- Ну всё, можете забирать что хотите из того, что осталось, и разбегаться.

С какой-то равнодушной ленцой они теперь говорят с нами, особенно этот, бледнолысый. Это даже не цинизм (в общем-то, признаются в том, что осознают свое воровство, и разрешают и нам такое же), а просто рациональная экономия сил, нежелание напрягаться. Включать агрессию. Дождались, нам можно уже ничего не бояться. Все уже произошло, дальше – в другой жизни – они без нас, а мы без них.

...Опять сон, который, чтоб не мучил, надо пересказать. Нет, не разобраться – он ясен был даже в предутренней дреме, а вроде бы сбыть с рук. Вынести на суд, почему же я один должен его – именно что ясно! – видеть. Хотя переходы в нем, как и в любом сне, были скачкообразны, думаю, меня поймут, если буду излагать близко к образному почти бессловесному тексту.

Почти – потому что дальше, после вердикта, прозвучавшего за общим, видимо, столом (их немного и нас уже немного), но не обеденным, а примерно конторским, слов уже никаких не было. Сначала было облегчение, порыв – нет, не прихватить чего-либо из оставшегося (а взгляд на окружающее был, пусть и не оценивающий, но слегка хозяйственный), но побыстрее вырваться из этого опустошенного пространства. А потом стремление стало замедляться, обрастать ответвлениями...

Сначала привиделось – из образа запустения, что ли? – что вокруг паутина. Потом она показалась привлекательной, радужной, легкой полупрозрачной шелковой лентой. Радующей, украшающей хоть чем-то жизнь. Возникла картинка, в развитие, что у кого-то на плече, как бутоньерка в петлице, сидит паук, он по желанию владельца выхватывает из себя, как фокусник из бумажного кулечка, ленту и окружает ею очарованного хозяина.

И вот лента эта сверкает радостью перед глазами. Не такая уж она и легкая и прозрачная, ложится прямо на глаза, мир темнеет, а потом плотное нервущееся полотно охватывает тело, оно обмотано, как мумия, быстро-быстро работает паук. Успеваю увидеть, что обмотано все пространство, прибинтовано к земле все находящееся на ней. И темно совсем...

Понятно теперь, почему они нас так легко отпускали – знали, что не вырваться! Не думали об этом специально, просто знали, когда еще собирали за столом, перед тем как распустить. А может, и с самого начала. Зачем им думать об этом, когда есть подсознательный опыт, позволяющий не чувствовать себя уж последними злодеями, но добиваться своего без лишних затрат.

Оказывается, я потом узнал, недели две спустя после сна, случайно ткнувшись в печатный текст, что Трифонов в одном из последних романов написал о пауках, создавших миллионнотонную плиту, придавившую все живое в стране. Это он о сталинской системе. А я и забыл этот образ, лет двадцать не перечитывал Трифонова.

Послание участникам встречи, проведенной Эли Визелем в Нью-Йорке 23 июня и посвященной делу ЮКОСа

Я искренне сожалею, что возраст и здоровье не дают мне возможности воспользоваться приглашением Мэрион и Эли Визелей и присутствовать на ланче, который они дают в защиту Ходорковского. Я благодарю их за приглашение, но еще больше благодарна им и их помощникам за организацию этой встречи.

Я считаю эту встречу очень важным и значимым проявлением озабоченности не только американской, но, возможно, и мировой общественности судьбой всех фигурантов так называемого "дела ЮКОСа" - не только судьбой Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, которых сейчас судят в Москве.

В этом деле мы не имеем права никого забывать. Поэтому сегодня я хочу, кроме этих двух достойных нашего глубокого уважения людей, напомнить вам еще два имени тех, кто нуждается в вашей срочной защите. Это - ожидающий суда тяжело больной Алексанян. И это Алексей Пичугин, приговоренный к пожизненному заключению и уже отбывший 7 лет в тяжелейших условиях российских лагерей.

Я внимательно, не пропустив ни одного, читала все репортажи Веры Васильевой из зала суда над Пичугиным. Точно так же я читала все репортажи Веры Челищевой о первом суде над Ходорковским и Лебедевым и репортажи с проходящего сейчас второго процесса.

Во всех этих процессах любому непредвзятому читателю репортажей видно, что судья не выполняет главного требования к любому судебному процессу - равноправия сторон обвинения и защиты - и отдает предпочтение прокурорам, ущемляя права адвокатов.

А о самом обвинении я могу только повторить слова Жака Костюшко-Моризе, бывшего главы комитета директоров ЮКОСа по аудиту: "Это обвинение для меня бред, бред сивой кобылы".

По количеству лживых утверждений обвинительное заключение достойно сравнения с самым высоким зданием в мире - "Бурж Халифа" или "Бурж Дубай" (Дубайская башня). В нем 160 этажей. Но столько же этажей лжи, нестыковок, подставных и запуганных свидетелей выявило судебное слушание. Так что это обвинение вполне достойно называться "башней лжи" и так же, как башня в Дубаи, быть занесенным в книгу рекордов Гиннеса.

Дело ЮКОСа стало известно во всем мире своей финансовой грандиозностью. Это как бы горная вершина, которая видна издалека. При этом много, хотя и безадресно, говорится о тех, кто украл миллиарды. И всем ясно, что украли не те, кого судят.

Но в стране прошло много столь же неправедных судов. Следствие, прокуроры и судьи отправили на многие годы за решетку ученых Игоря Сутягина, Валентина Данилова, Игоря Решетина, Ивана Петькова, Сергея Визира, Михаила Иванова, Александра Рожкина фактически за их общение с иностранцами.

Неправедно осуждены многие мелкие и средние бизнесмены, а их собственность непонятным путем отошла в руки людей, которым покровительствует власть. Пример тому - дело Петра Винса, основателя премии имени Андрея Сахарова за журналистику как поступок. Бизнес его ушел в руки тех, кто возбуждал против него уголовное дело. А сам он не оказался после суда в заключении только потому, что успел выехать в США, гражданином которых он является.

Только что на суде по делу о выставке "Запретное искусство-2006", прошедшей в Музее Сахарова, прокурор при явной поддержке православных иерархов потребовал для обвиняемых Ерофеева и Самодурова три года заключения в колонии. Обвинение основывается на показаниях лжесвидетелей, религиозные чувства которых были якобы оскорблены, хотя большинство из них экспонатов выставки сами не видели, а также на заключениях абсолютно некомпетентных экспертов. Это происходит в стране, где конституционно церковь отделена от государства.

Одновременно в различных кругах, не всегда близких мировоззрению и мироощущению Сахарова, возникает идея памятника ему. То она пришла из Академии наук – о памятнике в Москве. То один из членов законодательного собрания Кировской области решил воздвигнуть памятник Сахарову в своем родном городе. А реальным памятником Сахарову, если суд удовлетворит требование прокурора, будут три года лагеря Самодурову, неустанным личным трудом которого и возглавляемого им коллектива сотрудников были созданы в Москве Музей и Архив Сахарова.

В России ускоренным темпом идет не модернизация, а процесс разрушения независимого суда. Суда как важнейшего государственного института, призванного не только наказывать за нарушение закона, но создавать и поддерживать климат доверия между властью и обществом. Доверие полностью разрушено, что неминуемо ведет к разрушению самого государства. Говорить о сроках бессмысленно. Как мы знаем из прошлого - иногда исторический прогресс идет чрезвычайно медленно. Иногда он внезапен, как падение Берлинской стены.

Но я уверена, что объявленная администрацией США "перезагрузка", которая фактически исключила из своей программы отношений с Россией права человека и, в частности, суд как важнейшую составляющую их защиты, не способствует демократическому развитию России.

Много лет назад в своей Нобелевской лекции Сахаров сказал: "Мир, прогресс, права человека - эти три цели неразрывно связаны, нельзя достигнуть какой-либо одной из них, пренебрегая другими". Эти слова сегодня так же справедливы, как и тридцать пять лет назад.

"...Бойся равнодушных. Именно с их молчаливого согласия совершаются в мире все предательства и убийства".

1 июня, в День ЗАЩИТЫ ДЕТЕЙ, Сергей Евгеньевич Мохнаткин был вызван к следователю, якобы для опознания преступников, избивших его в милицейском автобусе 31 января 2009 года.

В кабинете следователя вместо опознания преступников один из них, впоследствии признаный следствием и судом потерпевшим, - Моисеев Виктор Дмитриевич - снова избил Сергея Мохнаткина. После чего С.Е. Мохнаткин был арестован и заключен в СИЗО.

Жертва милицейского произвола была выбрана аккуратно и со знанием дела. Рост небольшой, семейное положение - холост, не москвич, ни в каких политических и протестных организациях не состоит. То есть обычный росийский гражданин, 1954 года рождения, одинокий - заступиться некому. И точно: об аресте Сергея Евгеньевича мы узнали только в день назначенного над ним суда. Но преступники в милицейской форме и в штатском частично просчитались. У Сергея Евгеньевича Мохнаткина оказалась крепкая конституция. Как физическая, так и психическая, и еще непоколебимая вера в Конституцию России.

А нитка втрое скрученная, как сказано в Писании, не скоро порвется. И Сергей Мохнаткин объявил голодовку. На суд (по обвинению в избиении милиционера Моисеева В.Д.!!!) Сергея привезли на седьмой день голодовки.

История эта уже известна многим нашим гражданам в изложении журналистов, осознанно или инстинктивно пользующихся языком политкорректным. То есть хоть чуть-чуть, но приукрашивающим реальную действительность. Я же попытаюсь называть вещи их настоящими именами. (Дальше...)

Благосостояние подполковника Артема Кузнецова странным образом прирастало по мере того, как из российского бюджета убывало.

Смотрите первый фильм из серии "Каста неприкасаемых" об "оборотнях в бриони".

В своем блоге уважаемый кинокритик Юрий Богомолов рассказал о круглом столе, посвященном отражению военной тематики в современном российском кино. В рамках довольно острой дискуссии присутствовавший там Никита Михалков выступил со смелой гипотезой из области альтернативной истории. Суть гипотезы состояла в том, что "что если бы война случилась здесь и сейчас, то господин Богомолов и иже с ним подписали бы 23 июня соглашение с Гитлером о капитуляции".

Сказать по этому поводу вроде бы и нечего.

Хотя почему, кое-что можно сказать.

Можно, например, на это сказать, что если патриотичнейший из кинорежиссеров подобный пассаж не считает прямым личным оскорблением в адрес оппонента, то и на его счет оппонент имеет полное моральное право высказать некоторые гипотезы.

Отчего бы, допустим, не предположить, что "если бы война случилась здесь и сейчас", а господин Богомолов "и иже с ним" подписал бы "соглашение с Гитлером о капитуляции", режиссер Михалков, чья поистине женственная тяга к силе и власти (любой) известна всем не понаслышке, немедленно занялся бы изготовлением киноэпопеи о величии германского духа и возглавил бы Московский кинофестиваль арийского кино.

Почему бы и нет?

Сколько-то лет тому назад, в разгар перестройки, мы с приятелем оказались в городе Волгограде. Естественно, осмотрели и огромную статую Вучетича, пройти мимо было никак невозможно. Я обратил внимание на ее абсолютно германскую, нацизоидную эстетику и сказал другу: "Посмотри, это же в сущности валькирия. Вполне возможно, что нечто подобное здесь установили бы и при другом исходе Сталинградского сражения". Он согласился со мной и меланхолически добавил: "Не исключено, что и в том же самом исполнении".

Некорректная лживая интерпретация наших оппонентов, к сожалению, составила государственное обвинение. Есть верующие православные, которым не нравится современное искусство, но есть верующие, которым оно нравится, которые его даже создают. Я бы сказал так: проблема есть, но она должна быть поставлена в другом ракурсе. Эта проблема заключается в том, что в нашей стране существует часть общества, которая не принимает современную культуру как таковую, сопротивляется ей. (Дальше...)

Пересекся на дискуссии с Михалковым. В рамках фестиваля состоялся круглый стол о том, как снимать сегодня фильмы о войне. НС сидел в президиуме с каменным лицом. Рядом с ним Хотиненко. Вела дискуссию Ира Павлова. Разговор кружился вокруг того, какие были прежде фильмы и чего нонешним не достает, чтобы снять нечто подобное. Я стоял на той точке зрения, что правда о войне - это не забота художественного кино, что она находится в компетенции документалистов и историков. Для художественников война - выразительное средство (как ракурс, цвет, свет, монтаж, актер и т.д.) С этой стороны споры о достоверности УСа лишены смысла. Война и здесь - форма. За ней есть некое содержание. Оно нехитрое. Это продавливание идеи божьего промысла - раз. Два - мотив унижения с последующим отмщением. Нетрудно заметить, что последнее подпитывалось энергией борьбы за власть в СК и в стране самого Михалкова. Катастрофа с фильмом была бы не столь значительной, если бы не столь значительной оказалась вилка между гигантским размахом изображения материала войны и мелким тщеславным комплексом автора.

Несколько дам из клакеров пытались меня перебить, но после небольшой перепалки я закончил выступление. Когда я уже отчаялся дождаться отповеди НС, она последовала. Он говорил об утрате иммунитета в обществе и о том, что если бы война случилась здесь и сейчас, то господин Богомолов и иже с ним подписали бы 23 июня соглашение с Гитлером о капитуляции. На этих словах я покинул почтенное собрание, с тем чтобы уже сегодня, 22 июня, успеть подписать этот самый акт о капитуляции.

Второй год томящийся в неволе правозащитник попросил Общественную палату РФ направить своего представителя на процесс в областной суд и дать отпор корпоративно-коррупционной цепочке: оперативник – следователь – прокурор – судья. Приводим полный текст обращения.

В Общественную палату Российской Федерации
от президента Свердловской региональной общественной организации «Правовая основа», члена Общественной наблюдательной комиссии Свердловской области
Соколова Алексея Вениаминовича,
содержащегося в Следственном изоляторе № 1 ГУФСИН России по Свердловской области

Уважаемые члены Общественной Палаты Российской Федерации!

С сожалением могу констатировать, что вынесенный в отношении меня приговор Богдановичского городского суда Свердловской области от 13 мая 2010 г. подтвердил наличие всех тех проблем в нашей судебно-правоохранительной системе, о которых я открыто и публично заявлял в течение многих лет, занимаясь правозащитной деятельностью.

Он подтвердил, что в нашей стране можно без труда сфабриковать любое уголовное дело против любого человека, безосновательно заключить его под стражу (а в случае со мной достаточно было элементарного доноса), длительное время содержать под стражей без обвинительного приговора, а затем осудить, не основываясь на объективных доказательствах, а лишь на ничем не подтвержденных, голословных, противоречивых, непоследовательных и нелогичных показаниях рецидивистов, находящихся в условиях изоляции и неоднократно испытывавших на себе пытки и угрозы со стороны представителей правоохранительной и уголовно-исполнительной системы.

О том, что пытки и угрозы в нашей стране повсеместно применяются, мной было рассказано и показано в фильме «Фабрика пыток, или Педагогический опыт», изготовленным на документальной основе. При этом официальные власти не предъявили обществу ни одного опровержения тех фактов, о которых рассказывается в данном фильме, фактически подтвердив, что он содержит достоверные сведения.

Собрав уральцев в Москве напротив здания администрации президента Российской Федерации в 2008 году, мы выдвинули главный лозунг – «Свердловская область – кузница сфабрикованных уголовных дел».

Не хотелось бы много говорить о своем деле, так как все аргументы будут подробно изложены в кассационных жалобах и на заседании Свердловского областного суда; остановлюсь только на одной детали, демонстрирующей всю абсурдность происходящего.

Так, даже показания потерпевшего, опровергающие показания осужденных лиц, умышленно не были судом учтены в приговоре, с тем чтобы никоим образом не поставить под сомнение «чистосердечные раскаяния» подсудимых, оговаривающих меня в совершении преступления. При этом удивляет непоследовательность суда при вынесении приговора: по одному преступлению суд не верит противоречивым и непоследовательным показаниям осужденных лиц только на том основании, что они осуждены по данному эпизоду. Итог – суд полностью оправдывает меня в совершении данного преступления. В отношении же двух других преступлений, вменяемых мне, суд почему-то уже верит точно таким же показаниям тех же самых лиц только на том основании, что данные лица не были осуждены за данные преступления, а, так сказать, «изобличают» всех их участников под угрозой того, что сами понесут наказание... С таким же «успехом» и с такой же «аргументацией» можно «изобличить» в чем угодно кого угодно, любого законопослушного гражданина, не правда ли?

О всех деталях изложенных мной в этом обращении фактов произвола в судебно-правоохранительной системе Общественная палата Российской Федерации имеет возможность узнать на заседании Свердловского областного суда, который будет рассматривать мою кассационную жалобу на приговор.

Именно поэтому я убедительно прошу Общественную палату Российской Федерации направить своего представителя на указанное заседание Свердловского областного суда с целью подтверждения изложенных мною фактов и формулирования объективных выводов относительно моего уголовного дела.

Я не прошу у Общественной палаты Российской Федерации помощи или защиты; я прошу лишь об одном – остановить тот произвол, который творят должностные лица судебно-правоохранительной системы в отношении жителей Свердловской области. Простому народу очень сложно найти справедливость - ведь если человека задерживают по подозрению и заключают под стражу, дальше происходят ужасные вещи и никто не может остановить беззаконие, испытываемое им «в застенках»... Следователь «лепит» дело; прокурор утверждает это «липовое дело», а судья, чтобы «не запятнать честь мундиров» прокурора и следователя, ради «палочек» и «галочек» сфабриковавших дело, осуждает человека, становясь соучастником в корпоративно-коррупционной системе.

Прошу обратить внимание и вынести на обсуждение Общественной палаты Российской Федерации вопросы, связанные с укрывательством нарушений закона в рамках известной нерушимой цепочки, продолжающей существовать в нашей стране: оперативник – следователь – прокурор – судья. Пора дать решительный общественный отпор лицам, безнаказанно калечащим судьбы невинных людей!

С уважением,
А.В. Соколов

22 июня 2010 г.

В связи с шестой годовщиной гибели Николая Михайловича Гиренко

Уважаемый Сергей Петрович,

19 июня 2004 года членами неофашистской банды Боровикова-Воеводина был убит Николай Михайлович Гиренко. В память о нем и в знак продолжения дела борьбы с фашизмом, дела, за которое Николай Михайлович отдал свою жизнь, общественность Санкт-Петербурга проводит каждый год, ставший уже традиционным «Марш против ненависти» – мероприятие, не только объединяющее всех противников фашизма независимо от их политических убеждений, но и получившее поддержку российской и международной общественности.

В настоящее время в городском суде Санкт-Петербурга идет процесс над убийцами Николая Гиренко, которые обвиняются также в ряде других преступлений. При этом в Интернете опубликованы от имени находящегося на скамье подсудимых одного из фигурантов дела Алексея Воеводина скандальное интервью и книга, названная, по-видимому, по аналогии с соответствующим произведением Гитлера, «Моя война». В этом тексте, написанном в жанре «фэнтези» (очень популярный в среде неофашистов прием маскировки экстремистского содержания), излагается, тем не менее, совершенно конкретный план массового террористического акта на «Марше против ненависти», который Воеводин называет «Маршем врагов». Примечательно, что в тексте, действительно наполненном рядом явно выдуманных эпизодов, «марш против ненависти» выделяется точностью описания, исключающей свободную игру воображения: название, место и время проведения мероприятия, на котором планируется теракт, указаны совершенно правильно. Поражает цинизм автора, предлагающего использовать в качестве «живой бомбы» ничего не подозревающую об уготованной ей участи девушку из числа единомышленниц.

Ответ на вопрос, каким образом находящийся под стражей подсудимый Воеводин мог написать и передать на волю для публикации такой большой текст, стал ясен после того, как я случайно стал свидетелем эпизода передачи записки Воеводиным одному из конвоиров (как следует из ответа прокуратуры, это был милиционер Умбетаев Д.А.) непосредственно во время заседания суда. Получив записку, Умбетаев вышел с нею из зала. Обо всех этих фактах я поставил в известность прокуратуру и следственный комитет.

В ответе прокуратуры на мое заявление не отрицается сам факт передачи записки Воеводиным Умбетаеву, однако утверждается, что это был газетный текст, который конвоир якобы вернул Воеводину «убедившись в том, что в нем нет ничего противозаконного». Очевидно, что никто кроме ведущего заседание судьи не может определять законность тех или иных действий подсудимых, совершаемых ими в ходе судебного заседания с участием присяжных.

По сути из ответа прокуратуры однозначно вытекает, что Умбетаев, даже если допустить, что он вернул переданный ему лист подсудимому, фактически совершил действия по уничтожению улики. Между тем подписавший ответ прокуратуры младший советник юстиции Д.А. Сычев взял на себя ответственность утверждать, что «нарушений в действиях сотрудников ОБО и КП и О ГУВД не установлено».

В таком же духе проанализирован вопрос об авторстве подсудимого Воеводина по отношению к упоминавшимся выше интервью и книге. Следствие не нашло ничего лучше как ограничиться непосредственным опросом Воеводина, который в сложившейся ситуации, разумеется, полностью отрекся от авторства обоих текстов. Хочется спросить – и это все? На какой еще ответ Воеводина можно было рассчитывать? Почему не был поставлен вопрос о возбуждении уголовного дела по факту подготовки и планирования террористического акта? Или прокуратура хочет дождаться теракта, чтобы начать поиск его виновников?

Действия прокуратуры и милиции по моему обращению свидетельствуют о том, что стремление «сохранить честь мундира» преобладает над требованиями закона, предписывающего прокуратуре и милиции предпринимать активные действия по предотвращению террористических актов. Что в этой ситуации можем предпринять мы, организаторы «Маршей против ненависти»? Как нам призывать граждан Санкт-Петербурга идти на площадь Сахарова в ситуации, когда в Интернете висит подробный план террористического акта, который предлагает совершить на этой площади один из убийц Николая Михайловича Гиренко? Причем есть веские основания полагать, что опубликован план этого «мероприятия» не без помощи милиционеров конвойного полка, которые не выполнили своих служебных обязанностей, и не обеспечили изоляции подсудимого Воеводина! Не кажется ли Вам, что наш вынужденный отказ от проведения в дальнейшем «Маршей против ненависти» будет означать, что неофашисты одержали победу над нашим городом как раз в 65-ю годовщину победы над фашизмом?

А теперь, уважаемый Сергей Петрович, представьте себе, что мы проигнорируем угрозы Воеводина и, удовлетворившись ответом прокуратуры, призовем граждан Санкт-Петербурга принять участие в седьмом «Марше против ненависти». И закончится этот марш так, как планирует Алексей Воеводин, – воронкой от взрыва на площади Сахарова и сотнями трупов. И статьями в прессе о бессилии властей, которые не могут защитить граждан Санкт-Петербурга даже от заранее объявленного массового убийства!

Не лучше ли нам действительно объединить свои усилия в борьбе с фашистским террором и добиться того, чтобы на улицах и площадях наших городов утвердились закон и порядок, а не власть неофашистских банд?

Член Правозащитного совета Санкт-Петербурга

Координатор общественного движения «За Россию без расизма»

Винников А.Я.

Из моего заключительного выступления на процессе

Назову несколько общественно-значимых последствий как обвинительного, так и оправдательного приговора по делу о выставке «Запретное искусство-2006».

1. Обвинительный приговор противоречит статьям 13, 14, 28, 29, 44 Конституции РФ и ст.6 Федерального закона о свободе совести и религиозных объединениях. Оправдательный приговор – соответствует этим конституционным нормам и норме Федерального закона.

2. Обвинительный приговор означает, что российское государство и Московская патриархия ориентируются на строительство «религиозного забора» между Россией и странами Европы и США в сфере современного искусства и создание серьезных препятствий для деятельности институций современного искусства и актуальных художников в России. Оправдательный приговор – направлен на создание нормальных условий для развития современного искусства в России и на творческий обмен с европейскими странами и США.

3. Обвинительный приговор – серьезный юридический и политический шаг по превращению православия в де-факто государственную религию, что негативно скажется и на государстве, и на Русской православной церкви.

4. Обвинительный приговор организаторам выставки означает, что российское государство в лице его судебного органа фактически признает правомерными уголовные преследования «за преступления против веры» и берет на себя роль арбитра в вопросе о «допустимом/недопустимом», «каноническом/неканоническом», «кощунственном и некощунственном» с точки зрения религиозного сознания изображении и использовании художниками религиозных символов, образов и аллюзий на них. Оправдательный приговор означает, что суд подтвердил общественную равноправность и равнозначимость религиозного и нерелигиозного сознаний и их носителей и защитил и подтвердил светский (по Конституции РФ) характер российского государства.

5. Если мои идеалистические надежды на Таганский суд как суд светского государства не оправдаются, в России неизбежно возникнут новые судебные процессы, связанные с религиозными нападками на современную культуру, которые, как и процесс по делу о выставке «Запретное искусство-2006», равно как и процесс по делу о выставке «Осторожно, религия!», можно будет обоснованно квалифицировать как уголовные преследования за «преступления против веры», как бы парадоксально это ни звучало в светском по Конституции государстве.

В заключение хочу поблагодарить Андрея Ерофеева за идею и участие в проведении выставки «Запретное искусство-2006» и за ее активную защиту.

Хочу также поблагодарить наших адвокатов Анну Ставицкую, Ксению Костромину, Дмитрия Курепина за безвозмездную и активную защиту нас в суде. Я очень благодарен всем свидетелям защиты - и выступившим на суде, и написавшим свои заключения специалистам. Их было очень много, и назвать всех я не смогу.

Наконец, я должен больше всех поблагодарить за мужество, любовь, терпение и поддержку меня в жизни мою жену, а также искренне хочу поблагодарить тех людей, поддержку и одобрение которых занятой мной на этом процессе позиции я ощущал. Их немного – это художник Игорь Шелковский, директор Зверевского центра Алексей Сосна, куратор Виталий Пацюков, правозащитники Евгений Ихлов и Николай Гудсков, мой друг Юрий Шиханович и Лена Суетнова, с которыми я познакомился благодаря работе в Фонде Сахарова, политолог Дмитрий Фурман, отец Яков Кротов, правозащитники и журналисты Валерия Новодворская и Вадим Белоцерковский. Ваша поддержка помогла мне не изменить себе до конца процесса. Если я кого-либо забыл назвать в этом ряду, прошу прощения. Благодарю моих бывших коллег по Музею и центру имени Андрея Сахарова Людмилу Василовскую и Инну Щекотову, которые продолжали оказывать мне во время суда поддержку, а также преподавателя Александра Алтуняна и социологов Игоря Истошина и Милену Азарх за полезные обсуждения ситуации. Хочу также поблагодарить всех моих близких, друзей и знакомых, кто за меня переживает.

Отдельная моя благодарность Лене Санниковой, православной верующей. Хотя она и считает выставку «Запретное искусство» выставкой не искусства, но много раз предлагала мне выступить в суде. Благодарю журналистов и художников, много раз приходивших на этот процесс или помогавших мне опубликовать материалы о нем – особенно Веру Васильеву, Юлию Башинову, Римму Поляк, Галину Аккерман, Марию Московскую, Вику Ломаско и Антона Николаева. Благодарю художника Никиту Алексеева за очень важное для меня обращение по радио «Свобода» к своим коллегам в связи с этим судом.

Я также очень и очень благодарен Леониду Бажанову, художественному руководителю Государственного центра современного искусства, который в то время, когда я был подсудимым, пригласил меня на работу в ГЦСИ и дал возможность делать хоть что-то полезное в сфере культуры. Кроме того, в то время, когда я после вынужденного ухода из Музея более полугода был одновременно и под судом и безработным, мне и моей семье помогли Леша Симонов, мой друг Лева Пономарев, а впоследствии еще и Питер Винс, Ирина Ревич и г-жа Хильдебрандт, которым я, моя семья очень благодарны.

Мое единственное пожелание к судье Светлане Юрьевне Александровой, для которой этот процесс длился так же долго, как и для нас с Андреем Ерофеевым: уйдя на приговор, ощущать себя судьей в светском государстве и хотеть, чтобы оно было таким.

Последнее слово Юрия Самодурова: полный текст

Они законченные уроды. Вся эта банда путинских воров из "Газпрома", из администрации президента, с телевидения. Они совсем свихнулись на своих миллиардах.

Сегодня 22 июня. Самая трагическая дата в истории России и братских ей народов.

С утра по всем каналам первые пять минут в новостях медведевы и миллеры, куприяновы и путины с садистским сладострастием и счастливыми улыбками идиотов смакуют, как они методично закручивают свой гребаный газовый крантик.

Только потом на экранах что-то о скорби и Брестской крепости.

На сморщенном личике Миллера написано IQ = 85. Недалеко от него ушел и Медведев с пошлейшей фразой "Пирогами и сыром не принимаем". Интересно, сам придумал или Тимакова с Будбергом сочинили.

Что мы за народ, если можем терпеть все это быдло, оскорбляющее нас своим присутствием в такой день. И в любой другой день.

Во вчерашней статье я не стал разжевывать финальную метафору. Куда могут идти зомби и выкидыш? В страну мертвых.

Продолжается вброс в зону общественного внимания новостей про новые правила призыва. Все строится на известных высказываниях военачальников или на неком эксклюзиве, добытом изданием у неизвестного источника. В последнем случае не все стоит брать на веру, но как информация к размышлению годится. Хотя Министерству обороны стоило бы изначально сделать проект изменений в призывной системе максимально прозрачным. Практика показала, что когда военные секретной "думкою полны", то результаты противоположны ожиданию. А уж в деле призыва наломано дров немерено.

Нынче делится эксклюзивом "Труд". "На днях, - сообщает газета, - глава Минобороны Анатолий Сердюков поручил Генштабу до конца этого года разработать новые правила призыва, причем за основу взять опыт лучших армий мира, в частности Германии". Справка: по инициативе немецкого министра обороны срок действительной службы в бундесвере вскоре будет сокращен до 6 месяцев. Ужель Сердюков решился еще уполовинить срочную?

Однако из информации "Труда" вытекает обратное. Военные хотят вернуть для срочников два года службы. Правда, выбор между годом и двумя добровольный. Но в первом случае солдат получает 7-8 тысяч рублей в месяц, во втором - 14 тысяч. Уже смешно. Но главное не в этом. Получается, что, провалив контрактную программу, Минобороны предлагает некий гибрид - срочно-контрактника. Подучить такого можно получше, чем годичника, но при этом не надо достойно платить и обеспечивать жильем. Все та же модель незатратной реформы: вот тебе кирпич и веревка, к вечеру чтоб был самолет.

Второй момент. Отменяется отсрочка от службы во всех вузах. Сейчас берут после окончания учебы, будут брать посреди учебы. Идея богатая - поступивший в вуз автоматом "поступает" и в армию. Откосить практически невозможно. Весь вопрос в том, как эта тотальная система призыва скажется на образовательном уровне. Что за специалисты потянутся в экономику, имея годичную прореху в обучении?

Третье - озвученное уже не раз. Призывной возраст предлагается поднять до 30 лет. Тут совсем на Германию не похоже. Там в 26 уже не призывают. Сердюкову так хочется выглядеть продвинутым, цивилизованным министром обороны. Ан нет, не выходит. Ровно в обратную сторону приходится бедному упираться. Плетет солдатскую лямку размером со все дееспособное население. Чтобы и главу семейства, и главу фирмы, и вообще любого, уже было вообразившего себя хозяином своей судьбы, в любой момент прихлопнуть и поставить в строй.

И последнее. Придумали так, чтобы не стало больше повесток, этой головной боли военкоматов. Исполнилось тебе 16 - получай приписное свидетельство, где сказано, что в 18 лет тебе надлежит явиться в военкомат. Можно прямо с сидором. Не явишься - тюрьма.

Вот так, под разговоры о демократизации армии, ее переходе на высокие технологии и контрактную службу, создается совершенно другая модель национальной обороны, где ставка делается на срочную службу как на единственный безотказный ресурс.

Вот уже полвека постоянной темой советских историков и публицистов является установление вины руководства СССР и прежде всего лично Сталина за летние поражения Красной Армии в 1941 году. Кроме тезисов о неготовности и "внезапности нападения", от которых современные историки не оставили и камня на камне, в обороте активно присутствует и тезис об ошибочной наступательной доктрине Красной Армии. Для всех, способных к тонкому анализу, было очевидно - в борьбе с Гитлером оптимальным было постепенное отступление вглубь страны с опорой на многоэшелонированную оборону. (Дальше...)

Если рассуждать о деле Самодурова-Ерофеева с юридической точки зрения, то такое дело в принципе не может быть возбуждено, потому что в таких действиях не может быть никакого состава преступления и их никоим образом нельзя оценивать как преступные. Соответственно, по такому делу не может быть вынесен обвинительный приговор.

Трудно сказать, как будет рассуждать судья: в правовом русле или под давлением извне. Это мы увидим, когда она вынесет приговор.

Поскольку обвинение крайне неконкретно, незаконно и с точки зрения разума и юриспруденции несостоятельно, речь гособвинителя в прениях не касалась ни анализа обвинения, ни доказательств, которые в деле были. Это фактически было еще одно выступление свидетеля обвинения, который высказывал свое мнение по данной выставке.

Я никак не могу оценить эту речь с юридической точки зрения - только как частное мнение. И мне крайне жаль, что прокурор - довольно молодой человек - имеет такое странное мнение в свободном государстве. И на самом деле немного страшновато, что именно такие люди, с таким узким мировоззрением, поддерживают государственное обвинение у нас в стране.

Престарелая ветеран войны в Омской области отравилась уксусом из-за невыносимых условий жизни

16 июня в больнице райцентра Муромцева Омской области скончалась 91-летняя ветеран войны. Ее знакомые, односельчане и правозащитники уверены, что на самоубийство старушку толкнуло жестокосердие местных и региональных чиновников, отказавших ветерану в улучшении жилищных условий. Прокуроры настаивают на том, что причиной стала тяжелая болезнь.

По информации СКП по Омской области, престарелую жительницу Муромцева в приемное отделение районной больницы доставила бригада скорой помощи. Ей был поставлен диагноз "отравление уксусной кислотой", и несмотря на усилия врачей, женщина скончалась в тот же день.

Следователи прокуратуры выяснили, что женщина длительное время тяжело болела. Якобы именно это и стало причиной ее решения об уходе из жизни. В то же время, в различных СМИ распространяется иная версия, согласно которой на этот страшный шаг престарелая ветеран войны решилась после того, как и местные, и региональные чиновники проигнорировали ее просьбы об улучшении ее жилищных условий, невыносимых в ее возрасте и состоянии здоровья. Местные правозащитники заявили о намерении добиваться тщательного расследования этих обвинений и наказания всех причастных к доведению до самоубийства.

Весьма примечательно, что именно сегодня т.н. губернатор Омской области Леонид Полежаев встречался с т.н. президентом России "доложил ему о результатах реализации в регионе жилищных программ". Полежаев уверенно заявил, что "выполняет все социальные обязательства" и ситуация в регионе находится на среднероссийском уровне. Медведев ему не возразил.

Видимо, действительно, эта история не является особой - таких можно найти в любом регионе России. Патриофилы могут продолжать любить государство и власть, игнорируя их людоедскую сущность. Честным патриотам, видимо, пора уже хоть немного задуматься и отделять любовь к Отечеству от любви к бесчеловечному режиму и его представителям.

Культовый и непререкаемый в салонах "Билингвы" и "Маяка" политолог Дмитрий Орешкин нашел тонкий литературный ход в обличении власти. Называется он "мне отвратителен Лимонов - пижон из предместий". То есть надо прочесть целиком текст, посвященный порокам героя, чтобы с изумлением найти в конце резюме: лишь столь отвратительная власть может сделать политической фигурой столь отвратительную личность, как Лимонов. А значит - все же придется, "скрипя сердцем", пойти 31-го на Триумфальную с несогласными.

Логика оригинальна в отличие от языка. Меня давно поражает это стремление "интеллектуальных элит" разговаривать с народом на его языке.
Кисейные барышни с тройкой гуманитарных и парой психологических выдерживают в ЖЖ не более трех обменов репликами, если речь заходит о чем-то крайне для них важном (о воспитании детей, например, или о палестинском населении сектора Газы, будто они впрямь детей воспитывают или ездят в автобусах по арабским территориям). Далее непременно следует трехэтажный и одномерный, с обильным слюноотделением. Достигаемый при этом уровень злобы недоступен никакому гопнику. Если у них про людей числом больше трех, то непременно - быдло. Если про любое сотрудничество (хоть бы и с обитателями соседнего клуба), то - "срать не сядешь!"...

Однако теория, не подкрепленная практикой, все же подводит. Ибо язык этот не народный. Вряд ли какому водопроводчику придет в голову выражаться, как Орешкин:

"Отодвинули шута на задний двор за экстремистские взвизги — но голосить не мешали".
"Получил от взрослых по попе и вполне заслуженный срок."
"Ну, уделал кто-то из его безымянных дурачков майонезом Вешнякова в Манеже. Получил от обманутых фэсэошников по полной программе".
"Сверкающие цацки, серп и молот в носу и уличные танцы с бубном — это все для недоразвитых".

Не хватает лишь матерка. Обычно так пишут запевалы "Румола" или "Наших". В советское время этот слог был популярен в райкомах комсомола, я помню. Написал и вздрогнул: нешто можно цвет интеллигенции с безродной гопотой сравнивать?! Ведь этак можно и выше махнуть, известно, кто у нас про попу больше всего любит поминать...

Как "работающему на улице" репортеру, мне часто приходилось рассказывать о молодых нацболах, отвечая на вопросы друзей. Не скрывая разного и сложного, я отмечал, что ребята эти в разговорах со мной старательно избегали сквернословия. Уважая мой возраст и труд. А может быть, просто чужую личность...

Все развивается как и предполагалось. Все было спланировано. Я был у следователя с несколькими пострадавшими во время сноса 7 марта. В частности, Александр Можаев со мной был и еще одна девушка, которая была во время сноса на втором этаже и видела, как у журналистов отбирают телекамеру, как скидывают людей со второго этажа, ну и, собственно, как бьют Можаева. Сейчас ведутся следственные действия, и мы все очень надеемся на возбуждение уголовного дела, потому что все это – поджог, снос – было, мягко скажем, вне закона.

Мы добыли документы, показывающие, кто отдал приказ, зачем и почему. Собственно, распоряжение исходило от Буланова – уже бывшего префекта Южного административного округа Москвы. Буланова две недели назад Лужков снял за предполагаемую растрату бюджетных средств. Я уверен, что сняли его не из-за нас, и это, конечно, обидно, потому что необходимо добиваться наказания для этого человека более сурового, чем просто снятие с должности.

Вообще по документам – в распоряжении Буланова и в милицейских ответах на депутатские запросы – снос дома назван «уборкой несанкционированной свалки и строительного мусора». То есть наш дом, наше имущество и люди, которых силой выносили и выкидывали из дома со второго этажа, – это строительный мусор и несанкционированная свалка.

Слово «снос» они не произносят, не пишут нигде, потому что на снос нужна куча разрешающих документов и экспертиза о том, что дом не подлежит восстановлению. Такой экспертизы сделано, конечно, не было, и они делают вид, что все это был мусор, в том числе бытовки и баня.

О количестве нарушений, которые были допущены, говорилось уже очень много – в общей сложности было нарушено 9 статей Уголовного кодекса. В частности, о причинении вреда здоровью, уничтожении частного имущества и так далее. Следователь из прокуратуры сказал, что это банальный рейдерский захват.

Для чего был снесен дом? Для того чтобы закончить судебное дело. Дом снесли как раз между двумя заседаниями – 15 февраля суд был перенесен из-за неявки представителей префектуры и назначен на 15 марта. А между двумя этими датами – 7 марта – произошел снос.

Пришел совершенно циничный ответ от милицейского начальника по ЮАО Подольного на депутатский запрос. Подольный ответил, что все происходившее 7 марта 2010 года было в рамках закона и что 47 сотрудников правоохранительных органов обеспечивали правопорядок.

Стоит заметить, что депутатский запрос состоял из девяти очень острых вопросов. На них не было отвечено. Например, был вопрос: «Почему к девушкам, которые находились после сноса в больнице, приходил следователь Лазарь из ОВД ГМЗ «Царицыно», требовал написать бумагу о том, что они не имеют претензий к милиции, и всячески им угрожал?» Ответ был: «Он исполнял свой служебный долг. Это его обязанность – прийти и взять показания». О чем тут говорить?

Это у них тактика такая, видимо, – просто не отвечать на вопросы. Формально они ответили - не по существу, правда, но ответ-то есть.

На прошлое судебное заседание они принесли справку из БТИ о том, что дома не существует, что он снесен по состоянию на 28 апреля 2010 года. О том, кто его снес и по какому праву, вообще ни слова. Мы сейчас попросили написать депутатский запрос, на каком основании была выдана эта бумага.

Мне на последнем заседании удалось убедить суд, что отсутствие дома не доказано – я предоставил квитанции оплаты за коммунальные услуги на дом и представил справку от 29 апреля 2010 из Федеральной регистрационной службы о том, что дом существует.

Почему мы ходим на этот суд? Почему мы не соглашаемся, что дома нет? Мы хотим как можно больше документов из них выудить. Вот один документ мы уже получили – из БТИ, что дом снесен. Опять же, распоряжение префекта № 102 нам удалось получить только благодаря суду.

У нас странно устроена судебная система. По идее она должна быть на стороне гражданина и только потом на стороне государства. У нас же все наоборот. Сейчас в суде я один, а против меня – три государственные структуры: Департамент имущества города Москвы, префектура ЮАО и Государственный музей-заповедник «Царицыно». И 22 июня они все придут.

Все это сильно подавляет волю к борьбе, но мы стараемся не сдаваться. Вокруг нас по-прежнему много хороших людей, которые нам помогают держаться. И у нас осталась последняя возможность добиться справедливости – Страсбург, Европейский суд. Мы получим максимально возможное количество документов, есть видео, свидетели сноса – и будем обращаться в Европейский суд после суда второй инстанции.

22 июня скорее всего дело будет закрыто. Очень важно привлечь на суд как можно больше людей, как можно больше свидетелей этого беспредела. Если у вас есть возможность прийти – мы будем очень благодарны вам. 22 июня, 15 часов, Нагатинский районный суд. Контактный телефон: 8-926-586-3756.

Коллеги обратили внимание на исследование, выявившее обратную корреляцию между уровнями гомофобии и интеллекта. А по мне так в этой корреляции нет ничего удивительного.

Чем слабее развиты навыки самостоятельного существования, основанные на развитой функции содержательно-критического отношения к миру, тем больше страх по отношению ко всему неизвестному и непонятному. Страх неизвестного - один из наиболее сильных страхов. И схемы подобных страхов мало отличаются: что в варианте гомофобии (страха иной сексуальности), что в варианте ксенофобии (страха всего чужого, не нашего).

Кстати, естественное следствие ксенофобии - патриофилия, иррациональная, болезненная любовь к отечеству. Патриофил подсознательно стремится как можно теснее слиться с чем-то "большим и сильным", способным защитить его от всего непонятного и страшного.

Полезно и важно уметь проводить различие между подобными болезненными проявлениями "любви", имеющей ярко выраженное тоталитарное, животное основание, и любовью "нормальной", естественной.

Важно не путать патриотизм и патриофилию, патриотов и патриофилов.

19 июня 2003 года арестовали Алексея Пичугина – начальника отдела службы безопасности НК "ЮКОС". По прошествии семи лет очевидно: обвинение изначально делало на него ставку для того, чтобы осудить высшее руководство опальной НК. Об этом говорят не только адвокаты Пичугина, правозащитники, представители ПАСЕ, журналисты, но и следователи. Алексей Пичугин лжесвидетельству предпочел пожизненное заключение. Что это за человек? Чем он занимался в службе безопасности "ЮКОСа", вокруг которой порождено столько мифов? Об этом и о многом другом я беседовала с бывшим сотрудником банка "МЕНАТЕП" Константином Шабельницким. Вот фрагмент интервью.

Я человек сугубо непубличный, не амбициозный, – предупредил мой собеседник. – Я занимался своим делом, отвечал за все телекоммуникации. Человек, который организовал и сделал всю связь в банке "МЕНАТЕП" и "ЮКОСе".

...Я был приятно удивлен его интеллигентности, мягкости, ироничности. В общем, глубоко порядочный, потрясающий, изумительный человек.

...Он, поддавшись слабости, мог оклеветать своих руководителей, но не согласился это сделать! Категорически отказался, хотя я представляю, что такое то место, в котором он оказался, как там могут давить, как там могут влиять и психологически, и физически. Он восхищения заслуживает. Я бы так не смог, наверное. С моей точки зрения, это просто пример для подражания. Я думаю, люди познаются в таких ситуациях, это потрясающе.

...Люди, которые давали показания против Алексея, потом от них отказывались. Доказательная база следствия просто не выдерживает никакой критики.

Сейчас на суде над Михаил Борисовичем Ходорковским и Платоном Леонидовичем Лебедевым я вижу интеллектуальный уровень обвинения, эту "логику", и мне за Россию, за институты власти становится стыдно.

Безусловно, Алексей заслуживает огромного уважения, я бы даже сказал, что я преклоняюсь перед ним. Я не верил в то, что он виноват. И за время суда над Ходорковским и Лебедевым я еще раз убедился в правильности моей позиции.

...Алексей, тебе тяжело и трудно. Тебе, твоим детям, твоей маме, которая ходит на суд над Михаилом Борисовичем Ходорковским и Платоном Леонидовичем Лебедевым, которую я видел. Которая безумно страдает – так же, как и ты. Ты не заслужил этого, безусловно. И мы все молимся, чтобы ты быстрее вышел, чтобы этот кошмар быстрее кончился. Быстрее надо выходить. Дай Бог тебе терпения и сил, Леша. Знай, что с этой стороны колючей проволоки тебя любят и о тебе помнят.

Полный текст интервью на портале HRO.org

Угроза отправки российских срочников в Киргизию реальна на 100 процентов. Министерство обороны сняло последние разночтения, возникшие, когда была волна возмущения по поводу использования наших срочников в контексте с Грузией и Южной Осетией. Поэтому для отправки войск в Киргизию нет никаких особенных препятствий. Тем более что с контрактниками из-за усилий Генштаба очень плохо у нас сейчас. Они сокращаются по непонятным никому причинам. Вот недавно только пришла радостная новость: министр обороны постановил, что должно быть не меньше 250 тысяч контрактников, а до этого последние полгода их число только сокращалось.

Опять же встает вопрос о статусе. Как у нас происходит на Северном Кавказе? С Чечни сейчас сняли статус проведения контртеррористической операции, в Ингушетии этот статус не вводили. И солдаты-срочники, находящиеся там, никакого статуса не имеют.

Так что я считаю, что родители вполне обоснованно волнуются, что их детей могут отправить в Киргизию. Правда, это могут быть только срочники второго периода службы, то есть отслужившие полгода. Но родители ничего не успеют сделать, и сейчас обезопасить своего ребенка уже никак нельзя. В любой момент может быть отдан приказ и ребят отправят туда.

По идее это должны быть ближайшие по дислокации части. И есть надежда, что все же это будут контрактники – там недалеко есть контрактная часть, все-таки это люди, которые прошли нормальную выучку. Но риск, что отправят срочников, однозначно велик.

Родителям думать надо было раньше – когда отдавали сына в армию. Проще не отдать ребенка в армию, чем потом сидеть и волноваться. Потому что не отдать ребенка в армию – это процедура очень простая. А забрать уже нельзя.