Ходорковский объявил голодовку. С этой новости началось мое утро.

Голодовку бессрочную, отчаянную. И отчаяние, которое я вижу в этом серьезном и опасном шаге, передалось мне. Потому что Ходорковский для меня – один из тех людей, на которых ориентируешься, когда опускаются руки. Прочтешь его статью, интервью с ним, заглянешь ему в глаза в зале суда – и понимаешь, что сдаваться нельзя: ведь он не сдается.

А теперь я не знаю, что сейчас делать. Как помочь ему достучаться до того, кто случайно оказался «лицом, принимающим решение»? Я подписала обращение к президенту, но не знаю, верю ли на самом деле в его (президента) существование.

Что дальше? Акции? Петиции? Обращения к международному сообществу? Голодовки солидарности?

Я боюсь, что Ходорковский умрет в голодовке. Потому что тех, к кому он обратился, не существует. Нет Верховного суда – потому что он уже давно не «суд» и не такой уж «верховный». Потому что нет президента – его не признают граждане страны и даже его собственные чиновники игнорируют его инициативы. Ходорковский обратился в пустоту – и она ему не ответит.

Никита, мы знакомы с тобой сорок лет, но я никогда не думал, что мне придется писать тебе по такому поводу. И ты, и твое окружение прекрасно осведомлены о том, что телеведущая Ольга Бакушинская, выступающая под псевдонимом Ольга Б., – моя жена. И ты, имея претензии, опустился до того, что попытался "достать" меня, оскорбляя мою жену. Цитирую. В программе "Гордон-Кихот" ты сказал: "Ольга Б., где "б" то ли имя, то ли кличка, то ли профессия".

Это, Никита, агония. (Дальше...)

18 мая в 19.00 в Москве на Чистых прудах возле памятника Грибоедову состоится митинг с требованием отмены приговора Алексею Соколову.

Алексей получил 5 лет лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима по сфабрикованному обвинению. Обвинение основывалось на показаниях свидетелей, которые находятся в местах лишения свободы, на них оказывалось давление. Однако суд не стал рассматривать данные обстоятельства и целиком пошел на поводу у силовиков.

Такой процесс - уже норма для российского «правосудия». Но мы не должны оставаться в стороне. Сейчас еще можно вернуть Алексея семье и правозащитному сообществу.

Приходите на митинг, мы еще можем спасти человека!

Обращение Союза жителей Кузбасса мне кажется абсолютно реальным, потому что ситуация на шахтах действительно катастрофическая. И не было там никаких криминальных элементов, как сразу же сообщил «заботливый» губернатор.

Я считаю, что ситуация следующая: зарплаты действительно очень низкие, что заставляет людей работать сверхурочно, у людей очень высокая утомляемость, а еще условия труда совершенно невозможные. И абсолютно ничего не делается! Случится трагедия – начинается шорох. Шум утихает – все возвращается на круги своя: техника безопасности, нарушения...

(Дальше...)

"Путинизм - это (воспользуемся излюбленной лексикой г-на и.о. президента) контрольный выстрел в голову России". Прошло всего лишь каких-нибудь десять с лишним лет, несколько дел по обвинению в экстремизме (возбужденных Краснодарской, Хамовнической, Бауманской прокуратурами) - и вот уже на наших глазах эта моя давнишняя формулировка становится мейнстримом отечественного политического дискурса. Масса вполне околокремлевских и околорублевских юношей и зрелых мужей со взором горящим развивает ее, отважно обличая убожество путинской системы власти и требуя от нового президента полного обновления коррумпированного политического класса.(Вот, например...)

В блогах кипит шахтерская тема. Один человек передает слова кемеровского приятеля: "Порядка 50 пацанов полчаса бились против 120 ментов в полной экипировке и со всеми спецсредствами. противоборствующие стороны три или четыре раза по очереди сгоняли друг друга с рельс. омоновцы, наверное, впервые в жизни столкнулись не с несогласными на триумфальной площади и не с любителями синих ведерок."

Несогласные "пацаны" бьются только с провокаторами. Наша стратегия - ненасильственное сопротивление. Махатма Ганди не был наивным дурачком, бродящим по жаркой Индии с пламенными речами о любви. Идея ненасильственного сопротивления рождалась в годах борьбы и полностью основана на практических соображениях.

Меряться силой с машиной, которой передано право и ресурсы на силу, в конечном счете тупиковый путь. Главный ресурс машины по применению силы - легитимность, узаконенное право на насилие.
Ненасильственная борьба подрывает ресурс машины, делая из нее кучу деморализованных людей, только и ждущих возможности кинуться врассыпную.

Господа и товарищи протестующие, горе, ложь и несправедливость часто лишают самоконтроля. 120 ментов, живущих в соседних с вами подъездах, в серьезную драку не полезут. Но если вы сделаете выбор в пользу насилия, то завтра увидите 10 000 голодных, невыспавшихся в дороге ментов из других регионов. Чем закончится такая схватка, лучше не думать.

Вы не уроните мужского достоинства, оставив камень и бутылку на дороге. Станьте плечом к плечу, выдержите удар, смелее жмите телами ментовские кордоны. Люди, увидав выталкивание полицейщины из центра на обочину жизни, вас поддержат.

Мы выходим на Триумфальную и другие площади по 31-м числам сопротивляться, ненасильственно сопротивляться. Нам всем нужна свободная и справедливая Россия, и ненасильственное гражданское сопротивление - единственный путь, по которому мы сможем к ней придти.

Ну что ж, сходили мы с Веником на выставку, посвященную сохранению Дома Наркомфина. Планировали заскочить на часок, посмотреть, послушать, поснимать…

Приехали к дому около шести вечера. Вошли в полуоткрытую дверь обшарпанной пристройки к дому, долго пробирались кромешными подвалами по лестницам – вверх, вниз, вверх, вниз… темно, страшно, клаустрофобия мешается с восторгом. И вот – свет в конце туннеля, и там же – Андрей Ерофеев. Стоит на лестничной клетке, что-то фотографирует, рассказывает об архитектурных особенностях дома.

(Дальше...)

15 мая в «Доме Наркомфина» прошла выставка в защиту памятника конструктивизма. Только благодаря этой выставке удалось узнать, что «конструктивизм» – это такой интересный стиль в архитектуре, появившийся в двадцатые годы прошлого века. Что действительно интересно, стиль этот появился в России и строений, возведенных по его правилам, всего несколько штук. Собственно «Дом Наркомфина» – это самый яркий пример стиля, здание, построенное без компромиссов, чудом сохранившееся до наших дней.
(Дальше...)

Приговор Алексею Соколову, к сожалению, ожидаемый. У меня не было надежды, что его оправдают. Этот приговор говорит о том, что репрессивная машина, запущенная против правозащитника, сработала до конца, сбоев не дала.

Правоохранители напрямую говорили правозащитникам, когда мы протестовали и поднимали кампанию в защиту Соколова: «Соколов наш». Т.е. это чисто уголовная риторика. «Мы его вам не отдадим». И не отдали. То, что было задумано в Свердловской области, свершилось, несмотря на вмешательство федерального уровня.

(Дальше...)

Михалков и Ямпольская не узнали себя в зеркале. Или - не захотели себя узнать?

Такое бывает с двуличными людьми.

...Некоторое время назад исключенный из СК РФ президент Гильдии киноведов и критиков Виктор Матизен написал пародию на выступления в СМИ кинорежиссера Никиты Михалкова и журналистки Елены Ямпольской. Литературная мистификация была размещена на сайте Гильдии киноведов и критиков. Текст и в стилистическом, и в содержательном отношениях оказался чрезвычайно близким к тому, что говорили и писали Михалков и Ямпольская. На литературный розыгрыш купилось довольно много людей.

Тут господин Михалков и госпожа Ямпольская схватились за шапки и сделали по сердитому заявлению, что это не они, мол, что они тут ни при чем. Что это грубый подлог, «порожденный безумной фантазией неких анонимов».

Так если это «грубый подлог», то, может быть, и спародированный доклад самого Михалкова, сделанный им в Гостином дворе, об атаке «либерально-атлантической диктатуры» на него самого - тоже безумная фантазия? И тоже грубый подлог?

И тогда, стало быть, мы имеем дело с косвенным признанием господами Михалковым и Ямпольской своей вины.

Из вопроса, который сам себе задает Владимир Милов, я бы убрал всего одно слово – «пытаться». Итак, должна ли российская либерально-демократическая оппозиция участвовать в парламентско-президентской кампании 2011-2012 гг.?

Мой ответ – должна. Иначе, как правильно пишет автор статьи, «это будет невообразимый позор».

(Дальше...)

Заметка на Гранях о пятом Московском гей-прайде вызвала бурную дискуссию, в которой принял участие ваш покорный слуга. Итоги этой дискуссии неутешительны. Оппоненты разделились на три лагеря: более вменяемые люди (которых, к счастью, немало) пытались приводить хоть какие-то факты, считая гомосексуальность проблемой медицинской, а проще говоря - патологией. Правда, не опасной. Аргументы, с моей точки зрения, были неубедительны, строились не на научных данных, а больше на субъективных измышлениях и недоказанных теориях.

Однако порадовало то, что эта часть оппонентов отказалась (ну или почти отказалась) от агрессивной и оскорбительной риторики.

Вторая и наиболее многочисленная группа оппонентов, воспитанная путинским зомбоящиком и главным шоу страны «Домом 2», оказалась сексуально озабоченной - я бы сказал, патологически озабоченной. (Дальше...)

Дорогой Дмитрий Анатольевич!

Вы прошли половину пути – отработали первую часть своего президентского срока. (Посмотрим, чем была отмечена эта дата...)

Может, это будет не очень последовательно - я просто иду по тексту прочитанных мной комментариев к моему интервью.

Прежде всего я прошу прощения у читателей за слова о добровольцах - «дурни интеллигентские». Но для меня эти слова - они просто домашние. Я так иногда говорю сыну своему: «Дурень ты интеллигентский, Алешенька». Не осознала, что так говорить о многих совсем незнакомых людях нельзя, может звучать обидно. Но уж их-то и их потомков я меньше всего хотела обидеть - я преклоняюсь перед их выбором, который они сочли для себя единственно достойным и правильным. Простите меня, их дети и внуки, за эти слова.

Лена Кларк Де Винне спрашивает, где находилась школа №36. Московская школа № 36 находилась на Пушкинской (бывшая и нынешняя Большая Дмитровка) во дворе дома, расположенного напротив музыкального театра Станиславского. И мы очень гордились тем, что она была самой близкой географически к Кремлю школой. Училась я там с того момента, как она была построена, - в шестом и седьмом классе. А до этого с третьего класса я с моим классом каждый учебный год перемещалась с места на место. Номера школ тоже менялись - я их не помню. А места запомнились. Была школа во дворе газеты "Известия" - вход был со Страстной площади. Была школа на Страстном бульваре, на его левой, если смотреть от центра, стороне. Была школа в Настасьинском переулке, а еще школа в Петровском переулке, где был театр Корша.

Несколько человек спрашивают в своих комментариях, где можно узнать подробности о своих репрессированных родственниках. До последнего времени был (и, видимо, существует до сих пор) один адрес: Кузнецкий мост, 24. Приемная ОГПУ-КГБ-ФСБ. Надо туда подать заявление, указав и подтвердив документально родство, и вам дадут прочесть дело вашего папы, мамы, бабушки и дедушки. Там все зафиксировано - с часа ареста и первого допроса вплоть до справки о расстреле с указанием даты и часа с минутами, когда это произошло. Считаю, что, как это ни страшно, все, у кого близкие были репрессированы, должны это прочесть. Только так осуществится то, о чем мы пока только говорим: «это не должно повториться".

Лена Кларк Де Винне пишет, по-видимому, основываясь на семейных, очень часто неточных легендах. Поэтому, на мой взгляд, то, что она пишет, нуждается в уточнении.

Цитирую. «Бабушка Эмма была сослана, сошла с ума и умерла в Акмолинске. Когда бабушку сослали, моей маме было 4 года, и она чудом избежала приюта - ее усыновил старший брат, которому только исполнилось 18. Когда маме было 12 лет, она в последний раз навестила свою маму в ссылке, но та не помнила, что у нее есть дочь, - принимала ее за ее старшую двоюродную сестру. Моя мама говорила ей, что она ее дочь, а бабушка отвечала ей, что у нее нет дочери, а только один сын и племянницы». Но в Акмолинск не ссылали. Там был большой женский лагерь. В просторечьи он назывался «АЛЖИР» - Акмолинский лагерь жен изменников родины. Основан он был в 1938 году, но через несколько лет его закрыли, а заключенных перевели в разные лагеря, в основном в Карагандинский лагерь (Карлаг), имевший много отделений. Там иногда настойчивым родственникам давали свидания с заключенными. Если б я знала фамилию бабушки, то могла бы посмотреть в книге «Узницы АЛЖИРа», где перечислены почти все его узницы.

Второе сообщение Лены меня просто огорошило своей исторической неверностью. Цитирую: «Мамин брат выжил только потому, что был "сыном врага народа": в битве за Москву сын врага был недостоин идти на передовую, его оставили в тылу. А на передовой всех до одного убили».

Брали в армию, в том числе на передовую всех, не разбирая, чей ты сын или дочь. Война уравняла нас в правах со всеми солдатами – нашими сверстниками. Может, только к наградам старались не представлять Но это в общем и неважно. Как там в «Теркине» сказано - «что мне орден, я согласен на медаль». А я перечислю тех, кого знала лично и кто пал смертью храбрых на полях сражений. Их отцы были расстреляны, а мамы в это время отбывали срок в АЛЖИРе. Это моя подруга медсестра Люся Чернина - погибла в Сталинграде. Это лейтенант Борис Клейман - погиб, защищая Ленинград. Это Гога Рогачевский, начальник штаба танкового полка, - погиб на Курской дуге. Это Сева Багрицкий. У него, правда, отец умер своей смертью, зато мать отбывала срок не как ЧСИР ("член семьи изменника родины"), а за КРД ("контрреволюционная деятельность") - в Карлаге, в отделении Джартас.

Но были и вернувшиеся с войны. Например, я. Например, Юрий Душенов, сын расстрелянного в 1938 году командующего Северным флотом адмирала Константина Душенова. И это о них – живых и мертвых - и о тысячах других пишет Твардовский. Перечитайте поэму «По праву памяти". Она как раз о том, что «Война предоставляла право// На смерть и даже долю славы//В рядах бойцов земли родной».

А это уже не комментарий к комментариям читателей, а нечто очень личное. Из моего интервью исчезли несколько имен. Я вроде понимаю - есть допустимые размеры материала. Может, еще какие-то редакционные соображения. Но тут как-то неожиданно просветилось, что для меня война (как для всех, кто ее на себе пережил) - боль непроходящая. Скажу чужими словами: «Я прошел по той войне, а она прошла по мне, так что мы с войною квиты». И люди, которые были рядом, для нас не статистика. А для журналиста другого поколения война – это тема. И имя в теме не обязательно. И очень мне обидно. Вот я говорила, что мне помогла стать настоящей сестрой операционная сестра. Но имя ее - Тася Жиганова - исчезло из интервью. Наверно, ее уже нет на свете - была она старше меня лет на 8-10. Также помогла заведующая аптекой. И снова имя исчезло: Анна Андреевна Знаманская. Ее уж точно нет - была она самой старшей по возрасту во всей команде. Исчезла из интервью фамилия доктора Свечарника - начальника соседнего санпоезда. Мы тогда в сплотке шли (два поезда тащил один паровоз). Ну и бомбили нас вместе. А у меня про него и была всего–то одна фраза: "Убит был доктор Свечарник, тоже ленинградец был».

И еще простить себе не могу – не назвала своего санитара в саперном батальоне. Тоже один из самых старых был. Демобилизован по первой возрастной демобилизации. А жили мы в землянках. Моя землянка была и медпунктом. Комаров в это время года в Карелии были тучи. Воздух звенел и содрогался от них с вечера и всю ночь напролет. И мой санитар Захаров по вечерам жег в землянке хвою и дымом выгонял комаров. А потом говорил: «Доча, иди спать ложись. Я всех супостатов выгнал». И от этого слова «доча» становилось тепло, но хотелось плакать.Я ведь уже сознавала, что моего папы нет. И кроме Захарова мне в жизни больше никто никогда не скажет «доча».

Для чего я это пишу? А это просьба к вам, милые, умные молодые журналисты. Никогда не убирайте имена. Сохраняйте их, собирайте их сколько возможно, сколько сохранила их память еще живых.

И завершаю я свой комментарий к комментарию небольшой информацией. Я подозреваю, что многие потомки репрессированных в годы сталинского террора не знают,что в Казахстане, в бывшем центре необъятного КАРЛАГа на средства из фонда президента Назарбаева создается большой музей в память тех, кто отбывал там свой мученический срок, и тех, кто там погиб. И для информации еще даю имя той, кто трудится создавая этот музей: Екатерина Борисовна Кузнецова.

Когда я смотрел документальный фильм про Настю Бабурову, который на этой неделе стали раздавать на торрентах, меня не покидало чувство какого-то неудобства.

Настя, активистка антифашистского и анархистского движения, журналистка, автор статей и интервью для журнала "Автоном", "Новой газеты" и других изданий, была убита 19 января 2009 года в центре Москвы вместе с адвокатом Станиславом Маркеловым. В убийстве подозреваются неонацисты, двое арестованных по этому делу сейчас находятся под следствием.

Фильм про Настю, названный по строчке из ее письма родителям "Любите меня, пожалуйста", снят документалистом Валерием Балаяном на свои средства и по его собственной инициативе - никакого заказа, ни государственного, ни частного, ни общественного, за этим фильмом не стояло. Премьера состоялась в Киеве на правозащитном фестивале в конце марта. В Москве картину обещают публично показать в течение ближайшего месяца, но с торрентов и файлообменников можно качать уже сейчас: лишенному бюджета фильму остается только такой, активистский способ добраться до зрителя, из рук в руки, с компьютера на компьютер.

В чем же было это неудобство, когда я получил фильм для просмотра на своем компьютере? (Дальше...)

За то время, что я учусь на филологическом факультете МГУ, давать взятки (например, чтобы сдать экзамен) мне не приходилось, но я знаю, что многие абитуриенты через схему подобного предэкзаменационного "репетиторства" обеспечивают себе поступление. Я могу только догадываться, каковы масштабы этого бизнеса на элитном факультете госуправления, если даже на относительно непрестижных факультетах он благоденствует.

С другой стороны, очевидно, что за появлением видео с дочерью декана Сурина стоят не только и не столько борцы с коррупцией. Если бы они действительно озаботились коррупцией в российских вузах (а в большинстве из них ситуация еще хуже, чем в МГУ), то могли бы раскрывать такие случаи каждый день. Единичность инцидента с Суриной и масштабы вызванного скандала невольно наводят на мысль, что причина всему - банальные разборки между привластными кланами. И если вся эта история окажется всего лишь подкопом под покровителей Суриной (в числе которых и функционер "Единой России" Вячеслав Володин) - я не удивлюсь.

Я с интересом слежу за дискуссией, инициированной артистом Алексеем Девотченко. Мне несимпатичен чес любимцев публики на попойках власть имущих, но кидать камень в любимцев неохота, как-то даже лень. Меня гораздо больше волнует слабость механизмов самозащиты нашего общества и неучастие в этой самозащите подавляющего большинства нашей интеллектуальной и творческой элиты.

Назову лишь тот аспект, который мне ближе: провальная, гибельная политика нашей власти в отношении армии и молодежи мужского пола.

О том, куда попадают наши юноши во исполнение конституционного долга, я попыталась описать на сайте Полит.ру в статье «Трагедия беглецов». Надеюсь, приведенных в ней фактов достаточно, чтобы сделать вывод: призыв в армию давно уже не средство укрепления обороны, а средство выкачивания денег из госбюджета и из граждан, в основном – малообеспеченных, в карманы армейских и околоармейских коррупционеров. Я также надеюсь, что никого не ввело в заблуждение образцово-показательное Алабино.

От целей, поставленных в 2003 году Федеральной целевой программой «Переход к комплектованию военнослужащими, проходящими военную службу по контракту, ряда соединений и воинских частей», проваленной саботажем и корыстными злоупотреблениями, происходит разворот вспять, к комплектованию в основном по призыву, от которого отказались уже почти все развитые страны. Какие последствия для развития страны будут иметь бредовые идеи всеобщего забривания, хорошо объяснил Александр Гольц: «Чтобы обладать Вооруженными силами численностью в 1 миллион, под ружье следует поставить все мужское население в возрасте от 18-ти до 30-ти. Всякие глупости вроде развития производства, увеличения ВВП (об инновациях уже не говорю) при ежегодном изъятии 750 тысяч представителей наиболее креативного возраста выполнять будет просто некому». См. также статьи Владимира Ермолина на «Гранях».

Навязывание стране этого абсурда происходит на глазах почтеннейшей публики, включая упомянутую элиту, при отчаянных попытках небольшой группы журналистов, солдатских матерей и других правозащитников донести смысл происходящего до общественного сознания.

Стандартная реакция: «А что мы можем сделать?»

Когда у нескольких наших артистов заболела душа о больных детях, они никого не спрашивали, что делать, а развернули мощный проект, успех которого во многом определяется их именами, народной любовью к ним.

А вот за солдатиков и за нашу обороноспособность (да, да, речь и о ней тоже, и ее разрушает призыв) как-то почти ни у кого из элиты душа не болит.

Когда в 2005 году я участвовала в жалких попытках организовать кампанию против отмены отсрочек, некоторые коллеги говорили: «Хорошо если отменят отсрочки для студентов, тогда, наконец, проснется молодежь, поднимутся на ее защиту интеллигентные родители». Именно это произошло в 1989 году, когда сформировалось сильное в организационном и интеллектуальном отношении движение солдатских матерей, которые вернули своих детей в институтские аудитории, а потом инициировали ряд указов президента Горбачева, тем самым заступившись и за сельских парней.

Я ненавижу принцип «чем хуже, тем лучше». Но, честно говоря, с недавних пор какой-то бес шепчет мне в ухо: «А может быть, в нашей стране по-другому и нельзя? Кто попроще – привыкли всё терпеть, да еще и прославлять царский кнут. Средний класс вроде бы побойчее, однако пока его больше возбуждают автомобильные проблемы: правый руль, мздоимство ГИБДД, мигалки – тут гражданственность бьет ключом. А ведь дети среднего класса, к которому можно отнести и творческую элиту, учатся в вузах, наверное, все-таки в основном в российских. Глядишь, как начнет жареный петух клевать благополучные семьи, тут родители наконец сообразят, что делать».

Правда, теперь у родителей есть такой вариант: сыновей, пока маленькие (а то ведь подростков могут и не выпустить), в охапку и за кордон.

Напоследок вопрос: зачем нужна эта вакханалия с призывом инвалидов и солистов балета? Версий много, среди них довольно правдоподобна и такая: кому-то из «хозяев жизни» не нравятся разговоры о «непоротом поколении». Не сумеют они непоротыми править. Надо выпороть поголовно хотя бы мужиков, рикошетом и бабам достанется.

Двухлетний срок пребывания Медведева на высшей государственной должности неотвратимо фиксирует отрицательный баланс нереализованных возможностей против сколь-нибудь ощутимых политико-экономических достижений. После исчерпания половины президентского мандата Медведев так и остается предпочтительной фигурой (в сравнении со своим предшественником) лишь в некотором потенциале. Едва заметная лексическая разница с Путиным не идет дальше обнадеживающих деклараций и обсуждения прогрессивных планов. Однако если согласиться с тем известным допущением, что нынешний глава России действительно стремится к столь востребованным обществом переменам, то вопрос о «власти 2012 года» становится ключевым и решающим именно теперь.

(Жлобский сценарий для Медведева, Му-Му для Путина)

Добрые люди уже передали мне 1283 рубля (актуальная сумма здесь) из необходимых для уплаты штрафа 20000 + 1500 судебных издержек. Цифры, верю, будут обновляться.

12 мая 2010 областной суд оставил без изменений приговор судьи Никитиной о признании меня виновным в хранении подброшенной оперативниками Центра "Э" травы. Этот приговор будет обжалован в Европейском суде, но, т.к. рассмотрение жалоб в Страссбурге обычно затягивается на несколько лет, решено штраф пока заплатить (а потом требовать назад, например, в идеале). Очевидно, что все это дело было сфабриковано из-за конфликта вокруг Монстрации-2009. Считаю справедливым разделить это символическое "наказание" со своими единомышленниками (точнее, с единомышленниками Монстрации) и предлагаю заплатить штраф в складчину.

Ниже — способы поучаствовать в сборе денег. Учитывая, что только на новосибирскую Монстрацию в этом году пришло около 2000 человек, даже 10 рублей могут стать полноценным и достаточным вкладом. Прошу вас, не переводите крупных сумм — в них наверняка кто-то нуждается сильнее, чем я и, тем более, государство. Переводите некрупные. Спасибо. Способы перевести деньги:

• — WebMoney: R371097971630 (рубли), Z346532595420 (доллары) — перевести можно в том числе и через некоторые терминалы оплаты сотовых (подробнее о всех способах)
• — Яндекс.Деньги: 41001589779070 (как пополнить)
• — Банковский перевод
  • ФИО: Лоскутов Артем Александрович
  • Номер счета: 40817810408010013511
  • Банк получателя: ОАО «Альфа-Банк»
  • БИК: 044525593
  • Кор. Счет: 30101810200000000593
• — Внести наличные через банкомат Альфа-банка (найдите ближайший: выбирайте свой город, а затем "Пополнение счета по номеру счета") или в офисах этого же банка (список офисов) через оператора — понадобится номер счёта 40817810408010013511 и мои ФИО
• — Через терминалы QIWI: номер счёта 9137622225
• — Передать лично в руки в Новосибирске, мой сотовый (383) 357-39-30
• — Если ни один способ не подходит, то напишите на [email protected], что-нибудь придумаем

В прошлом году весенний призыв в армию был продлен до 15 июля. Закон никоим образом не требовал принимать во внимание рекомендации в аспирантуру, выданные вузами выпускникам, какими бы талантливыми они ни были. Их студенческая отсрочка от призыва уже не действовала, а отсрочки для обучения в аспирантуре у них еще не было. Резкого сокращения числа поступающих в аспирантуру молодых людей не произошло, по-видимому, лишь благодаря снисходительности военкоматов. Похожая ситуация возникла и у бакалавров, поступающих в магистратуру.

Судя по прессе и по обсуждениям в блогосфере, это нововведение мало кто заметил. Похоже, все уже привыкли, что слова о модернизации и развитии науки это одно, а реальная жизнь – это совсем другое. Нововведение несколько осложнило жизнь бакалавров и выпускников вузов, собирающихся поступать в аспирантуру – после получения диплома им пришлось на две недели удариться в бега. Серьезных усилий по их поимке военкоматы не предпринимали. Однако далеко не факт, что в этом году ситуация не изменится. Приведем слова Сергея Кривенко (координатора проекта "Гражданин и армия") из прошлогодней публикации в газете "Троицкий вариант": "Если раньше общее количество годных к службе было раза в три больше, чем нужно было призвать по плану, то теперь это не так. Если раньше военкоматы такими ребятами не очень интересовались, то сейчас у них нет выбора, им нужно выполнять план призыва. Когда-то Академия наук имела возможность защитить от армии несколько сотен талантливых ребят, но в 2008 г. она такую возможность потеряла... Я знаю примеры, когда ректоры вузов выходят на мэров, губернаторов и договариваются, чтобы к их студентам не лезли, но все это – неформально. Закон ведь на стороне военкоматов. Ребятам, в такую ситуацию попавшим, можно рекомендовать затягивать медицинское освидетельствование или же просто "бегать", пока их не зачислят".

Недавно Генштаб, вопреки принятой в 2003 г. федеральной целевой программе, заявил об отказе от перевода армии на контрактную службу. Более того, он предложил увеличить призывной возраст с 27 до 30 лет, ввести обязательную службу в армии для всех студентов вузов по окончании второго курса, продлить срок весеннего призыва еще больше – до 31 августа, а также обязать граждан самостоятельно являться на призывные пункты, не дожидаясь повестки. В контексте этого нового курса вполне можно ожидать, что военные приступят к более решительным действиям по призыву поступающих в магистратуру и аспирантуру.

Заметка публикуется в газете "Троицкий вариант" № 53.