Странный у нас Совет судей. Не нравится судьям, что граждане и их общественные объединения, особенно с согласия президента, собираются критически оценивать решения, принимаемые судами. А что их так взволновало? Взволновало решение Совета по правам человека при президенте о проведении правовой общественной экспертизы по делу "ЮКОСа" и Михаила Ходорковского, а также по делу Магнитского.

По мнению судей, такое решение незаконно. Никто, считают они, не может и не должен пересматривать решения судов на общественном уровне. Следует признать, что в этом они правы. Но дело в том, что никто и не собирается на общественном уровне пересматривать решение суда - приговор.

У граждан есть обязанность исполнять решения суда, но никто не может их заставить верить в справедливость того или иного решения суда. Как никто не может заставить граждан замолчать и не обсуждать те решения судов, которые они считают заказными или несправедливыми. Обсуждать и оценивать те или иные дела с привлечением авторитетных юристов, политиков и представителей общественных организаций - законное право общества.

Всполошились судьи совсем не зря. Они ведь лучше других знают, какова цена их решений в прямом и переносном смысле и как эти решения принимаются.

Серьезная экспертиза дела "ЮКОСа" может вообще стать важным прецедентом для оценки деятельности судов и судей. А это как раз то, что необходимо, чтобы басманные суды навсегда исчезли из российской судебной системы. Против этого и возражают судьи.

Поэтому позиция Совета судей вызывает лишь уверенность в необходимости оценки дел "ЮКОСа" и Магнитского на уровне неформальной экспертизы.

Ни один закон не может заставить граждан верить судебным решениям. Поэтому таких законов и нет.

10 февраля в Санкт-Петербурге стартовала благотворительная акция «Дети политзаключенных современной России».

Акция представляет собой фотосессии лидера группы ДДТ Юрия Шевчука с детьми современных политзаключенных РФ. Фотографии, а также книги с автографами будут высланы самим политзекам.

Первым участником акции стала Алина Соколова, дочь екатеринбургского правозащитника Алексея Соколова, автора фильма «Фабрика пыток», рассказывающего о реальном положении дел в тюрьмах и лагерях страны. Фотосессия проходила в студии звукозаписи ДДТ.

Цель благотворительной акции - поддержать людей, оказавшихся в местах лишения свободы за отстаивание гражданских, политических, конституционных прав и свобод в РФ.

Инициатор благотворительной акции – руководитель правозащитной организации «Союз заключенных» Максим Громов.

Навеяно постом Алексея Кнедляковского

Да, я считаю совершенно неправильным предоставлять слово националисту, одному из лидеров Движения против нелегальной иммиграции Владлену Кралину (Владимиру Тору). И это называется не чистоплюйством, а нормальной гигиеной. Нелепыми считаю ссылки на парламенты, где представлены различные партии. Митинг - это не дискуссионный клуб и не парламент. Не считаю трибуну митинга местом для дискуссий, это разные жанры. Мне говорят: а вот Кралин - он же против Путина! Ну давайте еще тогда на митинг Доку Умарова пригласим, пошлем ему телеграмму в горно-лесистую местность - он тоже наверняка против Путина и на пути к установлению окончательного Имарата наверняка разделит с нами наши пять требований. А что? Почему Тора можно, а Умарова нельзя? К тому же против него дело по ст. 282 возбуждено - очевидно наш клиент...

Давайте не путать правозащитную помощь незаконно арестованному, которую мы оказывали и готовы оказывать, с политическим блокированием и речами на митингах. Один русских свиньями считает, другой - тех, кто с ним не согласен, нерусью.

Еще Ленин, помнится, приговаривал, что о партии надо судить не по тому, что она о себе говорит и заявляет, а по тому, что она, партия, делает. Поэтому можно зайти на форум ДПНИ и посмотреть, что люди там пишут, как людей называют зверями и животными, как радовались и праздновали, когда убивали подряд Политковскую, Маркелова, Эстемирову. Разумеется, Кралин сумеет от этого дистанцироваться, только смотреть надо правде в глаза. Я не хочу с Путиным бороться в блоке с людьми, которые, не приведи Всевышний, если придут к власти, то мы еще о Путине как об ангеле крылатом вспоминать будем. Потому как "ворюги мне милей, чем кровопийцы".

Это не означает, что я полагаю, что вопросов иммиграции нет. Есть. И по этому поводу демократическая оппозиция должна вырабатывать позицию и участвовать в дискуссиях. Но не приглашать на митинг человека, представляющего идеологию, апеллирующую к самым низменным, шкурным и простым ответам на ситуационные вызовы. Пусть мы позиционируем К-5 как надпартийное образование, но давайте все же смотреть, над какими образованиями мы воспарили. Чтоб существенная часть участников наших митингов не развернулась и не ушла бы, плюнув.

То, что люди в Москве и Петербурге ловят маньяков, которых не может поймать милиция, - это ровно то же самое, что было летом при тушении пожаров: когда люди добровольно занимались этим, понимая, что пожарные не справляются.

Граждане, понимающие, что государство со своими базовыми обязанностями не справляется и даже не пытается, начинают делать это для себя сами. Другое дело, что массовое помешательство на маньяках - это, как правило, утка какая-нибудь, и я совершенно не удивлюсь, если этот маньяк окажется городской легендой. Но механизм ровно этот.

Люди четко понимают, что милиция их проблемами заниматься не будет. Общество не может охватить весь Уголовный кодекс, но оно может реагировать на такие ситуации, к которым все относятся одинаково, по ним есть полный консенсус, что надо стараться, чтобы этого не было – ну вот, например, когда убивают на улицах. Это следствие не ухудшения криминогенной ситуации, не роста гражданского самосознания, а просто того, что до общества дошла мысль о полной недееспособности государства. В частности, о том, что милиция не является органом по борьбе с преступностью – в том смысле, в котором люди понимают преступность. То есть элементарно с тупым физическим насилием и грабежом.

Самое неприятное, что милиция не только не ловит маньяка. Самое неприятное, что она же с большим удовольствием закатает тех людей, которые попытаются его поймать, как только они предпримут хоть какие-то активные действия: ведь это же незаконно! Милиция очень хорошо умеет мешать нам защищать себя и при этом очень плохо умеет защищать нас сама.

Аналогии с «приморскими партизанами» здесь неуместны, поскольку «приморские партизаны» – это не масштабная гражданская самоорганизация. Когда собираются пять мальчишек под руководством одного харизматичного взрослого товарища и уходят в лес с автоматами - это не самоорганизация в масштабах общества, это одна такая история про конкретных людей. Но это и результат того, что люди в небольших городах вроде того, где это все происходило, чувствуют себя как оккупированные, относятся к милиции как к оккупантам. Ну вот ребята и последовали культурному образцу, связанному со Второй мировой войной: что надо делать под оккупантами – уходить в леса, рыть землянки, кидать гранаты; спасибо еще, что поездов под откос не пускали.

Я не думаю, что появится какое-то организованное гражданское сопротивление милиции. Но против тех угроз, с которыми теоретически милиция должна бороться, конечно, люди будут объединяться. Причем все больше и больше, я думаю. И это не будет мило, это не будет цивилизованно. Потому что когда общество начинает самостоятельно бороться с преступностью, это может привести к любым эксцессам, вплоть до судов Линча. Что называется, люди как умеют, так и будут делать.

Государство в России прошло ту планку, выше которой оно еще было способно решать проблемы лучше рядовых граждан. В большинстве случаев на сегодняшний день преимущества государства - координация, особые полномочия, закон, общий для всех, принцип соразмерности возмездия – все это делает государство более эффективным в решении определенных задач, чем объединения частных людей. Но у нас на другой чаше весов лежит настолько отвратительная организация, полная коррумпированность и деморализованность российских государственных структур, что от этой прибавки эффективности ничего не остается.

Время, когда все эти преимущества работали, прошло. Они перестали помогать российскому государству. Даже когда оно хочет сделать что-то хорошо, когда оно абсолютно никаких злых намерений не имеет, у него ничего не получается. Я уверена, что никто в милиции не мечтает, чтобы маньяк с молотком продолжал бегать по улицам, но, поскольку заточены они не под это, а под извлечение административной ренты, то нормально делать свою работу они не могут. На данный момент до граждан это дошло - и граждане начали принимать свои меры. Ближайший результат может оказаться весьма трагичным.

Действия граждан не будут цивилизованными и законными ни по каким критериям. Но силовые структуры на порядок лучше умеют пресекать нецивилизованные меры частных людей против преступности, чем саму преступность против частных людей. Так что неизвестно, на чьей стороне окажется сила и не столкнутся ли стихийные правоохранители с тандемом преступников и силовиков.

Когда, наконец, откипели все страсти и каждый, кто считал нужным, высказался по вопросу "морально ли "травить" судью Боровкову", мы в заключение скажем свое слово.

Доказывать, что мы поступили хорошо или поступили плохо, были правы или нет, - мы не будем. По этому вопросу и без нас сказано достаточно.

Как организаторы и участники этой акции, мы доведем до сведения общественности только то, что считаем акцию успешной - она выполнила свою цель: судья Боровкова с момента проведения акции так и не осудила по ложным обвинениям ни одного оппозиционера. В частности, дело Игоря Гуковского и дело Ильи Мищенко, участников "Солидарности", были переданы на рассмотрение другой судье. Это справедливо, потому что дела эти касались акции "Стул для судьи Боровковой". Кто знает, постеснялась ли бы Ольга Юрьевна судить оппозиционеров по делу, в котором она имеет прямую заинтересованность, если бы не наша акция.

Тех, кто поддержал нас, мы уважаем за храбрость. Тех, кто стоит на путях гандизма, мы уважаем за терпение. Тех же, чья точка зрения была продиктована страхом и пресмыкательством перед властями, мы презираем.

Но пусть каждый помнит, что ценность его словам придают действия.
Те, для кого рассуждения о морали в акциях оппозиции - всего лишь предмет отвлеченного философствования, не достойны внимания.
Те из вас, кто, одобряя наши действия или осуждая их, делал в первую очередь свой личный выбор того, какими способами он будет бороться за свободу нашей страны, - тот в любом случае заслуживает уважения.

Однако спор о методах не должен становиться непримиримым.
Ведь только вместе мы победим.

Я верю в пацифизм - добро должно победить,
Но как мне жить? Как мне сейчас жить?
Так надоело ждать!
Так надоел страх!
Спасайся сам, а это значит -
Бери кирпич и дай им сдачи.

(c) LUMEN

Удивительно, но эта порода людей до сих пор существует. И не просто существует, а активно портит жизнь окружающим. Отличительными чертами либеральных чистоплюев можно считать чванство, привычку равнять всех по себе, записывать оппонентов в противники за любое расхождение во взглядах.

Еще более удивительные черты проявляются у них, когда речь заходит о необходимости присутствовать рядом с "идейно чуждыми элементами". Например, ни один либеральный чистоплюй (далее ЛЧ) никогда не захочет стоять рядом с коммунистом или национал-демократом. Предполагаю, что если бы коммунисты, национал-демократы и другие чуждые ЛЧ элементы носили на своей одежде значки или специальные нашивки, по которым их можно было бы идентифицировать, то ЛЧ решительно протестовали бы даже против поездки с ними в одном трамвае.

Замечательная вещь - большинство ЛЧ навешивают на оппонентов ярлыки, пользуясь исключительно чужим мнением. Попроси такого обосновать свою позицию - и услышишь в ответ лишь яростные вскрики о том, что невозможно усомниться в его либеральной чистоте, а недоверие он готов воспринимать как личное оскорбление. И никакие разумные доводы не способны пробудить в них способность к критическому мышлению. ЛЧ запросто сочтет, что любое разбирательство в вопросе может замарать его репутацию.

Необходимость слышать и анализировать чужое мнение заменяется у ЛЧ стойкой убежденностью в непогрешимости собственных взглядов. Руководствуясь этим догматом, наиболее ярые из представителей ЛЧ могут встать в авангард борьбы за чистоту собственных рядов и помыслов. "Враг не пройдет!" - под этим лозунгом будет отвергнуто все, что так или иначе расходится с их представлениями о морали и духовности.

Увы, сегодня именно ЛЧ, умело пустившие корни во многие оппозиционные движения, мешают развитию настоящего массового протеста и прогрессу в развитии оппозиции. Именно либеральные чистоплюи тормозят и блокируют прогрессивные идеи, провоцируя застой и маргинализацию в рядах оппозиционеров. Именно благодаря либеральным чистоплюям пышным цветом расцветает то, что давно уже принято именовать "демшизой", потому что "демшиза" своя, чистоплюйская, а эти прогрессисты чужие и непонятные.

Вместе победим?!

Наверное, я не скажу ничего особенно нового, но уж больно на фоне событий в Тунисе и Египте становится заметным бессилие российской оппозиции действующему режиму. Даже события на Манежной площади, которые при всей своей неоднозначности дали ряду оппозиционных политиков основания говорить о некотором подъеме протестных настроений, выглядят бледно и неубедительно на фоне миллионов арабов, борющихся против своих режимов активно и долго.

Сейчас, читая мнения коллег по демократической оппозиции относительно происходящего в Египте, я часто наталкиваюсь на довольно враждебную позицию в отношении египтян, силой пытающихся смести режим Мубарака. Боязнь беспорядков и следующего за ними кровопролития мне понятна, но эта боязнь вряд ли может служить серьезной основой для оценки событий в Египте. Их вообще нельзя оценивать по плоской дихотомической схеме «плохо или хорошо». Потому что события в Египте – это революция, а революция - это очень сложное политическое и социальное явление, слишком сложное, чтобы подходить к нему со столь примитивных позиций.

И думается мне, что в спорах, возникших по поводу событий в Египте в среде нашей местной оппозиции, на самом деле обсуждается не Египет. Обсуждаются перспективы российской оппозиции, перспективы смещения нынешней власти. И сводится все к простому вопросу – хотим мы в России свержения власти египетским способом или не хотим.

Как мне видится, хотеть мы можем чего угодно, хоть колонию на Марсе, но революция случится или не случится независимо от демократической оппозиции. В силу ее слабости, раздробленности и погруженности в дела внутренние. Лидеры демократической оппозиции не обладают достаточным авторитетом, чтоб подвигнуть широкие массы к революционному выступлению или, наоборот, погасить революционный порыв. Ни Ганди, ни Манделы, ни Мартина Лютера Кинга у нас сейчас нет.

(Читать целиком)

Those who make peaceful revolution impossible make violent revolution inevitable.

John F. Kennedy

Неделю назад с сожалением прочитал статью Владимира Рыжкова «Почему Россия не Тунис?», опубликованную на сайте «Эха Москвы». Автор очень убедительно обосновывает отсутствия возможностей для каких-либо изменений в нынешней политической системе России. Заметьте, сделано это на фоне стремительного краха двух, казалось бы, железобетонных режимов - в Тунисе и Египте.

Володя мне друг, но истина дороже. Впрочем, обо всем по порядку.

Его уныние радостно подхвачено изощренным потакателем власти, Леонидом Радзиховским, человеком безусловно умным и талантливым. Он расценил высказывание Рыжкова как поступок ответственного оппозиционного политика. Главная идея, которую уже не первый год декларирует ас кремлевской пропаганды, - это подчеркивание ущербности российского народа, его неизбывной апатии, тотального неверия в какие-либо перемены к лучшему. Короче, эта власть плохая, но любая другая будет еще хуже. Этот выбор Леонида - быть в одной команде с дуболомами кремлевского агитпропа и малолетними дебилами из "Наших", "Стали" и т.д. - не только наносит ущерб его репутации и личной гигиене, но и порождает синдром «безнадеги» и депрессии в просвещенной части российского общества, а ведь отчаяние – один из самых тяжких грехов для думающих людей.

Я хотел бы подискутировать с Рыжковым, думаю, невольно оказавшимся в одном лагере с нашими оппонентами, и с Радзиховским, ставшим конформистом осознанно. (Читать целиком)

Закон «О полиции» прокомментирован уже многими, в том числе коллегами-правозащитниками — критически. Он и впрямь заслуживает негативной оценки. Правда, некоторые шумно обсуждавшиеся претензии, например, о применении физической силы и спецсредств к женщинам, пусть и справедливы, но не являются новеллами, а лишь воспроизводят положения прежнего закона. Такая критика несерьезна, тем более из уст тех, у кого действующий закон не вызывал аналогичных претензий.

Не то чтобы закон «О полиции» начисто лишен положительных моментов. Не претендуя здесь на полный его анализ, можно назвать хотя бы долгожданное «право на звонок», которым задержанные до сих пор не были наделены. Теперь такое право появляется у большинства административно задержанных и в некоторых других случаях задержания, но не распространяется на уголовно-процессуальное законодательство. При этом задержанный вправе позвонить родственнику либо другому близкому лицу (часть 7 статьи 14).

Это благое приобретение, но — и здесь приходится перейти к негативу — закон наделяет полицию настолько обширными полномочиями в части ограничения свободы и неприкосновенности личности, что по сути убивает конституционные гарантии.

(Читать целиком)

На двух последних заседаниях суда по уголовному делу моей жены Таисии Осиповой допрашивали засекреченных свидетелей, и судья запретил распространение аудиозаписей этих заседаний. Поэтому я вынужден, пока суд не предоставит протоколы допросов в печатном варианте, довольствоваться скудной информацией со слов участников процесса, так как сам не имею возможности там присутствовать.

События, происшедшие на заседании суда 4 февраля, я коротко описал в прошлый раз. На заседании 7 февраля допросили второго засекреченного свидетеля «Тимченкову», оперативников центра «Э» и двух девушек понятых, которые «работали» вместе с этими оперативниками.

Опера на суде привычно врали. Там, где врать затруднялись, говорили «не помню, не знаю». Всплыли нестыковки показаний «Тимченковой» с ее показаниями, данными на следствии, проявилась масса противоречий в показаниях всех свидетелей. Все это требует отдельного и подробного описания. Но позже. Сейчас я хотел бы рассказать о другом - о личностях понятых.

(Читать полностью)

Чтобы понять, как российским журналистам поддержать Люка Хардинга, хорошо бы быть в курсе того, что он делал, почитать его статьи. Хотя и без этого понятно, что такой способ общения с прессой не должен пользоваться популярностью у журналистов.

Поскольку объяснений проиcшедшему с ним нет никаких, то мне кажется самое разумное сейчас – это все-таки попросить объяснений. И постараться добиться этих объяснений. Я где-то прочитал, что уже обратились в президентский совет по правам человека к Федотову, он пообещал помочь разобраться. Надеюсь, это произойдет.

Я вообще думаю, что российским журналистам на самом деле действительно неплохо было бы хоть один раз получить объяснение. Потому что хоть и говорят, что это произошло «в первый раз со времен холодной войны», чтобы отказали во въезде, но давайте вспомним: разве не было, к примеру, истории с Натальей Морарь три года назад? И немцев, помню, не пускали, мы целый список подавали в свое время президенту Германии. Я не могу сейчас вспомнить фамилий, но запреты на въезды были. И таких примеров достаточно много.

И потому, с одной стороны, я не очень понимаю, почему так сосредоточились именно на этом случае. Я сегодня с десяток комментариев дал разным СМИ по этому поводу. С другой стороны, понимаю, что хорошо, что сосредоточились. Может быть, это связано с тем, что вообще наросли протестные мышцы у средств массовой информации. Дай бог, если это так.

Желчный старик Бунин когда-то обронил фразу о советской России, где "только чекисты друг с другом советуются". Но те времена чекистского произвола давно миновали. Нынешний благонамеренный глава российского государства то и дело норовит посоветоваться с гражданским обществом. В прошлом году Дмитрий Анатольевич весьма удачно справился с общественным мнением насчет судьбы Химкинского леса, а на днях попросил, чтобы состоящие при нем правозащитники организовали для него независимую экспертизу по делу Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. Сам он, видите ли, будучи по профессии юристом-цивилистом, не считает себя специалистом в области уголовного права и хочет свериться с оценкой людей сведущих.

Скромность в юноше, конечно, похвальна, но такое ее проявление порождает недоуменные вопросы. Если г-н Медведев считает себя компетентным только в рамках своей узкой специальности, то как он отваживается браться за разрешение многообразных сложных проблем - от войны с Грузией до развития нанотехнологий? Дело же "ЮКОСа" во всех его перипетиях связано с торговлей углеводородами, а в этой сфере наш президент, немало потрудившийся на высоких постах в "Газпроме", кажется, должен быть достаточно искушен. Наконец, иной скажет, что вовсе не надо быть особо проницательным экспертом, чтобы увидеть, что жестокое преследование Ходорковского, Лебедева и их товарищей по "ЮКОСу" не имеет никакого отношения к настоящему правосудию и проводится по политическому заказу.

И тем не менее либералы, уже не первую зиму трепетно ждущие медведевской оттепели, видят в президентском запросе добрый знак. Между тем публицист-государственник Максим Соколов, вообще считающий Дмитрия Анатольевича легкомысленным и опасным мечтателем, боится, как бы из этой затеи не вышло худа. Ладно бы президент негласно заказал экспертное заключение в своем аппарате - получив его, он был бы волен поступить как ему угодно, - а вот публичная экспертиза свяжет ему руки и, того гляди, вынудит освободить узников.

Но, похоже, и надежды, и тревоги тут одинаково излишни. Недавно г-н Медведев сказал журналистам: "Я надеюсь, что вы не ждете от меня оценки не вступившего в законную силу приговора в отношении Ходорковского и Лебедева". Ждать от президента-юриста такой оценки после того, как приговор вступит в законную силу, было бы еще более неосмотрительно. Как говорил герой одной поэмы: "Я привык ни в чем не отступать от гражданских законов, хотя за это и потерпел на службе, но уж извините: обязанность для меня дело священное, закон - я немею пред законом".

Вся эта дискуссия вокруг расклейки листовок про неправовые "подвиги" судьи Боровковой кажется мне высосанной из пальца.

О чем мы спорим?

Люди сделали то, что давно пора сделать, то, что надо делать вообще-то постоянно: попробовали дать моральную оценку аморальным поступкам должностного лица.

Вы же все согласны, что Боровкова судила оппозиционеров не по правде, а по кривде? Вы согласны, что она нарушила закон? (Ладно, я в закон не верю, но вы-то, либералы, верите, вам положено в него верить - и по вере этой лбы расшибать.)

Так что же страшного в том, что какие-то инициативные люди отпечатали пачку листовок с этими самыми вопросами, с которыми вы согласны, и поклеили те листовки возле дома Боровковой и возле ее работы? Что тут незаконного, неправового, неморального? Вмешательство в частную жизнь Боровковой? А где оно? Ребята и/или девчонки залезли к ней в замочную скважину, в личную переписку, выпотрошили содержимое мусорной корзины? Или они мешают ей ходить по улице, свистят вслед? Вовсе нет. Они всего лишь с помощью листовок осуществили право на информирование общественности о том, кто у нас в стране нарушает закон (в который вы, либералы, верите) и неписаные нормы морали (в которые, допустим, верю я). Тем более эта информация важна, что эта самая гражданка Боровкова в силу своей профессиональной принадлежности и занимаемой должности претендует на то, чтобы выносить общественно значимые решения о соответствии поведения других людей закону и морали.

(Читать дальше)

Призывная кампания осени 2010 года со всей очевидностью показала, что призыв почти окончательно превратился в отлов. Количество незаконно направленных для прохождения военной службы по призыву равно 100% от всех призванных. На какие только ухищрения не шли бодрые военкоматовские трудяги, чтобы выполнить план. К тому, что качественное медицинское освидетельствование при призыве существует только в радужных фантазиях неистребимых оптимистов-поцреотов, уже все привыкли, но если человек позаботился своевременно предоставить все медицинские документы и умеет отстаивать свои права, закрыть глаза на его заболевания получается с трудом. Другое дело, когда призывники отлавливаются на улицах, в общежитиях: там никто никаких документов представить физически не может, и вот попадают у нас в армию и язвенники, и гипертоники, и откровенные инвалиды.

Но даже при стопроцентном нарушении закона при призыве все равно нереальные планы, рожденные в недрах ГОМУ Генштаба, выполнить невозможно. Даже на ходу откорректированные. Военком Москвы так надорвался на этом произволе, что сразу по окончании призывной кампании заболел и уже больше месяца на больничном — но толку никакого, план невозможно выполнить ни количественно, ни, тем более, качественно.

По результатам призыва командование ВВ МВД обвинило Генштаб в том, что он направлял им призывников по остаточному принципу и это привело к недобору, а тех, кого прислали, уж лучше бы дома оставили - психически неустойчивые доходяги, многие из которых имели серьезные проблемы (вплоть до судимости) с законом. Но обвинения эти беспочвенны, так как и для Минобороны был отловлен точно такой же контингент. Причем если раньше об этом говорили только мы, правозащитники, то теперь и записные армейские пропагандисты открыто публикуют данные о тех, кто призван на защиту Родины. Вот такая замечательная статистика по новобранцам выловленным и направленным для прохождения службы на 393-й авиационной базе по итогам осеннего призыва-2010. Плохо, конечно, что нет корреляции по группам, но даже если считать, что один и тот же человек имеет все негативные характеристики (что вероятно), все равно ситуация-то катастрофическая! Вот они защитники Отечества во всей красе — и судимые, и алкоголики, и наркоманы. Более трети даже по данным поверхностного медосмотра (а на другой в частях трудно рассчитывать) имеют ослабленное здоровье, каждый четвертый с пониженным весом. Но самое печальное - это группы по нервно-психической устойчивости. Третья группа по НПУ считается удовлетворительной, но нормальный командир такого бойца в караул не пошлет и оружие ему не доверит. А вот воина с НПУ 4-й группы и без присмотра оставлять боязно. Но среди новобранцев только 10% имеет хорошую НПУ! Как вам такие защитники? Можно ли спать спокойно, зная кто охраняет наш покой? Показательно также то, что две трети присягу приносили принудительно, а цену клятве, данной недобровольно, я думаю, все знают.

(Cмотреть документ)

Слово «террор» в переводе с латыни означает «страх», «ужас». Производное от него «терроризм» надо бы понимать как средство наводить страх. Массовое убийство не всегда наводит страх на всех. Ни ликвидация шести миллионов евреев, ни депортация сотен тысяч кавказцев, ни уничтожение двух миллионов африканцев в Дарфуре ни у кого кроме обреченных страха не вызывали. Царило равнодушие. А терроризм страшит всех, и, безусловно осуждая всякий терроризм, пора выяснить, зачем сеют страх, кто это делает. Терроризм - только средство, всегда преступное, никогда не имеющее оправдания, но только средство. Нет такого политического движения – «терроризм».

После Домодедова разъясняют, что это война, иные даже выговаривают: гражданская война. Но на войне, тем более гражданской, не вызывают сыщиков, чтобы установили, с кем война идет. Террорист сам-то прячется или сам погибает, но в любом случае дает знать, от чьего лица убивает, чтобы знали, кто не пощадит. Но в Домодедове, как и в домах Москвы и Волгодонска, было иначе: террористы промолчали, внушая безымянный страх перед любой тенью. А гражданские войны откровенны: это белые, это красные.

Гражданскую войну 1918-1920 забыли, а нынешний терроризм оттуда. Говорят, войну против свершивших мирную революцию большевиков затеяли тогдашние Абрамовичи да Березовские. А тогда их не было, не давал царь Абрамовичу и Березовскому концерны в управление, а Рябушинские да Путиловы сами сколотили богатства. Но в Гражданской войне виноваты не они. Конечно, большевики, почти мирно взяв власть в Петрограде, дали дивные обещания, каких от царей было не дождаться: Декрет о земле и Декларацию прав народов России. И, главное, провели выборы в Учредительное собрание, которые Временное правительство затянуло. Но за них проголосовала лишь четверть избирателей, и они разогнали собрание. После революции законная власть так в России и не возникла. Потому и началась Гражданская война.

Ее несчастье в том, что депутаты собрания, в основном люди штатские, воевать с вооруженными большевиками не могли. Сопротивление оказали Денинин, Юденич, Колчак, тоже не считавшиеся с Учредительным собранием. Гражданская война шла между диктатурой с демократическим знаменем и царским порядком. Большевики и царистское охвостье съели русскую демократию сообща.

Но наряду с войной начался террор. В Ленина и других стреляли не царские офицеры, а эсеры, люди из крестьянской партии, применявшей террор еще против царской власти. За них голосовало большинство. Большевики, уже введшие в деревне продразверстку, объявили их террор белым и начали красный террор. Но обманувшие надежды большевики побоялись, что крестьяне повернут против них, и пошли на компромисс - новую экономическую политику, и террор стих.

А к 1929 году, когда от нэпа отказались (Ленин еще в 1922-м говорил: «Мы год отступали. Достаточно»), уже сложился карательный аппарат, готовый преобразить крестьянство в класс сельскохозяйственных рабочих. Советское государство, уже с 1927 года практикуя массовые репрессии на хлебозаготовках, стало террористическим. Высылка миллионов не сдававшихся крестьян запугала десятки миллионов оставленных работать. Взаимность террора прошла. Террор стал односторонним.

Но террористическое государство, устрашавшее весь мир и постоянными репрессиями державшее в страхе свое население, стреножило насилием и себя, запуталось и в 1991 году распалось. Обособившись, Россия могла стать иной. Однако ее хозяева, вышедшие из коммунистического аппарата, хоть и обновили детали былого порядка, тоже вынуждали всех жить так, как хотели они, не давая людям решать самим.

Сопротивление принуждению начиналось под знаменем национальной самостоятельности. Чечне отказали в реальной автономии, и на самопровозглашенную республику, армии не имевшую, обрушились войска мощной военной державы. Чтобы устрашить чеченцев, бомбили Грозный. Наша армия стала террористической. Чеченцы тоже отвечали террором. Басаев и Буданов снова сделали террор взаимным.

Принуждение росло и за пределами Чечни и Кавказа в целом. С переходом к назначению губернаторов возглавляемые ими области, края и автономии фактически перестали быть субъектами федерации и Россию, как прежде СССР, на деле снова сделали унитарным государством, воюющим против своего населения. Но террористическая машина уже не рискует, да еще и не в силах, как советская, разом давить всех, и ей дают сдачи. Ответы на репрессии считаются терроризмом. А сами репрессии – нет. И борьба с терроризмом сводится к стремлению пресечь ответы, снова сделать терроризм односторонне государственным.

Наша власть верит, что с инициативным терроризмом можно совладать, не думая о политике, лишь совершенствуя организацию работы силовых органов да технику. Они нашли в США и Израиле положительные примеры борьбы с терроризмом. Но у них и у нас террор совсем разный. У них внешние войны, в которых их противник применяет террор. Чтобы воевать против США, другого средства нынче и нет. А семь арабских стран, напавшие на новорожденный Израиль, обычным путем с ним не совладали, и начался террор. США и Израиль ведут войны, где террор применяют против них, а у нас гражданская война, в которой террор ведут обе стороны.

Не будем здесь выяснять, могут ли прийти к миру со своими противниками Израиль и США, и входить в неоднозначные проблемы, Домодедова не касающиеся. Но нам покончить с гражданской войной легче, чем им с войнами внешними, поскольку наш правящий класс сам попирает народы своей страны. Никаких причин кроме его желания держать население покорным абсолютизму центральной власти у нашей гражданской войны нет. Это доказал еще переход к нэпу в 1921 году, разом изменивший состояние страны. Противоречие диктатуры, отрицавшей частную собственность, и частного производства крестьян не ушло, но обрело мирную экономическую форму, и это оттянуло расправу с крестьянством.

Нынешние противоречия не сводятся к национальным конфликтам. Об этом напомнили партизаны Приморья. Да и рост русского национализма, как демократического толка, так и фашистского, при всем различии их идеалов, тоже выдает неудовлетворенность принудительной и скудной жизнью, нехваткой свободы, действительно способной быть лучше несвободы.

Объективные противоречия развития, терзавшие Россию на выходе из феодализма, не оригинальны, их приходилось разрешать и другим западным странам, но у нас их разрешение, надеясь на внеэкономические методы, тормозили цари и большевики. Чтобы мирно решить накопившиеся за столетие проблемы, недостаточно честно провести выборы органов власти всех уровней. Надо открыть простор мирной эволюции, обеспечить свободу деятельного самовыражения каждого и свободу негосударственных организаций, чтобы даже и честно избранные не выходили за пределы, в которых государство правомочно действовать, и не пренебрегали безопасностью граждан.

Советское самодержавие, развивая традиции царского, таких пределов знать не желало, и пуще глаза берегло безопасность особого советского строя и его властителей. А на граждан силовые органы давили, не только не обеспечивая им безопасность, но представляя для них опасность. После 1991 года начальство уже не объявляет наш общественный строй особым, но силовые органы, как прежде, подавляют население, не то якобы развалится страна. Что говорить, открытый показ народам СССР, что у себя дома они не первые, принес плоды: Союз, не будучи союзом, не выжил. Но автономии и исторические русские регионы поныне страдают от пренебрежения ко всему, что не Москва.

Власть хочет пресечь ответный терроризм, удержав нахватанное, и внушает, что России не устоять иначе как на штыках. Такая, дескать, национальная особенность. Твердят, что без государственного террора не выжить и плох лишь частный, отдельный, групповой, местный. А это нашей власти не усидеть иначе как на штыках. Российское содружество крепче, чем кажется Путину, и отпади принуждение к сожительству, будь субъекты федерации или конфедерации полноправны, отношения были бы не хуже, чем в Британском содружестве. Мало кто ушел бы совсем.

Главный лозунг оппозиция «Россия без Путина!» А какая разница – Путин, Непутин, как их там звать? Школа КГБ в избытке дает умельцев тащить и не пущать. Смена смене всегда готова. А оппозиция все о личности, а не о порядке, который с Ивана Грозного не меняется. Так и бьют дубиной по головам.

Смысл нужных стране перемен лучше выразят лозунги «Россия без страха!», «Россия без государственного терроризма!». Когда появится законная власть, знающая, что страна не ее собственность и вообще не только для нее, когда компромисс станут считать не поражением, а победой и признают победой договор Лебедя с Масхадовым, который Ельцин растоптал, оставив войне тянуться уже второе десятилетие, когда у русских и нерусских появится возможность показать себя делом, а не убийствами и самоубийствами, гражданская война кончится и террор прекратится. Но не раньше.

Если, опять же, не станем жить совсем по-сталински, со всеми последствиями для всех.

Итак, сотрудник столичной милиции Артем Чарухин, заявивший, что его заставили дать ложные показания по делу о задержании Ильи Яшина, уволен из органов внутренних дел. Об этом заявил официальный представитель ГУВД Москвы Виктор Бирюков. По его словам, это было сделано в связи с тем, что показания Чарухина противоречат тому, что рассказывают другие сотрудники милиции, а также из-за того, что он уклоняется от контактов со своими руководителями. Бирюков не исключает, что Чарухин может быть привлечен к ответственности.

Нашелся таки сотрудник милиции, который не захотел врать. Я не хочу обсуждать его мотивы - не стал врать, потому что мерзко, или были свои какие-то, далекие от идейных, соображения, но факт остается фактом: парень сказал правду.
И тут же мы увидели "реформу милиции" в действии: Артем был уволен, да еще и намекают на то, что он "понесет ответственность". Возможно, и понесет. По полной. Так как такие действия не могут поощряться высшими чиновниками "херр полицаев", иначе рухнет вся их прогнившая контора, как раз построенная на лжи. Ну только представьте себе, какая будет катастрофа для полицейской банды, если каждый милиционер на судах будет резать правду-матку в глаза? Видимо, так и будет проходить "реформирование" органов МВД: сокращения личного состава произведут за счет таких, как Артем Чарухин (при полной неприкосновенности всего "генеральского состава" и их шестерок из рядового состава), а оставшимся ментам (через месяц херр полицаям) дан сигнал о всеобщей индульгенции за вранье в судах.

Чтобы такого не случилось, дело Артема Чарухина должно быть на контроле правозащитников и гражданского общества, стать одной из линий фронта сопротивления дальнейшему превращению России в полицейское государство. Кто знает, если мы не останемся равнодушными к судьбе Артема, который предпочел вместо превращения в "херр полицая" остаться честным человеком, возможно, это придаст мужества и остальным приличным сотрудникам милиции поступать так, как он?

В 80-ю годовщину со дня рождения Бориса Ельцина к его могиле пришли лидеры либеральной оппозиции – Борис Немцов, Михаил Касьянов, Владимир Рыжков, Владимир Милов и их единомышленники. И большое число видных интеллигентов также положительно оценили роль Ельцина в российской истории. На мой взгляд, это воспевание Ельцина либералами стоит в одном ряду с воспеванием коммунистами Сталина.

(В чем виноват Ельцин)

Российское государство превращается в классическое failed state в вопросе защиты своих граждан, их прав и свобод. В вопросе отстаивания интересов находящейся у власти группы лиц режим, напротив, дееспособен.

Перейдем к оппоненту государства, гражданскому обществу (гражданское общество не всегда оппонент государства, но в нынешней России это так). В то время как государственные структуры доказывают свою некомпетентность, гражданское общество начинает формировать свои структуры. Вспомним, например, летние добровольческие отряды по тушению пожаров.

Перейду к гражданской милиции. Внимательно прочитайте эту новость:

Милиция и жители района Ярославский северо-восточного округа Москвы третью неделю ищут грабителя, нападающего с молотком на женщин. Каждый вечер Лосиный Остров патрулируют 60–70 волонтеров, которые провожают домой одиноких женщин и сообщают милиции о подозрительных мужчинах, драках, ограблениях и замерзших бомжах. Районное ОВД активистам благодарно, окружное просит согласовывать свои действия с милиционерами.

Обратите внимание на следующие моменты:

«Ежедневно к нам подключаются новые люди из разных слоев населения. Есть очень серьезные, бизнесмены, есть безработные и т. д. Мы хотим, чтобы наш район стал спокойным, нас объединяет акт гражданской ответственности. Мы патрулируем улицы, проводим одиноких женщин к метро, если видим подозрительного человека, похожего по приметам на преступника, вызываем милицию», – говорит Дудко.

По словам Олифир, милиционеры благодарны добровольному отряду жителей за помощь, но «лучше бы они работали во взаимосвязи с сотрудниками милиции». «Мы беседовали с ними, но было какое-то взаимонепонимание. Они хотят сделать все сами, но сотрудники милиции делают все качественнее и профессиональнее», – сказала Олифир.

Ну что, я вас поздравляю, господа и товарищи. Волонтеры Ярославского района – это прообраз гражданской милиции, отрядов граждан, следящих за порядком на территориях, где влияние государства отсутствует либо ослаблено. Наибольшее развитие гражданская милиция получила в США во время освоения Дикого Запада. Наследниками гражданской милиции той поры являются институт шерифов, а также современные американские военно-политические организации.

После переименования государственной милиции в полицию для образований гражданского общества освободится бренд «милиция». Это сулит немалые перспективы.

Какие-то активисты провели акцию, расклеив объявления о «безусловно честной и замечательной мировой судье Боровковой». И это многие посчитали травлей. Мотивируя тем, что объявления расклеены возле дома судьи и содержали ее домашний адрес, а судьи у нас особо охраняемы. И, конечно, некоторые вспомнили убийство федерального судьи Чувашова.

Одновременно с этим кто-то вспомнил травлю Александра Подрабинека «нашистами».

Возникает вопрос: кто-то наказан за травлю Подрабинека? Или журналистов у нас не убивают?

Поэтому, чтобы решить данную проблему, предлагаю ввести в Конституцию (ее уже не жалко) отдельным пунктом «декларацию прав судей», «декларацию прав козлов» и остальных «сверхчеловеков», где решить несколько вопросов:
– имеет ли право судья на жизнь?
– право на неприкосновенность жилища?
– право сбивать на пешеходных переходах граждан?
– имеет ли право «козел» на дачу ложных показаний в суде?

Подобным образом проблемы уже решены в Республике Конго, где 25% населения – люди, остальные 75% таковыми не считаются. Поэтому на данные три четверти законы и права не распространяются и их можно без суда и следствия расстреливать, морить голодом и держать в тюрьмах, не предъявляя обвинений.

2 февраля глава МВД России Рашид Нургалиев в очередной раз прокомментировал грядущее преобразование милиции в полицию. В частности, он заявил, что сотрудников МВД можно будет уважительно называть "господин полицейский".

Как заявил г-н Нургалиев, МВД "надо дать время, паузу, тайм-аут для того, чтобы мы встали на ноги в этой новой структуре".

Прикольнейшие фотографии читинских инспекторов ДПС были опубликованы сегодня на Чита.Ру.

Как сообщила начальник инспекции по личному составу УВД Елена Ничик, авторы фото нужны для уточнения даты и обстоятельств, при которых сняты сотрудники милиции.

16 января пользователь, назвавшийся Петром Владимировичем, опубликовал в вопросах прокурору края Владимиру Фалилееву ссылки на фото. Сотрудники ГИБДД, изображенные на снимках, производят впечатление пьяных. Вопрос затем был продублирован в вопросах начальнику краевого управления ГИБДД. 7 февраля пользователь с ником «не ГИБДД» также опубликовал ссылки с фото, где изображены эти же сотрудники.

Милиционеры вряд ли смогут объяснить фотографии своим самочувствием или болезнью.

Простояв в ленте новостей в материале отличные кадры (видимо уже бывших милиционеров) пропали после обеда... А жаль.

Но Интернет штука потрясающая, и, просто кликнув пару раз, нашли клоны фотографий.

(Фотографии)