Загвоздка в том, что период с 23 июня... Кирилл Афанасьевич [Мерецков] провел в стенах Лубянки и Лефортова. На второй день войны его, заместителя наркома обороны, генерала армии, Героя Советского Союза, буквально возле приемной кабинета Сталина остановили чекисты и настоятельно попросили следовать с ними к ожидавшему у подъезда черному ЗИСу... зачем это нужно было главе государства и по совместительству верховному главнокомандующему? Тут логика подсказывает лишь одну непротиворечивую версию: требовалось во что бы то ни стало выяснить, насколько лоялен Мерецков государственному руководству, нет ли у него тайного намерения пособничать врагу (именно это в первую очередь инкриминировалось Тухачевскому, Уборевичу и многим другим репрессированным военачальникам), можно ли впредь поручать Кириллу Афанасьевичу чрезвычайно сложные, особо ответственные задания. Такая "проверка" несет на себе печать чрезмерной жестокости и, скажем так, избыточной подозрительности, однако на планомерное принуждение к самооговору - со всеми вытекающими отсюда последствиями - она явно не походит. Когда на Лубянке убедились, что арестованный генерал не повинен ни в сговоре с "врагами народа", ни в сотрудничестве с фашистами, ни в каком другом злодеянии-вредительстве, позволили ему отправить Сталину личное письменное ходатайство, а через некоторое время выпустили на свободу.

Игорь Немчинов, обозреватель газеты "Культура"

Тогда же я узнал, как делали "врагом народа" Мерецкова. Он тоже собственноручно написал показания, в которых признавался, что является английским шпионом, врагом народа и прочее... Берия еще при жизни Сталина рассказывал об истории ареста Мерецкова и ставил освобождение его себе в заслугу: "Я пришел к товарищу Сталину и говорю: "Товарищ Сталин, Мерецков сидит как английский шпион. Какой он шпион? Он честный человек. Война идет, а он сидит. Мог бы командовать. Он вовсе не английский шпион"... "И вот, - продолжает Берия, - Сталин сказал: "Верно. Вызовите Мерецкова и поговорите с ним". Я вызвал его и говорю: "Мерецков, ты же глупости написал, ты не шпион. Ты честный человек, ты русский человек, как ты можешь быть английским шпионом? Зачем тебе Англия? Ты русский, ты честный человек". Мерецков смотрит на меня и отвечает: "Я все сказал. Я собственноручно написал, что я английский шпион. Больше добавить ничего не могу и не знаю, зачем вы меня опять вызвали на допрос". "Не допрос. Я тебе хочу сказать, что ты не шпион. Ступай в камеру, посиди еще, подумай, поспи, я тебя вызову". Его снова увели в камеру. Потом, на второй день, я вызвал Мерецкова и спрашиваю: "Ну что, подумал?" Он стал плакать: "Как я мог быть шпионом? Я русский человек, люблю свой народ и верю в свой народ". Его выпустили из тюрьмы, одели в генеральскую форму, и он пошел командовать на фронт". А теперь, когда я видел Мерецкова в последний раз, это был уже не Мерецков, а его тень. Раньше он был молодой генерал, физически крепкий, сильный человек, а теперь он еле ходит, "скрипит"... Но здоровье-то отнял у него Сталин, и он из честного человека был превращен во "врага народа", в английского шпиона, спасся чудом...

Никита Хрущев. "Время. Люди. Власть. Воспоминания"