- Ты мне должен, кузнец.

- С чего ты взял?

- Мой конь потерял подкову, а поскольку подковывал его ты, я считаю, что тебе и отвечать.

- Ну а поскольку за работу ты мне ни разу не платил, я считаю, что мы квиты.

- Врешь! Мой конь был подо мной, когда потерял подкову, я слетел с него. Из-за этого я разбил целую бутылку кентуккийского самогона. Так что, кузнец, я считаю, ты должен мне пять долларов за пойло и 75 за коня.

- Если у твоего коня слетела подкова, приведи его, я перекую.

- Я его пристрелил.

- Что ж, это твои трудности, Таннен.

- Врешь, они твои. Впредь почаще оглядывайся.

Этот восхитительный диалог из фильма Роберта Земекиса "Назад в будущее" актуален во все времена. На днях логику бандита Бьюфорда Таннена позаимствовал для своих нужд спикер российской Госдумы Вячеслав Володин. С его точки зрения, Украина должна заплатить за украденный Россией Крым, поскольку не очень хорошо содержала его и у Москвы теперь много незапланированных расходов. Ну, вроде той бутылки пойла, которую разбил Таннен.

Разница между Танненом и Володиным только в том, что антигерой американского фильма искренне убежден в своей правоте, а антигерой российской жизни валяет дурака, цинично демонстрируя всему миру наплевательское отношение к международному праву. Он даже объявил о создании рабочей группы для оценки "ущерба" от "аннексии" Крыма Украиной.

Кто-нибудь подумает, что это опечатка, ведь Крым аннексирован Россией. Но нет, никаких опечаток, это такой новый политический стиль российской власти - смесь высокомерия, самоуверенности и веселого хамства. Мы у вас отжали Крым, а вы нам должны еще за это заплатить! Вы нам прислали ноту протеста, а мы вам ее возвращаем, даже не рассмотрев. Вот как мы вас троллим! Ха-ха-ха!

При очевидной нехватке разумных доводов кремлевским шутам только и остается, что паясничать. Это плохо выглядит, а еще хуже кончается - достаточно вспомнить, в какой малопривлекательной субстанции оказывается голова володинского идеала в каждой серии фильма "Назад в будущее".

Чтение приговора Оюбу Титиеву в Шалинском суде длилось более девяти часов. Все это время, то есть с утра и до вечера, судья Зайнетдинова читала приговор стоя и без единой паузы, без минутного перерыва, героически преодолевая срывы голоса и сухость во рту под конец этого безумного действа. Если бы столько же мужества проявила она в согласовании с совестью и честью, то приговор был бы сформулирован куда короче и был бы он безусловно оправдательным. Но вместо этого судья детально и обстоятельно пересказала практически все содержание судебного процесса, длившегося около полугода. Обвинительный приговор, прозвучавший в итоге, никак не увязывался с массой изложенных ею же свидетельств и фактов.

Не знаю, что могло быть мотивом такого самоистязания. Прокуроры вынуждены были стоять все девять часов подряд по стойке смирно. Не позволили себе присесть и адвокаты. Титиев выслушивал приговор, глядя на судью не как подсудимый, а как внимательный зритель, с высоты мудрого спокойствия созерцающий картину творящегося безумия. Проще было зрителям, у которых все же была возможность присесть, переместиться или покинуть зал заседания.

Перед началом слушаний к дверям Шалинского суда выстроилась плотная очередь. Не знаю, видела ли когда-либо эта местность такое скопление представителей иностранных посольств, международных организаций, корреспондентов из разных стран... И вот - льет проливной дождь. И стоят плотной толпой люди на ступенях суда и на подступах к ним, и звучит в толпе французская, немецкая, шведская и, само собой, английская речь, а где-то и чеченская, и русская... А очередь почти не движется.

"Чем заключенному лучше - так это тем, что в очереди стоять не надо", - говорит Руслан Кутаев, уже отсидевший срок по той же схеме, что и Титиев, - ему столь же нагло и откровенно подбросили наркотики за то, что не внял угрозам, продолжал быть правозащитником. Срок он отбывал в Чернокозово. Несколько дней назад его судимость была наконец погашена.

Приставы с автоматами наперевес пропускают людей чрезвычайно медленно, тщательно досматривая багаж. Внушительна экипировка у этих приставов! Бронежилеты - не чета московским. И оружие: у кого револьвер на боку, а у многих и автомат поперек груди.

...Мы проходим мимо скамьи подсудимых, здороваемся с Оюбом, занимаем места и начинаем слушать судью, которая оглашает свидетельские показания о задержании. И вскоре становится понятно, что это очень надолго.

"Свидетель такой-то показал суду, что он с две тысячи такого-то года работает в Курчаловеском ОВД... В его обязанности входит охрана общественного порядка... 9 января 2018 года он заступил на дежурство. Он был одет в синюю камуфлированную форму. Кто был с ним из коллег, он не помнит. Дежурство на КПП осуществляется двумя полицейскими. Если гражданские лица приходят на территорию КПП, их данные фиксируются. Кто вел записи в журнале на КПП, он не знает. Приходил ли во время его дежурства 9 января на КПП адвокат, он не помнит..." И так далее, один свидетель из Курчалоевского РОВД за другим...

Руслан Кутаев (слева)

"Они, что ли, весь Курчалоевский РОВД опросили?" - недоумевает Руслан Кутаев, у которого на процессе было не больше 10 свидетелей. "Да, около 60 человек", - отвечает ему Олег Орлов. Имена и показания всех шестидесяти звучат в монотонном, но достаточно четком чтении судьи бесконечно долго. Включая незначительные детали. Включая пересказы показаний на предварительном следствии, когда таковые зачитывались в зале суда по ходатайству сторон. "Не видел... Не знает... Не помнит..."

В зале сидят близкие родственники и односельчане Оюба Титиева. В том числе пожилые женщины. Кажется, вот-вот судья объявит перерыв - но нет. Прокуроры Джабраил Ахматов и Милана Байтаева едва уже стоят на ногах, их лица выражают мучение. А подсудимый совершенно спокоен. Ни тени усталости на лице. Кто-то из иностранцев все-таки покидает зал - пора на самолет. Кто-то просит по телефону сдать билет, поменять рейс на завтра... А судья все читает и читает этот так называемый приговор.

Надо отдать ей должное - судья подробно пересказывает все показания свидетелей защиты, все положительные характеристики Оюба Титиева. "Никогда не курил, не употреблял спиртных напитков, всегда занимался спортом, говорил с подростками и вреде курения и алкоголя... Верующий, посещает мечеть..."

Показания независимых экспертов о том, что экспертиза, имеющаяся в деле, проведена некачественно, с нарушениями и отклонениями, тоже зачитывается в деталях. Хотя какое значение имеет экспертиза наркотических веществ, которые были откровенно подброшены?

В прениях сторон, прошедших ровно за неделю до оглашения приговора, речь прокуроров заняла не больше 20 минут, причем в основном она состояла из общих рассуждений о вреде наркотиков. Судья, завершая свою бесконечную речь, сначала обнадеживающе сообщила, что сторона обвинения не смогла доказать факт приобретения Оюбом марихуаны и потому эта часть обвинения с него снимается. Однако сделала парадоксальное умозаключение: если подсудимый не употреблял наркотиков и не приобретал их, то это еще не значит, что он их не хранил. Затем обрадовала переквалификацией статьи с тяжкой на среднюю, но срок дала тот же, что запросили прокуроры, - четыре года, только в более мягких условиях колонии-поселения и без штрафа. Время, проведенное в СИЗО, засчитывается один к одному, то есть - ровно четыре года. Если по УДО не отпустят, конечно.

Удавка затянута, но спасибо, что не насмерть. А что достойный человек, гордость республики, срок получил за то, что пытался людей оградить от произвола и беззакония, так к этому все уже как бы привыкли...

Те, кто не занят общением с корреспондентами, подходят к железной клетке, говорят слова поддержки, приветствия и прощания. Но вскоре их оттесняют приставы в черных бронежилетах - и целый отряд их, с автоматами наперевес, уводит Оюба.

Дождь хлещет по темным лужам, которые трудно обойти. Машина едет, разбрызгивая грязь, мимо отстроенных совсем недавно высоток Шали, мимо Аргуна, которого не узнать, - разноцветными огнями светятся безжизненные небоскребы... В Грозный, где вдоль украшенных иллюминацией зданий движется надпись "Спасибо, Рамзан!".

Приходил сотрудник Центра по борьбе с экстремизмом. Сказал, что хочет меня опросить по поводу моей ноябрьской фейсбучной публикации с перифразом военного стихотворения Константина Симонова "Если дорог тебе твой дом". Той, в которой у меня в конце - "Убей колорада!". Тогда еще колорадствующая публика массово писала на меня заявления по 282-й.

Отвечать я отказался. Тогда сотрудник предложил заполнить типовой бланк с отказом от показаний по 51-й статье Конституции РФ. Я тоже отказался. Потому что я отказываюсь сотрудничать с силовыми структурами РФ вовсе не по 51-й статье Конституции этого образования, а потому что это образование я считаю для себя вражеским. И примирение с ним считаю для себя невозможным до возвращения аннексированного Крыма Украине и признания независимости Чеченской республики Ичкерия.

Тогда сотрудник спросил, приду ли я к следователю по этому делу, если он (следователь) мне позвонит. Я сказал, что нет. Только по повестке. Тогда он спросил, можно ли завтра вечером в это же время подвезти мне повестку. Я сказал, что да. Буду ждать. А уходя, сотрудник сказал, что следователю просто надо списать дело в архив в связи с частичной декриминализации 282- й. Ну прям как будто не в РФ живем!

А колорадствующая публика еще и косорукая. Когда она меня радостно извещала через Фейсбук о своих на меня заявлениях, я же им предлагал дать ссылки не на ерундовую фейсбучную реплику, а на мои статьи, опубликованные в различных интернет-изданиях. Чтоб к каждой можно было по полному букету антиэкстремистских актов предъявить. Но колорадствующую публику мое предложение не заинтересовало. Ленивые они и нелюбопытные. Вот уж точно говорят: хочешь, чтобы дело было сделано правильно, сделай его сам.

Да, и про "убить колорада". Поскольку моя реплика вызвала не только реакцию самих колорадов, но и критику со стороны многих моих друзей, я через несколько дней после того, как администрация Фейсбука ее удалила (я сам не удалял, клянусь), разместил в доступных мне соцсетях более подробное разъяснение своей позиции. Чтобы упредить возможные вопросы. Воспроизвожу этот текст полностью.

Прозвище "колорады" получили пророссийские вооруженные боевики, воюющие против Украины в Донбассе. Их можно называть мятежниками, повстанцами, террористами. В зависимости от того, кто как к ним относится. С точки зрения российского УК они участники незаконных вооруженных формирований, то есть террористы. Другое дело, что лично я российский УК не признаю и, в отличие от большинства моих "товарищей по цеху", считаю колорадов комбатантами и воюющей стороной. Но для меня они однозначно вражеская сторона.

Мне не нужен мир, за который воюют колорады. Мир, в котором путинская архаическая империя может безнаказанно творить любой международный разбой. Аннексировать Крым, объявлять своими международные воды. Они воюют за то, чтобы разрушить мой мир. Мир, основанный на западном интеграционном проекте. На приоритете права. То есть они хотят сжечь мой дом. И потому я не перестану повторять слова Константина Симонова из его известного стихотворения: пусть их дом горит, а не наш, пусть в их семьи придет горе, а не в наши.

Я хочу, чтобы они потерпели поражение, а не мы. С военным противником либо договариваются о мире, либо стремятся нанести ему поражение. Да, я бы предпочел компромиссное мирное урегулирование в Донбассе. С созданием временной международной администрации, опирающейся на международные военные и полицейские силы. Лет на десять. С амнистией колорадам, не совершившим военных преступлений и преступлений против человечности. С сохранением за ними права на мирную легальную агитацию. Но с обязательным расформированием всех военных и административных структур так называемых "ДНР-ЛНР".

Вот только жизненный опыт подсказывает мне, что попытки найти компромисс с этими людьми бесперспективны. Как-то мне попался дээнэровский плакат: "Мы не примем голубые каски. Мы примем голубые береты". Ну что можно тут сказать? Не хотите - как хотите. Значит, будем воевать. Я абсолютно убежден, что надежно защитить мой мир можно, лишь принудив РФ уйти из Крыма и Донбасса. И я не надеюсь на то, что это принуждение останется только дипломатическим и экономическим. Оно так или иначе будет включать в себя использование военной силы.

Я абсолютно убежден, что обезопасить мой мир можно, лишь нанеся военное поражение путинской РФ. Включая нанесение военного поражения колорадам в Донбассе. И я желаю им поражения. Поражение наносится противнику в том числе и нанесением ему безвозвратных потерь в живой силе. И я желаю безвозвратных потерь в живой силе колорадам и войскам РФ.

Я абсолютно убежден, что чем раньше страны Запада в ответ на путинский разбой начнут стрелять на поражение по его войскам, хоть регулярным, хоть "гибридным", тем больше шанс на то, что кремлевский гитлереныш не решится применить ядерное оружие. Поэтому я не перестану призывать страны Запада: начните уже стрелять на поражение. А потому - убей колорада. Убей его пулей на поле боя. А за пределами поля боя - убей его словом. Да, словом тоже можно убить. Да, поражение противнику наносится в том числе и средствами психологической войны. Войны в тылу противника.

И мы не вместе. Не хотелось проводить линию раздела и противопоставлять, а приходится. Потому что времена грядут нешуточные. Не ровен час, все вернется на круги своя. Вы - в свои кухни, с фигой в кармане, осторожными шуточками со сцены и точно выверенной мерой разрешенного недовольства. Мы - в свои лагеря и тюрьмы, ссылки и психушки, в свою неуступчивость и презрение к насилию. Мы - это не только те, кто уже был там; это и новые поколения упрямых, нерасчетливых и свободных. Мы с вами были разными тогда, мы разные и теперь. Солженицын когда-то очень точно определил вас - образованщина.

Вы всегда знали, что можно и чего нельзя. Вы эту границу определяли шестым чувством советского человека. Мало кто из вас эту границу перешагнул, а немногие перешагнувшие выбывали из привычной жизни навсегда - кто на восток, кто на Запад. Потом, когда рухнул коммунизм и забрезжила свобода, вы сразу осмелели, заговорили громко, яростно, правильно - любо-дорого смотреть и слушать. Мы радовались, что нашего полку прибыло, что мы все стали сильнее и сможем изменить страну.

Но вот свежий ветер перемен стих и повеяло знакомой советской гнильцой. Снова цензура, политзаключенные, внесудебные расправы, захватнические войны. И где вы теперь, мастера перевоплощения? С кем вы, по какую сторону баррикад? Сколько из вас остались с нами? Вы теперь исправно ходите в Кремль за орденами и медалями, принимаете государственные премии и почетные звания. Вы послушны требованиям цензуры и вымарываете все, что может вызвать недовольство Роскомнадзора. Вы уже хорошо знаете, о чем говорить допустимо, а о чем нет. Какие можно ставить спектакли, снимать фильмы и устраивать концерты, а какие не стоит. Вы сидите в разнообразных советах при президенте и в министерствах. Вы согласовываете свои протесты с властью, изображая оппозицию, но по первому же звонку из администрации президента спешите туда, чтобы объясниться и доказать собственную незаменимость.

Вы привычно поете старую песню о пользе малых дел, потому что боитесь быть свободными. Вы и тогда боялись, когда мы сидели, а вы выслуживались молча или фрондировали под бдительным присмотром искусствоведов в штатском. Вы изображали бесстрашных вольнодумцев и героев воображаемых перемен. Вы замечательно острили со сцены по залитованным текстам, печатали в толстых литературных журналах свои прошедшие через цензуру произведения, снимали по заказам Госкино дозированно смелые кинокартины. И вы никогда не переступали грань, чтобы не лишиться кормушки.

Наверное, вы спросите меня, к кому я обращаюсь? Кому адресую свои упреки и обвинения? Это просто! Поглядите честно на свое прошлое и настоящее. Кем вы были при социализме, кем стали после него и что делаете ныне? Перед кем вы гнули спину прежде и насколько прямо стоите сейчас?

Скажу честно, меня подтолкнул к этому тексту недавний скандал. В ответ на общественное возмущение очередным лизоблюдством раздался дружный хор защитников гибкого позвоночника: да как вы смеете? Кто вы и кто он? Он всю жизнь острил, а вы молчали. Он гений, а вы никто. Один назвал шквал критики "вонью". Другой советовал: "На всякое быдло не обращайте внимания!" Третий вопрошал: "Где он и где вы?" Вам, может быть, и нельзя, а ему можно.

Поразительно! Вы в самом деле считаете себя великими, исключительными, культурной элитой? В самые трудные времена вы умело пресмыкались перед властью. Вы были карикатурным отражением зла, его тенью - остроумной, находчивой, даже одаренной, но тенью. Вы были хороши на фоне выжженной пустыни, где всем все было запрещено, а вам по высочайшему повелению кое-что разрешалось. И это предмет вашей вечной гордости? Это прощает вам все прошлые и будущие прегрешения?

Вы умеете себя прощать и оправдывать. В этом смысл вашего существования и залог вашей живучести. Вы прощали себе трусость раньше, потому что тогда было опасно. Вы прощаете себе продажность теперь, потому что это выгодно. Вы всегда найдете себе оправдание и с благородным видом, гордо и невозмутимо снова выйдете на панель.

Удачной вам работы на старом поприще!

Это новые грани сарказма или все взаправду? После разноречивых откликов на концерт в Исаакиевском соборе стало совсем непонятно, что есть шутка, а что лизоблюдство. Панегирики Михаилу Горбачеву в день его рождения - это такой изощренный сарказм и тонкий стеб или мастер двусмысленности Николай Травкин действительно считает, что Горбачев - это "первый в многовековой истории страны властитель, который сам, без всякого на него давления дал людям свободу"? Может быть, я просто очередную шутку Николая Ильича опять не понял? Ведь г-н Травкин наверняка знает, что Горбачев ответственен за кровопролития в Риге, Вильнюсе, Баку, Алма-Ате, Тбилиси; что он посылал в эти города армию для усмирения людей, требующих свободы; что он до последнего держался за социализм и Советский Союз. Значит, Николай Ильич шутит!

С другой стороны, шутить такими вещами среди приличных людей не принято. Опять же, в 1986 году, когда в лагерях мучились политзаключенные, а в Чистопольской тюрьме погиб Анатолий Марченко, знатный строитель Николай Ильич Травкин получал от Горбачева орден Ленина и звание Героя Социалистического труда. Это тоже была чья-та шутка? Или это был такой саркастический ход? Может быть, Травкин едва сдерживался от хохота, получая эти награды и звания? Нет, наверное, он был серьезен. Ведь не со всяким пошутишь. Например, не пошутишь с Юрием Андроповым, от которого в 1983 году Николай Ильич Травкин получил орден Трудового Красного знамени. Да и двадцать лет партийного стажа в КПСС - нешуточное дело!

Изысканным стебом мне показались поначалу слова Александра Ципко о Горбачеве: "Он реализовал мечту советской интеллигенции… Сам того не понимая, он совершил антикоммунистическую революцию, будучи уверенным, что укрепляет социализм". Представлять адресата поздравлений дебилом, не понимающим, что он делает, показалось мне грубой насмешкой. И только вспомнив, что Ципко был помощником секретаря ЦК КПСС Александра Яковлева, я понял, что все очень серьезно.

Так же серьезны и многочисленные комментаторы на сайтах и в Фейсбуке. Они называют Горбачева освободителем и благодарны ему за ту свободу, которую он им подарил. Им невдомек, что холопы, получившие от барина свободу, не становятся свободными людьми. Они так и остаются холопами, благодарными барину за царскую подачку.

В тюрьме я часто завидовал тем, кто лишен брезгливости и легко ест из общей миски или вытирается общим полотенцем. Но в тюрьме как в тюрьме, и чтобы выжить, иногда приходилось себя пересиливать. Да и чифирят все из одной кружки - не отказываться же. И с личным обыском приходилось мириться, когда менты хищно ощупывают твои кожу да кости. И ходить доводилось в колонне по пятеро, да в загоне из колючей проволоки. Что делать, откажешься - забьют насмерть, тут же, оттащат на вахту и так отделают, что впору примерять деревянный бушлат. А говорят, что некоторые отказывались. Но я не был таким героем, моя планка была ниже.

Но то в тюрьме. А на воле? Продолжаю завидовать! Теперь уже тем, кто позволяет себя обыскивать перед началом протестного шествия, проходить через рамки металлоискателя, выворачивать содержимое сумок, рюкзаков и карманов, идти колонной почти в таком же загоне - ну разве что не колючкой все огорожено, а штакетником, и менты стоят с дубинками, а не с автоматами.

Я не могу себя пересилить и добровольно, без принуждения позволить себя обыскивать! Правда, не всякий раз менты обыскивают своими лапами, но сколько раз с этим приходилось сталкиваться и разворачиваться, отказавшись от участия в шествии. Да и все остальные атрибуты согласованного с властями протеста оптимизма не добавляют.

И вот вопрос: зачем все это делается? Зачем менты травят бдительность, изображая заботу о безопасности демонстрантов? У меня ответ такой: они корежат протестный дух, добиваясь от демонстрантов согласия с унижением. Они отбирают у людей чувство собственного достоинства. Они добиваются от бунтарей послушания и покорности. Они совсем не дураки, и действия их осмысленны. Потому что покорный протест - это нонсенс! Послушная оппозиция - это шоу. Послушных людей не надо сажать в тюрьму, они всегда готовы протестовать так, как им укажет власть.

И тогда не нужны специальные люди, чтобы сливать протест. Не нужны массовые репрессии. Просто разденьтесь и ждите своей очереди. А еще лучше - встаньте на четвереньки. В такой позе протест будет особенно выразителен. Ведь это анекдот: сначала позволять ментам обыскивать и рыться в сумках, а потом дружно скандировать "Фашизм не пройдет!" и "Россия будет свободной!". Чтобы Россия была свободной, в ней должно жить приличное количество свободных людей, не утративших чувства собственного достоинства. А не тех, кто спешит поднять руки вверх и, отпротестовав положенное, идет потом домой со сладостным чувством выполненного долга. С сознанием того, что нас таких много, а значит, мы сила и не все потеряно.

Нет, я все понимаю: высокие цели, свобода и демократия, память Немцова, будущее России - разве не стоят они личного смирения? Разве нельзя заплатить самоуважением за этот небольшой компромисс? Ирония, однако, в том, что это не плата за победу, это плата за поражение. Такие средства достижения заветной мечты девальвируют саму цель, обесценивают протест. В покорных глазах потускнеет идея свободы. Руки, с готовностью поднятые для обыска, никогда не сожмутся в кулаки, никогда и никого не защитят от насилия и беззакония. Люди, готовые смириться с произволом, уже никому не опасны. Даже если их соберется миллион в центре Москвы.

А может быть, я наговариваю на людей и они просто не чувствуют унижения? Может быть, им это даже нравится?

Фото автора

Не успели оглянуться, как прошло уже пять лет с момента победы Революции достоинства. 22 февраля 2014 года Верховная рада отстранила от власти президента Виктора Януковича за то, что он "неконституционным образом самоустранился от осуществления конституционных полномочий". Это последовало за расстрелом "Небесной сотни" снайперами, посланными тем же Януковичем, и достижения компромиссного соглашения между президентом и оппозицией, которое, как Виктор Федорович заявил на следующий день, он выполнять и не собирался, что и спровоцировало резкую реакцию Верховной рады.

Тогда мы еще не осознавали, что победа Евромайдана, начавшегося из-за отказа Януковича, под мощным давлением Кремля, от подписания соглашения об ассоциации Украины с Евросоюзом, будет означать начало новой эпохи не только в истории Украины, но и в истории всего мира. Закончилась эпоха, начавшаяся с краха коммунизма в Восточной Европе и распада СССР. Началась новая эпоха, эпоха российского реваншизма. Мало кто мог тогда подумать, что через считанные дни Россия Путина начнет ползучую оккупацию Крыма, затем аннексирует полуостров и развяжет гибридную войну в Донбассе, наплевав на существующие международные договоры и соглашения, в том числе на гарантии территориальной целостности Украины, данные Киеву великими державами, включая Россию, за отказ от ядерного оружия.

Путин открыто противопоставил себя цивилизованному миру. Но нельзя сказать, что цивилизованный мир отреагировал вполне адекватно на российскую агрессию. Введенные Западом санкции против России принесли определенные неудобства путинскому окружению, но сколько-нибудь разрушительного воздействия на российскую экономику они не оказывают и не способны заставить Путина отказаться от оккупации значительной части Донбасса и продолжения гибридной войны против Украины. Об аннексии Крыма же западные лидеры вообще предпочитают молчать. Даже поставок летального оружия, необходимого для отражения российской агрессии, Киеву пришлось ждать больше двух лет - до тех пор, пока в президентское кресло в Вашингтоне не сел Дональд Трамп. Его предшественник Барак Обама отказывался поставлять Украине летальное оружие, чтобы не злить "друга Владимира".

А среди большинства стран Евросоюза страх перед российской военной мощью (возможно, преувеличенный) и мюнхенские настроения дошли до того, что очень скоро Путин имеет все шансы с лихвой компенсировать потери от санкций, а заодно получить дополнительное средство, чтобы еще раз попытаться поставить Украину на колени. Речь идет о строительстве газопровода "Северный поток-2", который усиленно лоббирует канцлер Германии Ангела Меркель и который, если не возникнет новых препятствий, может быть достроен уже к концу этого года. В случае своего выхода на полную мощность "Северный поток-2" уже через два-три года может практически свести к нулю роль Украины и Польши как транзитеров российского газа на Запад. И тогда Кремль надеется продиктовать Киеву условия капитуляции.

И Москва, и ее западные партнеры не скрывают, что "Северный поток - 2" - проект не экономический, а политический. Экономических выгод от него нет никаких, поскольку весь потребный Европе российский газ еще в течение достаточно длительного времени можно было бы прокачивать по существующей газотранспортной системе Украины, Белоруссии и Польши, не тратясь на строительство новых газопроводов. Но в Берлине и Вене предпочитают идти навстречу пожеланиям Путина и "Газпрома". Думается, дело здесь не только и не столько в давних и тесных связях германских и австрийских компаний с российским газовым монополистом, сколько в продолжении мюнхенской политики задабривания агрессора. Отменять санкции против России до, как минимум, восстановления украинского контроля над оккупированной частью Донбасса Евросоюз не может - это стало бы колоссальной потерей лица. Зато формальных запретов на строительство "Северного потока - 2" пока что нет, и можно бросить Путину даже не кость, а жирный кусок мяса. Здесь расчет на то, что агрессор этим удовлетворится и не станет развивать агрессию дальше - против других постсоветских государств и входящих в Евросоюз и НАТО восточноевропейских соседей, не продолжит осуществлять подрывные акции против западной демократии, не будет больше засылать в Европу молодцов-грушников с "Новичком". Но чем заканчивается мюнхенская политика, хорошо известно. Не думаю, что ЕС сможет продолжать ее долго, не рискуя встать перед Кремлем на колени.

А что же Украина? Готова ли она через пять лет после Евромайдана противостоять российскому давлению, которое в ближайшее время может еще усилиться? Да, Революция достоинства не оправдала всех возлагавшихся на нее надежд, и это судьба любой революции. Прежде всего, она не покончила с существующей коррупционной кланово-олигархической системой и не реформировала радикальным образом тесно связанную с кланами судебную ветвь власти. Из-за этого, в частности, так и не расследованным остается дело о расстреле "Небесной сотни". И вряд ли здесь что-то принципиально изменится в ближайшее время. Ведь все три основных кандидата в президенты Украины на предстоящих вскоре выборах представляют три давно сложившихся и соперничающих друг с другом олигархических клана. И сбылись далеко не все ожидания украинцев, связанные с евроинтеграцией. Но то, чего удалось достичь после свержения Януковича, позволяет Украине чувствовать себя более уверенной в противостоянии с Москвой.

Удалось возродить боеспособность украинской армии, и теперь российской армии приходится только мечтать о легкой прогулке до Киева за три дня, о которой любили говорить военные эксперты в начале боев в Донбассе. Удалось преодолеть политическую зависимость Украины от Москвы (хотя экономическая, особенно в газовой сфере, все еще остается), и возродить ее в прежнем виде, как при Януковиче, уже не удастся, поскольку наконец-то, в ходе отражения российской агрессии, у большинства жителей Украины сформировался украинский патриотизм. Главное же, на Украине были восстановлены демократические свободы и гражданское общество, совсем задавленные при прежнем режиме, и выборы стали реально конкурентными. И кто бы ни победил на них, ему уже не удастся вернуть страну к авторитаризму и к политической зависимости от Кремля. Вариант Иванишвили, который Москве удалось реализовать в Грузии, на Украине не пройдет.

На днях коллега нашел в сети фотографию, на которой есть я. Дело происходит 18 февраля 2014 года в Киеве. Я увидел ее впервые. Cам я снимал этот эпизод, но до сих пор не решался публиковать свои кадры.

Снимок сделан перед маленьким зданием штаба Партии регионов. Жестокие столкновения уже начались, "Беркут" при поддержке титушек уже отбросил демонстрантов Майдана от Рады, огромная масса разгоряченных людей хаотично распределилась по всей длине Институтской и прилегающим переулкам. На пути оказывается штаб партии власти. Толпа, в которой перемешались ошметки рассеянных сил самообороны, вооруженных дубинками и щитами, и обычные безоружные демонстранты всех возрастов, бросается на этот домик, олицетворяющий главного и уже смертельного врага. Здание почти пусто, но несколько оставшихся там милиционеров зачем-то пытаются защищать его, нелепо высунув из окна второго этажа пожарный шланг и поливая водой нападающих. Это бессмысленно, атакующие поджигают запертую дверь и врываются внутрь. Из здания выводят сдавшихся милиционеров и нескольких не успевших убежать чиновников.

Один из служащих оказывается возле меня, он несет в руках большую коробку с какими-то бумагами. У него окровавлено лицо и голова, он совершенно неестественно бледен. Несколько молодых ребят из самообороны - кажется, из отряда правосеков, - заметив его, пытаются ударить, что-то кричат про "Смерть иуде!". Я и несколько оказавшихся рядом майдановцев постарше окружаем его, чтобы не допустить самосуда. Мы пытаемся вывести его из толпы подальше, но человек кажется абсолютно обезумевшим. Он периодически останавливается, кладет на землю свою коробку и начинает там что-то искать, бумаги разлетаются по ветру, он порывается бежать назад в горящее здание. "Там остались все документы мои и на детей, мне надо их найти, мы не выживем без них", - повторяет он как в бреду. "Уходи, м...ла, тебя здесь убьют", - кричат ему, но он вновь и вновь лезет в свою коробку, бормоча: "Они были тут, но выпали, мне надо назад". Эта сцена привлекает все больше людей, вызывая агрессию, нас окружают плотной толпой, из которой периодически вылетают кулаки, доставая его то в плечо, то в голову. Уже нас начинают обвинять в защите врага и непонятно, на кого набросятся в следующий момент. "В штаб его срочно, - пытаюсь я перехватить инициативу, - у него важные документы. Кто здесь главный, дайте сопровождение, чтобы отвести его в штаб с этими бумагами!" Несколько человек, явно понимающих, чем все может обернуться, вызываются вести его. Разумные слова разряжают атмосферу, и мы отводим его в сторону.

Чуть позже я узнаю, что другие люди в это время отводили пятерых захваченных в плен милиционеров к расположению беркутовцев: их подсунули под перегораживающие улицу грузовики - "заберите своих, нам ваша кровь не нужна!".

Фото LB.ua

Накануне я узнал, что Майдан впервые за все время противостояния собирается выйти за пределы своей территории, чтобы отправиться к Раде с требованием отмены законов Януковича и восстановления прежней Конституции. Все говорили о мирной демонстрации, но люди, похоже, прятали от себя (или других?) знание простой истины: если не атаковать, то атакуют тебя. Затягивающаяся пауза ослабляла обороняющийся Майдан, наступающее тепло растапливало ледяные баррикады, власть спокойно собирала силы для разгона людей. Я понимал, что без жестокого столкновения уже не обойтись и тем или иным образом завтра оно начнется. И я не мог найти ответа, как к этому относиться.

Майдан дал мне ответ: за победу надо бороться, а борьба может привести к столкновениям и крови. Но почти в любой ситуации у человека есть выбор и возможность постараться не допустить лишних жертв. И я такой выбор людей наблюдал не раз на Майдане. А это была фактически война, а не толкотня с полицейскими на Пушкинской площади.

Все остальное мне до сих пор иногда кажется увиденным во сне эпизодом героического фэнтези - защиты осажденного города: сдавленный со всех сторон врагом муравейник Майдана, по нему текут к "передовой" ручейки передаваемых из рук в руки камней, которые выцарапывают из мостовых женщины, а инвалид-колясочник огромной кувалдой разбивает на части; обычные городские тетки, волочащие через весь город пешком пятилитровые банки с салом и бревнышко в хозяйственной сумке; черные лица засыпающих от усталости на ходу мужчин, потоки черных касок, подступающие все ближе, фанерные щиты защитников, молитва стоящих плечом к плечу священников разных конфессий, огонь, огонь...

У нас сейчас принято говорить только об ужасах революций. Как часто бывает, в этом только часть правды. Мне выпала огромная удача оказаться на Майдане в его решающие дни, потому что я видел там человеческой красоты и величия духа гораздо больше, чем варварства и бессмысленной злобы.

Уважаемый г-н Маск, четвертый год я, как и миллионы людей на нашей планете, с напряженным вниманием слежу за вашим проектом спутникового интернета. Если для Соединенных Штатов свободный широкополосный доступ в интернет станет прорывом в области высоких технологий, то для сотен миллионов людей по всему миру это будет шансом победить навязанную им идеологическую цензуру, освободиться от тирании деспотических режимов.

По данным Freedom House, в трети стран мира (66 из 196) отсутствует свобода прессы. Это более трех миллиардов человек. И они лишены свободного доступа к информации не потому, что не умеют читать или не интересуются событиями, а потому что правительства их странах боятся свободных и информированных людей. Они боятся за свою власть, которая держится на лжи и насилии. Свободный доступ к интернету выбил бы одну из этих опор - ложь не способна противостоять правде в открытом информационном поединке. Сгинет ложь - не удержится и насилие.

Изобретение печатного пресса в середине XV века положило начало массовому книгопечатанию и позволило совершить цивилизационный скачок во многих сферах человеческой деятельности - в культуре, науке, технологии, публичной политике. Возможно, в XXI веке свободный интернет станет для человечества явлением такого же порядка. Возможно, именно он окончательно сокрушит варварские политические режимы, которые навязывают обществу идеологические и религиозные догмы, отгораживают народы от мирового опыта и культуры.

В Китае 1,3 миллиарда человек уже лишены свободного доступа к интернету. В Северной Корее обычные граждане не имеют доступа к глобальной сети. В Иране интернет-провайдеры обязаны исповедовать официальную государственную религию и осуществлять цензуру. В России разрабатывается закон об отключении страны от мирового интернета. Интернет-провайдеры уже сейчас блокируют доступ к ресурсам, которые запрещены государственным цензурным ведомством.

Тирании с ужасом ожидают реализации вашего проекта, г-н Маск. Они принимают превентивные меры - сочиняют репрессивные законы и готовят нейтрализующие технические решения. Однако настоящая интеллектуальная сила всегда была и всегда будет на стороне справедливости и свободы. Надо только не сбавлять темп и успеть реализовать проект спутникового интернета раньше, чем безумные диктаторы решатся изъять у населения компьютеры или вообще запретить электричество!

Поспешите, г-н Маск! Ваш проект важен не только для нескольких миллиардов людей на нашей планете, он может стать поворотным моментом в новейшей истории человечества.

С искренним уважением,
Александр Подрабинек, колумнист запрещенного в России издания Грани.Ру

У бесноватого нашего парламента практически нет шансов на выздоровление. Остановить конвейер репрессивных законов можно только одним способом - полным переизбранием Государственной думы на честных, свободных и прозрачных выборах. К сожалению, такое в ближайшее время не предвидится.

Тем не менее печальные наши перспективы не означают, что мы должны плюнуть на попытки понять причины такого удручающего состояния нашего государства. Почему зажравшиеся и хамоватые депутаты обеих палат Федерального собрания не боятся принимать законы, откровенно враждебные свободе, правам человека и интересам народа?

Ответ прост и очевиден: они не боятся последствий. Они уверены в своей безнаказанности. Они оглядываются на недавнюю нашу историю и радуются - за преступления коммунистического режима никто и никогда наказан не был. Так почему это вдруг накажут их? Они уверены, что им все сойдет с рук. И в этой их уверенности виноваты мы сами, все российское общество.

В конце 80-х - начале 90-х, опьяненные демократическими преобразованиями, мы не призвали к ответу тех отъявленных негодяев, которые были замешаны в политических репрессиях и насилии над страной. Более того, негодяев не столь отъявленных мы приветствовали и даже вручали им власть. Михаил Горбачев, посылавший войска для подавления народных выступлений и проливший кровь в Баку, Тбилиси, Риге, Вильнюсе и Душанбе, до сих пор почитается даже демократической публикой чуть ли не национальным героем. Борис Ельцин, в советские годы санкционировавший в Свердловске аресты диссидентов, считался в новой России предводителем демократических преобразований. Бывшие партийные работники и сотрудники КГБ снова занимали ответственные государственные должности, и никто с них не спрашивал за то, что они творили раньше. Думали: будем идти вперед, не оглядываясь на прошлое. Зачем сводить счеты, охотиться на ведьм? А затем, чтобы ведьмы не охотились потом за нами! Но пренебрегли политической гигиеной - и теперь имеем бесноватый парламент, уверенный, что в России никто никогда ни за что отвечать не будет.

В свое время мы сами и дали мерзавцам карт-бланш, а они, конечно же, им воспользовались. Проведи мы в свое время по примеру Нюрнбергского трибунала свой суд над коммунизмом, нынешние клишасы, яровые и луговые еще десять раз подумали бы, прежде чем принимать те законы, которые они сейчас принимают. Но мы тогда промолчали, а они теперь беснуются и веселятся.

Прошлое уже не исправить. Но можно постараться обезопасить будущее. Для этого надо по меньшей мере признаться в совершенных ошибках и клятвенно пообещать друг другу, что на этот раз им от люстрации не отвертеться. И провести ее при первой же возможности.

В последнюю неделю много говорили о статье 205.2 УК РФ (публичные призывы к терроризму, публичное оправдание терроризма или пропаганда терроризма). Одно из дел по этой статье открыто в отношении журналистки Светланы Прокопьевой за рассуждения о Михаиле Жлобицком, взорвавшем себя у входа в архангельское УФСБ. За комплименты Жлобицкому арестовали также Павла Зломнова, как раз когда тот выходил из тюрьмы, - якобы он хвалил парня при других зэках. Эту же статью вменили челябинскому инвалиду-колясочнику Амиру Гилязову, в нагрузку к уже существующему обвинению в принадлежности к "Хизб ут-тахрир".

Совсем уж неповторимую историю недавно рассказала "Медиазона" - о том, как тоскующий по СССР муниципальный депутат из Псковской области Аркадий Марков стал обвиняемым по террористической статье за фрагмент сериала про чекистов, показанного на НТВ. В фильме один персонаж убивает другого за то, что тот предал советскую присягу, а Маркову, вдохновившемуся этим отрывком, чекисты вменяют попытку возврата к Конституции 1977 года. Я давно ждала, что будут привлекать за "Звездные войны", но они сразу шагнули дальше.

Я уже давно работала над обзором применения ст. 205.2. Это продолжение серии обзоров неадекватного применения террористических статей УК РФ: первый был о ситуации в целом, второй - о репрессиях в отношении членов "Хизб ут-тахрир". Я собирала кейсы, цифры, складывала картину, потом обновляла информацию, добавляла новые факты - и вот, когда решила, что пора верстать, дела по ст. 205.2 повалились как тетрис. Ну и ладно: они отлично вписываются в обозначенные тренды. Нет, ну кроме той псковской истории про чекистов и советскую присягу, она ни во что не вписывается.

В обзоре я рассказываю, что происходило вокруг статьи об оправдании терроризма в последние годы и как мы пришли к текущей ситуации.

Массовость применения. С 2014 года количество приговоров стало стабильно и непрерывно расти. Если до этого случаи осуждения по статье были единичными, то уже в 2017 году были вынесены приговоры по 111 преступлениям. Примерно теми же темпами росла и вся статистика по 205-м статьям, так что доля протеррористических высказываний среди всех террористических преступлений оставалась относительно стабильной - около трети.

Жестокость. В 2014 году по ст. 205.2 запретили давать условный срок и назначать наказание ниже нижнего предела (вернее, ниже нижнего можно, но только в особом порядке при условии полного признания вины). В первом полугодии 2018-го 82 процента осужденных по статье были приговорены к реальному тюремному сроку.

Вишенкой на торте стал "закон Яровой", по которому протеррористические высказывания в интернете (то есть почти все высказывания, лежащие в основе дел по 205.2) стали караться по более тяжелой части 2, а по ней нижний предел составляет пять лет.

Об этом легко говорить теоретически, но жутковато на практике. К примеру, калининградский студент Валерий Богатырев сохранил в разделе "Мои видеозаписи" во "Вконтакте" ролик, в котором какие-то мужики в балаклавах, относящие себя к экстремистской организации Misanthropic Division, заявляют, что начинают "полноценную борьбу" с путинским режимом (не начали, как вы понимаете). Богатырев говорит, что видео сохранилось случайно, - такое бывает во "Вконтакте". Пять лет общего режима.

Кстати, если вы по неосторожности убьете нескольких человек, верхним пределом наказания будут четыре года колонии, а вот если по неосторожности опубликуете никому не нужное видео, тогда, извините, от пяти. Ну а шесть лет могут дать и за видео, и за умышленное убийство.

Революция как терроризм. "Закон Яровой" был важным рубежом. Помимо утяжеления квалификации интернет-высказываний, он еще внес в статью 205.2 примечание: призывами к терроризму считаются в том числе призывы к участию в незаконном вооруженном формировании, убийству государственного деятеля, насильственному захвату власти или вооруженному мятежу. Если вы захотите сообщить миру, что вооруженное восстание в текущей ситуации - дело хорошее и необходимое, то вам впаяют пропаганду терроризма и сделают это на законных основаниях. Не то чтобы до 2016 года так никогда не делали, но подобные случаи носили волюнтаристский характер: дескать, мы сегодня подумали и решили на этот раз вместо экстремизма дать терроризм. Позднее власти автоматизировали процесс.

В качестве иллюстрации. Не так давно тверского оппозиционера Владимира Егорова осудили за запись "Надо валить кремлевскую крысу". Крысой Егоров назвал Путина, и суд не стал с этим спорить, установив, что пост является призывом к убийству президента. Егоров получил условный срок по статье 280 (публичные призывы к экстремизму). И вот теперь в СИЗО сидит Вячеслав Елисеев, которому вменяют статью 205.2 за песню "Убить президента" со строчкой "Путин будет казнен".

Долгое время абсолютное большинство дел по статье 205.2 были связаны с исламским терроризмом (как настоящим, так и выдуманным), а это настолько медийно безблагодатная тема, что светское общество едва замечало самые яркие и абсурдные преследования (например, дело дагестанского имама Магомеда Магомедова или московского имама Махмуда Велитова). Это и сейчас так: за каждой персоной, привлеченной "по анархистской теме" (или по украинской, или по националистической), может стоять с десяток безвестных "оправдателей ИГИЛ". Но тренд меняется, и за "протеррористические" высказывания все чаще привлекают людей, с исламом не связанных: тех, кто по-доброму отозвался о поступке Жлобицкого; тех, кто призывает бороться с нынешним государством; русских националистов; сторонников "революции Мальцева" и т.д.

Людям, мало знакомым с темой, может показаться, что все произошло внезапно, что обвинения в терроризме - это какое-то новое слово в политических репрессиях. Некоторые даже жалуются, что их "обманули", потому что частичную декриминализацию статьи 282 они восприняли как оттепель и "обещание" больше не сажать за репосты. Но никто никого не обманывал. Пока 282-я разрасталась, ветвилась, устаревала, скучнела, распадалась на исправительные работы, условные сроки, плесень и липовый мед, 205.2 набиралась сил в тени, питаясь свежей кровью новых жертв и получая все больше возможностей. И вот прежнее чудище ушло на пенсию, а на смену ему пришло новое, страшнее. Пришла пора с ним познакомиться широкой общественности.

В заключение расскажу об еще одном открытии, не вошедшем в обзор. Известно, что администрация колоний нередко мстит неугодным заключенным с помощью нового уголовного дела. Так делают иногда и в отношении подследственных в СИЗО. Для этого чаще всего использовались обвинения в дезорганизации работы исправительного учреждения (321 УК РФ) или в ложном доносе (306 УК РФ). На примере Ильи Романова мы узнали, что может сгодиться и статья 205.2. Сотрудничающий с операми сосед любезно предложил Романову нелегальный планшет и аккаунт в Facebook, а потом в этом аккаунте оказался ролик "Приглашение на джихад", в результате чего убежденному атеисту добавили за "борьбу с неверными" три года к сроку.

Оказалось, что история Романова не уникальна. Изучая апелляционные определения за 2018 год на сайте Верховного суда, я обнаружила девять человек, которые оправдывали терроризм, не покидая мест лишения свободы.

Вот цитата из определения по делу Комилджона Давлятова, которому добавили к сроку почти четыре года: "В обоснование жалоб осужденный и его защитник указывают, что преступление, за совершение которого осужден Давлятов К.М., сфальсифицировано сотрудниками исправительного учреждения из мести за его многочисленные жалобы на действия руководства колонии. Между тем высказывания Давлятова К.М. нельзя признать уголовно наказуемыми ввиду отсутствия у него умысла на оправдание терроризма и такого обязательного признака состава этого преступления, как публичность. Он беседовал всего лишь с тремя лицами в изолированном помещении камерного типа в присутствии лица, участвовавшего в оперативно-розыскном мероприятии "наблюдение", который провоцировал осужденного на высказывание своих мыслей на требуемую тему. Давлятов К.М. религиозным фанатиком не является, мечеть не посещает, намаз не совершает, русским языком владеет плохо, в связи с чем неправильно излагает свои мысли. О деятельности международной террористической организации "Исламское государство" сказать ничего не может, так как первый раз осужден в феврале 2012 года, то есть до официального появления названной террористической организации".

Айдару Шаеву добавили больше года: по словам других зеков, половина из которых свидетельствовала под псевдонимами, в тюремной библиотеке он публично радовался тому, что боевики "Джабхат ан-Нусра" сбили русского летчика. В определении указано, какие доказательства в деле защита считает липовыми и почему. Кейс Павла Зломнова, которого я упомянула в начале, мало чем отличается. Мне осталось добавить, что на сайте Верховного суда можно прочитать очень немногие определения, а до апелляции доходят не все заключенные, а только те, кто смог написать жалобу по-русски и отправить ее по почте, или те, у кого есть адвокат.

И напоследок - история от "ОВД-Инфо": уголовное дело Акмала Жонкулова, рассказавшего об изнасиловании в колонии и обвиненного в оправдании терроризма.

Владимир Путин лихорадочно тасует кадры МВД. Президентским указом № 44 от 8 февраля решены профессиональные судьбы десятков человек.

Делает он это совершенно открыто, не таясь, хотя Конституция России заниматься такими делами ему не разрешает. Ни в одной из четырнадцати статей Конституции, регламентирующих деятельность президента России, не содержится даже намека на то, что президент может руководить министерствами или назначать в них чиновников. Конституция дает ему право самому назначать только председателя правительства, его заместителей и федеральных министров. И то с согласия Госдумы или по предложению председателя правительства. Еще Конституция разрешает ему назначать и освобождать от должности своих полномочных представителей, высшее командование Вооруженных сил, послов и федеральных судей. Вот и все, список исчерпывающий. Так записано в главе 4 Конституции России, о существовании которой в Кремле, по-видимому, забыли.

Этой практике уже без малого 15 лет. 9 марта 2004 года Путин издал указ "О системе и структуре федеральных органов исполнительной власти". Этим указом он разделил органы исполнительной власти на те, которыми руководит президент, и те, которыми руководит правительство. Указ грубо противоречил Конституции России, но никем оспорен не был.

Занятно другое. Раньше Путин расставлял федеральных и региональных министров. Потом принялся за руководителей департаментов министерств. Теперь очередь дошла до заместителей начальников департаментов региональных министерств и ведомств. Раньше речь шла о генералах, теперь - о полковниках юстиции и полиции.

Не удивлюсь, если скоро президентским указом будут назначаться вахтеры и буфетчики в государственных учреждениях. Ручное управление! Управлять так управлять! Разве можно кому-нибудь доверять в этой жульнической вертикали?

А помните, как в советское время ЦК КПСС решал вопросы швейной промышленности или производства, например, электрических лампочек? Нельзя же было все пускать на самотек! Так и сейчас все должно быть под надежным президентским контролем. Верной дорогой идете, товарищи!

Оглашение приговора Деннису Оле Кристенсену в Железнодорожном суде Орла, назначенное на 11 часов утра, началось почти без опоздания. В коридоре уже плотно стояли люди, не уместившиеся в зале суда, а на входе только еще начинала рассасываться толпа желающих войти в здание. Трое приставов с трудом успевали переписывать паспортные данные толпящихся у рамок людей. Кроме свидетелей Иеговы, как местных, так и приехавших из разных уголков России, коридоры районного суда заполнились телеоператорами, российскими и зарубежными журналистами и просто сочувствующими.

Единоверцы Дениса называют друг друга братьями и сестрами. "Он наш брат" - говорят о нем стоящие в коридоре женщины. И рассказывают о том, какой он человек, о его удивительной доброте, отзывчивости и трудолюбии.

Здание суда обустроено как-то по-советски. Гардероба нет, люди держат тяжелую зимнюю одежду в руках. В помещении душно. Скамеек в коридоре мало, большинству приходится стоять. Зал как будто из самых больших в суде, но вряд ли в него уместится больше 30 человек. Организовать видеотрансляцию в других залах - до этого районный суд города Орла еще не дорос. Или не захотел дорасти.

Впрочем, на лицах людей нет уныния. Есть, может быть, удивление: за что человека судят? А кто-то и не верит, что такое возможно: шесть с половиной лет… Ну не может же такого быть! Ну, дадут столько, сколько уже отсидел до суда, и выпустят.

Приставы, отвечая на вопросы женщин, говорят, что в случае оправдательного приговора, как и в случае небольшого срока, который уже в СИЗО отбыт, - да, выпускают прямо из зала. "Но мы обычно настроены на то, что никого не выпускают", - заключают приставы.

Проходит чуть меньше полутора часов, и по коридору проносится весть: шесть лет общего режима!

"Подожди, может быть скажут еще, что условно", - пытается утешить одна женщина другую. Впрочем, слез на глазах не видно. Только спокойная серьезность.

Заседание продолжается. Переводчику предстоит огласить весь текст, произнесенный судьей, на датском языке. Судья читал быстро. Переводчик переводит медленно, с трудом и, как поговаривают знающие язык люди, не очень качественно. Но таков порядок. Не потому что человек не знает языка - Деннис Кристенсен неплохо говорит по-русски. А потому что все тонкости юридических терминов трудно понимать на языке неродном. А уж нынешние наши громоздкие приговоры, в особенности невиновным, и по-русски-то трудно понять.

Судья объявляет перерыв.

Приставы оттесняют публику подальше от зала суда, по разным концам коридора. "На лестницу, пожалуйста... Еще шаг назад..."

Плотный кордон приставов в черной форме с бронежилетами теснит толпу верующих, сочувствующих, корреспондентов и правозащитников. Но до конца загнать всех на лестницу не удается - людям некуда уже тесниться. Проходит минута, другая... Десять минут... И вот Денниса ведут в сопровождении группы приставов и конвоя. Ведут быстро, проходят считанные секунды, пока проводят его по опустевшему коридору. Работают телекамеры и фотоаппараты. Люди хлопают в ладоши и выкрикивают слова признательности и поддержки - с лестницы, с двух концов коридора. Деннис идет с высоко поднято головой и улыбается. Едва успевает произнести на ходу слова благодарности пришедшим его поддержать - на русском и на английском, как приставы уводят его в боковой коридор и плотной стеной перекрывают туда дорогу. Теперь пожалуйста - можете проходить...

Публика вновь рассредоточивается по коридору. Кто-то обсуждает эти дикие гонения на веру. Кто-то радуется, что хоть мельком увидел Денниса - такого светлого, внутренне сильного, ничуть не унывающего.

Проходит около получаса, и снова приставы теснят людей, снова пытаются загнать на лестничные ступени… А среди них, между прочим, два представителя посольства Дании в Москве, представитель посольства Канады, Евросоюза… Интересно, возможно ли где-нибудь еще такое - чтобы приставы провинциального городка оттесняли куда-то на лестницу, битком забитую людьми, представителей иностранных посольств, европейских корреспондентов - и ради чего? Ради того чтобы мирного человека, не совершившего абсолютно ничего преступного, провести под конвоем по пустому коридору!

Деннис Кристенсен, заходя в зал, вновь успевает сказать слова благодарности. Ни тени надломленности, ни намека на тяготы и страдания в облике и движениях.

Через некоторое время приставы начинают пускать людей в зал. Люди плотно заполняют скамейки. И снова большинство желающих войти в зал остается снаружи.

Расположение зала не совсем непривычное. Стеклянное ограждение вокруг скамьи подсудимых находится в конце зала за спиной публики, и пришедшие могут видеть перед собой только судью. Прокуроры сидят в одном ряду с адвокатами справа от публики. Переводчик сидит рядом с Деннисом через стекло и вполголоса читает по-датски текст приговора. Судья - человек неопределенного возраста и совершенно безликой наружности - откровенно скучает в ожидании. Так проходит чуть меньше часа, и переводчик просит объявить перерыв, жалуясь на усталость. Судья объявляет перерыв. Приставы выводят людей из зала суда и снова оттесняют всю публику по двум концам коридора. И вновь под аплодисменты проходит по пустому коридору Деннис Кристенсен.

Людям, приехавшим из разных мест, есть о чем друг с другом поговорить. Cколько же свидетелей Иеговы по стране находятся сейчас под стражей в СИЗО, а сколько под домашним арестом? На сайте правозащитного центра "Мемориал" перечислены 19 человек, находящихся под стражей в ожидании суда, но на самом деле таких людей значительно больше.

"Из верующих только свидетелей Иеговы сейчас преследуют?" - интересуются верующие у правозащитников. Нет, если брать всех верующих - против мусульман из "Хизб ут-тахрир" гонения развернуты куда более жесткие…

Заседание возобновляется около трех часов дня. Чувствуется нервозность приставов, один из которых инструктирует коллег, находящихся в зале: мол, если кто-то съемку начнет вести - выводить сразу же, без разговоров.

Журналисты с телекамерами ждут в коридоре в надежде, что хотя бы по окончании процесса разрешат им зайти в зал суда, снять Денниса Кристенсена и задать ему вопросы. Здесь и камеры Associated Press, и датские телеканалы, и камеры отечественных информагеств. Но нет: точно так же по окончании заседания приставы оттесняют их в дальний конец коридора, плотной стеной встают между опустевшим коридором и оттесненной публикой, и все, что удается тележурналистам, приехавшим сюда издалека, - это снять, как последний раз проводят конвоиры по коридору Денниса Кристенсена.

Люди покидают здание суда в половине пятого вечера. Начинает смеркаться, идет снежок. Город смотрится каким-то унылым и опустевшим. Напротив здания суда раскинулся большой городской парк, в зимнее время совершенно безлюдный. В нем одиноко стоит памятник Ивану Тургеневу, который смотрит на замерзшую Оку, на заснеженные нечищеные аллеи, ведущие к ней. И ни души поблизости…

Деннис Оле Кристенсен мог бы благополучно жить в своем Копенгагене, где и в кошмарном сне никому не приснится преследовать человека за веру, за религиозную проповедь. Но он выбрал для жизни и проповеди этот город в российской глубинке, такой же неблагополучный, как и множество других наших городов, с обшарпанными фасадами зданий, с нищими кварталами и матерящимися алкашами. Он работал плотником, был зарегистрирован как индивидуальный предприниматель, исправно платил налоги. Источником его существования был честный физический труд. Изучение Библии, участие в богослужениях и проповедь были делом его души и сердца. И уж безусловно не к материальному благополучию стремился в жизни этот человек.

А ведь подумать - сколько обывателей мечтают перебраться из нашего неблагополучия в Европу, не говоря уж о Дании, одной из самых комфортных стран Скандинавии. Но Деннис Кристенсен полюбил Россию, поселился в родном городе своей супруги и, как видно, даже не пытался уговорить ее уехать в Данию. Он произнес в судебном заседании эти слова: "Я люблю Россию".

Не должно ли быть нам, россиянам, как-то все-таки неловко перед ним? Ведь мы не знаем, чего ему стоит эта приветливая улыбка, и не знаем, каково на самом деле переносить ему все тяготы неволи, эти реально пыточные условия наших следственных тюрем. Ему предстоит этап со всеми его окриками и лютованием конвоя, а затем колония, где начальство частенько ненавидит заключенных с высоко поднятой головой и доброй улыбкой. Повсеместно против таких заключенных чинят провокации, подвергают их пыткам…

На небольшой пресс-конференции, спонтанно организованной в помещении одной из общественных организаций Орла, Валерий Борщев, приехавший из Москвы, сказал, что по его впечатлению и судья, и прокурор чувствовали себя неловко и как будто даже понимали, что совершают что-то предосудительное.

Что ж, вполне возможно. Может быть, именно поэтому корреспондентов с камерами не пустили в зал суда на оглашение приговора, как это положено по закону. Есть что скрывать, есть чего стыдиться.

Адвокат Антон Богданов сказал, что у Дениса Кристенсена очень четкая позиция относительно приговора: только полная реабилитация, извинения и компенсация, и никаких помилований и УДО.

Со временем, возможно, все так и будет. А пока что у Денниса Оле Кристенсена большие испытания впереди.

Ближайшее время, пока будет разбираться апелляция, Деннис будет находиться в следственном изоляторе Орла.

Ему можно писать по адресу: 302040, г. Орел, ФКУ "СИЗО №1 УФСИН по Орловской области", ул. Красноармейская, д.10, Кристенсену Деннису Оле, 1972 г.р.

"Они знают "в лицо" каждую тряпку в моем гардеробе, каждую вещь, но все равно без конца приходят и что-то ищут", - рассказывает Борис Стомахин об усердных шмональщиках балашовской крытой тюрьмы. Они вожделенно набрасываются на имущество политзека, хранящееся в пакетах, по 9-10 раз в месяц. Такое нравится моральным уродам - прийти с длинной проволокой-шмоналкой, все переворошить, разбросать по камере, заставить владельца каждый раз заново собирать все это. Эти люди сознательно портят все, что попадается им под руку, рвут пакеты. Для них это спорт, садистская забава, провокация.

Особенно стараются двое: рыжий верзила и мелкий гад. Они не представляются - а кто их заставит? Этот дуэт анонимов догадался, что для Стомахина настоящая пытка - наблюдать, как они учиняют очередной погром в его камере, перемешивают все письма и дневники, копаются в белье, вываливают его на пол, рассматривают... Если с ними по-настоящему сцепиться - отомстят, отправят в ШИЗО. И тогда не будет свидания. Не будет нормальной еды - одна баланда. Отнимут тетради, книги. Все что захотят - отберут.

...Год назад, когда мы с Феликсом Шведовским впервые приехали в Балашов Саратовской области, в местную "крытку" к Борису, тоже было морозно и снежно. Но такого светопреставления тогда точно не было. На этот раз снег густо сыпал с небес, сопровождал нас за окном поезда и встретил веселой метелью, когда мы вышли из вагона в Балашове. Машина, на которой мы везли 20 кг передачи для Бориса, минут через десять наглухо застряла в снегу, и ее пришлось толкать и вытаскивать вручную. Это было только началом борьбы со стихией.

В тюремной комнате для ожидающих свидания был собачий холод, так как дверь из-за наметенного снега заклинило - закрывалась плохо. И за два часа сидения мы промерзли насквозь. В туалет надо было идти по гигантским сугробам, местами проваливаясь чуть ли не по пояс в снег, и целью была занесенная метелью будка, зачем-то запертая на висячий замок, который не слушался выданного нам ключа. Дверь "заведения" надо было откапывать, чтобы как-то протиснуться внутрь, к скользкому загаженному пьедесталу с вонючей дырой посередине. Легко представить себе, как здесь издеваются над заключенными, если их родственникам предлагаются такие "удобства".

Борису Стомахину весь этот год не хотели чинить в камере окно, из которого жутко дуло. И как ни забрасывали жалобами друзья политзека и его защитники все мыслимые инстанции, пытаясь вынудить администрацию "крытки" заделать дыру, ничего добиться не удавалось. И вдруг недавно "заварили" окно строительной пеной. И стало намного теплее. На этом хорошие новости заканчиваются. Например, присланную почтой книгу, рассказывающую о сугубо мирном буддистском учении "лотосовой сутры", тюремщики-воспитатели сочли экстремистской и Борису не передали. А чтобы он не скучал, читая унылые детективы из местной библиотеки, устроили за ним особый, неусыпный надзор. Самые старательные готовы таращиться на политзека в дверной глазок каждые 5 минут, а то и чаще, и им совершенно не лень это делать. Не только днем - и ночью тоже созерцают. Снова и снова... Видимо, есть такое указание. Надо иметь стальные нервы, чтобы хладнокровно терпеть подобный прессинг. И обычному человеку представить, каково это - когда на тебя все время смотрят, - трудно. Такое надо испытать самому.

Усиленный надзор связан со строгим режимом, который предписан Стомахину как следствие отбывания им предыдущего срока - в пермской колонии строгого режима ИК-10. Крытую тюрьму как наказание Борис заработал своим "ужасным" поведением в колонии. То не на все пуговицы был застегнут (что карается карцером), то забыл поздороваться с начальничком, проходя мимо него в баню, то был якобы груб с сотрудниками тюрьмы (то есть не хотел перед ними пресмыкаться, сотрудничать). И вот результат - политзек выслан из пермского лагеря в балашовскую "крытку" для особо опасных преступников.

Однако по закону после года пребывания здесь на строгом режиме предусматривается перевод на общий. Конечно, если нет существенных нарушений - рапортов, поданных надзирателями. Общий режим был бы хорошим послаблением.. А именно: вместо одной передачи в год - целых две. И денежный лимит на ларек более гуманный. То есть меньше голодать будешь на таком режиме. Ведь одна из популярных кар современной гулаговской системы - пытка голодом. Засунуть человека в карцер, отнять у него всю еду и посадить на пустую баланду считается естественным, логичным.

И вот - такая прекрасная придумка, как нескончаемый шмон. 93 шмона за прошлый год (Борис специально подсчитывал). По закону 8 обысков в месяц - это, оказывается, законодательная норма в РФ. Хотя по сути это попросту репрессивная мера. "Я эти голоса в коридоре издали слышу, - рассказывает Стомахин. - Вот они заходят на этаж, открывают камеры. У старшего на груди висит регистратор. В соседних камерах они его даже не включают - не слышно, чтобы он пищал. Зато, вваливаясь ко мне, они его не забывают врубить. Снимают, чтобы сильнее бесить меня".

Да, разумеется, эти мерзавцы дразнят Бориса, понимая: если что, они сразу же подадут на него рапорт. И тогда карцера ему не миновать. Этот рыжий нагло заявил недавно прямо на камеру регистратора, что он и дальше будет рвать пакеты и портить имущество Бориса. Потому что ему это нравится. И фамилия этого персонажа остается неизвестной.

Ясно, что добиться УДО Стомахину не дадут. Где бы он ни сидел. И подавать "властям" какие-то обращения, унижаться он не станет. Кто знает, какие провокации они еще придумают, чтобы Борис не вышел в срок - в конце ноября этого, 2019 года. Ведь не только шмональщики отравляют ему жизнь. Недавно объявилась в этом заведении - откуда ни возьмись - "новая метла" и начала мести по-своему. Драки затевать начала.

Осенью на утреннем тюремном обходе среди силовиков стал появляться какой-то тип, преподносивший себя как важная особа. Все традиционные придирки - незастегнутые пуговицы, плохо пришитая бирка на робе и "неправильно" застеленная койка - все это было пущено в ход как угроза. А еще этот персонаж начал провоцировать опасное "толкалово" с политзеком - почти как в случае с Балухом или Мохнаткиным. Это не была еще полноценная драка, но зафиксированных на видеорегистратор телодвижений могло бы уже хватить на новое дело. Борис предположил, что эфэсбэшники готовят ему очередную посадку. Пришла зима, и в какой-то момент выяснилось, что неизвестный драчун - лицо временное, замещавшее начальника тюрьмы Эльхана Зейналова во время его отпуска. И этот заместитель попросту старался самоутвердиться за счет политического заключенного, всячески гнобя его. Сейчас подобные провокации стихли.

Я верю в целеустремленность и выносливость Бориса, как физическую (несмотря на все его переломы), так и психологическую. Последний год в неволе он сумеет достойно досидеть и выйти на свободу.

Что он будет делать дальше? "Я рад, что в моей жизни есть цель - вернуть Крым его хозяевам , - улыбаясь, говорит Борис.- С этого надо начать. Все остальное приложится".

День снятия блокады Ленинграда совпадает с днем освобождения Освенцима. Международный день памяти жертв Холокоста отмечается одновременно с днем горькой памяти о той блокаде.

Журналистка Зильке Бигальке назвала блокаду Ленинграда геноцидом и одним из самых чудовищных преступлений вермахта. И правда, параллель с лагерями смерти напрашивается сама собой, когда читаешь блокадные дневники и живые свидетельства этой человеческой катастрофы.

Но какая же волна негодования и ненависти поднялась у нас в адрес этой журналистки!

А ведь Зильке Бигальке высказала простую и ясную мысль о том, что негоже устраивать торжественный парад в день памяти о катастрофе блокадного Ленинграда, делать акцент на национальной гордости, вместо того чтобы отдать дань памяти жертвам и проявить живое сострадание. И разве это не так? Разве придет кому-нибудь в голову устраивать торжественный парад в честь освобождения Освенцима и выводить по этому случаю на площадь танки?

"В Госдуме посоветовали немецким журналистам "не лезть в дела России" после слов о блокаде Ленинграда", "СМИ Германии раскритиковали РФ за героизацию блокады Ленинграда", "В Германии усомнились в подвиге ленинградцев"… И так далее, и так далее. Мол, и Германия забыла о покаянии, и журналистка - потомок нацистских карателей…

Когда разгорается скандал на пустом месте, клокочущая злость теряет связь с реальностью. Авторам грязных высказываний уже и не объяснить, что одна из немецких газет - это вовсе не Германия, да и журналистка, между прочим, вовсе не немка, а шведка.

Ужасно неловко перед Зильке Бигальке за них за всех - от неадекватных блогеров до депутатов Госдумы. За этот постыдный галдеж. Большинство, как водится, "не читали, но осуждают". О статье этой знают только из заголовков новостей. Ни блокадных дневников, ни живых свидетельств о блокаде не прочли, а берутся разглагольствовать о подвиге народа. Шведская журналистка пишет именно о жутком дефиците человечности в оценке тех страшных событий.

Достаточно ознакомиться лишь с малой частью правдивых свидетельств о блокаде Ленинграда, чтобы ужаснуться преступным действиям не только захватчиков, но и советских властей, не предпринимавших должных усилий для спасения населения от голодной смерти.

"Германия взялась поучать Россию, как отмечать годовщину снятия блокады" - таков был заголовок в газете "Взгляд". Автор, в частности, пишет: "Пытаться выявить степень вины советских властей - как союзных, так и городских - это заниматься, как сейчас модно говорить, "виктимблеймингом", то есть писать про жертву изнасилования, что у нее была слишком короткая юбка, а про убитую пьяным мужем жену, что она должна была заранее догадаться и уйти".

Это советские-то власти - изнасилованные?

Ненависть ослепляет пропагандистов. Ведь никто не спорит с тем, что люди проявляли высокий героизм. И, конечно же, нельзя забывать о том, какой подвиг совершили хранители коллекции Вавилова в блокадном Ленинграде, или музыканты, исполнившие Седьмую симфонию Шостаковича. И этот перечень можно продолжать. И об этом помнят. Подвиг совершал каждый, кто выхаживал раненых, падая с ног от голода, кто делился хлебом с умирающими детьми. Но именно с памятью о том, что вытерпели эти люди, несовместимы помпезные марши. И не помнить о том, что многие просто мерзли и умирали, не имея сил ни на какой подвиг, а кто-то и недостойным образом выживал, - нельзя. С подлинной памятью несовместима ложь.

И то, что для высокого начальства пекли пирожные, и то, что избытка продуктов из спецпайков хватило бы, чтобы спасти десятки тысяч жизней, - тоже правда.

…В начале января я прожила одну неделю в Петербурге. Я видела нечищеные улицы, поросшие буграми льда, присыпанного грязным снегом, по которым очень непросто передвигаться. Видела и больницу, где с опасными для жизни переломами, полученными на этом льду, лежат пожилые люди, пережившие в детстве и отрочестве блокаду. Денег, истраченных на помпезный парад на Дворцовой площади, с лихвой хватило бы не только на то, чтобы привести в порядок все питерские улицы, включая дворы и закоулки. Их хватило бы и на достойные пособия для блокадников. Но нынешней власти, как и той, сталинской, - не до людей…

15 суток за неуважение к власти, штраф от 3 тысяч до 1 миллиона рублей за распространение недостоверной информации - это новые шаги на пути к прежним понятиям "враг народа" и "антигосударственная агитация и пропаганда". Сначала это будут неуважение "в неприличной форме", информация "заведомо недостоверная" и денежные штрафы. Потом "неприличность" и "заведомость" потихоньку исчезнут - сперва из практики и потом из законов, а штрафы превратятся в годы лишения свободы.

Предпринятая властью новая атака на свободу слова не должна вызывать удивления. Подталкиваемая Путиным, правительством и пародийным российским парламентом страна, набирая скорость, катится по наклонной плоскости в болото тоталитаризма. У тирании в принципе нет другого выхода: либо она разжимает оковы и уступает место гражданской свободе, либо зажимает еще больше в надежде, что народ будет бояться за собственную жизнь больше, чем за свое будущее и будущее своих детей.

У нас есть только один способ сопротивляться этим драконовским законам - игнорировать их, не учитывать в своей работе и общественной деятельности. Признать для себя, что принимаемые Госдумой законы противоречат праву и не обязательны к исполнению. Поставим крест на законопослушании - своими дурацкими законами они хотят превратить нас в рабов. Останемся, как это уже бывало раньше, свободными людьми в несвободной стране.

Вчера в Сахаровском центре в Москве были "общественные слушания" по делу "Cети". И я впервые за 7 лет публичной деятельности назвала то, что сделал человек, подлостью.

Я готова повторить. То, как позволил себе поступить Дмитрий Динзе, - это подлость.

И это не имеет отношения ни к профессиональным обязанностям, ни к этой вашей чертовой адвокатской этике.

Теперь по порядку, чтобы было понятно. Чуть больше года назад было возбуждено дело в Пензе, а позднее - в Питере против антифашистов и анархистов. Их обвинили в том, что ребята создали "террористическое сообщество" под грозным названием "Сеть". Всех арестованных жестоко пытали, били, подключали электрический ток. Все дали показания под пытками.

В деле были внедренный сотрудник, подкинутое оружие и парень, которого отпустили в обмен на дачу показаний.

Это очень страшно, но таких дел против активистов самых разных направлений возбуждают довольно много. О многих не становится известно даже узкой прослойке. Часть людей идет на досудебное соглашение, чьи-то дела идут в особом порядке. И никто об этом не говорит. Но с делом "Сети" получилось иначе. Это дело стало очень резонансным. Во многом благодаря тому, что в Питере оказались члены ОНК, которым было не все равно. И которые видели свою задачу в фиксации и обнародовании случаев пыток там, где у них была возможность дотянуться. На этом информационном фоне и соглашение не могло остаться незамеченным.

Яна Теплицкая и Екатерина Косаревская смогли зафиксировать пытки. Благодаря им тема пыток ФСБ впервые стала настолько широко освещаемой и звучащей. Дмитрий Пчелинцев, Илья Шакурский, Арман Сагынбаев и Виктор Филинков заявили о пытках и отказались от показаний. Причем после первого заявления о пытках Дмитрия пытали снова. А позже, при предъявлении обвинения, тому же Дмитрию Пчелинцеву следователь принес два готовых варианта на выбор: один с обвинением в организации "Сети", а второй - в участии в ней. Разница в сроках - в два раза. Чтобы получить "участие", надо было только не отказываться от показаний и не заявлять о пытках. Дмитрий отказался.

А Игорь Шишкин решил иначе. Он решил пойти на досудебное соглашение, признав вину и не отказываясь от показаний, данных под пытками. Считая (не то чтобы без оснований), что выбитые под пытками показания записаны. Несмотря на отказ от показаний, суд будет их учитывать.

Я не считаю, что человек не имеет права защищать себя и обязан быть героем. Более того, мне кажется намного более разумной стратегией при наличии организации договариваться о том, что все дают показания в случае признания этой организации террористической или экстремистской и посадки ее членов. Поэтому я защищала право Игоря и тех, кто в разное время раздумывал о сделке, и считала (и продолжаю считать) невозможным и аморальным склонять людей к героическим поступкам.

Но, само собой, если человек подвиг совершил, то нет ничего важнее, чем его в этом поддержать.

21 января был вынесен приговор Игорю Шишкину. Без рассмотрения доказательств, в одно заседание - в особом порядке. 3,5 года.

Адвокатом у Игоря был ранее пользовавшийся огромным доверием - в частности, у левой, анархо-, антифа и т.п. тусовки - Дмитрий Динзе.

Наняла Дмитрия семья. И сперва все шло нормально. Дмитрий хорошо и качественно вел сделку. Довел ее до суда. Получил решение. Вроде немного хуже обещанного, но все равно хорошо. И апелляция впереди. Мало ли что там еще.

Но потом процесс закончился, Дмитрий вышел к прессе и сказал Слово. Вернее, несколько. После слов в прессе был еще пост в Фейсбуке.

Это уже не суд, здесь закончилась его работа как адвоката. Это публичное поле, в котором мы отвечаем не только за то, что сказано, но и за то, как воспринято.

В этом деле важны несколько пунктов. Для простоты будем говорить только о том, что написал сам Дмитрий Динзе.

1. Я умею читать и понимаю, что в этом посте нигде не написано, что имеющиеся в деле доказательства собраны законным путем, не подброшены и не сфальсифицированы.

Однако создается впечатление, что адвокат Динзе верит этим обвинениям (я уж не говорю о том, что если не верит, то поддерживает своего подзащитного в самооговоре). Я повторюсь: это сказано не в зале суда, не для подзащитного, а в публичном поле.

Есть люди в бегах, например. Есть те, кто ждет убежища. И отношение к делу хорошо известного адвоката, ассоциирующегося в мире с правозащитной деятельностью, может стоить этим людям жизни, свободы и здоровья. И подвергать их такому риску - подлость.

2. На мой взгляд, не менее важное. Я не очень языко-чувствительна. Мне по хрену, какие используются слова и насколько они похожи на государственную риторику. Но употребить слова о "подсылании" членов ОНК и представителей правозащитных организаций (будь они хоть могущественные, хоть известные) - значит оскорбить подвиг тех, кто на него решился и пошел. И это подлость.

3. И последнее: Дмитрий, как он сам пишет в фейсбуке ("в связи с тем, что некоторые правозащитные и общественные деятели подсылали своих адвокатов к фигурантам уголовного дела, чтобы просить их написать заявление о пытках (если такие были)"), настраивал Игоря против адвокатов правозащитных организаций, которые потенциально могли посетить его в СИЗО. Таким образом Динзе зачем-то лишал Игоря Шишкина общения с теми, кому он мог заявить о пытках, если передумает (по причинам, которые я сейчас не могу озвучить, члены ОНК Санкт-Петербурга были лишены возможности посещать Игоря Шишкина).

Мало того, чтобы Игорь не передумал, Динзе еще и взял с него опрос о том, что пыток не было. О чем он также пишет в своем посте. Хотя конечно, Дмитрий Динзе не мог не знать, что пытки были.

Человек имеет право не только на принятие решения. Но и на то, чтобы менять его. И ограничивать его в этом праве - подлость.

Бывают моменты в жизни человека и профессионала, когда происходит перелом в карьере. Играл всю жизнь Гамлетов с Королями Лирами, а вдруг раз - сыграл поросенка, и удачно сыграл. Хорошо так, достоверно. И всю жизнь теперь играть поросят с утятами.

Клубные чтения, состоявшиеся в конце прошлого года в питерском отеле "Гельвеций", в середине января отозвались приступом коллективного бешенства на главном телеканале страны.

Давний и небескорыстный пропагандист советского завтра, лауреат многих отечественных литературных премий Дмитрий Быков в балагурной беседе с редактором журнала "Дилетант" Виталием Дымарским, как всегда, изощренно славил СССР. Потом многие в соцсетях посчитали, что литератор был выпивши. Но дело в том, что ностальгия Быкова по коммунистической утопии давно опьянила его чувства. Пытаясь угодить всем, он запутался в риторике и, затронув священные темы нынешнего политического патриотизма, оказался под шквалом обвинений в прославлении нацизма.

Могучий военспец Игорь Коротченко в передаче "60 минут" криком звал генерального прокурора заняться изучением "преступления", совершенного на "чтениях".

Быков воспевает СССР слишком изощренно. Тогда как генерация новых политических патриотов, мобилизованных верхами после 2014 года, требует мрачной идеологической узости, советской простоты сталинского розлива. Для них Быков - конкурент по распилу выгод и благоприобретений от советского наследия.

Между тем разговор в "Гельвеции" начался банально - с тонких шуток по поводу Шолохова. Быков утверждал, что редакция заказала ему статью о "Поднятой целине", тогда как на самом деле - о "Тихом Доне". Об этом романе Быков регулярно пишет и высказывается самым восторженным образом (в том же "Дилетанте" 7 лет назад). За много лет выработался у него такой разухабистый канон во славу романиста из станицы Вешенской, с множеством аллюзий и своеобразной диалектикой. Шолохову Быков неизменно поет аллилуйю, но имена его известных критиков перечисляет самым почтительным образом.

Шутейный разговор во славу "Тихого Дона" перескочил с подачи кого-то из питерских слушателей на тему Гражданской войны в России, и тут всплыло имя Власова.

По Быкову, "самое страшное" в России - междоусобная война, не прекращающаяся столетиями. "Я скажу вам самую страшную вещь и попрошу вас всех ее забыть. И очень надеюсь, что то, что я сейчас говорю, не покинет пределов этого зала, - разжигал он публику. - Первая книга, которая выйдет в серии ЖЗЛ в результате новой перестройки, будет биография генерала Власова".

Теперь Быкова почем зря обвиняют в том, что он пишет биографию генерала-предателя. Он заявил лишь, что при новой российской оттепели снова станет возможным обсуждать феномен власовского движения и тогда он станет автором биографии того, чье имя носит это движение. И не факт, что он создаст панегирик.

Дмитрий Львович знает, что есть фальшивый патриотизм, который способен превратить святые понятия в прах. Он знает и то, что миллионы крестьян, загнанных в колхозы, ограбленных, лишенных религиозных святынь, потерявших родных, угнанных в лагеря или умерших в искусственно созданных голодоморах, готовы были обратить оружие не только против Гитлера, но и против Сталина. Попав в плен в начале войны, они уже были обречены: родина в лице "верховного" заранее отреклась от них. И похожи они были на брошенных обезумевших коней, рыщущих в поле. Яркий этот образ, созданный пером Солженицына, вмещает в себя многие грани национальной трагедии времен Второй мировой войны, когда огромные области страны оказались под сапогом поработителей. Когда сотни тысяч молодых мужчин, попавших в плен, оказались не нужны собственным властителям. Когда 70 миллионов бывших советских граждан должны были вырабатывать личное отношение и к идеологии и практике нацизма, и к идеологии и практике советского коммунизма (ведь от последнего они избавились невольно).

Но одно дело заниматься интеллектуальной эквилибристикой в разговоре о "Тихом Доне", а другое - касаться темы немецкой оккупации, столкновения двух идеологических и военно-политических систем, в тиски между которыми попал обычный человек. Быкову в данном вопросе не удалось пройти между Сциллой и Харибдой. Можно быть уверенным, что он хотел восславить силу советской власти, сокрушившей гитлеризм, но не сумел передать всех смысловых нюансов. И даже не смог пройти минное поле еврейского вопроса.

То место из его речи, где вопрос этот всплывает, показывает его беспомощность как пропагандиста. Он хотел показать себя умелым агитатором, которому подвластны больные вопросы отечественной истории. Комиссаром, способным их истолковывать в нужном для очередной правящей партии смысле. Однако хамелеонство не всегда приносит нужный результат.

Пассаж Быкова о тех, "кто собирался жить в свободной России, освобожденной гитлеровцами", - это недвусмысленное отмежевание от бывших советских людей, которые на оккупированных территориях захотели свободы от идеологий. Лауреат многих литературных премий не справился с подтекстом живой истории. Советские люди под властью Третьего Рейха свободными не стали. Свободными они становились только тогда, когда сопротивлялись любому человеконенавистничеству.

Быков "абсолютно уверен, что Гитлер бы добился той или иной, но все-таки популярности в России, если бы истребление евреев... не было его главной задачей". Вот что, к примеру, вспоминал киевский священник Алексей Глаголев, спасавший во время оккупации евреев, русских и украинцев. 28 сентября 1941 года, накануне массовых казней в Бабьем Яру, он обратился к городскому голове, профессору А.П. Оглоблину, с просьбой помочь еврейке Изабелле Миркиной и ее малолетней дочери. Но "бледный и растерянный" Оглоблин отказался, заявив, что ничего не может сделать. Он был типичным трусом и "умыл руки". Так что подобные Оглоблину русские и украинцы вполне соглашались принять "счастье" из рук коричневых палачей.

Алексей Глаголев, ныне причисленный в Израиле к "праведникам мира", подчеркивал, что вслед за евреями Украины пострадало русское и украинское население оккупированных городов и сел. Сплошь и рядом за малейший намек на неподчинение карательные отряды устраивали в деревнях показательные казни, заживо сжигали взрослых и детей. Именно поэтому у оккупантов вскоре запылала земля под ногами.

В ситуации ада на земле люди становились свободными, когда вели себя человечно и жертвенно. И во время бесчинств, творимых гитлеровцами, и во время разгула сталинских опричников.

В год "болотной революции" Быков сумел, тоскуя по советскому прошлому, записаться в "оппозицию". В то же время изображения этого оппозиционера на огромных рекламных баннерах висели в московском метро, на улицах столицы. Смотрелось это анекдотично, но в эпоху иллюзионизма воспринималось общественностью как нечто естественное.

А нынче военспец на ТВ называет его "гражданином Быковым", якобы прославившим нацизм и тем нарушившим Уголовный кодекс. Так редактор "Национальной обороны" интерпретировал привычную для Быкова словесную эквилибристику. Не разобравшись, что он свой в доску. Они что, эти телевизионные Игори Коротченко, Евгении Поповы, Ольги Скабеевы, Дмитрии Киселевы и прочая, не понимают, что поэт всего лишь хотел советские ценности утвердить наиболее виртуозным способом? Да нет, прекрасно понимают - об этом говорит тот факт, что другого "оппозиционера" и старого поклонника СССР (с генералом Макашовым в придачу), журналиста Олега Кашина, привлекли в качестве эксперта при обсуждении грехопадения Быкова. Кашин сейчас живет в Лондоне, отбросил маску демократа и активно поддерживает все, что исходит от партии власти. Но в передаче "60 минут" он заступился за право Быкова высказываться по любому поводу, за право высказывать разные взгляды при обсуждении проблем истории и общества. Это не показалось ведущим преступным. Кашину позволено - не потому, что у него есть право на разномыслие с господствующим мировоззрением. А потому что ему на текущий момент следует реабилитировать себя перед лицом либералов (как выразилась Скабеева). Для общей пользы дела.

А вот Быкова для той же пользы нужно публично сечь. Чтобы другим неповадно было, чтобы Уголовный кодекс РФ висел над головами обывателей вполне реальной угрозой. И еще потому, что любовь к СССР отныне не повод для ее сентиментальной эксплуатации ловкими литераторами. Любовь к СССР теперь может служить только по прямому назначению - для утверждения единственно правильной идеологии.

Помните замечательный фильм "День сурка" с Биллом Мюрреем и Энди Макдауэлл? Там для героя никак не мог наступить завтрашний день, все время повторялся только что прошедший. Точно так же совершенно непостижимым образом на постсоветском пространстве все время воспроизводится вчерашний советский день. Все усилия насмарку. Похоже, своими силами выпрыгнуть из советского прошлого невозможно. Не помогают даже революции и пролитая кровь. Хорошо бы ошибиться, но судите сами.

Украина, казалось бы, имеет все шансы вырваться из советского плена - она жестко противостоит российской экспансии, ясно ориентирована на Европу, и у нее есть неплохо действующие инструменты демократии. Как говорилось в одном фильме, "живи и радуйся", так нет - непонятно зачем украинские правоохранители достают из какого-то дальнего и полузабытого чулана затхлые нормы советского права. Те самые, которые с таким удовольствием воспроизводятся сегодня в российском законодательстве.

Высланная на днях из России украинская журналистка Елена Бойко, по сообщению СБУ обвиняется в распространении через интернет материалов антиукраинского характера, в пропаганде противостояния между украинцами из-за политических убеждений и в публичных призывах к нарушению территориальной целостности Украины.

А вот в чем ФСБ России обвиняла в позапрошлом году одного из крымскотатарских лидеров: "Ильми Умеров обвиняется в публичных призывах к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации, совершенных с использованием средств массовой информации и интернета".

Они списывают, что ли, друг у друга?

Дабы подчеркнуть предательскую сущность обвиняемых, ФСБ и СБУ акцентируют внимание на том, что говорили "предатели" не у себя дома, а в логове врага.

ФСБ обвиняла Умерова так: "Находясь на территории Украины в г. Киеве, действуя во исполнение имеющегося умысла... публично обратился к неограниченному количеству лиц с призывами к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации".

СБУ не порадовало разнообразием, обвиняя Бойко так: "Выехав на временно оккупированные территории, а впоследствии и в РФ, она в средствах массовой информации постоянно призывала к изменению территориальных границ или государственного устройства Украины".

А может быть, они просто заканчивали одни и те же учебные заведения КГБ СССР? Учились у одних и тех же преподавателей? А теперь пишут одинаково кошмарные сочинения на заданную тему! Ладно бы только службы госбезопасности, у них и аббревиатуры различаются всего одной буквой, да и те в алфавите стоят рядом. Но ведь и законы пишутся едва ли не под копирку.

Вот статья 110 УК Украины, по которой обвиняется Бойко:
"Посягательство на территориальную целостность и неприкосновенность Украины
Умышленные действия, совершенные с целью изменения границ территории или государственной границы Украины в нарушение порядка, установленного Конституцией Украины, я также публичные призыва и распространение материалов с призывами к совершению таких действий, наказываются лишением свободы на срок от трех до пяти лет с конфискацией имущества или без таковой".

А вот статья 280.1 УК РФ, по которой судили Умерова:
"Публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации
Публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации... совершенные с использованием средств массовой информации либо электронных или информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть "Интернет"), наказываются... лишением свободы на срок до пяти лет...»

И в том и в другом случае закон предусматривает уголовную ответственность за распространение информации, за сказанное слово, за выраженное мнение. Откуда это берется? Так ведь век сурка! С удручающей дотошностью на постсоветском пространстве воспроизводится вчерашний советский день с советскими уголовными кодексами.

Статья 70 УК РСФСР, она же статья 62 УК УССР.
"Антисоветская агитация и пропаганда
Агитация или пропаганда, проводимая в целях подрыва или ослабления Советской власти либо совершения отдельных особо опасных государственных преступлений... а равно распространение либо изготовление или хранение в тех же целях литературы такого же содержания наказывается лишением свободы на срок от шести месяцев до семи лет или ссылкой на срок от двух до пяти лет".

Антисоветская пропаганда, антироссийская, антиукраинская. Меняются только сроки наказания, способы распространения информации и оттачиваются формулировки, а суть остается прежней. Эти статьи появились тоже не на пустом месте. Им предшествовала знаменитая "сталинская" 58-я статья Уголовного кодекса.

Статья 58-10 УК.
"Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений, а равно распространение или изготовление или хранение литературы того же содержания влекут за собой лишение свободы на срок не ниже шести месяцев".

Верхнюю границу мудрый вождь не обозначил. Настоящий произвол должен быть безграничен.

На судебном процессе в Симферополе по делу Ильми Умерова защита апеллировала в числе прочего к статье 29 Конституции России, гарантирующей каждому "свободу мысли и слова, а также право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом". Думаю, что и защита Елены Бойко будет апеллировать к статье 34 Конституции Украины, гарантирующей каждому "право на свободу мысли и слова, на свободное выражение своих взглядов и убеждений. Каждый имеет право свободно собирать, хранить, использовать и распространять информацию устно, письменно либо иным способом - по своему выбору".

Каковы именно взгляды подсудимых, кто из них прав, а кто нет, и чем позиция Умерова предпочтительнее позиции Бойко - вопросы для журналистов, политиков, публицистов, блогеров, комментаторов и досужих обывателей. Для всех, кроме закона и стоящей на его страже судебной системы. Дело правоохранительных органов - охранять права граждан, а не разбираться в их политических взглядах. И когда люди власти начинают использовать закон для того, чтобы кляпом правосудия затыкать рот своим оппонентам, они должны понимать, что однажды утром проснутся, подойдут к окну и увидят, что на дворе опять 1937 год.

Обвинения Трампа в сокрытии информации о переговорах с Путиным выглядят довольно странно, если иметь в виду общепринятую практику. Когда это встречи двух лидеров "без галстуков" обставлялись дипломатическим протоколом и заканчивались совместным коммюнике? Предшественник Трампа на посту президента Барак Обама неоднократно вел переговоры с Путиным с глазу на глаз (в Москве, Петербурге, Мексике, Китае, Нью-Йорке), и никогда не было никаких коммюнике. О содержании переговоров мы узнавали только с их слов. Если справедливо утверждение, что демократия - это прежде всего процедура, то правила должны быть одинаковыми для всех.

Другое дело, хороши эти правила или плохи? Тайная дипломатия - распространенная практика прошлого, но в наше время она выглядит если не анахронизмом, то во всяком случае подозрительно. Историки до сих пор спорят, о чем вели переговоры Александр I с Наполеоном Бонапартом в Тильзите в 1807 году. По сей день это остается загадкой, поскольку беседы велись с глазу на глаз, записей не делалось, коммюнике не публиковалось.

В американской внешней политике, как, наверное, и в любой другой, закулисные переговоры велись и ведутся. Вспомнить хотя бы Джозефа Байдена, недавнего вице-президента в администрации Обамы. В апреле 1979 года он приезжал во главе группы сенаторов в СССР обсуждать вопросы ограничения стратегических вооружений. А несколько лет назад Владимир Буковский опубликовал составленную тогда же докладную записку первого заместителя заведующего Международным отделом ЦК КПСС Вадима Загладина "Об основном содержании бесед с сенаторами США". Загладин, в частности, писал: "Следует, видимо, отметить, что на этот раз делегация сенаторов официально не ставила в ходе переговоров вопрос о правах человека. Как заявил Байден, им не хотелось "отравлять атмосферу вопросами, которые заведомо вызывают обострение в отношениях". Правда, в перерывах между заседаниями сенаторы передали несколько писем по поводу тех или иных "отказников". В неофициальном порядке Байден и Лугар сказали, что в конечном счете для них важно не столько получить решение вопроса о том или ином гражданине, сколько доказать американской общественности, что они заботятся о "правах человека", доказать своим избирателям, что они "эффективно выполняют их волю". Иными словами, собеседники прямо признались, что речь идет о своего рода показухе, что судьба большинства т. н. диссидентов никак их не волнует".

Конечно, и сегодня тайные переговоры не редкость, но в открытых обществах они воспринимаются с некоторым недовольством. Вполне естественным и закономерным. Что же касается Трампа, то при всех озвученных обвинениях в связях с Россией проведение им переговоров с Путиным с глазу на глаз становится для его оппонентов еще одним поводом для подозрений. Трудно сказать, насколько эти подозрения обоснованы, но было бы неплохо, если бы нынешняя история послужила поводом для изменения правил публичности переговоров глав государств. По крайней мере, институции, контролирующие исполнительную власть, - судебные органы и парламент - должны иметь полный доступ к информации о неформальных переговорах главы государства. Эта модель очень пригодилась бы и России, когда и если у нее появится реальное разделение властей.