Абажур под колпаком
Ульяной Скойбедой заинтересовался центр "Э", и эта новость вызывает двоякое чувство. С одной стороны, неплохо, что сотрудники данного центра, раз уж он существует, хоть на минуту оторвутся от своего любимого занятия – слежки за оппозиционерами. С другой стороны, разве можно судить за слова? Тем более сажать, а ведь статья 282-я, которую могут вчинить журналистке, предусматривает лишение свободы.
Тут есть разные мнения.
Отдельные либералы полагают, что за "возбуждение ненависти либо вражды", как указано в этой юридической норме, карать можно и должно. Другие им возражают. Отдельные либералы даже обращаются с жалобой на Скойбеду в Следственный комитет, и вот автора незабываемой статьи про абажуры уже проверяют на экстремизм. Другие в полемическом запале именуют жалобщиков "доносчиками", и это важный момент в дискуссии. В самом деле, можно ли доносить на Скойбеду Бастрыкину и Леше Улыбке? Возрадуются ли сердца заявителей, если колумнистку привлекут к суду, оштрафуют, а то и посадят?
Проблема представляется сложной. Опыт цивилизованных стран слишком противоречив, чтобы на него опираться. Еще противоречивее российский опыт, и речь тут не о том, как государство наезжает на прессу, но о случаях прямо противоположных, хотя и уникальных. Вспоминается, например, человек по фамилии Смирнов-Осташвили. Этот деятель был организатором и активным участников погромной акции, осуществленной национально озабоченными гражданами в ЦДЛ в 1990 году. Граждане ворвались на заседание писательского клуба "Апрель" и учинили скандал с выкручиванием рук и выкрикиванием антисемитских лозунгов. Потом Осташвили судили по 74-й советской статье, отчасти совпадавшей с нынешней 282-й, дали двушечку в колонии усиленного режима, и это казалось образцом справедливости. А потом он покончил с собой (ходили также слухи, что был убит) за несколько дней до досрочного освобождения, и эта новость вызвала чувство неловкости. Ну да, скандалист и антисемит, но ведь не душегуб, не убийца. А получилось так, что за неравнодушное отношение к евреям и либералам товарищ расплатился жизнью. Нехорошо получилось.
Тут ведь еще попутно другие проблемы возникают. Проблема бесчеловечного обращения с заключенными в наших лагерях и тюрьмах. Проблема взаимоотношений осужденного с другими уголовниками, с которыми, говорят, не поладил вспыльчивый Смирнов. Проблема соразмерности преступления и наказания, ибо условия содержания зеков в советских и постсоветских не столь отдаленных местах справедливо приравниваются к пыточным.
Короче, ситуация складывается прямо безвыходная. Добавим еще, что Скойбеда, в отличие от покойного дебошира, никаких беспорядков не устраивала. Она использовала силу слова, которое, правда, не воробей.
При этом ясно же было тогда, почти четверть века назад, что Осташвили самое место в тюрьме. Более того, процесс над ним и приговор воспринимались как победа демократии в одном отдельно взятом судебном зале. Да так оно и было, пожалуй, а если бы суд оправдал провокатора, то сразу поменялся бы воздух в стране. Быть может, до той степени затхлости, которую мы ощущаем сегодня, когда Ульяна Скойбеда может практически безнаказанно писать про абажуры. Не рискуя не только свободой, но и карьерой. Так что сообщение о том, что труженики центра "Э" наконец-то занялись делом, читаешь с чувством пусть неглубокого, но все-таки удовлетворения.
Это ведь еще и звучит как парадокс: условный Леша Улыбка против безусловной Скойбеды. Пятое управление КГБ против "Комсомольской правды". Полицейский режим против национал-патриотки. Эти двое созданы друг для друга, так что, наверное, причин для беспокойства за журналистку нет ни малейших. Никто ее не привлечет, не осудит, не посадит. Это даже по-своему идеальный вариант, и если бы центр "Э" каждодневно, хотя и без особого энтузиазма, занимался гитлеренышами, то Россия стала бы качественно другой страной.
Впрочем, и этот новостной сюжет внушает некоторые надежды. "Эшники", быть может, впервые в жизни займутся возбуждением ненависти в чистом виде, что для них полезно хотя бы в познавательных целях. Скойбеде придется слегка отвлечься от полюбившейся ей либеральной тематики, от евреев, негров и абажуров. Пока они будут знакомиться, общество переведет дух.
Блоги
Статьи по теме
И безразлично в их речах
То есть что получается? Леонид Гозман, который осмелился приравнять смершевцев к эсэсовцам, по сути вступился за тысячи, если не десятки тысяч русских – жертв сталинского террора. Напротив, государственно мыслящая патриотка Скойбеда плевать хотела на всех, включая русских узников Бухенвальда, и это вполне закономерно. Ненависть к либералам вытесняет все прочие чувства.
Абажурнальная полемика
Я хочу спросить Бориса Вишневского, уже обратившегося в соответствующие органы на предмет привлечения г-жи Скойбеды к ответственности: будем сажать всех, кто так думает? Да, высказывание г-жи Скойбеды безусловно оскорбляет чувства. Оскорбляет память жертв, оскорбляет их потомков. Хотите нового судебного процесса об оскорбленных чувствах? Одного мало?
Жаль я, сука, не добил тебя
Скойбеда существует, сам видел ее на фотографии. Ну да, тупая и злобная, говоря метафорически, как эсэсовская тварь в освенцимском женском бараке, но реальная. "Жаль я, сука, не добил тебя в Вятке. Больно ловки вы, жиды, больно ловки..." – это ведь не Скойбеда выписала в таблоиде, а персонаж Галича выдохнул, помирая, полвека назад.
День Скойбеды
Очередная антисемитская выходка Ульяны Скойбеды вызвала бурю через два дня после публикации в самой массовой газете страны. Редакция "Комсомольской правды" поспешно удалила с сайта фразу об абажурах, которые не успели наделать нацисты из предков Леонида Гозмана и других либералов. Готовятся иски, звучат призывы к бойкоту газеты.
Возвышенные и оскорбленные
Вся история с "оскорблениями" - плод деятельности немногих православных начальников, вообразивших себя комиссарами дня сегодняшнего, и еще менее многочисленных энтузиастов, чья мотивация варьирует от желания поквитаться с либеральными оппонентами до вспышек нездоровой психики. У основной массы мирян и духовенства отношения к подобным инициативам скептическое и даже настороженное.