

Также нам стало известно, что по чьей-то инициативе в городе началась кампания против проведения кинофестиваля: в центральном парке города собирали подписи, а по квартирам ходили люди с предложением подписать обращение к администрации. Сами разносчики этих обращений толком не понимали, против чего они призывают протестовать: после расспросов одной кемеровчанки сборщица ответила, что им в церкви сказали собирать подписи, «потому что церковь против».

За два дня до фестиваля обе запланированные и уже анонсированные в СМИ площадки под очевидным давлением администрации отказались от договоренностей. После этого представители администрации и МВД заверили организаторов, что безопасность зрителей фестиваля будет ими обеспечена, хотя они к этому моменту сделали все возможное, чтобы лишить фестиваль площадки. В частности, А.А. Балмаева, инспектор отдела общественного порядка в УМВД по Кемеровской области, заявила: «Мы обеспечим порядок во время проведения вашего фестиваля, чтобы никому не был причинен вред». Однако ее интересовало место проведения; когда о новом месте сообщили властям, хозяину площадки запретили сдать помещение в аренду.

Начальник УООП ГУВД полковник милиции В.В. Плахотя сообщил в телефонном разговоре: «Вы что, хотите, чтобы мы встали на защиту непонятной идеологии и культуры, которую вы проповедуете?», после чего предложил «подать уведомление за 10-15 суток, чтобы полиция могла провести рекогносцировку, расчет сил, обсудить целесообразность и узнать общественное мнение».

Юрист АДЦ «Мемориал» Анна Удьярова прокомментировала ситуацию так: «Задача правоохранительных органов в правовом демократическом государстве состоит в том числе и в защите уязвимых групп от любых проявлений нетерпимости, негативного отношения и дискриминации меньшинств. Часто власти не осознают, что любые проявления нетерпимости незаконны и не могут служить основанием для ограничения прав меньшинств (чем фактически являлся бы отказ правоохранительных органов в защите от угроз и возможных нападений в ходе фестиваля).

Нетерпимость, угрозы и насилие в отношении меньшинств являются недопустимыми, ответственность за их предотвращение и защита от таких проявлений - непосредственная обязанность правоохранительных органов в государстве, признающем равенство и отсутствие дискриминации в качестве конституционного принципа».

Мы считаем действия чиновников незаконными и будем опротестовывать их в судебном порядке. Власти Кемерова продемонстрировали поддержку ультраправой инициативы: националисты ликуют. Своим давлением на владельцев площадок они оказали услугу тем, кто проводит человеконенавистническую политику. Мы считаем это недопустимым и будем подавать в суд на действия властей и бездействие правоохранительных органов Кемерова. Мы намерены довести дело до Европейского суда по правам человека. В данный момент мы делаем все возможное, чтобы провести намеченные показы и дискуссии несмотря ни на что.