Статья Вячеслава Козлова «Почему организаторы спрятались?» вызвала широкую дискуссию в обществе. Основной темой материала стало недовольство родственников арестантов Болотной бездействием лидеров Болотной оппозиции.

Некоторые, как Сергей Удальцов, считают, что родственников арестованных ребят «накручивают» правоохранительные органы. Лично я далек от этой позиции. Родственники, поверьте моему опыту, в начале следствия всегда предъявляют претензии политической организации, в которой состоят или от имени которой действуют арестованные. Это подтверждает и опыт дела о захвате приемной администрации президента (а были арестованы 40 активистов нашей партии!), и опыт 1999 года, когда за акцию «Севастополь – русский город!» на Украине сидели 15 национал-большевиков.

В ходе процесса родственники политзаключенных, видя всю незаконность, лживость и гнусность обвинения, как правило, меняют свою позицию, перенося гнев на власть.

В то же время в случае Болотного дела ситуация резко отличается от той, когда на скамье подсудимых оказывались активисты НБП. Лидеры Болотной действительно наплевательски относятся к судьбе арестованных участников событий 6 мая, о чем мне уже случилось написать. Такое впечатление, что вождям Болотной оппозиции все равно, что происходит с простыми гражданами, - то ли дело обыск и допрос у людей «их круга».

Между тем, в то время как лидеры Болотной направляют внимание прессы на обсуждение взломанной почты и непродление контракта на телевидении, арестованные за 6 мая активисты и простые граждане парятся в тюрьме.

Я нахожусь в Крымске со вчерашнего вечера и передаю то, что удалось узнать. Мы с Татьяной Стецурой прибыли в палаточный волонтерский лагерь с целью сбора правозащитной информации. Наш автобус проводили словами: «Вы все нереальные герои! Кто хочет выйти – еще не поздно...» Въезжали – трупный запах почувствовался еще через кондиционер автобуса. Посмотрим теперь, что в реальности могут сделать «нереальные герои» для жителей затопленного города. Что им позволено?

Как стало известно, возможности для правозащиты сводятся к нулю. По сравнению с первыми днями волонтеры, умеющие работать с документами, больше не могут заполнять для населения справки на получение компенсаций. Ранее сообщалось, что такие полномочия у добровольцев были, но от них требовали ограничивать выдачу справок, обделяя жителей ряда районов. Теперь дело выдачи справок, а значит, и непосредственного контакта с народом полностью узурпировано администрацией Крымска.

Вместе с тем чиновники попросту не справляются с объемом бумажных работ. У них периодически виснет компьютер то в мэрии, то в УВД, и людям приходится по второму разу бегать с документами. Пока выдали только по 10 тысяч руб. на харчи. При такой халатности или нехватке чиновничьих рук их отказ от волонтерской помощи выглядит как очевидный саботаж.

Сам лагерь приравнен к «свалке», и его грозятся ликвидировать. Город запружен полицией. Опасаясь, что можно ничего не успеть, я и Татьяна Стецура поехали на задание для юристов. Деревянные дома со снесенными стенами, следы плесени до самого потолка, но с уже поставленными счетчиками за электроэнергию. Со счетчиками на питьевую (!) воду особая история. Население должно платить по счетам, коммунальные платежи возрастают с июля, но никто не учитывает состояние воды и объем работы, которую приходится над ней производить для кипячения. А значит, и электричество… Люди предупреждены: пить нельзя. 15-минутное кипячение невозможно в сельских условиях, для мытья продуктов, для стирки и купания детей. В воде нашли «палочку», но ни о каких скидках на коммуналку и не подумали. Ситуацию можно попробовать решить лишь коллективным иском, в чем они просят помощи.

Людям отказывают в полноценной медицинской помощи. Работает одна больница, из которой, по их словам, женщин со сломанными ногами и сухожилиями на руках, разорванными при спасении детей, выгоняют через 2 дня. Поставили ли им хотя бы прививку от пресловутой «палочки», им не сообщили. «Что-то поставили» - вот и вся информация, касающаяся здоровья граждан.

Население и военные уверены, что наводнение не было случайным: «Правда вскроется…» Военных из регионов сейчас в городе 10 тысяч – только по официальным данным. Их проинструктировали: в разговоры не вступать, прятаться от видеокамер. Однако настроены они решительно, вплоть до реплик «взорвать бы следовало эту администрацию, это не чиновники, это звери». Жители осторожнее, говорят: «С теми, кто воду мутит, казаки обещали разобраться». Очевидно, вся эта живая сила направлена в Крымск не только для разбора завалов, но и для подавления возможных протестов и для запугивания неофициальных правозащитников.

По словам старожилов, даже в 2002 году вода поднималась не выше окна частного домика. А ведь это считалось очень серьезной катастрофой. Даже в год, когда высота снега превышала 60 см, вода почему-то схлынула за день. А тут такое. Жители уверены, что наводнение не связано с речкой ("вода шла параллельно реке!", а спровоцировано, чтобы освободить землю от людей использовать в коммерческих целях. Говорят: «У них был выбор: нас топить или Новороссийск. До Новороссийска вода не дошла бы через Кавказский хребет, выбрали нас». Хотя название реки Адагумка происходит от черкесского «бешеная».

По частной информации от приезжих военных, в 3-4 км вверх по течению есть (пока еще) размытая деревня, полностью оцепленная силами МЧС и МВД. Никого в нее не пускают и собираются по-тихому сравнять с землей. Местные жители предположили, что Красный хутор (один из трех под таким названием). Судя по всему, его хотят освободить под землю, которой так не хватает властям, или же дело в том, что там вообще никто не выжил, а было около 500 домов.

Население подтверждает неофициальную информацию о 4 тысячах погибших, о недопущении родственников в морги. По их словам, есть братские могилы, о местонахождении которых знают лишь «спасательные» службы. Говорят, только за последние несколько дней в местной церкви отпели больше 500 человек. Весь город суетится в похоронно-справочной суете, а в люках все еще шевелится кто-то. Трагедия уже стала обыденностью, лица спокойны и, кажется, готовы все забыть.

Она пережила советскую систему. Под угрозой ареста была вынуждена эмигрировать в США, где продолжала работать членом МХГ, и рассказывать всему миру правду о тоталитарных буднях страны Советов.
Когда людоедская система рухнула, она не осталась вкушать все преимущества западной демократии,и в 1993 году, в возрасте пенсионерки вернулась в Россию, возглавив деятельность старейшей правозащитной организации России- МХГ.
Благодаря своей деятельности и бескомпромиссности, она стала очень популярна: даже всемогущий Путин вынужден считаться с ее авторитетом. Парадокс: именно в России Людмила Алексеева стала неугодна и неудобна российским властям. Не укравшая за свою жизнь ни одной копейки, она не дает беспрепятственно воровать шайке,которая по недоразумению называется российской властью, обличая воровство материальных благ, а так же гражданских, социальных и политических прав Российских граждан. Она до последней возможности не покидала Совет по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека при президенте России, как воин, едущий в колеснице триумфатора и напоминающий ему, что тот тоже смертен. Так среди потоков лжи и лести Людмила Алексеева с горсткой правозащитников напоминала зарвавшемуся недорослю, что он тоже смертен и что кладбища полны людьми, которые когда то считали себя незаменимыми.
Господину Путину показалось это очень неудобным: слишком уж неприятным диссонансом отдавался этот голос среди всеобщего благолепия. Аккурат к 85 летию знаменитой правозащитницы был создан закон, клеймящий ее и подобных ей «иностранными агентами», (возвращение к советской риторике - врагами народа), работающими на иностранные деньги. Власть сделала все, чтобы уничтожить возможность деятельности таких организаций, как МХГ, движение "За права человека", "Мемориал" и им подобных.
Людмила Михайловна отнеслась к этому философски. МХГ начинала свою деятельность без всяких грантов, продолжало ее в период репрессий, и, благополучно пережив советский режим, действует и ныне. Умеют жить и в скудости и в изобилии. Вот и сейчас глава МХГ отказывается от иностранной помощи, но ни при каких обстоятельствах не примет клейма «иностранного агента». И тут помочь можем мы, простые граждане России. Вот обращение МХГ, в связи с принятием закона об «иностранных агентах»:
Помочь МХГ
Уважаемые сограждане!

В связи с принятием Государственной Думой Федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части регулирования деятельности некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента» с момента вступления данного закона в силу Московская Хельсинкская группа будет вынуждена отказаться от финансирования из-за рубежа. К сожалению, в этих условиях нам придется сократить многие наши проекты, уволить большую наших сотрудников, сократить помощь региональным правозащитным организациям. В то же время мы намерены продолжить нашу работу в защиту гражданских и политических прав в интересах российских граждан.

Московская Хельсинкская группа обращается ко всем физическим и юридическим лицам с призывом принять участие в сборе средств для продолжения деятельности Московской Хельсинкской группы.

Все собранные частные пожертвования будут использованы на поддержание функционирования офиса и сайта организации, текущий мониторинг ситуации с правами человека и подготовку ежегодного обзорного доклада о выявленных нарушениях, организацию работы с индивидуальными жалобами граждан и создание общественной приемной, юридическую защиту правозащитных организаций и правозащитников, подвергающихся преследованиям.

Для осуществления пожертвования через банк (в зависимости от статуса жертвователя – физическое или юридическое лицо) необходимо заполнить один из предлагаемых ниже платежных документов и осуществить платеж в любом отделении Сбербанка РФ или иного коммерческого банка. Для добровольных пожертвований физических лиц Вам необходимо в соответствующих графах бланка от руки написать Ваши фамилию, имя, отчество, дату рождения, адрес места жительства, серию и номер паспорта или документа, заменяющего паспорт, сведения о гражданстве, поставить на бланке свою подпись и дату. Для перевода пожертвования через банк, пожалуйста, не забудьте взять с собой паспорт.
http://www.mhg.ru/sbor
Вы также можете сделать электронное пожертвование в рублях через перевод в системе WebMoney R277215799399 (способы пополнения описаны на сайте www.webmoney.ru, сделать это можно из вашего кошелька WebMoney, через автоматы мобильных платежей, с банковских карт и т.п.) или в системе Яндекс.Деньги 410011495255214 (о том, как это сделать, подробно написано здесь http://money.yandex.ru/prepaid/).

Необходима будет и помощь волонтеров. Уверен, что в России достаточно сознательных и неравнодушных граждан, благодаря которым Московская Хельсинкская группа продолжит свою важную работу.
С юбилеем Вас,Людмила Михайловна!

Несмываемым позором покрыла себя РПЦ, посадив в тюрьму девочек, пропевших молебен в храме Христа Спасителя. У двоих из них маленькие дети. В московских храмах с благословения патриарха, правящего архиерея Москвы, настоятелями зачитывалось «Обращение к прокурору» с требованием ужесточить наказание этим девочкам. Невольно возникает образ прокуратора Иудеи Понтия Пилата. В обращении их уже обвиняли не только в оскорблении святынь, а в святотатстве, вандализме и экстремизме. Повторю, что без благословения патриарха никакое обращение не могло быть зачитано. Более того, после службы многие настоятели принуждали прихожан подписывать эту ахинею. После нее девочкам продлили пребывание в тюрьме до 24 июня, с формулировкой, что это обезопасит их от гнева православных.

Но и этого показалось мало. Патриарх возглавил многотысячный молебен у храма Христа Спасителя в защиту православных святынь, против гонителей церкви. «Молились» под охраной полицейского легиона. Заметим, что девочки-«гонители» сидят в тюрьме, а гонимые на свободе и молятся об ужесточении наказания «гонителям». Обещанные семь лет тюрьмы эту многотысячную изуверскую толпу не устраивали. И вновь невольно возникают евангельские образы: «Если отпустишь Его – ты не друг кесарю» и «Распни Его, распни!». Очень явственно мне слышались эти крики: «Распни! Распни этих девочек...». И возникает вопрос: Кому молились эти шестьдесят тысяч? Распятому за нас и за этих девочек Христу, Богу Любви, или какому-то иному, не христианскому богу?

Не может сердце христианина (любого – православного, католика или протестанта) видеть страдания этих девочек и не скорбеть, не болеть за них, совершенно безвинных. Они пропели, что у них было на сердце, потому их молитва так всех и всколыхнула. Их молитва проверила всех нас на прочность, на веру во Христа. И оказалось, что большинство из нас не способно на милосердие, на христианскую любовь, даже на простую человеческую любовь не способно, что в нас столько ненависти, зла, непрощения, что мы в своей вере не только не приблизились ко Христу, а еще больше отдалились от Него.

Можно ли сейчас спокойно спать, есть, молиться, трудиться, исповедоваться, причащаться, когда своей «молитвой»-стоянием загнали этих девочек в тюрьму и, может быть, на многие годы лишили детишек их мам? Мы, называющие себя православными христианами? И как могут патриарх, архиереи, священники стоять у престола, совершать службу милосердному Богу, когда по их «молитвам» невинные страдалицы сидят в тюрьме? Когда их приводят в суд в двойных наручниках под охраной автоматчиков, как особо опасных преступников?

Мне семьдесят четыре года, из них более сорока лет я священник Русской православной церкви. Я очень хорошо помню настоящие гонения – хрущевские, когда было закрыто десять тысяч церквей, тридцать монастырей, пять семинарий. Возвышала ли РПЦ свой голос в защиту церкви, храмов и верующих? Церковь молчала. На Западе нас называли «церковь молчания».

Но хорошо если бы только молчала. Так нет. Почти все высшие иерархи церкви, за малым исключением, были соработниками гонителей, вместе с которыми закрывали церкви, монастыри, семинарии, за веру выгоняли с работы, студентов исключали из институтов, сажали в тюрьмы, не пускали молодежь в храмы, в некоторых храмах, особенно в провинции, под давлением уполномоченных архиереи запрещали причащать детей, почти везде передавали в органы имена крестившихся и венчавшихся... Как умели, предавали верующих.

Отец Глеб Якунин и отец Николай Эшлиман в 1965 году в своем «Открытом письме» писали патриарху: «Можно ли себе представить, чтобы апостолы крестили пришедших к ним и затем передавали списки крестившихся римским властям?» Этим иерархам не нужны были награды на небесах. Награды они получали от гонителей церкви: ордена Трудового Красного знамени, почетные грамоты, медальки (читайте «Журнал Московской патриархии» за советские годы).

Вспомним историю храма на Преображенке. Люди три дня и три ночи дежурили, узнав, что храм собираются взорвать. Позвонили митрополиту Пимену, будущему патриарху: «Владыко, мы просим власти показать письменное распоряжение на взрыв храма». Ответ митрополита, будущего патриарха всея Руси: «Есть устное распоряжение». И повесил трубку. И храм взорвали. А он был построен еще по рисунку Петра I. Скажите теперь: кто кощунник? Девочки из Pussy Riot или будущий патриарх всея Руси?

И все те годы, в течение семидесяти лет, церковные иерархи лгали и лгали, что у нас не было никаких гонений на церковь, а всех новомучеников, которых затем прославили, называли тогда контрреволюционерами, изменниками и предателями. Плач стоял по всей русской земле, а РПЦ заявляла, что нет никаких гонений. А тех, кто поднимал свой голос против гонений, церковь жестоко наказывала. Архиепископа Гермогена (Голубева) сослали в Жировицкий монастырь, запретили в служении бесстрашного отца Глеба, посадили за защиту церкви (и не его одного!) на пять лагерей и пять лет ссылки. Мало того, когда он вышел на свободу, сняли с него сан и отлучили от церкви. Были настоящие гонения, и не было никаких молебнов на площадях у храмов. Перед мучениками иерархи так и не покаялись до сего дня.

Так что на этом фоне милые девочки-христианки, высветившие своим молебном совершенно не христианское нутро нашей церкви, просто святые. А церковь требует от них покаяния - и тогда, мол, их отпустят. Этим она только еще раз доказывает, что в тюрьме девочки по вине церкви. Не им надо просить прощения у наших князей церкви, а у них все мы должны просить прощения за то, что мы так немилосердны и столь не по-христиански с ними поступили. Церковь, сажающая в тюрьму, - не церковь. Кощунство – сажать в тюрьму именем Христа. Христос бы так с ними не поступил.

Их Господь послал для нашего вразумления, как посылал юродивых - Василия Блаженного и многих других.

Помолимся о них, чтобы спали с них узы, и они вышли на свободу, и вернулись к своим семьям.

Только что на меня был сфабрикован административный материал, в коем утверждается, что я, матерщинник и мелкий фулюган, воспрепятствовал работе психиатрической больницы. Очевидно, в ближайшие дни попытаются отправить меня на 15 суток под очередной административный арест.

История вкратце такова. 18 июня я, бизнесмен Юрий Гольберг, помощник депутата Госдумы Марина Чуфарова и члены «Другой России», супруги Александр и Екатерина Зайцевы заняли дом № 98 по ул. Большая Покровская, чтобы воспрепятствовать сносу этого объекта культурного наследия. В результате памятник снесли, а всю нашу компанию судья Юлия Китаева отправила под арест на срок от 8 до 15 суток.

В камере спецприемника я сидел с Сашей Зайцевым. В какой-то момент его подняли наверх и куда-то увезли. Спустя три часа он вернулся и сообщил, что его возили на призывную комиссию в военкомат — двое участковых и один фээсбэшник в гражданке. Но комиссию он так и не прошел — сначала на его глазах за взятку был арестован терапевт, а потом врач-психиатр поинтересовался у ментов, почему Саша в наручниках. Те удачно пошутили, что он кусается, однако врач воспринял данную инфу серьезно и выписал Зайцеву направление на стационарную психиатрическую экспертизу.

Посему Саша опасался, что после истечения срока его не освободят, а незаконно упекут в дурку. Незаконно - потому что госпитализация может быть осуществлена либо с согласия лица, либо по рещению суда, а и то и другое отсутствовало. И надо еще добавить, что Зайцев от армии никогда не бегал; однако, несмотря на полных 24 года, призывать его никто не торопился — видимо, как нацбола, опасного «экстремиста». Но тут, очевидно, поступил приказ — и Сашу записали в злостные уклонисты. Я освободился на два дня раньше Зайцева и 3 июля вместе с толпой гражданских и политических активистов ожидал супругов у кутузки.

Наши опасения подтвердились — за 5 минут до времени освобождения из ворот спецприемника выехала «Газель» с включенной сиреной и умчалась в неизвестном направлении. В окне маячил унылый профиль Саши. Через несколько минут из тех же ворот с совершенно подавленным видом вышла его жена. Так как срок его ареста истек и судебное решение о его госпитализации отсутствовало, стало очевидно, что Саша был попросту похищен и незаконно удерживался ментами.

Далее в течение буквально получаса нам удалось осуществить операцию «Быстрота и натиск» по освобождению Зайцева. От своих источников мы быстро получили информацию, что Сашу отвезли во Вторую городскую психбольницу. Прибыв туда, мы увидели в коридоре двух людей в штатском, совершенно не похожих ни на врачей, ни на пациентов. При нашем появлении они быстро вышли из здания. Минуты через три мы обнаружили Сашу в приемном покое под контролем двух участковых и врачихи. Первой вошла Катя с криком: «Вот мой похищенный муж!». Затем я сказал Саше: «Собирайся и иди домой — никто не имеет права удерживать тебя против твоей воли». Саша собрал вещи (две сумки), взял со стола свой паспорт, и мы спокойно вышли из здания. Издалека были слышны недоуменные крики вышедших в коридор участковых: «А куда делись фээсбэшники?». Через 15 минут Зайцев уже сидел в комитете солдатских матерей.

И вот вчера ко мне домой явился участковый майор Краснов и продемонстрировал заявление заведующей отделением № 5 психиатрической больницы № 2 Нижнего Новгорода Екатерины Михайловны Сачко, в коем сия служительница Асклепия доносит предержащим властям:

«...Этот неизвестный мужчина высказал мне оскорбление в грубой нецензурной форме. На мои замечания не реагировал. Он меня грубо нецензурной бранью оскорбил. Затем мне показали фотографии и я узнала, что мне угрожал и меня оскорблял Дмитриевский Станислав Михайлович, 1966 г.р. Прошу привлечь его к административной ответственности. Своими действиями он также изменил нормальную работу больницы № 2. Затем он вмешался в мою трудовую деятельность с целью невыполнения служебных обязанностей».

Кляуза - очевидно под диктовку ментов - составлена 12 июля, то есть через 8 дней после предполагаемого фулюганства (неделю эти умы криминалистики думали, как меня прижучить). Этим же числом датируются рапорты участковых Евгения Николаевича Барышева и Александра Александровича Кротова о моей грубой нецензурной брани в стенах храма отечественной психиатрии, которые, как выяснилось, проводили там операцию «Призывник». Оба рапорта идентичны по тексту.

При мне у меня дома был составлен протокол о совершении мною административного правонарушения по ст. 20.1 КоАП: «мелкое хулиганство, то есть нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, сопровождающееся нецензурной бранью в общественных местах, оскорбительным приставанием к гражданам, а равно уничтожением или повреждением чужого имущества». Санкция — до 15 суток административного ареста.
Надо сказать, что матом я не ругаюсь принципиально - по религиозным и эстетическим соображениям. Наивные друзья спрашивают, не боятся ли менты и врачиха Бога — все же лжесвидетельство тяжкий грех. Я думаю, эти люди просто не подозревают о Его существовании.

Все это дело, исключая заведомо ложный донос курицы-врачихи, сшито с вопиющими нарушениями: например, протокол составлен аж через 15 дней после предполагаемого события, а по кодексу на это отводится не более двух дней.
Но, зная наш «суд», уже пакую свой кутузкин чемоданчик — книги, молитвослов, туалетная бумага, ручка, блокнот...

Г-н Чаплин предпринял собственное расследование на предмет того, кто же на самом деле распял Христа. В кругах, почитающих г-на Чаплина за выразителя собственных взглядов, всегда принято было считать, что Христа распяли жЫды. Но г-н Чаплин демонстрирует способность отойти от некоторых традиционных стереотипов и приходит к прямо-таки сенсационному выводу: Христа распяла тогдашняя либеральная интеллигенция.

В этом не оставляет никакого сомнения данное г-ном Чаплиным описание фарисеев, которые, по его мнению, и обеспечили римским оккупантам и местным жуликам и ворам необходимые формальные основания для расправы. Они любили приспосабливать религиозные нормы к «современной жизни». Любили молиться не в синагогах, а по домам, предвосхищая «приватную религиозность», модную в определенных кругах XXI века. Отделяли себя от непросвещенных обывателей, от заевшегося священства, от тех, кто сотрудничал с ненавистной оккупационной властью. Призывали к отделению религиозной власти от светской – у второй же, дескать, «руки в крови». Выступали против смертной казни и за разумный республиканский конституционный порядок.

Не преминул г-н Чаплин лягнуть даже «приспособленческое богословие, рожденное в диаспоре, в условиях доминанты секуляризма». Означает это ровно одно: сторонники светской республиканской конституционной модели государства для нынешней верхушки РПЦ МП являются врагами. Спешу заверить г-на Чаплина: она может рассчитывать на полную взаимность. Нынешняя верхушка РПЦ МП, прямо отрицающая, что в России церковь может быть отделена от государства, для сторонников светской республиканской конституционной модели является политическим противником. То есть врагом.

Речь, разумеется, не идет о том, должна ли церковь быть вовлечена в общественно-политические проблемы. Речь идет о направленности этой вовлеченности. Кто-нибудь может поверить, что верхушке РПЦ МП ничего не известно о массовых фальсификациях на последних думских и президентских выборах? Кажется, церковь всегда учила, что необходимо повиноваться действующим законам. Конечно, при той лихорадочности, с которой наши смешные депутаты принимают всевозможные репрессивные поправки, мудрено уследить за их законотворческими новациями. Но, насколько я помню, поправка, объявляющая выборные фальсификации законным механизмом поддержания безопасности государства, пока еще не принята. Почему же церковь не осуждает неповиновение законам со стороны представителей власти?

Молчание церкви по таким вопросам – это тоже форма вовлеченности. Избирательной вовлеченности на стороне вполне определенной политической группировки. Еще в христианской культурной традиции это определяется исключительно ярким и емким образом «умыть руки». Я это к тому, что именно такие, как г-н Чаплин со товарищи, казнили иудейского нонконформиста. При поддержке агрессивной толпы, орущей «распни его». Или публично высеки. Или заставь сделать то же самое в мечети. А заявления о том, что церковь не будет вмешиваться в ход «дела Pussy Riot» (со стороны приверженцев выведения правовых норм из постановлений средневековых церковных соборов), являются классическим образчиком «фарисейства» в смысле лживости, лицемерия, подленького лукавства.

За молчанием верхушки церкви по поводу нарушения властями собственных законов стоит не аполитичность, а приверженность вполне определенной политической концепции. Повиноваться законам обязаны лишь подданные. Власть повиноваться законам не обязана, потому что она и есть закон. Закон есть то, что делает в данный момент власть. И ни перед кем на земле отчитываться она не должна. Подданные не должны противиться власти, даже если им кажется, что от нее исходит зло.

На самом деле современные мракобесы от православия давно подменили понятие «непротивление злу» понятием «непротивления злому». Потому что «злой» – это свой, природный. Недаром у известных «православных активистов» подобная «покорность воле Божией» так органично сочетается с готовностью дать в ухо непротивленцу-оппоненту.

Я принципиальный противник физических расправ с политическими и идеологическими противниками. Для меня единственный допустимый способ борьбы с ними – это добиваться их морально-политической изоляции. Пытаться внушить максимально широкому кругу людей те же чувства, которые испытываю к своему противнику я. Поэтому считаю своим долгом поставить в известность соответствующие органы: данный текст написан с целью разжигания политической и идеологической вражды к социальной группе «верхушка РПЦ МП». Там еще про «ненависть» в их антиэкстремистских статьях написано. Нет, мне достаточно «вражды». Столь патетического чувства, как ненависть, этот мой противник просто недостоин.

Хотя в деле я всего лишь свидетель, следствие ходатайствует перед судом об обыске моей квартиры. Зачем обыскивать квартиру свидетеля и выдавать на него ориентировку для рядовых полицейских? Разве так обходятся со свидетелями?

Но, видимо, я не простой свидетель, а свидетель, который, если верить рапорту, являлся участником массовых беспорядков, призывал к неповиновению властям, пытался прорвать войсковую цепочку. Также я, согласно рапорту, совершала насилие в отношении полиции и, как ни странно, "других лиц" (в запале не разобралась, отпинала и своих), а кроме того, скрылась с места преступления, чтобы совершать все новые и новые преступления. Прямо репортаж из горячей точки, и не подумаешь, что 20-летняя девушка способна на ТАКОЕ..



Особенно нравится то, что я, будучи свидетелем, по мнению следователя, могу скрыться, чтобы избежать уголовной ответственности. У свидетелей разве есть уголовная ответственность? Также я могу скрыться ещё и для того, чтобы участвовать в новых беспорядках)) Да, меня ведь хлебом не корми, дай только поучаствовать в беспорядках)) Но кроме того, дома я храню вещи, имеющие отношение к проведению массовых беспорядков, а также указывающие на организаторов беспорядков. Вот уж я не думала, что беспорядок надо организовывать.

Показания свидетелей не такие захватывающие, но тоже доставляют:







И наконец, в довершение ко всему, к делу прилагается короткометражный фильм с моим участием и участием моего "подельника".



Вот так в России разделываются с особо опасными преступниками типа меня.



Но теперь-то страна может спать спокойно)

Сама идея ужесточить отчетность для НКО совершенно очевидно контрпродуктивна, потому что в ходе уже проводившихся проверок нарушения не выявлялись. Если бы при ежегодных проверках выяснялось, что нарушений много и нужно эти проверки проводить чаще, чтобы эти нарушения не повторялись, то это было бы логично. Но такого никогда не было, а следовательно, это не просто попытка более жестко контролировать, а намерение замордовать проверками.

Нужно понимать, что это нагрузка не только на НКО, но и на проверяющие органы. На чиновников Минюста, налоговой и других государственных органов, которым придется увеличивать штат, чтобы проверять дополнительные ящики с документами. К тому же это должны быть люди со специфической квалификацией.

Но лично меня больше всего раздражает и делает для меня выполнение этого закона нереальным терминология, которую предлагается использовать. Название «иностранные агенты» и те критерии, которые законодатели придумали для причисления организаций к этой категории, находятся в логическом противоречии.

Понятие «агент» имеет, во-первых, совершенно четкий юридический смысл, во-вторых, бытовую окраску. Если говорить о юридической стороне, то агент – это субъект, который действует в интересах кого-либо, выполняет чьи-либо команды, поручения. Хорошие поручения, плохие – совершенно неважно. Это термин у нас закреплен в Гражданском кодексе, именно в этом смысле он применяется в международном праве. Хоть бы раз хоть кто-то доказал, что хоть какая-то НКО выполняет чьи-то поручения. Хоть в какой-то форме. Я за 12 лет ни одного поручения не то что не выполнял - даже не получал. Но это никому не интересно.

В законе Foreign Agents Registration Act (FARA), на который наши депутаты совершенно неправильно ссылаются в обоснование своего законопроекта, иностранным агентом называется организация или сотрудник, прибывший в США и действующий по указанию принципала из другой страны. Ни к каким НКО, в том числе тем, кто получает иностранные деньги, это понятие не применяется.

Я не думаю, что Международный Красный Крест, который вместе с Human Rights Watch выявил и обнародовал факты, связанные с секретными тюрьмами ЦРУ и пытками в Абу-Грейб, относят в США к иностранным агентам, хотя МКК получает деньги не только из Америки, но и из-за рубежа.

У нас термин «иностранный агент» совершенно не соответствует ни бытовому звучанию, ни юридическому. Это просто ярлык, никакой логики здесь нет. Мы вас не называем иностранными агентами, мы вам говорим, что вы должны зарегистрироваться как иностранные агенты – потому что у нас такой закон.

Если бы наш Комитет против пыток (КПП) получал гранты на зарплату, то мы бы, наверное, могли отказаться от иностранных грантов и поработать годик на энтузиазме. Но дело в том, что нам нужны деньги для осуществления разных процедур: проведение экспертиз, транспорт, лечение жертв пыток, общественные расследования. У нас в производстве больше 200 дел. Если мы не будем ими заниматься, все это встанет.

Мы не намерены надевать на себя эту оскорбительную метку, для нас это неприемлемо. В соответствии с законом за этот отказ нам присудят миллионный штраф. Поскольку у нас денег нет на выплату штрафа, так как это не предусмотрено ни одним грантом, у нас их снимут со счета принудительно. И организация остановится.

Что с этим можно сделать, я не понимаю, потому что предвижу, что обращаться в суд бесполезно: ведь таков закон. То, что закон не соответствует никаким формальным правовым критериям, вряд ли наш суд остановит. По крайней мере в судах нижних инстанций, районном и областном, придется проиграть. Может быть, этот закон признает неконституционным Конституционный суд, но сколько нужно будет к нему ступенек пройти? И к этому моменту деятельность наша будет уже однозначно остановлена.

Я просчитываю такую перспективу, что организацию надо будет закрывать и дальше она будет существовать без государственной регистрации. Значит, люди будут без регистрации работать, без статуса юридического лица, без счетов в банке и так далее. Это еще не самое страшное. Но ведь дальше они могут ввести ответственность за существование без регистрации, они будут выносить судебные решения о приостановлении деятельности де-факто. Они саму деятельность будут объявлять антигосударственной и вредной только потому, что эта деятельность не регистрируется государством.

Мы занимаемся достаточно популярной деятельностью – пресекаем незаконные действия сотрудников милиции, добиваемся их осуждения и так далее. Может быть, в оставшееся до вступления закона в силу время нам нужно объяснять людям, что теперь эти палачи в погонах могут вздохнуть спокойно – этот закон их теперь будет защищать.

Что мы реально можем успеть до вступления закона в силу – это по всем делам, которые есть у нас в производстве и по которым СК ни черта не делает, подготовить жалобы в Европейский суд. Пакетом в 200 жалоб. Довести дела до суда мы не успеем за эти четыре месяца. И уже не будем заниматься привлечением виновных сотрудников к ответственности - сразу в Страсбург. Дешево и сердито.

Если государство этого хочет, то пожалуйста. Нужно понимать, что через четыре месяца полиция не станет белой и пушистой. Будут продолжать бить, но не будет больше ни статей про бутылки из-под шампанского, ни приговоров в отношении полицейских. Потому что если бы не СМИ и правозащитники, у нас и Евсюкова разве что перевели бы в другой город с понижением в должности.

С волонтерами тенденция довольно очевидная. Я помню когда-то очень давно, лет 20-25 назад, Валерия Ильинична Новодворская говорила, что не нужно ни в коем случае регистрировать политические партии. Нужно отстоять тот принцип, что гражданские и политические свободы осуществляются без регистрации, их нельзя пропускать через государственную бюрократию. В противном случае у государства де-факто появляется некий выключатель.

Не знаю, насколько это верно применительно к политическим партиям, но вы видите, что происходит с НКО? Казалось бы, мы всего лишь регистрировались. Это носило уведомительный характер, мы приобретали статус юридического лица, открывали счета и работали. А сейчас мы стоим все перед страшным выбором: либо перестать существовать, либо надеть на себя оскорбительную метку, которая к тому же будет вводить людей в заблуждение.

Что такое для КПП писать везде что мы иностранные агенты? Это как минимум не соответствует действительности, это подача заведомо ложных сведений. Какой я иностранный агент, агент чего? Гондураса, Болгарии, Северной Кореи? Тех стран, которые мне деньги дают? Ну, их с десяток будет, даже в 37-м году такого количества разведок не приписывали людям, когда к стенке ставили.

Мы подарили государству право нажимать на кнопку «включен-выключен». Сейчас это государство, которое очевидно стремится перейти на стадию тоталитарности, уже не удовлетворяется тем, что может давить и душить, оно хочет включать и выключать. И теперь оно озаботилось еще одним явлением общественной жизни, оно только появляется, но уже сильно беспокоит государство.

Появились волонтерские движения, которые никак не оформлены, а это как-то нехорошо, надо бы и к ним выключатель приделать. А для того чтобы его приделать, сначала надо волонтеров забюрократить. Пусть появится тот, кто с ними договоры заключит, пусть кто-то за безопасность отвечает, потом заставим их бухгалтерию вести, предоставлять сведения о своей деятельности. Ну, а дальше можно будет и на выключатель нажать – появится такая возможность.

Выключатель приделывают ко всему, наступление происходит буквально по всем фронтам. Мы привыкли, что мы вдвоем общаемся по сотовому телефону, но на самом деле это происходит через телефонную станцию, и черт его знает, кто это слушает. Мы привыкли, что у нас всех электронные кошельки и кредитные карточки, есть куча сфер, которые мы привыкли считать частными, своими. Но в любой момент туда может залезть ухо, рука, нога в сапоге майора Пронина и полковника Путина. Сейчас родное государство на очень многое откроет нам глаза. Оно продемонстрирует, что готово залезть куда угодно: за пазуху, в постель, на банковский счет и так далее.

За ними, за нашими неугомонными законотворцами и "поправщиками", уже стало довольно трудно уследить - столь стремительны их нервозные телодвижения.

Совсем недавно порадовался я тому, что страна все же еще жива: нашлись люди, много людей, немедленно откликнувшихся на чужую беду. Эти люди, называемые волонтерами, помогали чем могли: собирали вещи, продукты, лекарства и деньги, снаряжали транспорт, сами ехали в несчастный Крымск, чтобы спасать, помогать, лечить, кормить, разбирать завалы. "Есть надежда", - думал я, глядя на этих прекрасных людей.

Но, разумеется, тут же возникла необходимость все взять под контроль неусыпного государства, немедленно озаботившегося "установлением системного и полного правового регулирования общественных отношений, возникающих в сфере деятельности волонтеров". Ну, разумеется, как же это без "полного регулирования общественных отношений". Так еще, неровен час, и гражданское общество образуется. Еще чего не хватало.

Совершенно очевидно, что в пароксизме своего карательно-запретительского «законотворчества» они не преследуют никаких целей кроме одной. Власть даже и не пытается добиться ничего кроме самой власти. Пытаясь поставить себя над законом или приспособить закон под себя, они ставят себя вне его и не могут этого понять.

Они в своем безумном кураже, потеряв всякую связь с реальностью, хотят запретить все человеческие чувства кроме лояльности. Они хотят запретить свободу мысли и высказывания, они хотят запретить или поставить под свой контроль (что то же самое) справедливость, честность, взаимопомощь, милосердие.

Они интуитивно понимают, что все человеческое, все свободное, умное, благородное и бескорыстное, что есть в стране, а главное, то, что обнаруживает губительную для них способность к самоорганизации, объективно направлено против них и их безмятежного существования. И не так уж они не правы.

У них нет ни ума, ни совести, ни чести, ни эстетического чувства, ни чувства меры. У них нет ничего кроме тупой, потной, пыхтящей, грубой и неуклюжей физической силы.

Прячась за спиной этой, в общем-то, не очень-то надежной силы и пытаясь лишить граждан самой возможности интеллектуального и нравственного маневра, они, как им кажется, окружают себя непроницаемой стеной, делающей их неуязвимыми. Они и правда окружают себя стеной, но совсем иной - плотной стеной не ненависти даже: ненависть слишком патетическое чувство, которого они едва ли достойны. Нет, не ненависти, а гадливого презрения и брезгливости, которые для многих куда сильнее страха.

Чтобы не заканчивать на столь пафосной ноте, я напоследок попробую рассказать анекдот, который, по-моему, исчерпывающе описывает суть этих самых "поправок", которыми нас столь безудержно радует начальство. Я сказал "попробую", потому что вся прелесть этого анекдота в его устном интонировании, весьма трудно передаваемом на письме. Но все же попробую.

Анекдот такой. Мальчишки из эстонского рыболовецкого села вбегают в сарай, где сидит дядя Арво, чинит свою сеть и курит свою трубку. "Дядя Арво! - говорят ребята. - Завтра мы собираемся идти ловить рыбу. Можно мы возьмем твою сеть?" "Конечно, можно!" - немедленно откликается старый рыбак. После чего затягивается трубкой и завершает свою мысль: "Единственное что - нельзя".

Если бы я был конспирологом, то кричал бы, что сброс воды на Кубани был организован умышленно. Не из-за халатности, не по недомыслию, не из-за непрофессионализма, не из-за непонимания последствий, а с полным осознанием всех жертв, хаоса, паники и, главное, с пониманием того, какое влияние окажет эта катастрофа на общество.

Я не конспиролог, поэтому не буду делать таких заявлений. Но нельзя не признать, что Крымск подвернулся властям очень кстати.

Совершенно логично, что многие активные участники протестного движения включились в помощь пострадавшим. В конце концов, это то, чем следует заниматься как из общечеловеческих, так и из политических соображений. Под политическими соображениями я, разумеется, имею в виду не "пиар" (у людей, часто по поводу и без повода употребляющих это слово, должен отсыхать язык), а опыт самоорганизации и работы в кризисных ситуациях. Один из главных аргументов в защиту существования авторитарного режима - это стабильность. Для того чтобы его победить, следует доказать (в первую очередь самим себе), что защищать людей и помогать им можно безо всякой вертикали, причем даже с большей эффективностью. Научиться коммуникации, координации действий, ответственности. "Карнавальную" акцию можно провалить из-за своей необязательности или вытянуть на чистом везении и кураже, не прилагая усилий, - когда же на кону стоят человеческие жизни, такой подход не работает. Ничто так не отрезвляет и не дисциплинирует, как близкое и осязаемое чужое горе, которое может в любую секунду стать твоим. Так что Митя Алешковский с Машей Бароновой и все включившиеся в волонтерство, разумеется, молодцы.

Но любое действие, каким бы правильным, искренним и воодушевляющим оно ни было, иногда имеет и побочные последствия. Я говорю о том "гражданском единении" с румоловцами, нашистами, ОМОНом, православными казаками и прочими силами, которые еще вчера воспринимались в качестве врагов. Можно провести параллель с антипутинскими протестами, в которых существовал столь же противоестественный союз с нацистами, бывшими путинскими чиновниками, олигархами и их обслуживающим персоналом. Под предлогом борьбы против Путина как абсолютного зла на трибуны митингов допускались люди, связанные с самыми разными преступлениями, будь то преступления режима (вспомним, как оппозиционер Гудков еще шесть лет назад одобрял политические репрессии), нацистские убийства (вспомним желание "национал-демократов" включить Тихонова и Хасис в список политзаключенных). Я уж не говорю о подмусаренном бандите Ройзмане, с которым готова солидаризироваться половина Болотной: ну и что, что людей пытает, зато против Путина - значит, хороший и честный человек.

Наводнение в Крымске на какое-то время стало стихийным бедствием более страшным, чем Путин. Раньше в либеральной (равно как и псевдолевой) среде говорили о "хороших парнях националистах", с которыми ни в коем случае нельзя ссориться, чтобы не расколоть протест. Теперь у сторонников широкого объединения появились новые воображаемые друзья: добрые омоновцы и казаки. Как и в случае с фашней, проблема заключается даже не в том, что товарищи делают с ними одно и то же дело. Вполне можно всем вместе протестовать против власти, вполне можно (и даже нужно) вместе помогать пострадавшим от стихии. Только у слова "вместе" есть несколько разных оттенков значения, которые часто некстати путают: "вместе" в значении "рядом" и "вместе" в значении "совместно, единым фронтом". Проблема в том, что из временных тактических попутчиков пытаются сделать союзников, едва ли не друзей. Которыми они, разумеется, не являются и никогда не смогут стать, не отказавшись сперва от своей идентичности. Когда звери, забыв о своем месте в пищевой цепочке, вместе бегут от лесного пожара, это не значит, что идиллия будет длиться и после того, как огонь отступит.

Хищники начнут жрать травоядных. ОМОН будет бить вчерашних волонтеров. РПЦшные казаки будут требовать укрепления инквизиции. Враги остаются врагами. Истинно говорю вам, отравлены ладони, протянутые вам, яд смерти на них.

Но крымская ситуация сыграла на руку власти не только из-за вынужденной коллаборации части активистов. Она переключила внимание людей, потенциально готовых к протесту, с принятых в последнее время законов (о контроле за интернетом, о клевете, НКО). Безусловно, все в очередной раз убедились в лживости, некомпетентности и неэффективности режима. Только вот это не новость, о них все и так знают. Очередная прилюдная демонстрация мерзости власти не станет причиной восстания, осознание этой мерзости и так витает в воздухе.

Сейчас у российских правителей не может быть никакого эффективного "позитивного пиара" или "улучшения имиджа", единственное, на что они способны, - тормозить протесты, еще немного оттягивая неизбежный конец.

Думаю, если бы результаты наводнения были известны заранее, Кремль поступил бы так же.

(Урок 4 см. здесь)

Иисус Христос, поучая народ, дает образец молитвы, получившей название Молитвы Господней, или, по первой строчке, «Отче наш». Он подчеркивает, что настоящая молитва должна быть краткой, а не многословной («Когда молитесь, не бубните, как язычники. Они думают, чем больше слов в молитве, тем скорее их услышит Бог») и выражать существенные чаяния человека на земле. Панк-молитва соответствует этим двум требованиям: она немногословна и отражает горячие мольбы не только Pussy Riot, но и многих людей в современной России. Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить их молитву с протестными плакатами и речами людей, которых отчаянное положение страны вывело на улицы.

Первое прошение в «Отче наш» обращено к Богу с надеждой, что Его имя будет святым на земле, что на земле установится Его царство и восторжествует Его благая воля. В комментарии к Евангелию от Матфея читаем: «Прославление имени, приход Царства и исполнение воли Бога – три разных способа сказать об одном и том же», то есть о торжестве Бога, а не противной ему силы, на земле.

Отче наш, Иже еси на небесех!
Да святится имя Твое,
да приидет Царствие Твое,
да будет воля Твоя,
яко на небеси и на земли.

Очевидно, что такая молитва была дана людям, изнемогающим под гнетом злой силы и жестокой воли, которые мечтают о тех временах, когда более не будут почитаться (святится) имена порочных людей, и те не будут более царствовать над нами, и мы наконец-то выйдем из-под власти их злой воли.

С мольбы об освобождении от гнета жестокого правителя начинается панк-молитва, и так же, как в «Отче наш», ее первое прошение в библейском стиле повторяется три раза:

Богородице Дево, Путина прогони,
Путина прогони, Путина прогони!

Мы узнаем из Молитвы Господней, что воля Божья царит на небесах, а человек жаждет, чтобы она восторжествовала и на земле. В панк-молитве небеса так же противопоставляются грешной земле как царство свободы – тюрьме:

Призрак свободы на небесах,
Гей-прайд отправлен в Сибирь в кандалах.

Известно, что в православии сложилась традиция в тяжелейших обстоятельствах обращаться к Богородице. Вера в силу такой молитвы столь велика, что Григорий Палама утверждал, что всякая молитва с земли сначала достигает Богородицы, а через нее - Христа.

Рок-н-Мол: рок и молитва

Я хожу к суду в футболке «За песню в тюрьму?», хотя предпочла бы надпись «За молитву в тюрьму?» Очевидно, однако, что это была и песня, и молитва - рок-н-мол.

Заметим, что новый жанр рок-молитвы всячески поощрялся церковными властями, которые давно завели дружбу с рок-музыкантами, с 2003 года проводили фестивали и открывали клубы «православного рока», благословляли Кинчева, Шевчука, Неумоева, Бертенева, Кривошеева и др. Диалог с русским роком стал проверкой церкви на дух христианской свободы. С самого начала было ясно, что церковь, с одной стороны, хотела бы использовать широкую аудиторию рок-культуры в миссионерских целях, а с другой – опасалась ее свободной эстетики. Игумен Сергий (Рыбко) и другие священники выходили на сцену с проповедью, в ответ рок-группа пришла в церковь. Прислушайтесь к ним. Они кричат от боли за вас.

О единстве формы и содержания

Эстеты говорят, что и петь-то девочки не умеют. (Кстати, часто задают вопрос: почему «девочки»? Потому что они мне в дочки годятся, и потому что все мы дети Божьи, мальчики и девочки.) А на мой взгляд, их акцию отличает классическое свойство художественной целостности - единство формы и содержания, в данном случае построенное на контрасте, который отражает столь важное для молитвы противопоставление неба и земли.

Небеса представлены обращенностью к Богородице и надеждой на нее, и эту часть авторы искусно стилизовали под церковный знаменный распев. Но их молитва представляет два мира – небо и землю, и разъятое двоемирие ярко выражено контрастом стилей: благостный напев и смиренные земные поклоны резко сменяются пластикой отчаянной борьбы и протестными выкриками в стиле уличного ой-панка. А затем они опять обмякают, как в поклонах, но теперь уже кротко повиснув на руках охранников, чтобы подчеркнуть ненасильственный характер своего сопротивления. Каждый жест – метафора, а все вместе – шедевр художественного акционизма. Цельный, глубоко гуманный, бесстрашный и необычайно действенный.

Смирение перед небом, протест против земного зла, - и непротивление злу насилием. (Лев Николаевич, память о тебе в род и род!) Небо и земля – в противопоставлении и столкновении друг с другом. Небо пребывает в гармонии, и к нему молящиеся обращаются в благоговении, на коленях, а земля содрогается от жестокости кровавых погон под черными рясами; от торговли Христом и Богородицей, от подмены любви - ненавистью, милосердия – местью; от дешевой магии, за которой люди выстраиваются в длинные очереди, не понимая, что кланяются не Богу, а торгашам в храме; от лжеучителей в школе; от расправ над женщинами в домах и судах… Это и вызывает крик протеста, об этом и вопиет к небу храмовый рок. Большая часть их молитвы звучит о бесчестии и насилии на земле. Заключительные строки рок-молитвы, повторяя первые, почти дословно перекликаются с последним прошением из «Отче наш»: «Но избави нас от лукавого».

Дело было давно.

Добросовестный турист из России нашел в Париже площадь Бастилии и некоторое время стоял на ней, озираясь. Он что-то искал. И, не найдя, спросил у старичка-киоскера на ломаном французском:

- А где тюрьма? Тут должна быть тюрьма...

Старичок прижал руки к груди в молитвенном жесте:

- Простите, месье! Мы ее разрушили...

Ах! Бывают же страны, где днем национального праздника становится день, когда разрушили тюрьму...

Работая последние 5 дней в Крымске, бродя среди остатков еще недавно стоявших здесь домов и заборов, расспрашивая о потопе местных жителей, я все больше убеждался, что все репортажи федеральных СМИ о трагедии - это по большому счету издевательство над чувствами и без того пострадавших людей.

Мы выехали от Воробьевых гор на "Газели" с гуманитарной помощью, принадлежащей Владимиру Мичурину - известному в московских оппозиционных кругах активисту, который откликнулся на призыв и предоставил себя и автомобиль в распоряжение волонтеров. Поздно вечером 7 июля мы были в станице Нижняя Баканка. Нас сразу же поместили на ночлег в местную администрацию. На первом этаже спали волонтеры, на втором – жители, оставшиеся без крова. Там я начал расспрашивать о той самой ночи, которая мгновенно перевернула жизнь множества людей.

Кто-то плакал, кто-то смеялся, некоторые вообще не знали, как реагировать. Рано утром я обратил внимание на женщину, сидевшую на скамейке и докуривавшую последнюю сигарету. В глаза она не кому не смотрела, руки у нее были синие и тряслись (несмотря на жару), а ноги были совершенно неподвижны. Пытаясь с ней поговорить, ответа не получал, а люди объяснили, что она так сидит уже двое суток на одном месте, молча и не шевелясь. Позже ее увезли на скорой.

Утром на общем сборе координаторов было принято решение часть волонтеров отправить в Крымск, так как там масштабы разрушений были крупнее, чем где-либо.

Мы нагрузили полную "газель" гуманитарной помощи и отправились в школу, в которой находился штаб волонтеров и где сортировали вещи из разных регионов России. Там я поговорил со старушкой, которая прожила на улице Ленина 68 лет и такое видела впервые.

- Я вышла ночью в туалет, а туалета нет. Его унесло от конца участка, через огороды, к крыльцу. Я даже не успела взять документы, побежала будить соседей.

По ее словам, синоптики вообще обещали немыслимую жару, небо сменилось с ясного на облачное за одну секунду, и еще через секунду ливануло со страшной силой. За 4 часа можно было эвакуировать всю станицу и более половины жителей Крымска. А в ту ночь ДПС не пропускала людей ни в Крымск, ни из Крымска.

Тут меня позвали разгружать гуманитарную помощь, а затем мы поехали по разрушенным домам. Недалеко от главного штаба МЧС кто-то поставил к бордюру фотографии Ткачева и Путина с черными траурными лентами на углу с надписями "Помним, скорбим" - снимать мне это, конечно же, запретили, и немедленно полицейские убрали эту "веселую" картину.

Вернулись мы в штаб волонтеров к ночи. На этот раз мы остановились в штабе Крымска. К нашему приезду с журналистами общалась один из координаторов лагеря Алена Попова, а мы ставили палатки и принимали полную фуру гуманитарной помощи из Ростова. В общем, дел была куча, и заснули все к трем часам ночи.

На следующий день нам с Мичуриным дали адреса людей, которым требуется физическая помощь.

Приехали к большой семье. Там проживают мужчина-инвалид, у которого грыжа после операции, невестка со штифтом в ноге, которую недавно бросил муж, и маленькие дети. Понятное дело, разгребать завалы они не могут. Изо всей "помощи" к ним пару раз заходили активисты "Единой России": приносили в пакетиках ручки и блокнотики с их медвежьей эмблемой.

По следующему адресу нашли бабушку, она три дня сидела на столе в затопленном доме, и никто даже не знал, что она есть, хотя, как позже выяснилось, этот дом на карте МЧС уже на следующей день после потопа числился как тщательно проверенный. Лагерь волонтеров взял на заметку такое грубое упущение спасателей, игравших человеческой жизнью.

Всего в нескольких метрах от реки Адагумки стоял еще один домик. По словам хозяина, река окружает полукольцом всею Нижнюю Баканку, эта станица пострадала больше всех. Я завел с ним разговор о выплатах компенсаций семьям погибших, на что он сказал: "Поверь мне, погибшими числятся порядка 2000 тысяч человек, а может быть, даже и больше. То, что говорят там вам официально, - 170 - все это ерунда! А система этого обмана очень проста. Путин пообещал, что на каждого погибшего выплатит по 2 миллиона. Вот и представьте, какое число государству проще назвать - 1000 или 100 человек... Есть разница?"

После этого мы отправились в Крымск. У штаба МЧС я завел долгий разговор с полицейским. Когда меня уже позвали и я попрощался, полицейский вдруг многозначительно сказал: "И слушай: никакого наводнения не было!" Улыбнулся и ушел.

Уже сев в машину, я задумался над его словами. На что он намекал? Не на то ли, что, как говорят, потоп случился не вследствие ливня, а из-за того, что власти открывали зачем-то шлюзы 13 раз?

Отправились в Крымск, пострадавший от настоящего потопа, ночью девятого июля около тридцати добровольцев вместе с гуманитарной помощью. Эти молодые люди, зачастую разных политических убедждений, познакомились и приучились действовать заодно (не шибко ссорясь) в летучем лагере "Оккупай-Абай".в Москве, во время майских и июньских антипутинских "гуляний". Теперь вот нашлось конкретное применение для их желания поработать на преодоление несгибаемого режима, не желающего возиться с бедами обычных граждан, - принося адресную помощь людям, оказавшимся в зоне стихийного бедствия. Координатором интернет-акции, состоящей из сбора пожертвований, одежды, продуктов, медикаментов, была Мария Баронова. Большой рейсовый автобус добрался до места назначения за сутки, выгрузил волонтеров в лагере МЧС недалеко от Крымска.

С утра все новоприбывшие срочно отправились разбирать то, что осталось от домов, находить и вывозить трупы животных, поднимать рухнувшие заборы, возвращать к работе амбулатории и магазины.

В Крымске жарко, как в сауне, на перекрестках работают регулировщики в белой одежде, так как очень много грузовых машин, стоят палатки МЧС, военных и медиков. Повсюду налажена раздача воды, лекарств и всего самого необходимого. Магазины не работают, разве что хлебом кое-где торгуют.

Около одной из таких очередей я разговорилась с Сергеем Михайловичем Ревенко, жителем Крымска. Вот как он описывает нашествие стихии: "Шесть-восемь часов волна к нам шла. Открыли шлюзы ночью, чтобы спасти от затопления большие города - Новороссийск, Геленджик. А такие географические точки, как Крымск, Нижняя Баканка, более мелкие селения - для начальства ничто. Плюнуть и растереть, пропадут - не жалко. В неудачном месте там дамба построена, не справляется с большим количеством воды. По радио или телевидению никто нас не предупреждал. Это чтобы потом все списать на неодолимую стихию и не отвечать за свое бездействие, ведущее к гибели людей. Многим двери в домах быстро блокировало, не смогли выйти. По соседству со мной утонула целая семья, шесть человек. Что две сотни людей погибло - не верьте. Это тысячи, многие тысячи жертв".

Жительница города Наталья, ожидающая около администрации Крымска своей очереди (для получения компенсации за утраченное жилье в размере 150 000 рублей), удрученно качает головой: "Разве можно купить новый дом за такие деньги? Мы все, все потеряли, жилище, имущество. Никто нам этих утрат не возместит". Наталья также говорит, что никаких предупреждений о возможном затоплении нее было. То же самое сказали и десятки граждан на улицах Крымска.

- Нас, жителей Крымска, и наших ближайших соседей уже приносили в жертву в 2002 году, когда была угроза затопления больших городов края из-за сорвавшейся под напором воды дамбы. Нам не привыкать, - говорит Наталья.

Вскоре к нам подошел рослый человек с бритой головой и резко заявил мне:

- Приехали помогать - так берите лопату и идите завалы разгребать, где скажут сотрудники МЧС. Нечего тут ненужные разговоры разводить.

- Я журналист, - говорю я ему, - просто выполняю свою работу.

- По значку вашему видно, что вы за журналист. Провокации устраивать приехали. Уходите отсюда.

Значок на моем рюкзаке в самом деле веселый, антипутинский, по Москве хожу с таким спокойно, а здесь можно и в участке оказаться. Пришлось перейти в другое место.

Чуть позже я встретилась с местными гражданскими активистами С. Черновым и М. Савостиным, которые рассказали мне о том, что гуманитарная помощь уже вовсю разворовывается ушлыми людьми, они набивают ею свои гаражи, а потом продают на местных рынкам пострадавшим. Остановить этот процесс не так просто: слишком много неразберихи происходит в последние дни, при распределении помощи всех видов, слишком мало нуждающихся людей получают поддержку своевременно. Так, еще вчера в станице Нижнебаканской Крымского района, где я помогала местной администрации выдавать справки пострадавшим от наводнения, я лично наблюдала непрерывно пополняющийся список граждан, к которым комиссия (для оценки нанесенного ущерба) так и не приходила. При мне обратились за оценкой ущерба около пятидесяти человек! Это значит, что затопленная во дворах канализация, поврежденные газовые трубы, превращенный в руины дом так и остаются в неизменном состоянии. Трупы животных начинают разлагаться, а документы не оформляются.

И еще один нюанс в связи с выдачей необходимых бумаг: в земельном фонде Крымска обратившихся за помощью заставляют подписать "алиби" местным властям ради получения компенсации за утраченный дом и участок. Имеется в виду специальное заявление, в котором пострадавший пишет, что о надвигающемся потопе был предупрежден заблаговременно... Только в этом случае он может рассчитывать на компенсацию. Стихия, мол, одна во всем виновата. И точка.

Мы, организаторы и участники шествия и митинга 6 мая, заявляем о своей солидарности с обвиняемыми и подозреваемыми по делу «6 мая».

Причиной насилия на Болотной стали действия полиции и, вероятно, неизвестных провокаторов, внедренных в толпу спецслужбами. Но ни один полицейский, ни один провокатор не привлечен к ответственности, все заявления с такими требованиями остались без ответа.

Вместо этого под арестом и подпиской о невыезде оказалось 14 человек, из которых если кто-то в чем-то и виноват, то лишь в необходимой обороне от беззакония на согласованном митинге.

Беспрецедентно огромная следственная бригада по делу о не имевших места беспорядках фабрикует лжесвидетельства участия в них десятков граждан, многих из которых даже и не было на Болотной. Одновременно Следственный комитет безо всякого стеснения заявляет о намерении, несмотря на отсутствие каких бы ни было доказательств, обвинить лиц, назначенных им «организаторами» несуществующих массовых беспорядков.

Мы считаем дело по событиям 6 мая политическим, а обвиняемых по нему, находящихся за решеткой, политзаключенными.

Мы требуем немедленного освобождения всех обвиняемых из-под стражи и прекращения дела о массовых беспорядках. Расследование насилия в отношении сотрудников полиции может осуществляться только в комплексе с расследованием преступлений со стороны полицейских и с учетом необходимой обороны участников митинга от их незаконных действий.

Только последовательное давление общества на власть может изменить ситуацию. Поэтому мы считаем исключительно важной массовую кампанию солидарности с узниками 6 мая и всеми преследуемыми по этому делу, поддерживаем все инициативы, направленные на развитие такой кампании, и намерены лично участвовать в ней.

Мы требуем:

Свободу политзаключенным Акименкову, Архипенкову, Барабанову, Бахову, Белоусову, Духаниной, Зимину, Косенко, Лузянину, Луцкевичу, Савелову, Соболеву!
Прекратить незаконное преследование Бароновой, Каменского и других реальных и предполагаемых участников митинга!

Александр Белов, Денис Билунов, Дмитрий Гудков, Сергей Давидис, Гарри Каспаров, Алексей Навальный, Борис Немцов, Надежда Митюшкина, Андрей Пионтковский, Илья Пономарев, Алена Попова, Александр Рыклин, Алексей Сахнин, Иван Тютрин, Сергей Удальцов, Петр Царьков, Михаил Шнейдер, Илья Яшин .

Нижняя Баканка – станица в 20 км от Крымска. Сразу же по приезде, вечером в понедельник, слышу, как местный организатор рассказывает: «Мне в администрации по секрету сообщили – погибших 2500 человек. Это было еще позавчера (т.е. это данные первых же суток)».

Едем с волонтерами по адресу: одинокая женщина, гараж и кухня забиты илом. Вода, судя по следам на стене кухни, стояла в человеческий рост. Улица распложена над рекой Баканка. Везущая нас женщина показывает на пустырь: «Вот здесь был дом». И продолжает: «В Крымске уже 800 новых могил и еще две фуры, забитые трупами. Всего погибших 2300 взрослых и 300 детей». «Откуда у вас эти сведения?» - «У соседки дочка работает в администрации, имеет дело с документами».

Волонтеры, находившиеся в это время в лагере в Крымске, потом сообщили, что Алена Попова заявила: погибших 3800 - со слов медиков, работающих в городском морге. Говорили они и про фуры: «там трупы лежат штабелями, один на другом».

На автобусной остановке, а затем и на стене администрации Баканки объявление. Фотография улыбающегося малыша. Подпись: «Разыскивается Артем Давидян, трех лет, попавший в поток во время наводнения в ночь с 6 на 7 июля. Приметы: голубые глаза, шрам от аппендицита». Кажется, родители еще тешатся безумной надеждой, что их Артемчик остался жив и однажды кто-то приведет его за ручку...

На улице Горького, над самой рекой - дом, чуть ли не по самую крышу забитый илом, какими-то ветками и кустами. Перед домом хлопочет мужик лет 45. «Вы здесь живете?» Безнадежно машет рукой. «Я здесь жил. Еще недавно...»

У администрации в очереди за гумпомощью - небритый мужчина лет под 50. "Как пройти на такую-то улицу?" "Не помню... меня после наводнения переклинило".

Как всегда в подобных ситуациях, лучшие и худшие качества людей выступают обнаженными. Женщина вернулась в здание администрации с раздачи гуманитарного груза, ругается: «Опять эти, сверху, все похватали». Кто-то подает реплику: «Ну ничего, разберутся и завтра обратно принесут». «Да нет, там есть много хороших вещей». «Эти сверху» - жители верхних улиц, которые не пострадали или минимально пострадали от наводнения. Они охотятся за гуманитаркой в то время, когда жители нижних улиц расчищают свои дома от завалов. Разумеется, это относится не ко всем – другие, наоборот, дают приют оставшимся без крыши над головой соседям.

Электричества так и не подали. В администрации раздают еду, ее возят волонтеры, но почему нельзя привезти из ближайших воинских частей полевые кухни - тайна. Говорят, что люди на отдаленных от администрации окраинах (которые как раз особо и пострадали) за три дня не видели никакой помощи, ни хлеба, ни пресной воды. В администрацию приходит множество людей, которым нужна помощь (разгрести, откачать воду и т.п.). Вера Лаврешина говорит, что за полдня записала с пять десятков адресов. Между тем всего в городе с десяток волонтеров. Эмчеэсников я почти не видел, особенно в первый день: там я с ними столкнулся только два раза, один раз они фланировали, жуя что-то на ходу, второй раз убирались перед домом, смежным со зданием администрации, когда приезжала камера ОРТ. На следующий день (в среду), впрочем, на нижних улицах была уже эмчеэсовская техника. «Я три ночи не спал», - говорил эмчеэсовец, с которым вместе стоял в очереди на прививки.

При таком раскладе с утра вторника меня с группой волонтеров отправили расчищать амбулаторию. Амбулатория уже возобновила работу, и люди шли в нее на прививки (столбняк, гепатит), таща за собой хнычущих детей. Перед нами поставили задачу: выкинуть хлам и очистить двор от ила. Хлам-то и испорченную мебель мы выкинули (после большого скандала с завхозом, которая кричала, что в этой стране дураков она будет материально отвечать за выкинутую мебель, и наконец согласовала с кем-то ее экстренное списание). Но что касается расчистки двора, то тут ребята взбунтовались: «Есть множество людей, у которых творится полный п*ц, а нас тут заставляют культур-мультур наводить!» - и отправились искать действительно нуждающихся. На следующий день таким же образом: в то время как Лаврешина и девочки принимали одну за другой заявки отчаявшихся людей, которые никто не удовлетворял, с полдюжины волонтеров наводили марафет, очищая от ила двор особо не пострадавшего детского сада, как мне было заявлено - «потому что через два дня комиссия».

И в заключение - невеселые бытовые курьезы. На остатках кухни: «Холодильник выкидывать?» «Выкидывайте, ребята, он все равно пустой, вместо шкафа служил. Хороший-то ушел, а этот дурак остался». Аналогичная ситуация произошла с человеком, у которого был новый автомобиль. Он купил второй, разбитый – на запчасти. Судьбе было угодно, чтобы именно разбитый-то и остался, а нового – и следов не отыскали...

Сейчас, когда власти начали новое наступление на независимых правозащитников, с явной подачи околоКремля в оборот вбрасываются старые фальшивки. Для этого используются и профессиональные провокаторы, и озлобленные неудачники, ненавидящие всех вокруг после краха своих общественно-политических амбиций. Мишенью опять избраны движение «За права человека» и Лев Пономарев.

Речь идет о распространенном монтаже фальшивой грантовой заявки в Фонд Макартуров на митинги. Между прочим, топорность фальшивки сразу же выдает то, что на первой странице в монтаже использован русский текст с бланком движения «За права человека», а на последней – английский текст договора с другой правозащитной организацией – «Горячая линия» и с другим фондом.

В первый раз эту фальшивку пришлось опровергать осенью 2011 года, когда ее запустили из кругов, близких к Владимиру Милову. Скандал сыграл не последнюю роль в его уходе из оргкомитета ПАРНАСа. Второй раз - в феврале. Тогда на эту фальшивку ссылался небезызвестный блогер Багиров. Вот как это было: на съемке телепрограммы «Гражданин Гордон» он извлек распечатки якобы двух заявок от движения «За права человека» в частный американский Фонд Джона Д. и Кэтрин Т. Макартур с вопросом: правда ли, что движение получает финансирование от Фонда Макартуров? Участвовавший в съемках Лев Пономарев подтвердил, что это так, и не только от этого фонда, но и от других иностранных фондов, потому что финансирование независимой правозащитной деятельности бизнесу в России фактически запрещено (пример Ходорковского оказался «другим наукой»).

«Название заявки: Объединенные действия по защите конституционных прав граждан на свободу собраний: массовые мероприятия в городе Москва. Срок исполнения декабрь 2009 – март 2012. Основными целями являются: проведение массовых мероприятий на значимых площадях города Москвы: Триумфальная площадь, Пушкинская площадь, Тверская площадь».

Лев Пономарев заявил, что подобной заявки в Фонд Макартуров движение «За права человека» не подавало, в этом легко убедиться, так как вся деятельность фонда прозрачна. И очевидно, готовя эту передачу, профессиональный ведущий должен был бы этим поинтересоваться. Более того, этот провокационный поддельный текст был вброшен в интернет год назад, получил широкое освещение, и эта провокация уже тогда была разоблачена. В итоге в телепрограмму вылазка Багирова не была включена.

Сейчас эта фальшивка вновь запускается, но уже Эдуардом Лимоновым и по странному совпадению - прямо накануне финального рассмотрения в Думе закона об "агентах". Весь идиотизм в том, что Фонд Макартуров работает предельно прозрачно и на его сайте есть сведения обо всех удовлетворенных грантовых заявках.

Вторая грубая ложь, которую муссируют с зимы, – это обвинение в «продаже» Японии спорных островов. Понятно, что есть националисты, готовые игнорировать любые международные обязательства своей страны, если они предусматривают компромисс.

Нормальные люди к их числу не принадлежат и считают необходимым выполнить соглашение 1956 года. Муссируется эта тема после публикации тайной записи частной беседы Льва Пономарева с японским дипломатом в ресторане. В марте она была уже «прокомментирована» «Комсомольской правдой». По поводу этих публикаций 9 июля Общественная коллегия по жалобам на прессу приняла следующее решение, в котором установила, что "журналист Гришин... нарушил целый ряд основополагающих принципов и норм Кодекса профессиональной этики российского журналиста... речь идет о псевдоинформационной по характеру и пропагандистской по смыслу кампании..."

Вот текст претензии к редакции «Комсомольской правды», которую вопреки закону не опубликовали.

«Я, Пономарев Лев Александрович, исполнительный директор Общероссийского общественного движения «За права человека», член Московской Хельсинкской группы, заявляю к сведению введенных в заблуждение о моей позиции читателям, что:

1) Моя позиция о необходимости выполнения Россией ст.9 советско-японской декларации 1956 года о возвращении Японии гряды Хабомаи и острова Шикотан в рамках общего мирного урегулирования и после подписания мирного договора неизменна с 1993 года, когда в качестве депутата Верховного Совета РФ я плотно занимался этим вопросам, и поэтому никак не связана с возможностью получения грантов. Более того, из опубликованного текста никак не следует, что я обуславливаю свою позицию по островам зарубежным финансированием. Поэтому любые прямые и косвенные утверждения об этом в опубликованном материале не соответствуют действительности.

2) Моя позиции по островам полностью соответствует официально озвученной позиции Владимира Путина и Сергея Лаврова.

3) 3 февраля 2012 года, высказываясь в беседе с японским дипломатом о ситуации в России, я выразил опасение, что именно находящиеся сейчас у власти деятели, боясь ответственности, будут «цепляться за власть, готовы на кровопролитие, на риск дестабилизации».

4) Проставленная на видеосъемке дата «2011.22.10» - монтаж. Реально встреча происходила 3 февраля 2012 года.

5) Видеосъемка была получена незаконным путем в результате слежки. Ее публикация противоречит профессиональной этике журналиста».

Очень жаль, что бывший известный оппозиционер скатился до роли персонажа из «антиоранжевой» блогерской бригады.

На телеканале «Дождь» в прямом эфире Ксения Собчак пытала Филиппа Киркорова: отчего, мол, попса вся как есть за правящий режим?

В ответ Филипп Бедросович развернулся во всю интеллектуальную мощь. Вопроса насчет корпоративного единообразия он, дитя рампы, кажись, даже не понял, а про себя ответил с прекрасной легкостью: меня, сказал, все устраивает!

На путинские годы, пояснил Киркоров, пришелся расцвет моего творчества и никто мне не мешал делать то, что я делаю, не вторгался в мои спектакли... Вот если бы кто-то вторгался в мои спектакли, я бы не то что на баррикады, я бы их просто перестрелял всех, как я умею, заверил Филипп Бедросович.

Вот где старца проклятье, товарищи! Вот у кого сундук и яйцо с иглой! То есть всего только и надо было, чтобы Путин, поморщившись, сказал: Филипп Бедросович, мы тут с Игорь-иванычем посоветовались... Слушай, сними ты, Христа ради, перья с головы, что ты посреди Рашки как индеец скачешь, неловко смотреть...

Тут Филя снял бы со стены верного «винта» - и наутро ФСО некого было бы охранять. По самого Дворковича отстрелял бы их.

Но осторожный путинский режим не стал вмешиваться в творчество Филиппа Бедросовича Киркорова, и тем уцелел. А благодарный Филипп Бедросович, не приходя в сознание, беспрепятственно проскакал со своими перьями «Курск», «Норд-Ост», Беслан, отмену выборов, монетизацию, убийства правозащитников, пару убийц в Госдуме, чеченскую войну, два суда над Ходорковским, Благовещенск, Евсюкова, пытки в ментовках, избиения мирных граждан...

Избиваемые, слава богу, были не из тех, которые собирают кассу для Киркорова, - а то бы он Путина грохнул все-таки.

А так - все обошлось.

Все материалисты и просто разумные люди уверены: жизнь после Путина будет. И как учит нас наука история, после Средневековья настанет эпоха Возрождения – возрождения всех разрушенных государственных институтов.

Пора приближать восход звезды пленительного счастья – начинать проектировать нормальное государственное устройство. Тем более что в мире достаточно стран, где этот велосипед давно изобретен. Правда, его мало кто видел собственными глазами: загранпаспорт в России имеет 17% населения и около 70% россиян никогда не были за рубежом. Остальным напел Циперович из анекдота: блоги путешественников переполняют интернет. Посмотрите налево, посмотрите направо, в таком автомате покупают билеты, в гостинице есть вай-фай, там, где на знаке изображен парковочный автомат, надо платить за парковку, и так далее.

И эти простодушные восторги – для кого-то открытие Запада, и для этой цели вполне имеют право быть. Только не отвечают на вопрос: каким образом из этих милых подробностей получился результат. Такой, например, как в Финляндии: высокоразвитая индустриальная страна с рыночной экономикой, но высочайшими социальными гарантиями населению. С бесплатным образованием вплоть до аспирантуры, с недорогим для пациента (а в широких рамках и бесплатным) здравоохранением, с правами инвалидов и минимальной пенсией в 500 с лишним евро (по нынешнему курсу больше 20 тысяч рублей). С независимыми судами, многопартийным парламентом и свободной прессой, которые, собственно, и обеспечивают весь этот социалистический рай. Со вторым местом в списке самых некоррумпированных стран мира, что в конечном итоге определяет абсолютно все – от качества еды в супермаркетах до поведения полиции на улице.

В Финляндии живут так хорошо, что знака препинания для выражений нашей эмоции в русском языке не придумали. В чудном симбиозе треклятой западной демократии и любезного сердцам доброй половины соотечественников социализма. И без всякой дикости, безосновательно принятой большинством россиян за капитализм.

Завидно? Надо не завидовать, а заимствовать. Учиться, причем всем: от лидеров всех флангов оппозиции до тех, кто не выходил на Болотную, но все же хочет пожить по-человечески. Давно считаем, что надо возить разнообразный народ просто поглядеть, как живут люди в условия работающей на практике демократии. Поверьте, штука посильнее Первого канала! Вот уж где любая "Света из Иванова" узнает, что "более лучше" жить в условиях разделения властей и честной выборности снизу доверху. И, может быть, поймет наконец, на что должны уходить в нормальной стране уплаченные налоги.

Муниципальные власти в России надо бы подробно познакомить с устройством городского хозяйства. А политиков водить в парламент, благо в Финляндии туда пускают свободно. Учиться, учиться и учиться, как завещал один кумир левых сил. Разбирать это велосипед на части, изучать устройство, потом копировать, как делал другой властитель дум патриотов – он даже атомную бомбу стянул, не говоря уже о заводах целиком.

Это долго, это скучно, это не сулит лидерам оппозиции немедленных политических дивидендов? Несомненно. Но другого пути, как и в случае с английским газоном, нет. Если не начать стричь сейчас, то и жить в эту пору прекрасную не придется. А жизнь после Путина точно будет. Научимся – хорошая будет жизнь.

Каждый "горячий" фоторепортер однажды сталкивается с этим вопросом. Я решал его в 90-е, когда недостатка в жертвах революций, войн и этнических конфликтов не было.

4 октября 1993 года я видел достаточно трупов вокруг Белого дома, но не снимал их. О чем пожалел потом. Впервые снимать мертвые тела пришлось чуть позже, в одной из горячих точек. Я решил, что это необходимо для подтверждения факта обстрела мирной деревни.

Тогда же я понял, что репортер обязан снимать все, что видит. А уж затем решать, в каком случае ты имеешь моральное право на обнародование шокирующих снимков.

Конечно, я имею в виду Крымск. И, конечно, самое важное сегодня - помочь его жителям выжить, избежать эпидемий, справиться с потерей близких, восстановить дома. Но рано или поздно придется разобраться с причинами катастрофы и действиями должностных лиц. С отношением их к пострадавшим и всем остальным - нам, гражданам.

Я не могу понять масштабов трагедии. Сообщения жителей о сотнях или даже тысячах жертв никак не сводятся с официальными цифрами. Если все это правда, то сокрытие ее - преступление. И оно похуже какой-нибудь бытовой кражи и даже расхищения казны. Это преступление против совести народа и против памяти невинных. Это вечный Чернобыль.

Если это так, то мы не имеем права в очередной раз запрятать это знание в какой-нибудь укромный уголок нашего сознания. Чтобы затем, если кто вспомнит, буркнуть "Ну кто ж этого не знает", поскорее спрятав глаза. Как делают многие теперь при упоминании октября 93-го. Потому что я не снял тогда трупы расстрелянных из танков людей.

Я полагаю, что сегодня (вернее, уже вчера) нужно было снимать самое страшное. Если нет статистики, нужно собрать ВСЕ существующие фотографии жертв, чтобы иметь хоть какую-то возможность оценить масштабы. И в этом нет нарушения морали и оскорбления мертвых. Наоборот. Оскорбляет их тот, кто умышленно, из корысти предает забвению. А если это все же окажется не так, то мы слегка восстановим свою веру в правду.

Коллеги, спасатели, люди, оставьте ложный стыд! Это нужно сделать не ради пиара или карьеры. Напротив, ради сохранения морали и уважения к погибшим. Можно создать специальный сайт или офлайновый архив, но это необходимо.